– Температура за бортом минус тридцать два по Цельсию, – скучающим голосом сообщил Фарелл. – Зато отличная погода. Гляньте, какое яркое солнце! К ночи, конечно, станет холоднее…

– До заката управимся, – уверенно ответил Казаков. – Гильгоф мне объяснил, что на Сцилле сутки равны тридцати восьми земным часам. Кроме того, мы в северном полушарии, а в это время года здесь темнеет поздно… Ник, пойдешь с нами. На «Триглаве» останется капитан Реммер. Похоже, нас никто не ждет.

Наверное, так и было. Комплекс построек, притулившийся у крутых склонов обледеневших скал, обнаружился совершенно случайно. Луч сканера, прощупывавший с орбиты поверхность Сциллы, вначале наткнулся на не относящиеся к естественным образованиям сооружения, затем было установлено наличие металла и пластиковых конструкций… Доктор Гильгоф чисто интуитивно начал поиск именно в этом районе, прекрасно сознавая, что найти затаившуюся базу, соблюдающую радиомолчание, почти невозможно – для этого пришлось бы осмотреть всю поверхность большой планеты. Пусть сканеры работают быстро, такое предприятие все равно займет не менее двух суток. А тут ткнули пальцем в небо, вернее, в землю – и нашли. Чудеса!..

Но любопытные открытия на этом отнюдь не закончились.

Мало того что от базы не поступало радиосигналов, так еще полностью отсутствовало тепловое излучение от построек, радиоактивный фон был резко снижен (словно бы у американцев сломался реактор, дававший тепло и свет в лаборатории), не регистрировались шумы или вибрация… Обычно устанавливаемый в колониях маяк-пеленгатор молчал.

Создавалось ощущение, что все население вымерло или слишком уж хорошо скрывало свое присутствие.

Однако было бы неосторожно доверять первому впечатлению. Несомненно, обнаружилась именно та лаборатория, о которой говорили на тайном совещании в Петербурге – когда на одном из экранов появилось ее изображение, специалисты опознали, что подобные строения производятся компанией «WY» и являются стандартным поселком-основой, разрастающимся потом в колонию. То есть здесь действительно обосновались американцы – любые поселенцы обычно используют для постройки зданий отечественные конструкции.

Военные подготовились мгновенно. Оружие, теплая одежда, транспортер – все это только ждало момента, когда люди высадятся на планету. Маша Ельцова вспомнила свой вопрос и как бы невзначай поинтересовалась у лейтенанта Казакова:

– Сергей, вы всерьез предполагаете справиться такими малыми силами? Пять ваших людей, столько же союзников, еще вы… Одиннадцать. По-моему, чтобы захватить комплекс, требуется группа побольше. Штатовцы наверняка будут оказывать сопротивление… И не забудьте – там Иные.

Казаков, по-птичьи склонив голову, внимательно посмотрел на Машу.

– Мария Дмитриевна, я же не феодальный замок собираюсь штурмовать. Что вы, честное слово… По правде говоря, комплекс из шести зданий можно зачистить и половиной имеющихся сил. Знаете, сколько «бородинцев» десантировалось в Тегеран для захвата дворца аятоллы ибн-Сабади? Сорок два человека. Против полутысячи охранников и сотрудников службы безопасности. Берут не числом, а умением.

Умение, однако, демонстрировать не пришлось. Когда «Триглав» вошел в атмосферу и снизился к самой поверхности планеты (чтобы, не дай бог, катер не заметили радары американской колонии), наконец-то заработал биосканер. Каковой и засвидетельствовал полное отсутствие в строениях базы любых живых существ. Этот прибор был слишком прост для того, чтобы врать. Да и пилоты с удивлением отметили, что система защиты «Триглава» не засекает никаких радарных лучей.

Лейтенант подумал, поскреб лоб указательным пальцем и приказал капитану Реммеру совершить облет территории. Даже если там есть люди, которые непременно заметят катер и десантники лишатся фактора внезапности, это все равно ничего не изменит. Но скорее всего, людей на базе нет. Вообще никого нет. Биосканер среагировал бы даже на организм Иного, как реагирует на любой живой объект крупнее лабораторной крысы. Что, черт возьми, тут стряслось?

– Вариантов три, – глубокомысленно заключил Гильгоф, когда катер приземлился на снежную равнину приблизительно в километре от построек. – Первое: базу срочно эвакуировали, потому что американцы неким образом пронюхали о рассекречивании своего проекта. Второе: кто-то успел поработать до нас. И третье: всех обитателей съели животные, случайно вырвавшиеся на свободу.

– Возражение, – буркнула Маша, глядя в иллюминатор, где бурлил снежный вихрь, поднятый двигателями «Триглава». – В последнем случае мы обязательно засекли бы Иных. Звери предпочитают тепло, а теплее всего в помещениях колонии. Они бы устроили там гнездо, на что непременно среагировал биосканер.

– Я забыл о четвертом, самом неприятном, варианте, – будто не слыша речь Ельцовой, продолжал доктор. – База – ловушка. Неизвестно чья, неизвестно кем устроенная и неизвестно для кого приготовленная.

– То есть? – нахмурился Казаков. – Полагаете, нас ждут?

– Вы самовлюбленный эгоист, – насмешливо фыркнул Гильгоф. – Неужели вы считаете, что вся мафия и все спецслужбы Вселенной, исходя слюной от нетерпения, только и мечтают, как бы поймать именно вас?.. А если серьезно, господин лейтенант, то вам давным-давно стоило уяснить: идет Большая Игра. Мы уселись за стол и взяли карты, не зная ни правил, ни имен участников. Что остается в таком случае? Правильно, лезть напролом, блефовать, идти ва-банк и посматривать по сторонам в поисках запасного выхода, если вдруг начнется кабацкая драка.

