– Перспективка, однако… – Казаков, развалившись, сидел в одном из кресел кают-компании и со строгостью взирал на компьютерных техников. – И что, ничего нельзя сделать?

– Абсолютно ничего, – вздохнул Бишоп. – Там не просто отключено энергоснабжение периферийных комплексов, но даже прострелены замки. Устройства невозможно починить и нечем заменить. Они все сидят взаперти, будто надеются, что это их спасет.

– А где Иные устроили гнездо?

– Представления не имею, – развел руками андроид. – Я знаю, что в округе бродит не меньше дюжины животных, но… Требуется более тщательная экспертиза объекта и прилегающей местности. Понимаю, господин лейтенант, что соваться в комплекс не хочется, однако, если мы действительно хотим помочь, придется действовать. Причем достаточно быстро. Ворота взорвем… Пока не зашло солнце, животные будут проявлять меньшую активность: время Иных – ночь. Господин Гильгоф совершенно правильно предположил, что они относятся к разряду лунарных существ.

– Да и вы хороши, Сергей, – немедленно съязвил помянутый Гильгоф, устроившийся напротив, за столом. Он имел весьма отдаленное представление об армейской субординации и, как его ни одергивали, постоянно критиковал командира экспедиции. – Тоже мне, слуга царю, отец солдатам… Коли называете себя профессионалом, значит, обязательно должны знать, что следует предпринять в подобном положении.

– Для начала, – хищно начал Казаков, сверкая глазами на господина ученого, – я, как только стемнеет, выпру вас с борта «Цезаря». Будете приманкой.

– Нелогично и нецелесообразно, – отверг инсинуации лейтенанта Гильгоф. – Послушайте, в зданиях несомненно должны иметься какие-нибудь запасные выходы, вентиляционные трубы, система подземных коммуникаций! Люди здесь живут тридцать лет, а следовательно, сделали все для обеспечения комфортной жизни. Дырку в заборе, например…

– Дырку в заборе? – не выдержала Ельцова, внимательно слушавшая перепалку. – Вениамин Борисович, как вы себе это представляете? Для чего подобная «дырка»? Мало того что отсутствует забор как таковой… Воображаю: какой-нибудь колонист выносит украденные из медицинского центра базы наркотики, чтобы из-под полы продать местным аборигенам. Из таковых на Геоне имеются только несколько видов совсем мелких насекомых, лишайники, мох да привезенные с Земли крысы с мышами. Перестаньте говорить глупости.

– Но должен быть выход! – Ученый никак не желал смириться с новым поражением. – Иначе грозят самые тяжелые неприятности! Мы даже не знаем, сколько в комплексе Иных, а сколько людей? Как вооружены последние? Успели подать сигнал SOS или нет? И не стоит забывать о джихадовцах. Эти милейшие люди заперлись вместе с остальными поселенцами. В крайнем случае они сначала положат оставшееся в живых население колонии, а потом сами… – Гильгоф сделал руками такой жест, будто завязывал на веревке скользящую петлю. – Ждать прибытия посланных властями спасателей не имеет смысла. Не успеют.

– Знаю, – буркнул Казаков. – Вот вы, Веня, считаетесь здесь самым умным. Почти таким же, как Бишоп. Придумайте, что делать. Мы не можем торчать на Геоне до бесконечности, а употреблять взрывчатку для разрушения заваренных или забаррикадированных проходов я не стану. Будут новые жертвы среди населения. В главном здании не меньше сотни человек, скученность, теснота. Осколки разлетятся на несколько метров…

– Новые жертвы появятся очень скоро, – напомнила Маша и хмуро посмотрела в узкий прямоугольный иллюминатор. – До заката часа четыре, Иные ночью взбодрятся и дадут колонистам прикурить.

На несколько минут установилась полная тишина. Люди молчали. Только автоповар, занятый приготовлением все новых порций крепчайшего кофе, шипел и пофыркивал.

