Глава третья
Враги
Англия, Британская Империя, август 1680 года

— Джентльмены, у вас есть последний шанс принести друг другу извинения и разойтись миром. Вы отказываетесь? Тогда я объявляю поединок до первой крови, — рослый, довольно флегматичный господин, секундант Кларка, взмахнул белым платком…

Со времен Елизаветы в Англии за дуэли вешали, но когда такая мелочь, как угроза петли, могла остановить молодых людей, желающих подраться?

После встречи с Мишель и прочтения (он сделал это раза четыре) подлинной расписки зятя, Адам Бикфорд почти утратил свое знаменитое хладнокровие. Он сидел в экипаже с видом человека, который не чувствует под ногами земли. Негоциант постарел лет на десять. И когда он, довольно резко и совсем не вежливо, выразил желание побыть в одиночестве, молодые люди, переглянувшись, покинули карету.

Ночь застала их напротив знаменитой таверны «Золотое руно» возле «Ковент-Гарден». Это заведение было популярным среди молодых аристократов, желающих скандальной известности. Веселые попойки и жестокие драки здесь, бывало, заканчивались смертью отпрысков благородных фамилий, поэтому кутить в «Руне» у юных идиотов Лондона считалось признаком отчаянной храбрости.

Рик и Денни толкнули двери, все еще удивляясь, что делают такие респектабельные пираты как они в таком месте, как здесь, где царил культ шейных платков, длинных генеалогий и глупой смерти. Но ужинать-то где-то надо, а в «Руне» готовили вкусно и, в отличие от клуба, рекомендательных писем и дворянских грамот не требовали: были бы посетители прилично одеты и платежеспособны.

В таверне было несколько комнат. Следуя наитию, моряки выбрали нижний общий зал, где, похоже, собиралась публика попроще. Час был довольно поздний, но, не смотря на это, народу хватало. Впрочем, свободные места тоже были, и друзья сочли это хорошим знаком. Заказав баранину (что ж еще заказывать в такой таверне?) они расположились за столом, и, согласно неписанным правилам этого заведения, выложили на стол свои шпаги, на треть вынув клинки из ножен. Это должно было послужить предупреждением любителям подраться: посетители — люди серьезные, пришли сюда по делу и отвлекаться не желают. Но в случае чего смогут постоять за себя.

Заказ принесли довольно быстро, видно, баранину здесь заказывали часто и повар постоянно держал на огне несколько аппетитных кусков, ему оставалось лишь полить их соусом и посыпать зеленью. Мясо оказалось превосходным, сочным и не жестким, а поданное к нему вино выше всяческих похвал, и уставшие за день, проголодавшиеся мужчины с удовольствием отдали честь здешней кухне.

Черти занесли их сюда в этот час! Во всяком случае, увидев еще одних припозднившихся посетителей, входящих в зал, и опознав в одном господина Кларка, Рик подумал о нечистой силе.

— Ну что нам стоило поужинать в другом месте, или хотя бы выбрать другой зал! — в сердцах бросил он, откладывая вилку. Проследив за его взглядом, Денни кивнул.

— Очень не вовремя.

— У меня пропал аппетит, — буркнул Рик.

— В таком случае, может быть, расплатимся и уйдем? — внес разумное предложение Денни Расвен, — не знаю как у вас, сэр, а у меня нет ни малейшего желания несколько ближайших месяцев провести в тюрьме. Говорят, условия там ужасные.

— Ну, герцогу Бэкингему носили еду из ресторана и даже приглашали музыкантов, когда он сидел в Тауэре, — припомнил Рик кое что из истории.

— Нам с вами Тауэр не светит ни при каком ветре, — заметил Денни, — мы-то не герцоги. Это будет общая камера в Ньюгейте, без постельного белья, зато с крысами, размером с кокера. И разбирать наше дело будет не суд двадцати девяти пэров, а люди попроще, которые пудрят парики за жалование. И они быстро придут к доброму согласию, что с нами делать.