Лейтенант только вздохнул.

– Ну имена-то более-менее известны. «WY», правительство США, теоретически – «Новый джихад», эта ваша «третья сила» и приятель госпожи Ельцовой, появившийся из Интернета… Танцуют все!

– Ни хрена мы не знаем, – отверг предположения Казакова Гильгоф. – Можем только догадываться. Но сейчас я уверен в одном – комплекс необитаем. Разумеется, если бы вы планировали военную операцию, я не стал бы напрашиваться идти с вами до зачистки территории… Но сейчас, может быть, вы возьмете нас с собой?

– Участие гражданских лиц, не имеющих статуса сотрудников министерства обороны, в любых акциях, проводимых подразделениями специального назначения, – нарочито занудным голосом процитировал Казаков, – строжайше запрещено параграфом триста шестнадцать, пункт девять особой инструкции Командования ВКК. А, плевать! Собирайтесь, поехали! Но учтите: если там распылено химическое или вирусное оружие – последствия за свой счет.

– А похороны – за счет правительства, – мрачно пошутила Маша. – Не беспокойтесь, я захвачу с собой кой-какие вещицы, которые нас обезопасят.

Приземистый гусеничный вездеход сполз с опустившейся платформы грузового отсека «Триглава», поднял вокруг себя маленькую снежную бурю и двинулся по обледеневшему насту к видевшимся в отдалении постройкам. Челнок, оставшийся позади, выглядел среди слепящей синевы и белизны мерзлого поля как черный жук, усевшийся на салфетку.

Маша, нахально пробравшаяся в кабину, не без интереса рассматривала приближающуюся базу. Судя по всему, именно этот комплекс имелся в виду в одном из документов, представленных ей Удавом Каа. Кажется, он фигурировал под названием «Объект S-801». И, если судить по тому же файлу, лабораторию еще восемь дней назад должны были передать под охрану министерства обороны США и какой-то группы «Апач». Кто знает, вдруг люди из таинственного «Апача» вывезли всех сотрудников и подопытных животных в другое место?

– Сергей, – окликнула Маша сидевшего за штурвалом транспорта Казакова, – слушайте, а вдруг там все заминировано? Мы войдем и…

– Проверим, – невозмутимо сказал лейтенант. – В крайнем случае, пустим вперед Веню Гильгофа.

– Почему все самое тяжелое таки всегда достается на долю бедного ученого еврея? – пожалобился откуда-то из салона доктор и добавил уже нормальным голосом: – Не радуйтесь, ставить эксперимент на мне не придется. Вы, Сергей Владимирович, все-таки профессионал и должны знать элементарные вещи. Если американцы перемещали лабораторию, здесь оставались бы только закопченные развалины под огромными сугробами. Следы таких предприятий всегда заметают… Боюсь, нас ожидает гораздо более пакостный сюрприз, нежели вульгарные мины.

– Обнадежили, – улыбнулся углом рта Казаков.

– Поглядим. – Доктор пожал плечами. – Но если хотите знать, мне это не нравится. На вашем месте я оставил бы на челноке не только капитана Реммера, но и нескольких солдат.

Ельцова теперь могла рассмотреть ко ионию во всех подробностях. Шесть положенных набок громадных цилиндров, установленных на высоких решетчатых опорах и соединенных между собой закрытыми со всех сторон ребристыми трубами коридоров. Никакого защитного ограждения – кого бояться? Сцилла необитаема, земной корабль может появиться в этом районе только случайно. Отдельное здание – энергетическая установка с маленьким, но мощным реактором. И странность номер раз: Маша отчетливо разглядела, что кабели, ведущие к основным строениям, повреждены.

– Видите? – Она тронула Казакова за плечо.

– Вижу, – подтвердил лейтенант. Ему было не очень удобно вести машину, будучи облаченным в тонкий и стягивающий, но отлично сохраняющий тепло комбинезон, предназначенный специально для планет с низкими температурами. – И вижу не только это. Эккарт, – Казаков кивком указал германскому обер-лейтенанту на одно из зданий базы, – кто-то выполнил нашу работу…

– Да, – кратко ответил немец из антитеррористической группы. – Здесь шел бой.

Жилое помещение, окрашенное в желтоватый цвет, с громадными черными цифрами 04 на округлом боку, носило явные следы воздействия огнестрельного оружия. На стене чернела россыпь отметин разрывных пуль, чаша антенны была рассечена плазменным разрядом, а квадратные окошки-иллюминаторы разбиты.

«Значит, группа „Апач" не успела принять командование над объектом. – нахмурившись, подумала Маша. – Или не справилась с порученной задачей. Кто же в таком случае здесь резвился?»

Вездеход величественно фыркнул, остановившись у самого большого цилиндра, в основании которого зияла темная пасть раскрытого прохода. Ни один разумный человек не оставит на таком холоде дверь, ведущую в жилые помещения, открытой. От взгляда лейтенанта также не ускользнуло, что наружные огни не горели и даже красный сигнальный маячок на мачте дальней связи погас.

– Высаживаемся, – скомандовал Казаков. – Двое остаются в транспортере. Остальным надеть маски. Предельное внимание! Прицельный огонь по любому живому объекту!

Ельцова различила тихий удрученный вздох Бишопа.