Над скалистой поверхностью Геона висел крупный оранжево-багровый глаз местной звезды, отражая едкие и насыщенные ультрафиолетом лучи в зеркале большого соляного озера, расположившегося в одной из глубоких впадин плоскогорья. Формой озеро напоминало Байкал, только уменьшенный в несколько десятков раз – такой же изогнутый неширокий и длинный полумесяц с белеющими соляными дюнами на берегах и огромными кристаллами отложений хлористого натрия, поднимавшимися к сине-фиолетовому небу наподобие менгиров-пирамид удивительно правильной формы. Здание опреснительной установки, доставлявшей воду человеческому поселку, стояло на северном оконечье «полумесяца» и выглядело неестественно посреди накопленных столетиями залежей соли.

Однако не соль привлекла людей на Геон. Неподалеку от озера, метрах в пятистах в стороне, темнел громадный карьер, где открытым методом разрабатывалось месторождение редкоземельных элементов. В добываемой руде в изрядном количестве содержались магний, хром, молибден и многие другие полезные человеческому сообществу металлы. Выработку затем доставляли транспортерами на небольшой, однако весьма производительный наисовременнейший обогатительный завод. Заключенные с приснопамятной Фиорины истекли бы слюной от зависти к поселенцам Геона – никаких мрачных корпусов, низких холодных коридоров и изнурительного ручного труда. Даже сейчас, при полном отсутствии людей, в здании завода продолжалась работа: это был единственный освещенный комплекс построек – к заводу почему-то энергия от электростанции поступала. Или там имелась своя, независимая от реактора жилого комплекса, установка?

Почти три десятка приземистых двухэтажных и прямоугольных зданий, связанных между собой многочисленными проходами и кабелями, сгрудились у подножия и на склонах невысокой выветрившейся горой «столовой» формы – подобные образования еще можно в больших количествах увидеть в пустынях Соединенных Штатов или в Австралии. Коричневые скалы постоянно встречались на всем протяжении засушливой равнины, простершейся от экватора Геона до зоны южного тропика, где начинался занимающий все нижнее полушарие планеты безжизненный океан. Поселок Айрон-Рок, принадлежащий Европейскому Экономическому Сообществу, был пока единственным на планете, но в планах европейцев значилась постройка еще двух-трех, благо Геон являлся настоящим кладезем полезных ископаемых. Только одно месторождение, разрабатываемое уже три десятилетия, давало не меньше двадцати процентов всей мировой добычи хрома.

Собственно, в обновляемой каждые полгода электронной энциклопедии Комитета ООН по колонизации, о Геоне можно было прочитать следующее.

«Планета класса А, с кислородно-азотной атмосферой и примитивной углеродной жизнью. Опасных бактерий или вирусов не обнаружено. Условия внешней среды приемлемы для обитания. Среднегодовая температура: + 22° С. Первое посещение – 2249 год, основание постоянной колонии Айрон-Рок – 2252 год. На 31 декабря 2279 года население базы составляет 132 человека. Специализация – поиск и разработка редких металлов».

Неподалеку от самой базы находилась отлично оборудованная посадочная площадка – как-никак транспортные корабли наведывались в этот мир с частотой раз в два месяца, чтобы забрать продукцию обогатительного предприятия. За широким бетонным полем надзирала диспетчерская вышка, управляемая искусственным интеллектом почти без вмешательства человека. Сбоку от нее поднимались два металлически-блестящих ангара, скрывавших атмосферные летательные аппараты и один-единственный челнок, способный летать в космосе. Вертолеты служили для проведения геологических разведок на материке и отслеживания странных процессов, иногда происходящих в атмосфере Геона.

В данный момент поле занимали два корабля, никоим образом не относящихся к европейским металлургическим фирмам или военным патрульным кораблям, изредка навещавшим крупные поселения людей. В центре небольшого порта громоздился рейдер с выведенным на борту белой краской странным названием «Шейх-уль-Аллах» – представитель вымирающей породы кораблей, построенных в тридцатых годах нынешнего века.