Рик уже хотел было согласиться с Денни, но благоразумие опоздало. Кларк их заметил и, что-то вполголоса сказав спутнику, направился прямо к морякам.

— Доброй ночи господа, — произнес он со своей обычной, чуть отстраненной улыбкой, — довольно странно встретить вас здесь.

— В «Руне» хорошо готовят, — дипломатично ответил Рик, и, не смотря на то, что у него пропал аппетит, потянулся к недоеденному мясу.

— О, да! — согласился Кларк, — готовят здесь хорошо, причем не только баранину, но и вещи более горячие. Например, внезапная и трагическая кончина барона Морли была приготовлена именно здесь, и с большим искусством.

Рик снова отложил прибор и ОЧЕНЬ внимательно посмотрел на Кларка.

— К чему этот экскурс в историю? Вы пытаетесь нас предупредить или запугать?

— Ни то, ни другое, — Ричмонд снова продемонстрировал свою «фирменную» улыбку не разжимая губ, — но, видимо, вы плохо знаете историю своей страны, капитан Рик. Иначе вы бы знали, что барон Морли под предлогом религиозных убеждений восемнадцать лет уклонялся от поединка с графом Нескотом. Пока случайно не забрел в «Золотое руно»…

— Восемнадцать лет? — Рик уважительно присвистнул, — Силен, мужик. У меня бы терпение лопнуло.

— Я рад, что на многие вещи мы смотрим одинаково. Итак, почему бы не сейчас?

— Прямо здесь? — удивился Денни.

— Ну, господа, не будьте такими неизлечимыми провинциалами, — Ричмонд снова раздвинул губы, эта его привычка начала порядком раздражать моряков, — мы ведь в Лондоне. Здесь отношения принято выяснять на Линкольн-Инн. По счастливому совпадению это в двух шагах отсюда. Надеюсь, ваш друг сможет быть вашим секундантом? Он не боится крови?

— Чтобы у тебя было столько фунтов, сколько свежих покойников я видел на своем веку, — фыркнул Денни, и на этом дело решилось.

Пройдя сквозь арку с Дюк-стрит на Линкольн-Инн, молодые люди вышли к церкви Темпла и довольно большому, забавному зданию из красного кирпича, похожему на пряник с глазурью. В этот час на площади никого не было, окна домов были плотно закрыты ставнями, а праздношатающиеся ночные сычи, должно быть, как раз укладывались спать.

Секунданты измерили шпаги и еще раз обговорили все детали поединка. Приятель Кларка взял на себя обязанность подать сигнал к началу дуэли, видно было, что эта роль ему привычна. Что ж. Денни так же привычно отступил на несколько шагов и обвел внимательным взглядом небольшую площадь, отмечая все входы и выходы и возможные пути отступления. А потом стал внимательно следить за переулками, не покажется ли в одном их них городской караул.

Рик, потянувшийся, было, к пуговицам камзола, чтобы сбросить его для свободы движения, заметил, что его соперник этого не сделал, а встал в позицию как был — полностью одетым и в башмаках. Пожалуй, в эту секунду, Рик впервые почувствовал легкое сомнение, уж больно уверенно держался Кларк. Но пути назад все равно не было, и он встал напротив, отсалютовав шпагой.

С первых же секунд Рик понял, что все соперники, с которыми он до сих пор имел дело, были лишь учениками в той школе, где Ричмонд мог бы преподавать. И, что хуже всего, Рик почувствовал, что и сам недалеко ушел от этих школьников. Кларк как будто не делал ничего особенного, лишь парировал удары, сам атаковать пока не спешил, но делал это так расчетливо-небрежно и почти издевательски красиво, что даже законченный глупец сообразил бы, что с ним просто играют. Кончик шпаги мелькнул у его глаз, в такой опасной близости, что Рик, отпрянув, невольно выругался. Проклятье! Так дело не пойдет, иначе этот бретер его просто заколет, как рождественского гуся. Проблема была в том, что Рик решительно не видел возможности, как заставить дело пойти по-другому. Единственное, что могло его спасти — навыки борьбы без оружия, которые он принес из своего времени, и которые Ричмонд не знал, не мог знать! Но как их применить, если соперник все время держит его на расстоянии, пользуясь тем, что шпага длиннее руки. Ему не дотянуться до соперника ни рукой, ни ногой…