Лейтенант не зря приказал натянуть на лица маски из мягкой шерсти – из всех присутствующих только андроид мог относительно спокойно переносить мороз и не бояться воздействия стылого воздуха на кожу. Маша, выбравшись наружу вслед за военными и докторами, даже сквозь шерсть почувствовала, насколько здесь холодно. Хотя на Земле, возле полюсов или в местах с континентальным климатом, наподобие Сибири или центральных районов Канады, бывает и похолоднее. Зато к ночи в этом районе Сциллы температура опустится почти до сотни градусов ниже нуля. Неуютно.

– Первое отделение – вперед, – скомандовал Казаков в микрофон шлема. – Второму рассредоточиться по флангам, операторы «умных винтовок» прикрывают.

Военные работали быстро, четко и слаженно – за многие годы схема десантирования отработана до мелочей.

– Здесь никого нет, – шепнул сзади Гильгоф. – Видите, все детекторы движений живых организмов и биосканеры молчат…

Первые четверо десантников уже нырнули внутрь, остальные постепенно подтягивались, грозно поводя стволами автоматических винтовок. Вскоре военные исчезли в глубине комплекса, оставив одного из своих снаружи для контроля за ситуацией. Спустя несколько минут начавшая замерзать Маша услышала тихий писк своей рации.

– Слушаю, – проговорила она в микрофон.

– Заходите, – раздался в маленьком динамике голос Казакова. – Мы обошли большую часть базы. Живых нет, зато множество интересных артефактов, предназначенных специально для вас, Бишопа и Вениамина Борисовича. Позовите заодно врачей.

– Идем, – быстро ответила Ельцова.

Внутри комплекса было холодно и мрачно. Тускло горели флюоресцентные лампы аварийного освещения, на полу хрустел под ботинками наметенный ветрами снег. Кое-где на стенах темнели следы выстрелов.

– Я предупреждал, – шуршал позади ученый. – Нас опередили…

Маша не слушала. Оказавшись на развилке коридоров, она снова щелкнула переключателем рации и вызвала Казакова.

– От центрального прохода куда – направо, налево?

– Направо, затем поднимайтесь на второй этаж, – ответил лейтенант. – Я вам такое покажу – обхохочетесь!

Госпожа консультант, а с ней компания «гражданского персонала» в составе Вени Гильгофа, доктора Логинова, медтехника и Бишопа последовали инструкции командира операции, нашли трап, ведущий на второй этаж следующего помещения, миновали раскрытый и, видимо, некогда отлично защищенный шлюз. Сразу за ним стоял Казаков вместе со своим сержантом и двумя бойцами.

– Эккарт и его люди обшаривают соседние корпуса, – пояснил лейтенант. – Ну, господа, если нервы крепкие – милости прошу. Давненько такого не видел.

Маша, глянув, охнула, врачи сохранили профессиональное безразличие, а Гильгоф присвистнул.

Видимо, именно здесь и содержали зверей. Левую сторону длинного, не меньше сорока метров, помещения занимали отгороженные толстыми прутьями вольеры. Поблескивающий металл решеток по ближайшему рассмотрению оказался титаном. Керамическая облицовка, тяжелые электронные замки, видеокамеры наблюдения, сейчас не работавшие. А возле дальней стены, противоположной от входа, громоздилось множество человеческих тел. Не меньше тридцати. Целая гора. Промерзшие, естественно. Застывшая на морозе кровь казалась буро-черной.

– Все убиты из безгильзового огнестрельного оружия, – без предисловий начал Казаков, подходя к телам и присаживаясь на чудом уцелевший складной стульчик. – Такое впечатление, будто их согнали сюда и методично расстреляли. Видите, как много сколов на керамических пластинах на стене?

– Крайне познавательная экскурсия, – фыркнул под нос Гильгоф. – Впрочем, учитывая, что мы намеревались сделать то же самое…

Бишоп весьма неодобрительно посмотрел на доктора, но смолчал. Казаков выковырял из превратившейся в лед крови небольшой заостренный предмет и предъявил остальным.

– Патрон автомата М-411-А, – пояснил он. – Используется во всех странах мира, от России до Бразилии и Соединенных Штатов. У нас на борту, кстати, тоже имеется несколько подобных автоматических винтовок. Произведен патрон, судя по маркировке, в Бельгии. Ни о чем не говорит, правда?

– Доктор, – Гильгоф вопросительно покосился на Логинова, – вы не могли бы хоть приблизительно определить время смерти этих людей?

Врач, неотступно сопровождаемый коллегой-медтехником, невозмутимо подошел к малоприятной на вид куче человеческой плоти, присел рядом на корточки и зачем-то поскреб пальцем по обледеневшей куртке одного из мертвецов. На нашивке значилось: «АРАСН. Dr. B. Dawson».

– Если бы не воздействие низких температур, – слегка разочарованно проговорил Логинов, – можно было бы говорить конкретнее. Мне кажется, они лежат тут не меньше двух недель. Скорее всего, больше. Может быть, даже месяц.

Лейтенант Казаков и остальные замерли, будто сами превратились в обледеневшие статуи.

– Месяц? – тихо повторил Гильгоф. – Их прикончили не вчера, не три дня и не неделю назад?

– Нет, – уверенно сказал врач. – Обратите внимание на…

– Потом! – рявкнул Казаков. Если бы его лицо не скрывала шерстяная маска, Маша бы могла с уверенностью сказать, что он открыл рот от изумления. – Господа танцоры, что же это получается? Летели мы сюда двенадцать дней, лабораторию разгромили задолго до нашего отбытия с Земли, а наше высокоумное начальство, выходит, парило нам мозги?

