Сам по себе абордаж происходил очень обыденно.

Когда Осетр примчался в транспортный отсек, десантники давно уже погрузились в катера. Старлей Мормышев одиноким перстом маячил между машинами. Увидев командира, подскочил, доложил о готовности отряда к операции.

Загрузились в головной катер, надели на головы персональные тактические приборы.

Осетр сообщил на мостик о том, что отряд в порядке, и получил приказ начинать операцию.

Открылся десантный люк, и катера один за другим начали покидать борт фрегата.

Вскоре все семь устремились к висящему в отдалении эсминцу.

В шлеме Осетра раздавались голоса, ведущие переговоры между мостиком и пилотами.

– «Крабы» с первого по седьмой! Система защиты взяла вас на контроль!

Все семь пилотов сообщили, что поняли.

– Можете высаживаться на обшивку цели! Стрельбы по вам не ведется!.. «Орел-один»! Готовьтесь к началу абордажа!

«Орел-один» – это был позывной Осетра.

– «Орел-один» понял готовиться к началу абордажа! «Орел-два»! «Орлы» с третьего по пятый!.. Получен приказ готовиться к началу абордажа!

Найдён и командиры взводов доложили о том, что приказ понят.

Все почувствовали легкий толчок – перед касанием обшивки эсминца нейтралины катеров отключились.

– «Орлы», на выход! – послышался голос пилота.

Открылся десантный люк катера, и Осетр ринулся наружу. Однако Найдён решительным жестов преградил ему путь и покинул катер первым.

Выполняет приказ парень – подставить грудь под смертельный удар вместо Осетра!.. Ладно, пусть старается, у каждого своя боевая задача…

Поскольку автоматика вражеского корабля была выведена из строя электромагнитным импульсом, то и гравитатор эсминца не работал, и потому, покинув катера, десантники тут же оказались в невесомости. Передвигаться по обшивке теперь можно было только с помощью присосок.

Персональные тактические приборы десантников тут же переключились на режим боя, показывая на внутренней поверхности шлемов голубые фигуры своих товарищей. Красных фигур противника, разумеется, не наблюдалось. Если кто из пиратов и защитился от удара стационарного станнера с помощью индивидуального энергопоглотителя, он находился сейчас под обшивкой корабля.

– Минеры, вперед! – скомандовал Осетр.

Минеры всех трех взводов выдвинулись на заранее распланированные точки и заложили мины направленного действия в тех местах, где разрушение обшивки не должно было угрожать эсминцу разгерметизацией. Быстро, насколько позволяли присоски, удалились от точек подрыва.

– Мины подорвать!

Расплылись в пространстве три дымных фонтана – это в пробоины вынесло мусор и мгновенно охлаждающийся, насыщенный влагой воздух из вскрытых помещений.

– «Орлы», вперед!

В течение нескольких последующих минут происходила настоящая кутерьма.

Десантники один за другим ныряли в пробоины, начав проникновение под обшивку сразу в трех точках. Перепонки, защищающие внутренности эсминца от разгерметизации, то и дело чпокали. Надо было проскочить внутрь прежде, чем обшивка зарастет и окрепнет, ликвидировав пробоину.

Вскоре оказался на борту эсминца и Осетр. Первый взвод, в составе которого ему надлежало вести бой, оказался, как и было запланировано, в транспортном отсеке вражеского корабля. Тут работало лишь аварийное освещение, но и его персональным тактическим приборам вполне хватало, чтобы окружающая обстановка была бойцам предельно ясна.

Солдат противника вокруг не наблюдалось.

Надо было поторапливаться, пока ИскИны систем эсминца не начали восстанавливать работоспособность подопечных схем – ЭМИ-установки фрегата не могли работать беспрерывно, потому что нанесли бы удар по нанотехнике собственных солдат.

Когда пробоина в обшивке окончательно заросла, один из десантников нашел пульт ручного управления люком, ведущим во внутренние помещения вражеского корабля, и привел его в действие.

Через пару мгновений поток бойцов хлынул в коридор.

Здесь начали попадаться первые парализованные враги. На внутренней поверхности шлема их фигурки помечались красным цветом. Пираты валялись тут и там – с оружием в руках, но в большинстве своем без комбинезонов и персональных тактических приборов.

Все-таки атака «Святого Георгия-Победоносца» оказалась для противника слишком неожиданной.

Тот, кто попал под действие станнерной установки, был отключен минимум на час, поэтому лежащие в коридоре враги не волновали десантников. Сейчас в первую очередь требовалось захватить мостик – там могли найтись дееспособные противники, ибо индивидуальные поглотители электромагнитным импульсом из строя не выводятся.

Перестрелка вспыхнула только в одном месте, на перекрестке двух коридоров, но и та была чрезвычайно короткой.

Открывшего стрельбу врага угомонили залпом сразу из десяти «дикобразов». Двое десантников схватили висящие на стене огнетушители и принялись тушить труп врага, а заодно и разгорающийся пожар – не все выстрелы пришлись во вражеского солдата, досталось и внутренней корабельной переборке. Дым она выделяла весьма густой, и Осетр порадовался тому, что никто из десантников не снял шлема.

В пылу боя могли и схулиганить, не дожидаясь приказа. А травануться в такой ситуации – как два пальца обмочить!

Оставив «пожарников» в тылу, остальные десантники продолжили движение к мостику. Больше стрельбы в коридорах не было – встречались только обездвиженные вражеские бойцы.

Бойцы второго и третьего взводов, судя по докладам лейтенантов Владимирского и Некрасова, занимали помещения эсминца также без серьезных столкновений.