Ричмонд сделал обманное движение и выполнил классический длинный выпад. Только чудом и молитвами Денни Расвена, который следил за поединком прикусив нижнюю губу, Рику удалось уйти с линии атаки. Он вовремя отставил левую ногу назад и в бок, сделав полуоборот. Ах, как же близко оказалась морда Кларка, но Джеймс сдержался от боксерского хука, ибо это в корне противоречило дуэльному кодексу. Будь это где-нибудь на Карибах, уж он бы не преминул. Но сейчас…

И все же противник превосходил Рика в мастерстве. Кларк со злой ухмылкой быстро исправил свою ошибку. Он резко взвинтил темп смертельной игры. Шпага в его руках жадно рассекала воздух.

Прошло всего пару минут с начала поединка, а Рик вспотел, как после сауны. Он вертелся, как юла, как ужаленный дикими пчелами. Он парировал, уходил, отбегал… «Все. Вот сейчас… Позор, — подлые мысли против его собственной воли лезли в голову». Ричмонд напирал. И Яшка Рикович решился! Решился несмотря на то, что сидящий внутри капитан Джеймс Рик был против. Ах, благородный мистер Рик.

В момент решающей атаки, когда шпага Ричмонда вот сейчас, неизбежно должна была пробить горло Рика, тот резко присел и рубанул наотмашь по ногам врага. Удар получился хлестким, и хоть его шпага и не была предназначена для рубящих ударов, эффект был достигнут. Ричмонд подпрыгнул, как ошпаренный.

— Ах ты ублюдок!

Секунданты было кинулись разнимать дуэлянтов, но!

— Крови нет! — во весь голос заявил Ричмонд. — Продолжим!

Секунданты отошли, а Рику вновь пришлось занимать позицию. В голове зрел новый план. Кларк едва заметно захромал, Джеймс решил использовать этот шанс.

В следующее мгновение они одновременно начали движение вперед. Ричмонд почти вальсировал, а Рик пер напролом. Нервы секундантов напряглись, вытянувшись в тонкую струну, готовую вот-вот лопнуть. Как две шпаги миновали свои цели, одному Богу известно, но Яшка не удержался. Он плечом навалился на противника, намереваясь сбить его с ног. Кларк дернулся в сторону, попытался оттолкнуть Рика. Джеймс вскинул правую руку… шпага Ричмонда пошла снизу вверх… Кто-то из них споткнулся… Шпаги неуклюже порхали в руках. Ричмонд схватил своего оппонента за рукав, Рик вцепился в ворот рубашки Кларка и… они упали. Что хрустнуло, звякнуло…

— Сука! — чистый русский прозвучал впотьмах, как пушечный выстрел.

Ричмонд повторил тоже самое, только по-английски, но не менее выразительно.

— Ах, ты паразит недоделанный, чтоб тебя сволочь вши заели, — Рик бранился весьма виртуозно, при этом двумя руками зажимая правый бок. Рубашка быстро намокала…

Кларк стремительно вскинул оружие, но узрел лишь обломок.

— Ну ты у меня дождешься! — Рик, встал на колени, схватил шпагу и начал разворачиваться к противнику.

Ричмонд, все еще не выпуская испорченную шпагу, правой рукой прикрывал левое плечо. Он изумленно смотрел на Джеймса и искренне не понимал на каком языке тот браниться.