– Теоретически, – хмыкнул ученый, попутно рассматривая странные повреждения на одном из трупов – будто кто-то откусил человеку часть бедра, – адмирал мог не знать, что база уничтожена. А мог и знать… Теперь даже я ничего не понимаю. Если предположить, что к началу операции Бибиреву уже было известно о ликвидации лаборатории неизвестным вооруженным отрядом, зачем посылать сюда корабль с десантом? Если же адмирал не знал о здешних событиях, что нам теперь делать?

– Самое разумное, – медленно начала Маша, – возвращаться домой и доложить обо всем, что произошло. Собственно, наша работа уже выполнена.

Тут она заметила, что одна из дальних клеток секции открыта, а на полу громоздится что-то бесформенно-черное. Ельцова быстро шагнула вперед, нырнула под поднятую решетчатую дверь и обомлела.

У ее ног лежал мертвый Иной-хищник. Панцирь животного был разбит выстрелами, одна конечность практически оторвана, вытекшая из пасти слизь застыла прозрачными сосульками. Вокруг разбрызганы желтоватые кислотные капли, так и не сумевшие разрушить керамику, облицовывавшую клетку.

– Какой красавец, – восхитился доктор Гильгоф, склоняясь через плечо Маши. – Удивительное создание! Вот дьявол, он не кажется мне страшным, а наоборот – великолепным!

– Потому, что дохлый, – подал реплику Казаков. – Я все ждал, когда вы его заметите. И обратите внимание на то, что остальные клетки пусты, а замки на них открыты. Персонал станции в наличии, пусть и не в самом приглядном виде. И куда подевались все животные?

Никто не успел ответить на вопрос лейтенанта. Откуда-то слева, из другой части комплекса, послышались глухие выстрелы. Солдаты подразделения «Фальке» палили длинными очередями.

– Ратников, за мной, – очень спокойно сказал лейтенант и сорвался с места, успев перебросить андроиду свой пистолет. – Бишоп, на тебе охрана гражданских лиц. Как только все закончится, придем за вами.

– А-а… – вырвалось у Маши. Оставаться в комнате, загроможденной трупами, без охраны военных было очень неуютно. Казаков отмахнулся и, будто призрак, растворился в полутьме коридора. Оживленная стрельба продолжалась.

– Черт! – Гильгоф угрюмо посмотрел вслед убежавшему лейтенанту. – У нас даже нет оружия, кроме этого дурацкого пистолета! Но, честное слово, это не может быть Иной. Похоже, животных вывезли из лаборатории. Беда-то какая…

– Отойдите подальше от выхода, – скомандовал андроид людям. – А лучше укройтесь за аппаратурой.

Сам Бишоп, пронаблюдав, как остальные отбежали в глубину комнаты и присели за металлическими столами, прижался к стене справа от двери, сбросил пистолет с предохранителя и удовлетворенно отметил, что Казаков выдал ему не обычное пулевое оружие, а систему «Звезда», стреляющую крайне разрушительными и опасными плазменными разрядами.

Звуки выстрелов внизу наконец-то затихли, но Маша не успокоилась, пока Казаков ее не вызвал на связь.

– Спускайтесь, здесь безопасно, – сообщил он. – Осмотр лаборатории отложим, нашлось кое-что поинтереснее.

– Безопасно? – недоверчиво переспросила Ельцова. – Тогда почему стреляли?

– Увидите…

Под неусыпной охраной Бишопа доктор Гильгоф, врачебная бригада и сама Маша сошли по лестнице в уже знакомый коридор. Вдалеке, в светлом дверном проеме, виднелась фигура военного. Туда и направились.

– Значит, реликты? – Когда Маша вошла в помещение, некогда исполнявшее роль столовой, Казаков глянул на консультантку так, словно она была в чем-то виновата. – Кто твердил, будто на Сцилле отсутствуют звери крупнее лягушек? Вряд ли это чучело было любимым домашним животным обитавших здесь янкесов!

– Я не говорила ничего подобного! – возмутилась Ельцова. – Я только сказала, что здесь могут обитать выжившие после оледенения твари. Покажите, что там у вас?

Она отстранила солдат, окруживших крупное, странно выглядящее тело, распластавшееся на полу. Увиденное впечатляло.

– Похоже, именно эта зверюшка откусила несколько кусочков от трупов наверху, – хладнокровно произнес Гильгоф, склоняясь над неприятного вида зверем, изрешеченным пулями. – Пришла сюда пообедать и нарвалась на ваших людей, лейтенант.

– Нарвалась? – не без возмущения сказал Эккарт и выставил вперед ногу. Титановый с керамическим напылением щиток, прикрывавший голень немецкого обер-лейтенанта, был сильно деформирован, а в одном месте даже пробит насквозь. Не будь этой защиты, Эккарт остался бы без ноги. – Эта гадина первая напала на нас! И была весьма агрессивной!

– Интересно, – озадаченно протянула Маша. – Агрессивное поведение, говорите? Быть того не может. Это же типичный эндемик, с какой стати ему бросаться на неизвестных существ, то есть на вас? Поздравляю, господа, открыт новый биологический вид! Премия от ООН обеспечена.

Здоровенное, не менее двух метров длиной и сантиметров восемьдесят шириной животное более всего смахивало на неудачную помесь рака, трилобита и черепахи. Округлый панцирь, покрытый к тому же густой белесой шерстью, защищал тело, из-под бронированного щитка высовывалась уродливая голова (да не одна, а целых две!).