Вообще-то около пятнадцати лет назад, еще до Азиатской войны, этот корабль назывался «Олимпик» и принадлежал одной из подставных британских фирм, занимавшихся контрабандой в пределах Солнечной системы. В один прекрасный день «Олимпик» был продан некоему обеспеченному господину с европейским именем, но центральноазиатской физиономией, а затем исчез из поля зрения инспекторов регистра ООН. Лишь очень немногие руководители тайных служб государств Земли знали о существовании «Олимпика-Шейха», оборудованного новыми двигателями и более современным бортовым компьютером. Переименованный рейдер стал одним из немногих кораблей, оставшихся в распоряжении «Нового джихада».

«Шейх-уль-Аллах» был не просто развалюхой, а корытом из корыт. Несколько десятилетий напряженной эксплуатации оставили на нем неизгладимые следы – ржавый и побитый метеорными осколками корпус, шрамы от плазменных разрядов, помутневшие стекла иллюминаторов… Заслуженная галоша, которой самое место на свалке.

Рядом с «Шейхом» «Юлий Цезарь» смотрелся как лощеный породистый щенок, усевшийся бок о бок с облезлой помойной крысой. Казаков после приземления на Геоне, как следует рассмотрев соседа по посадочной площадке в иллюминатор, что-то презрительно проворчал о том, что, мол, «тяжела и неказиста жизнь простого террориста». Маша с Гильгофом только ухмыльнулись и, не сговариваясь, многозначительно похлопали по бежевой пластиковой обшивке стен шикарного «Цезаря».

В другой ситуации приземление рядом, буквально на одно и то же поле, с кораблем потенциального противника выглядела бы беспримерной наглостью и безрассудством. Однако Фарелл мягко посадил «Цезаря» на белоснежные бетонные плиты, получил от искусственного разума вежливое «Большое спасибо за хороший полет» и одним движением пальца отстегнул ремень безопасности. Пилот знал, что бояться нечего. По крайней мере, пока.

Полет от Сциллы до Геона занял всего четверо полных суток или пять тысяч семьсот шестьдесят минут. Корабль был не только удобен, но и невероятно быстроходен – обычный военный рейдер преодолел бы столь огромное расстояние за гораздо больший срок.

«Цезарь» не оплошал и в истории с догонявшей корабль ракетой. Умная машина с точностью до секунды рассчитала свои возможности вкупе с ресурсами двигателей, и прыжок через Лабиринтный барьер состоялся лишь за несколько мгновений до взрыва. «Ворота» пространства захлопнулись за кормой рейдера, волны взрыва и фотонный «отблеск» гиперпространственного прыжка наложились друг на друга, создав мощную интерференцию, отчего приборы «Киото» так и не смогли распознать, что недруг уцелел и благополучно исчез из пределов обитаемого мира в «параллельную Вселенную» Лабиринта.

Потом, когда экипаж и сам корабль оказались в полной безопасности, явившийся к экипажу во время ужина фантом «Юлия Цезаря» мстительно заметил, что эти мерзавцы с «Киото» еще получат свое, если уже не получили. Отвечая на назойливые расспросы Гильгофа, ИР объяснил, что оставил на Сцилле (естественно, без всякого совета с людьми) маленький подарок для незваных гостей, которые решатся посетить базу S-801. Какой подарок? Очень простой: плутониевую сферу в упаковке и со взрывателем, реагирующим на тепловое излучение и массу сверх полутора тонн. Наверное, от «Киото» уже ничего не осталось, равно как и от Иного, спрятавшегося в колонии. Гильгоф в который раз заявил, что ему жалко зверя, но доктора никто не слушал.

На ближайшие дни имелось два варианта действий. Первый: отдохнуть естественным образом, то есть все часы полета до системы АХ Микроскопа откровенно бездельничать, отсыпаться и при желании использовать богатую видеотеку корабля чисто ради развлечения. Продуктов и кислорода было в избытке, а посему не следовало беспокоиться о перерасходе этих двух основных составляющих жизнеобеспечения во время длительного перелета. Второй: лечь спать в криогенные капсулы всего на четыре дня.