Какую-то секунду Джеймс замер, узрев в руке своего недруга обломок оружия. Как они при падении умудрились нанести друг другу раны, Рик искренне не понимал. Но ясно видел, что обломок шпаги сыграл с ним злую шутку. Этим огрызком Ричмонд и пропорол ему бок. Обидно, досадно. Короткая мысль утешения сверкнула, как надежда — все же и он задел плечо Кларка. Пусть не сильно, не глубоко, но крови было достаточно. Рик заскрежетал зубами.

— Вы оба ранены. Господа — это ничья! — поспешил заверить секундант Кларка и бросился между дуэлянтами.

— Да иди ты Гарри… — Ричмонд с трудом поднялся.

— Стой упырь! Тьфу… Стой, говорю! — только тут, Рик перешел на понятный всем язык. — Стой!

— Караул, — в это время неожиданно крикнул Денни, — их четверо и они идут прямо к нам.

— Тьфу. Надо уходить, — Ричмонд смачно сплюнул себе под ноги. — И бросив последний взгляд на соперника, с сожалением произнес, — Повезло тебе, сопляк.

— Может, это тебе повезло? — процедил Рик, зажимая ладонью кровоточащий бок. Борясь с головокружением, вызванным большой потерей крови, он пытался встать, но ноги, ставшие вдруг словно тряпичными, отказывались слушаться.

— Капитан, нужно уходить. Быстро, — Денни, подхватив его под мышки, сделал попытку шагнуть в один из многочисленных переулков, но Рик застонал, вздрогнул всем телом и тяжело обвис на руках у штурмана. В отчаянии Денни покрутил головой, ища выход. Караул приближался, и, видно было, что их заметили: солдаты изменили первоначальный курс к церкви и теперь направлялись прямо к ним. Денни еще раз обернулся — Ричмонд с его секундантом уже успели исчезнуть и площадь была совершенно пуста. Понятно, какие выводы сделают власти: два человека дрались на шпагах. Один из них ранен. Поскольку секундантов нет — это был поединок без правил… Их обоих ждет петля!

Рик прибывал без сознания. Тащить его Денни не мог. Поэтому он сделал единственное, что оставалось — аккуратно положил друга на мостовую и, прошептав: «Простите, сэр, это вынужденная мера…», метнулся к пряничному зданию. Мгновение — и он зайцем перескочил через черную чугунную решетку. Сзади послышался топот и Денни припустил изо всех сил. Он должен был во что бы то ни стало добраться до Бикфорда раньше, чем королевское правосудие вынесет приговор его капитану. Теперь огромные связи старика были его единственной надеждой.

Рик пришел в себя от того, что на закрытые веки упал солнечный луч. Он пошевелился, пытаясь переменить положение, но тут же непроизвольно охнул: правый бок дернуло резкой болью. Почти тут же он понял, что лежит на чем-то довольно жестком, и ему неудобно. Но руки, судя по всему были не связаны, значит… Что это значит? Все, что угодно. С непривычной для себя осторожностью Рик открыл глаза. Над головой маячил серо-бурый каменный свод, вокруг стены «из того же материала», под самым потолком светлел маленький полукруг неба, забранный тяжелой решеткой. Совершенно непонятно, зачем: даже если бы и имелась возможность добраться до окошечка по гладкой стене, размер ее был таков, что пробраться сквозь него мог бы разве некрупный котенок. Если только веревку привязать… Прутья-то тут ничего, толстые. Выдержат даже министра, лорда Хэя или виконта Питта.

Эта не слишком позитивная мысль пришла к Рику под влиянием обстановки более чем скудной. Из всей мебели здесь была массивная дверь, похоже, из дуба, большой кувшин в углу (судя по запаху, определенно не для умывания), и лавка, покрытая клочковатым травяным матрацем, на которой лежал моряк. В комнате он был один.