– Похоже на насекомое, – констатировала Маша, – однако перед нами явная мутация, видимо обусловленная высоким фоном солнечного излучения. Видите две головы? Необычно для углеродной жизни, развивающейся, как правило, по единому типу во всех открытых людьми мирах. А жвалы у этого красавца действительно серьезные. Вам повезло, господин Эккарт.

Двойные, изогнутые серпом, челюсти существа длиной в полторы ладони украшались острыми, как бритва, зазубринами. Под основной челюстью поблескивали несколько более мелких дополнительных жвальцев и нечто вроде клешней. Глаз на каждой голове было аж по восемь штук.

Маша не без натуги перевернула тварь на спину, отметив, что членистых ножек у животного, как и положено по закону эволюции, шесть. Значит, все-таки насекомое. Только они могут выжить в любых условиях, насекомым плевать на радиацию, мороз или долгую бескормицу. Госпожа консультант полезла в сумку за цифровым фотоаппаратом.

– Новый биологический вид, – усмехнулся Гильгоф. – Как назовем? Уродец Эккарта обыкновенный? Можно на благородной латыни: bestia Eccarti vulgaris…

– Этот уродец, доктор, – недовольно сказал германец, – носился со скоростью пули и издох, только когда мы всадили в него полную обойму. Если таких вот «уродцев» здесь бродит много, нам светят неприятности.

– Мы и так в по уши в неприятностях, – огрызнулся ученый. – Маша, хватит возиться с этой гадостью! У нас совершенно другие задачи. Лейтенант, дайте мне двух компьютерных техников… Посмотрим, вдруг на здешних серверах сохранились хоть какие-то данные.

– Вот и займитесь, – согласно закивала Ельцова. – А я не программист, я ксенобиолог. Пока вы трудитесь, Веня, я просто обязана как следует осмотреть эту… это…

– Волосатую черепаху, – подсказал Казаков. – Предупреждаю, на «Триглав» вы ее возьмете только через мой труп. А вот дохлого Иного обязательно прихватим. Ладно, мы идем дальше – обшаривать базу. Ратников, – повернулся он к сержанту, – останешься с Марией Дмитриевной. И чтоб в оба глаза!..

Приблизительно в течение сорока минут Маша занималась таинственным животным, разгуливавшим по мертвому поселку. Оставленный присматривать за ней сержант скучал, но помогать не отказывался. В помещениях базы было тихо и спокойно – «волосатая черепаха», похоже, относилась к разряду хищников-одиночек и явилась на инспекцию своих владений.

Гильгоф, Бишоп и двое военных тщетно бились над испорченными компьютерами в центральной лаборатории в здании, где, вероятно, проживало руководство колонии. Казаков со своими людьми и Эккартом запаковали мертвого Иного в пластиковый мешок и погрузили в транспортер. Чудовище оказалось тяжеленным – не меньше центнера. Но вопрос, откуда все-таки американцы взяли достаточно большое количество Иных существ, оставался открытым. Судя по следам в пустых клетках, тварей было не меньше девяти. Может, и больше.

Обнаружилось еще несколько трупов людей, убитых в коридорах или своих комнатах. Некоторые тела были серьезно повреждены челюстями заглядывавших в открытый комплекс насекомоподобных зверюг – Казаков, разыскав на складе колонии почти полностью съеденное тело, прибежал за Машей и врачами, чтобы те определили причину повреждений. Ельцова и доктор Логинов, прибыв к месту происшествия, уверенно заявили: Иные здесь ни при чем, раны нанесены уже после смерти от пули. Да и если бы хоть один* Иной, вырвавшись на свободу, потрудился над телом, следы были бы совершенно иными – и Маша, и доктор вдоволь насмотрелись на оставляемые черными хищниками раны. Просто явились местные обитатели и закусили падалью.

Казаков обратил внимание Маши и врача на странность номер два. Склад был полностью опустошен – концентраты, консервы, техника аккуратно вывезены либо нападавшими, либо еще кем-то. Но если бы американцы побывали здесь после разгрома лаборатории, они наверняка захватили бы и трупы сотрудников базы…

– Логично, – согласился врач, без малейшей брезгливости рассматривая почти голый скелет, оставшийся от человека. – Потом они ликвидировали бы сам объект. В любом случае никакой здравомыслящий военный или гражданский руководитель этого проекта не стал бы бросать труп нашего ахеронского знакомца в клетке. Видимо, безвестные агрессоры очень торопились. Но почему они пристрелили найденного нами Иного?

– Может, эта особь была больна? – предположил Казаков.

– Вряд ли, – замотала головой Ельцова, внимательно осматривая пустое складское помещение. – Иной слишком универсален для того, чтобы болеть… О, лейтенант, а это что? Вы туда уже заглядывали?

Вопрос относился к небольшому, огороженному поручнями люку в полу. Язычок громоздкого замка был отодвинут; следовательно, из склада можно было пройти еще куда-то вниз без помощи техников и их аппаратов, вскрывавших любые электронные запоры.