Тем не менее Осетра начало донимать нехорошее предчувствие. Это не было «росомашье» чувство тревоги, которое в космосе не работает, это было именно предчувствие какой-то неудачи.

Наконец, судя по плану, выданному системой разведки и целеуказания еще перед началом десантирования, они достигли мостика.

Здесь вполне могли присутствовать дееспособные защитники, поскольку мостик наверняка был защищен от станнерных ударов. И, в свою очередь, господа обитатели центрального поста вполне могли быть вооружены гасильниками. Правда, энергопоглотители, защитившие их от удара, не позволяли нанести и ответный удар. А отключить энергопоглотители – значило подвергнуть себя риску попасть под гасильники захвативших эсминец десантников. А потому худшее, что могло ждать впереди, это перестрелка с помощью лучевиков.

В коридоре замигали лампы основного освещения – похоже, системы связи ИскИнов эсминца с подопечными механизмами начинали выходить из электромагнитного ступора. Надо было открывать доступ на мостик, пока эсминец не восстановил контроль над механизмом запора.

Снова помог пульт ручного управления. Открыли люк и заблокировали доступ управляющей автоматики.

Тут же из распахнувшегося зева вылетела молния – кто-то из осажденных саданул в коридор из лучевика.

Переборка напротив оказалась невоспламеняемой – пожара не случилось!

Осетр переключил акустическую систему персонального тактического прибора на режим громкой связи и рявкнул на галактосе:

– Внимание! Предлагаю защитникам мостика сдаться. В случае сдачи гарантирую жизнь.

Он хотел определить, нет ли на мостике заложницы, а это можно было определить только в ходе переговоров, но не перестрелки.

– Это кто это там гавкает? – тут же ответили на росском.

Осетр тоже перешел на родной язык.

– С тобой, собака, не гавкает, а разговаривает капитан Башаров, командир десантного отряда специального назначения. – И вновь вернулся на галактос, потому что вряд ли среди пиратов было много людей, понимающих по-росски. – Предлагаю вам сдаться. Только в этом случае вы можете рассчитывать на сохранение жизни.

– А если нет?

– А если нет, вы будете уничтожены.

Защитники мостика наверняка видели с помощью камер видеонаблюдения, какие силы осаждают мостик.

Прорваться через нападающих было попросту невозможно. И если заложница на мостике, речь о ней сейчас пойдет.

Но нет, речь пошла совсем о другом.

– Ладно, капитан, мы сдаемся, – сказал все тот же голос по-росски. – Не стреляйте!

– Тогда выходите по одному. Оружие возле люка бросать на пол. При первом же подозрительном движении открываем огонь на поражение.

Найдён тут же вышел вперед, прикрывая Осетра от тех, кто мог появиться в зеве люка с недобрыми намерениями.

Осетр хотел отодвинуть его, но опять передумал. По той же причине – зачем мешать человеку исполнять долг?

В коридор потянулись кандидаты в пленники. На полу начала расти кучка лучевиков и гасильников. Разоружившихся пиратов отводили в сторону и тщательно обыскивали.

Осетр почему-то ждал, что они окажутся небритыми личностями, одетыми во всякий хлам, однако пираты чисто брили подбородки и носили военную форму – разве что без знаков отличия. Наверное, на какой-то из атакованных планет им удалось ограбить склад амуниции. Или продала какая-то сука из каптенармусов…

– Кто старший?

Из кучки врагов выдвинулся высокий тип со шрамом на левой щеке. Сказал по-росски:

– Я.

– Росс?

– Был когда-то россом. Ну уже двадцать пять лет живу человеком без гражданства.

– Имя!

– Оно вам, капитан, все равно ничего не скажет. Когда я его носил, вас еще и в проекте не было.

Пират был прав, и Осетр не стал настаивать.

– Хорошо, живите пока без имени.

– А кличка не нужна? Как у вас говорят, погоняло.

Погоняло его Осетру не требовалось.

Но если устанавливается диалог с противником, всегда появляется возможность получить от него дополнительную информацию.

– И как же вас зовут друзья? Или правильнее будет сказать «соучастники преступлений»?

– Соучастники? – Пират усмехнулся и коснулся шрама на щеке. – Соучастники преступлений зовут меня Меченым. Думаю, объяснять почему – не надо?

Он был на удивление болтлив.

– Не надо. Посторонние на борту корабля имеются?

Пират опять хмыкнул:

– Мы все тут теперь посторонние.

Юмор висельника, ржавый болт тебе в котловину!..

– Я имею в виду тех, кто не является членом экипажа.

– Я понял, капитан. Нет, посторонних нет.

– А заложница? Женщина?

Пират покачал головой:

– На борту моего эсминца никогда не было женщин, капитан. Даже проституток я сюда не позволял водить. Баба на корабле – главный источник опасности!

Осетр мысленно поморщился.

Вот оно, нехорошее предчувствие… Конечно, пираты не стали держать заложницу на борту военного корабля. На планете ее нужно искать, больше негде. Или вообще под небом с другим солнцем!

Впрочем, вряд ли люди Деда скушали дезинформацию. Здесь она должна быть, Яна!

Или мама?…

– Пленных в какой-нибудь трюм! – скомандовал он лейтенанту Ларионову. – Только не забудьте сменить код на замке. Парализованных – туда же! – Он повернулся к Найдёну. – А мы возьмем отделение десантников и устроим обыск.

Через два часа он окончательно убедился, что нехорошее предчувствие его не подвело.

Никаких заложников на борту эсминца так и не нашли.