Рик попробовал сесть и ощутил новый толчок боли и сильное головокружение: все симптомы сильной потери крови от колотой раны. Вчерашняя ночь припомнилась в мельчайших подробностях и эти подробности заставили Рика еще больше побледнеть от злости… И, чего там скрывать, от себя-то — от стыда. Да! Зять Бикфорда отделал его знатно. И, что самое обидное, не прилагая к этому никаких усилий. А ведь Рик так гордился своими успехами в фехтовании, с таким достоинством носил шпагу, которая, наконец-то, перестала хлопать по ногам и раздражать при ходьбе, превратившись в естественную деталь его нового костюма.

Но что произошло? Кларку удалось его ранить — это понятно, и он тоже вроде достал его. А что потом?.. Куда делся Денни? Кажется, появился караул… Тогда понятно, штурман принял единственно верное решение, сбежал с места дуэли, оставив своего капитана на милость солдат. Он знал, что эти бравые ребята не оставят человека на улице Лондона истекать кровью, а, оставшись на свободе, он мог скорее помочь другу.

На свободе… А Рик где? Судя по обстановке, все-таки это Тауэр. Большая честь! Незаслуженно большая… Видно, подобрав раненого на месте, где обычно дерутся отпрыски столичной знати, солдаты приняли Рика за одного из них. Стоит ли оставить здешние власти в заблуждении?

Рик попытался поменять положение. Боль в боку немного поутихла — спасибо хоть перевязали. Рана не была опасной, но причиняла сильное беспокойство — двигаться было крайне неудобно. Да, что там, просто затруднительно. Это было плохо. Рик осторожно ослабил узел. Импровизированные бинты, за ночь напитались кровью, но слава богу, рана больше не кровоточила. Отогнув край повязки Рик попытался сам осмотреть рану. Запекшаяся сгустками кровь… рваные края, но главное гноя не было.

— Вот зараза, — процедил он сквозь зубы и тут же сплюнул три раза через левое плечо, — тьфу, тьфу, тьфу… еще этого не хватало.

К ране не было приложено ничего кроме тряпицы, которая приняла на себя всю кровь. Ни мази, ни трав.

Голова немного закружилась, и он чуть было не потерял сознание. Он начал делать глубокие вдохи. Вдох — выдох. Справиться с дурнотой ему вскоре удалось и он принялся размышлять, что со здешним уровнем медицины, не ровен час…

Вариантов не было. Вряд ли сторожа озаботятся его здоровьем. Хотя как знать.

— На Бога надейся… — Джеймс осторожно встал, чтобы не вспугнуть притихшую боль и принялся изучать пространство на предмет емкости. Отхожее место, как и полагалось находилось в углу и представляло из себя большую деревянную лохань с крышкой. Он решил использовать старинный бабушкин метод — моча лучшее средство от паразитов. Криво улыбнувшись своей идее, Рик оторвал рукав рубахи. Он был не слишком чистым, но все же лучше, чем та тряпица, что сейчас держалась на ране. Джеймс обильно намочил оторванный рукав, сжал зубы и оторвал старый тампон. В боку кольнуло, и кровь, словно прорвавшая плотину река вырвалась на свободу.

— Ах ты! — Рик отжал рукав, обильно полив мочой рану. Зажгло, но терпимо.

Когда дизенфекция была окончена, он сложил оторванный рукав правильным квадратом и прикрыл рану. Дальше оставалось перевязаться…

— Вот ведь угораздило, — Рик разговаривал сам собой по-русски, совершенно не опасаясь, что его может кто-то услышать.

Мысли упрямо не отпускали сознание, возвращая его на место поединка. Уж больно обидно было Яшке Риковичу, что Ричмонд отделался легко, а он…

Размышления его прервали шаги в коридоре. Шли двое: тяжелая, шаркающая походка почти полностью перекрывала звук едва шелестящих шагов. Замерли они у его двери. Лязгнул засов. К неописуемому изумлению Рика, седенький старичок со связкой ключей почтительно посторонился, и в камеру шагнул Адам Бикфорд собственной персоной. Рик только что закончив перевязку от удивления аж присел на скамью. Хотя чему было удивляться. Рик искренне надеялся, что Денни сделает все правильно. И Денни сделал — Адам Бикфорд тут.