– А ну, посмотрим, – заинтересовался Казаков, – Я хотел туда сунуться, но ждал кого-нибудь для прикрытия. Мало ли что…

Крышка люка подалась в сторону неожиданно легко. Узкая металлическая лестница с перильцами уводила вниз. Лейтенант кивнул Маше и врачу, они зажгли фонари и наклонились над темным провалом. Казаков на всякий случай включил детектор движений живых организмов и, вытянув руку, проверил, как обстоят дела внизу. Синий лучик пробежался по миниатюрному экрану, заверив людей, что в подвале отсутствуют любые многоклеточные существа, включая изредка шнырявших по колонии белых ящериц (Ельцова при виде сих мелких рептилий решила, что грядет еще одно открытие, однако, порывшись в своем электронном блокноте, с сожалением выяснила, что этот вид давным-давно известен ученым). Каким только образом рептилии умудряются выживать на таком холоде?

– Спускаемся, – решил Казаков. – Вдруг найдем чего интересное?

И первым нырнул в провал, съехав по перилам лесенки на локтях. Маша и Логинов безбоязненно отправились вслед.

Это была обширная ледяная пещера, дно которой устилал тонкий пластик темно-голубого цвета, а вдоль стен, изукрашенных темными полосами многолетних слоев льда, тянулись опустевшие полки. Неведомые разбойники, погромившие колонию S-801, добрались и сюда.

Трупов не было. Какой нормальный человек в момент нападения останется в холодильнике?

Лучи фонариков беспорядочно шарили по стенам. Вскоре выяснилось, что американцы, обнаружив подо льдом большую систему природных каверн, со свойственной им практичностью использовали ее в своих целях, устроив под зданием склада естественный холодильник.

– Идемте дальше, – махнул рукой Казаков. – Здесь еще один проход, видите?

Троица прошла по ледяному коридору в следующий зал. Маше стало неуютно, хотя она никогда не страдала клаустрофобией. Слишком тут было мрачно. Зато дальнейшие открытия стоили нескольких минут тотчас забывшегося страха.

Эта каверна была чуть поменьше предыдущей. Снова наверх уводила лесенка – над пещерой находилось еще одно строение базы (отлично ориентирующийся в пространстве Казаков сообщил, что это наверняка пятый блок с жилыми помещениями). С потолка свисали толстенные сосульки, переливающиеся в свете фонарей всеми оттенками синего и серебристого цветов. Грабители сюда не добрались – вероятно, времени не хватило. Вдоль стен выстроились герметичные теплоизолирующие контейнеры (судя по маркировке, заполненные батареями и деталями компьютеров). Посреди зала торчал компактный снегоход, что говорило о наличии прямого выхода из пещер на поверхность. Иначе как бы машину втащили сюда? В дальнем углу поблескивали несколько неестественно смотревшихся в ледяном подземелье криогенных фуг.

– Ух, какая вещь! – восхитился доктор Логинов, заметив их. – Лейтенант, Маша, посмотрите! Последняя модель, разработка «WY». На челноке с «Патны» стояли почти такие же, но эти гораздо совершеннее. Никакой замораживающей жидкости, так называемый «сухой сон». Ё-моё, это что еще такое?

Одна из пяти капсул находилась в активном рабочем состоянии. Энергетическая система функционировала, и, судя по зеленым индикаторам на приборной панели, кто-то или что-то, находившийся внутри, был жив.

– Ни хрена себе, – только и выдохнул Казаков, – ну ни хрена! Вот теперь наша экспедиция точно удалась!

Он провел затянутой в перчатку ладонью по прозрачному куполу аппарата для глубокого анабиоза, счищая иней. В капсуле лежал и спал человек. На нагрудном кармане его куртки красными буквами было вышито: «APACHE. Col. J. F. Cennet».

– Мать моя, – продолжал разоряться лейтенант, попутно тыкая пальцами в клавиши и устанавливая капсулу на разморозку. – Если этот господин – нет, вы только посмотрите на нашивки, настоящий полковник! – не улегся спать до прискорбного происшествия, случившегося с лабораторией, мы заполучим живого свидетеля! Слава богу, мы догадались обшарить пещеры!

– Я тут скоро сама в анабиоз впаду, – недовольно сказала Маша. – Вытаскивайте его побыстрее, Сергей. Мне не терпится вернуться на «Триглав». Военные комбинезоны, конечно, теплые, но температура падает!

Ельцова подняла руку с укрепленным на ней ПМК, способным помочь человеку в ориентации на местности и определении любых параметров окружающей среды. В уголке экрана отражалась температура – Минус тридцать пять по шкале Цельсия. Значит, на поверхности планеты полные сорок. И вообще, дело шло к вечеру, а после захода Гаммы выжить в этом предполярном районе Сциллы можно только под защитой толстых стен транспортера или челнока.

– Вы поставили капсулу на быстрое размораживание, – заметил Логинов, наблюдая за действиями Казакова. – Это может повредить человеку только потому, что снаружи слишком холодно. Внутренний микроклимат капсулы сейчас установится на уровне комнатной температуры, а потом человек снова попадет на мороз. Одет он, сами видите, не по-полярному.

– Ничего, потерпит, – бессердечно сказал лейтенант. – Дотащим до транспортера, а там отогреется.

Спустя несколько минут спящий в капсуле человек зашевелился, открыв глаза. Прозрачная крышка медленно поднялась, американец резким движением вскинул голову и посмотрел на людей. Маша прочла в его глазах не просто страх, а самый настоящий смертный ужас. Плохие сны, что ли, снились?

– Кто вы? – медленно и настороженно спросил человек.

– Лейтенант Казаков, ВКК Российской Империи, – последовал ответ командира «грифонов» на английском языке. – Это мои коллеги. Не беспокойтесь, мистер, вы в безопасности.