Властным жестом Бикфорд отослал тюремного смотрителя и опустился на неудобную скамью рядом. Некоторое время они молчали. Первым молчание нарушил Рик.

— Повесят, — сказал он, — вопрос лишь в том — когда.

— По-твоему, я пришел сюда попрощаться, — хмыкнул Адам.

— А разве нет?

— Торговля, сынок, вещь иногда гораздо более жесткая, чем война, — Бикфорд поджал губы, — сантиментов она не терпит. Если бы оставалось лишь попрощаться, я бы сделал это, но тогда, когда твое тело опускали в могилу. Мы — негоцианты. Преуспевающие негоцианты, и наше время слишком дорого, чтобы тратить его на бесполезные визиты.

— То есть у меня есть надежда оправдаться? — встрепенулся Рик.

— У тебя есть больше, чем надежда. Существует приказ о твоем освобождении, подписанный лично виконтом Каслри, секретарем министра внутренних дел.

Рик выпрямился. Глаза заблестели. Даже боль в боку почти перестала доставать.

— И? — поторопил он, — если это так, почему я все еще здесь? Меня все-таки приняли за какого-нибудь аристократа, или…

— Ты все еще здесь как раз потому, что мы не аристократы, — сказав это, Бикфорд замолчал, и потому, как он замолчал, Рик понял, что старик сказал все, что собирался. На данный момент. Чтобы разговор продолжился, он должен задать вопрос. Абсолютно правильный вопрос. И если он сообразит, что именно должен спросить, приказ об освобождении перестанет быть лишь листком бумаги, а обретет силу и власть.

— Я должен заплатить, — сообразил Рик, — и если вы, мой друг, так деликатны… То это может значить лишь одно — заплатить я должен не деньгами. Чем?

— Министру не нравится, что в столице действует агент французской короны, — произнес Бикфорд, все еще избегая взгляда своего младшего компаньона, — и где-то его можно понять. Мне бы это тоже не понравилось.

— Чтобы выйти отсюда, я должен сдать Мишель Эктон? — по форме это был вопрос, но, задавая его, Рик уже не сомневался — именно такой и была цена за спасение его жизни.

Мелкие морщинки вокруг глаз, слишком большой рот, всколоченная грива темных волос. Бесформенный халат до подбородка и хрипловатый голос, который казался ему таким знакомым. Эта женщина была ему, собственно говоря, никем: ни сестра, ни жена, ни любовница. Они и знакомы то были лишь «шапочно». И Рик сильно сомневался, что в другой ситуации она не заложила бы его с потрохами, чтобы заработать лишний фунт. С другой стороны, трудно было поспорить с Бикфордом: торговля — занятие жесткое. Не ты — так тебя.

Рик внимательно посмотрел в выцветшие, но такие проницательные глаза старика. И, сам себе удивляясь, спокойно произнес:

— Простите, Адам.

— За что? — суховато спросил тот.

— За то, что мне, видимо, придется вас разочаровать. За ваши напрасные хлопоты. За наше дело, которого больше не будет.

— Хочешь сказать, что ты предпочитаешь виселицу? — уточнил Бикфорд, — сынок, эта женщина — враг Англии! Назови мне хоть одну разумную причину, почему ты должен спасать ее такой ценой, иначе я решу, что ты сошел с ума.

— У нее хороший коньяк, — вымолвив это, Рик откинулся на стену и с удовольствием закрыл глаза. Он чувствовал приятную расслабленность, не имеющую ничего общего с потерей крови, это было чувство, которое посещало его всегда, когда сомнения оставались позади, а трудное решение было принято.

— Мальчишка, — фыркнул Бикфорд, — благородный, но чертовски глупый. Я предвидел это, и принял решение за тебя. Люди Каслри отправились в Гринвич еще на рассвете, пока ты, сынок, изволил отдыхать в обмороке.

— Что? — Рик немедленно отлип от стены, — Мишель схвачена?

— Ха… С этой женщиной я бы не отказался иметь дело. Если когда-нибудь Луи перестанет нуждаться в ее услугах, я попробую предложить ей место. Она исчезла из своего гнездышка, — пояснил он, — причем не оставила людям Каслри ничего, даже завязки от пеньюара. Все, что не забрала с собой, сгорело в камине. Когда за ней приехали, пепел был еще теплым.

— А… приказ?

— Приказ, разумеется, со мной. Обратной силы он не имеет, если ты об этом. Ты свободен, сынок. Хотя по-прежнему глуп. Наверное, кому-то надо всерьез заняться твоим образованием, раз уж этого не сделали родители, — Бикфорд покачал головой, — Например — шпага. Если ты ее носишь, то должен хотя бы отличать эфес от лезвия. Думаю, первую тренировку мы с тобой назначим уже сегодня, перед обедом. Что ты на меня смотришь с таким удивлением? Неужели никто так и не удосужился тебя просветить, что в свое время твой престарелый партнер был первой шпагой Лондона? Думаю, за прошедшие годы я не так уж много забыл.

— Мда… — протянул Рик, — На Карибах мне как-то не приходилось применять шпагу. Там в чести оружие посерьезнее.

— Здесь Лондон, мой друг, а не Карибы. Здесь больше цениться изящество шпаги, чем брутальность эспадрона, — Адам загадочно улыбнулся. — Залечим твою рану, и я тебе покажу, на что еще годен старик Бикфорд.

Джеймс улыбнулся ему в ответ.

День, который изменил его жизнь, начался как обычно, с плотного завтрака в компании Адама. За последние дни они очень сблизились и Рик с удивлением понял, что получает удовольствие от общества старого джентльмена. Не говоря уже о том, что Бикфорд действительно оказался великим мастером шпаги, и несколько уроков, которые Рик получил, полностью изменили его представление об этом искусстве. Оказалось, что фехтуя, нужно работать не только рукой, плечом и коленями. Если при этом включаешь мозги, результат может оказаться поразительным! Серии обманных ударов и финтов, которые могли заставить противника раскрыться, можно было просто угадать, как в картах, когда изучишь манеру соперника, а можно — рассчитать, как в шахматах, с помощью логики.

— Меньше прыгай, больше думай, — добродушно командовал Бикфорд, в очередной раз отмечая «касание» на кожаном нагруднике своего молодого партнера, — и думай сначала об обороне, потом — о нападении. Первое — важнее. Что толку, если ты красивым выпадом уколешь противника в плечо, а потом с удивлением обнаружишь, что четыре фута стали торчит в твоем животе? Следи за стойкой! Ты все время должен быть повернут к сопернику боком, чтобы уменьшить площадь поражения. И с выпада уходи аккуратно, колоть и в грудь и в спину одинаково удобно. Но главное — внимание. Следи за противников, за его глазами и плечами, оттуда начинается удар. Хороший бой — это всего пара минут. Либо ты победитель, либо…

— Я понял.

Мужчины никого не ждали ни к обеду, ни, тем более, к завтраку, предвкушая приятный день в обществе друг друга. Эдит в последнее время визитами их не баловала, а когда приезжала, то всегда это было ненадолго. Лицо ее в такие моменты светилось робким пока счастьем. Адам радовался, что семейная жизнь дочери, похоже, пошла на лад. Рик помнил о совете, который дала Кларку очаровательная французская шпионка, и принимал «хорошие» новости скорее настороженно, но помалкивал. Его мнение о Ричмонде давно сложилось, и поколебать его не могло ничто.