– Полковник армии Соединенных Штатов Америки Джек Кеннет, – машинально произнес американец. Губы у него дрожали, а изо рта валил густой пар. Внезапно он дернулся, будто от электрического разряда, и мельком взглянул на потолок. – Уходите отсюда, быстрее! Не знаю, откуда вы взялись, джентльмены, но уходите…

– Почему? – не понял лейтенант. – Хотя вы правы. Рядом с базой стоит наш вездеход. Сумеете дойти? Там тепло, и мы сможем вас накормить.

– Тише! – шикнул полковник Кеннет и, подняв трясущийся палец, указал куда-то наверх. – Убираемся отсюда, раз так. Только, пожалуйста, тихо.

Маша подняла глаза, затем направила луч фонарика вверх и обомлела. Прямо над их головами, уцепившись щупальцами за ледяные выступы, на потолке сидел свернувшийся в клубок черный Иной-хищник. Зверь, похоже, спал.

Обогреватели транспортера работали на полную мощность, наполняя салон теплым воздухом.

– Теперь объясните все по порядку, – требовательным голосом произнес Казаков. – Что произошло? Как долго вы спали в капсуле? Кто убил ваших коллег и разгромил лабораторию?

– Сначала ответьте, – тихо сказал американец, – какое сегодня число по стандартному исчислению? Точная дата?

– Девятое февраля, – подсказала Маша. – Две тысячи двести восьмидесятый год.

– Повезло, – хмыкнул полковник и отпил приготовленного Казаковым горячего какао. – Сюда могли прилететь через год, а то и через десять. К тому же у меня был крайне неприятный сосед…

– Вы говорите, говорите, – любезным тоном ягуара, беседующего с антилопой о смысле жизни, напомнил лейтенант. – В благодарность за ваше спасение вы могли бы просветить нас относительно местных неурядиц.

– Кто все-таки напал на S-801? – добавила Ельцова.

Кеннет после ее слов изумленно вскинулся:

– Откуда вы знаете, как называется база? Эта информация была предназначена только для президента, его ближайших советников, министра обороны или директора Центрального Разведывательного Управления! – Но тут же американец сник и даже (по Машиному впечатлению) слегка уменьшился в росте. Ельцова решила окончательно его добить и заодно вызвала несказанное удивление у Казакова.

– Базу должны были передать под управление группы «Апач», к которой вы относитесь, первого февраля, – нежным голосом пропела Маша. – Похоже, вы прибыли принимать дела задолго до этой даты. Все шло отлично, пока около месяца назад на колонию не напали. Я права?

– Мисс, – у полковника отвисла челюсть, – подобные сведения вы могли получить только на совещании в Белом доме полтора месяца назад! Наверное, мы недооценили возможности русской разведки…

– А то! – снисходительно хмыкнул Казаков, хотя сам ничего не понимал. Маша так и не рассказала ему о документе, полученном через Удава Каа. – Ну? Не откроете ли нам подробности?

– Я давал присягу, – спокойно ответил Кеннет. – Но я понимаю, что здесь собрались профессионалы, способные каким угодно образом выбить нужные сведения. Начиная от сканирования клеточной памяти мозга и заканчивая пиявками, приставленными к причинному месту. Так?

– Так, – согласился лейтенант. – Только пиявок мы не захватили. Но в случае чего найдем замену – вполне хватит кортикальных разъемов. Я слушаю вашу интереснейшую повесть, господин полковник.

…Маша точно не помнила, как они вернулись к транспортеру, волоча смертно замерзшего американца. Она была уверена, что с такой быстротой не бегала со времен спортивных занятий в Университете – за спиной все-таки оставался вполне живой, хотя и впавший в глубокую спячку Иной. Естественно, что ни его, ни полковника Кеннета биосканер не зарегистрировал. Во-первых, они находились под поверхностью ледника, а во-вторых, температура тела каждого была понижена до уровня, когда никакой сканер не среагирует на имеющуюся в наличии биомассу. Собственно говоря, и тот и другой с точки зрения прибора были мертвы. Только человек вводился в подобное состояние высокими технологиями, а зверь умел самостоятельно превратить себя в полнейшую копию обледеневшего трупа.

Ельцова вспомнила, как чехословацкая биологическая бригада, работавшая на «Патне», определила возраст одного из Иных, подстреленных военными. По их мнению, существу было не менее трехсот лет. Следовательно, способность черных хищников к анабиотическому сну невероятна – полная консервация организма, отсутствие любых химических реакций в клетках и сопутствующая дисфункция органов. Приборы реагировали адекватно – мертвое тело.

Разумеется, как только Маша, лейтенант Казаков и врач узрели на потолке пещеры блестящую антрацитовую тварь, Сергей поднял тревогу. Военные под командованием Эккарта и сержанта Ратникова блокировали все выходы из ледяного подземелья в жилой комплекс, компьютерщики активировали замки люков, заперев их намертво, а компания исследователей во главе с лейтенантом провели маневр, спокон веку именующийся «отступлением на заранее подготовленные позиции». Иной по-прежнему мирно спал. Его точно не интересовало мельтешение двуногих тварей, вызванное одним лишь его присутствием.

От Казакова поступил приказ пока что не убивать зверя. Пусть дрыхнет. Когда оживет – тогда и видно будет. Распоряжение было вполне обосновано – остроглазый лейтенант заметил, что на панцире спавшего существа закреплен какой-то неизвестный маленький прибор. Может быть, устройство являлось только радиомаяком, способным показать людям местонахождение зверя в случае его побега, а может… Американцы большие выдумщики на предмет всяких оригинальных пакостей.