Накануне дом посетил священник местного прихода, и сделал запись в церковной книге, согласно которой сирота Джеймс по всем правилам усыновлялся Адамом Бикфордом, получая имя Родерик Джеймс Адам Бикфорд. Со всеми вытекающими отсюда юридическими и имущественными правами. Следующим посетителем стал пожилой нотариус. Его Адам провел в кабинет и о чем-то долго совещался с ним, а когда вышел, глаза у него были какими-то уж чересчур лукавыми. Но Рик ни о чем не спросил старика.

День шел своим чередом. Адам занимался делами, Рик и Денни упражнялись в фехтовальном зале, потом перешли к более интеллектуальному занятию — бурбону и картам. Один раз штурману показалось, что возле ворот особняка остановился экипаж, но поскольку лакей не доложил о посетителе, оба согласно решили, что им почудилось.

Приятную во всех отношениях беседу двух джентльменах прервал шум в холле и тревожные голоса слуг. Они звучали как-то так, что оба моряка мгновенно поняли: случилось что-то действительно очень плохое.

— Что произошло? — спросил Рик у старого лакея, застывшего в дверях с растерянным видом.

— Сэр, там, в пруду, — пробормотал он, — садовник говорит… что-то белое, сэр.

— Что — белое? — удивился Денни, — простынь? Или какое-то животное?

— Ка… кажется, там человек, сэр.

Сердце Рика мгновенно ухнуло в пятки. Предчувствие беды было таким сильным, что молодой человек ощутил его как физическую боль. Не говоря ни слова, он бросился в сад. Денни последовал за ним.

Когда они подоспели, проломившись напрямик сквозь заросли акации, тайны уже не было. Двое садовых работников как раз выносили из воды тело, облепленное мокрым белым платьем и светлыми волосами. Было ясно без слов, что несчастье случилось несколько часов назад, и всякое искусственное дыхание или непрямой массаж сердца будут здесь полностью бесполезны.

Рик опустился на колени, в траву, сырую от вечерней росы, и осторожно отвел волосы с лица мертвой Эдит. Оно не было перекошенным от боли или страха. Но не было и безмятежным, словно землю покинул ангел. Глаза девушки были широко открыты и в них застыло выражение, которое Рику было суждено запомнить на всю жизнь: «За что?»

— Всего лишь за то, что твой отец усыновил меня и сделал своим наследником, — понял Рик, — другой причины не было. Если б я знал…

— Вы о чем, капитан? — спросил Денни, опускаясь рядом.

— Он убил ее. Когда понял, что не получит наследства Бикфордов, он ее убил.

Денни был не из тех, кому надо было что-то объяснять дважды.

— Думаешь, это Ричмонд?

— А кто еще мог сотворить такое с ангелом? — Рик сжал ладонями голову Эдит, словно надеялся, что она проснется, — Он умрет за это, Денни. Клянусь жизнью, он за это умрет!

Шум достиг ушей Адама Бикфорда и он, широко размахивая руками, поспешил к пруду. С каждым шагом его лицо становилось все серьезнее… Отцовское сердце почувствовало неладное. Он не выдержал и на последних метрах почти перешел на бег.

— Эдит! — Адам увидел лицо дочери на руках Рика.

Колени старика подогнулись, и он рухнул рядом.

— Эдит… — жалобно простонал Бикфорд. — Эдит…

Адам до боли сжал кулаки и припал к бездыханной телу. Старик Адам рыдал. Даже при известии о гибели своих сыновей он держался. Но сейчас…

— Эдит…

Он резко отстранился от тела. Его глаза полные слез обратились на Рика.

— Это он! Джеймс, я знаю это он!

На скулах Рика играли желваки, он сам ели сдерживался, чтобы не проронить слезу.

— Да.

— Боже правый, за что? Артур, Генри… Эдит. Это он!

— Я знаю, — прошептал Рик, сквозь зубы. — Я знаю…