Казаков, Ельцова и прибившийся к ним доктор в это время отогревали американского полковника и поили его какао. Веня Гильгоф, андроид и их помощники продолжали вылавливать информацию из уцелевших носителей разбитых выстрелами терминалов.

– Я не знаю, кто именно атаковал S-801, – уверенно сказал Кеннет. – В середине января, точнее, утром пятнадцатого числа, приземлился корабль с японскими опознавательными знаками. Точно помню название – «Киото». Так как база S-801 была глубоко засекреченной и считалась находящейся в безопасном месте, у нас имелось очень мало оружия. Штурмующих было около сорока человек. Научный персонал согнали в лабораторию на верхнем этаже третьего блока и просто расстреляли. Некоторых, похоже, забрали с собой. Руководителя проекта убили на моих глазах. Когда я понял, что все кончено, забрался в ледниковые каверны под базой и спрятался. Что происходило наверху – не знаю. Услышав, что корабль улетел, я прогулялся по помещениям колонии, выяснив, что, кроме меня, живых людей здесь не осталось, а животные… эвакуированы. Я принял самое простое решение. На всякий случай у нас имелось несколько криогенных фуг – вдруг кто-нибудь из персонала заболеет, а мы не сможем ему помочь? Останется только заморозить больного до прибытия профессиональной врачебной бригады. Я готовил капсулу к активации, и вдруг ввалилось одно из животных, которых разводили биологи. Думал – все, конец. Сожрет и не подавится. Наверное, зверь сбежал в момент погрузки в другую клетку… Тварь на меня и не посмотрела, уселась на потолок и, похоже, заснула. Иных у нас хорошо кормили… Я и выбрал одну из двух перспектив – либо замерзнуть, либо улечься спать в анабиоз, пусть даже над головой висит эдакое чучело. Надеялся, что рано или поздно прилетят военные и меня вытащат. Только если зверь не проголодается раньше и не вскроет капсулу. Я видел кое-какие видеозаписи, знаю, на что способны эти чудища… Вот все, что я могу сказать.

Некоторое время царила тишина, нарушаемая только приглушенным гудением обогревателей да доносящимся из кабины вездехода попискиванием системы обнаружения посторонних объектов.

– Коротко, но емко, – наконец изрек лейтенант. – И по-прежнему ничего не понятно. А вот скажите…

– Да, скажите. – Маша опередила с вопросом Казакова. – Операция «Рейн» была подготовлена правительством или это частная инициатива какого-нибудь вашингтонского начальника?

Ельцова до сих пор не была уверена, что указанная в цэрэушном документе акция действительно подразумевала испытание биооружия в колонии Кайзеррейха, и сформулировала вопрос так, чтобы подловить американца. То есть сделала вид, что ей все прекрасно известно.

И полковник Кеннет, не поперхнувшись, заглотил наживку:

– И об этом знаете? Это был приказ советника президента по национальной безопасности. Воображаю, какой скандал начнется, если вдруг эта история всплывет в прессе… Но ведь не всплывет, правда?

– Это почему? – грозно нахмурилась Маша.

– Ведь вы прилетели сюда за животными? Одного – моего соседа по спальне – без осложнений можете отловить. А к чему вам разглашать важнейшую тайну современности? У вас есть Иной – отлично. Раскрыв нас – раскроете себя… Держите козырь в рукаве.

– Такие вопросы решаю не я, – ответила Ельцова. – И не вы. Предоставьте эту проблему более высоким инстанциям. А с точки зрения этики операция «Рейн» являлась военным преступлением.

– Какая этика? – страдальчески воздел глаза Кеннет. – Простите за анахронизм, но вы что, с луны свалились? Думаете, руководство вашего Министерства обороны никогда не пошло бы на подобный эксперимент? Когда исследования заходят достаточно далеко, необходимо проверить их результаты на опыте.

– Интересный опыт! – всерьез возмутилась Маша. – Десантировать в беззащитную исследовательскую колонию этих чудищ и спокойно наблюдать, как они будут истреблять людей! Давайте мы вас посадим в клетку к двум голодным русским медведям и начнем наблюдать за их и вашим поведением да скрупулезно заносить в ПМК отчет о мотивации поведения хищников и жертвы.

– Лирика, – отрезал полковник. – Хотя меня оправдывает то, что сотрудники «Апача» к акции не имели никакого отношения. И потом…

Казаков недовольно смотрел на Машу. Хорошая у госпожи консультанта информационная подготовка, ничего не скажешь. Только почему он, командир операции, ничего не знает? И в конце концов, лейтенанту не давали покоя пока что неясные, но заметные опытному человеку намеки американца. Почему он сказал, будто Иного можно с легкостью поймать? Ах, во-от оно что…

– Как вы управляли животными? – в лоб ударил Казаков, и теперь уж настал черед Маши и благоразумно молчавшего доктора изумиться. – Я всегда полагал, что это невозможно.

– Нет ничего невозможного, – после паузы нехотя буркнул Кеннет. – Ответ на вопрос лежал на поверхности, протягивай руку и бери. Слышали о коллективном разуме Иных? Достаточно было смоделировать своего рода «центр семьи»…

Вдруг в приоткрытом дверном проеме кабины показалось крайне озабоченное лицо сержанта Фарелла, оставленного охранять вездеход.

– Господин лейтенант, – быстро сказал он, – экстренно вызывает капитан Реммер! Он что-то засек…

– Иду, – бросил Казаков и, повернувшись к американцу, сказал: – Не продолжайте, пока я не вернусь, мне тоже интересно…