Волюнтаристским распоряжением Казаков согнал всех в отсек с камерами глубокой гибернации – он не хотел расхолаживать команду четырьмя сутками вынужденного бездействия. Категорически отказались погружаться в гиперсон только Маша и Гильгоф, которым не терпелось провести первые исследования живых клеток Иного, сохранившихся в холодильнике научного центра. Лейтенант снова пробурчал что-то нелестное в адрес «яйцеголовых», но махнул на Ельцову и почтенного ученого рукой, отправившись спать. Естественно, что Бишоп, никогда не нуждавшийся в криогенном сне, остался бодрствовать вместе с неутомимыми исследователями. К слову, именно аккуратный андроид заделал листом пластика неприглядную дырку в полу лаборатории, из которой выглядывали оплавленные кабели, и подмел стеклянные осколки, пропущенные роботами-уборщиками.

Продрав глаза через девяносто шесть часов, господин лейтенант забрался в душ, быстро оделся и первым делом бросился в лабораторию – проверить, что успели натворить за четверо суток его подопечные. Подсознательно Казаков ожидал, что Маша Ельцова и восхитительный доктор Гильгоф склонировали не меньше сотни Иных, а опыты с генетической информацией привели к тому, что звери стали зелеными, травоядными и размером с домашнюю кошку.

Научный отсек был завален пустыми пластиковыми стаканчиками из-под кофе, засохшими бутербродами, в углу обнаружилась даже пустая бутылка из-под коньяка. Маша посмотрела на лейтенанта красными от недосыпа глазами, отрешенно поздоровалась и снова уткнулась в окуляры электронного микроскопа. Веня Гильгоф спал в кресле, положив на лицо тонкие бумажные листы распечаток. Один только Бишоп был, как всегда, свеж и бодр.

– Ну и ну, – раскрыл рот Казаков, обозревая поле научного сражения. – Бишоп, объясни, что здесь происходило?

– Сэр. – Андроид взглядом указал на похрапывающего Гильгофа и расплывчато ответил: – Мария Дмитриевна и Вениамин Борисович занимались работой. Очень интересные материалы, не желаете взглянуть?

– Не желает, – громко сказала Маша, не отрываясь от своего микроскопа. – Сергей, если вы увидите это, вы тут же бросите армию и уйдете в биологи. Министерство обороны потеряет перспективного офицера, страна останется без защиты, а Нобелевскому комитету – если вы будете очень настойчивы – придется занимать в долг для того, чтобы дать вам все премии в области биологии за ближайшие пятьдесят лет. Этого я не могу допустить. Кстати, мы что, уже прилетели?

– П-прилетели, – несколько заторможенно ответил Казаков, не понимая, в чем дело.

Бишоп, видя его замешательство, пояснил:

– Открытие столетия, господин лейтенант. Если объяснять с помощью специализированных терминов, вы вряд ли что-нибудь поймете. Если по-простому – генофонд Иного приблизительно в пятнадцать-двадцать тысяч раз сложнее человеческого. Сколько у вас, людей, групп хромосом? Сорок? У меня в биологических тканях шестьдесят две. У Иного… Мария Дмитриевна?

– Триста девяносто тысяч, – буркнула Ельцова. – Океан генетической информации. Такое впечатление, что предок Иных старше любого живого существа с Земли не меньше чем на два миллиарда лет. За менее короткий срок эти твари не смогли бы накопить такое количество генетических знаний. Их клетка по сравнению с нашей – то же самое, что счетные таблички Древнего Египта рядом с биопроцессором на клонированный нейронах. Само совершенство. Сдуреть можно…

– Можно, – осторожно сказал Казаков. – Только, Маша, не нужно дуреть прямо сейчас. Не забывайте – у нас еще дела… И разбудите Гильгофа.

«Цезарь» безошибочно вышел к требуемой планете – Геон был лишь ненамного меньше Земли и точно также являлся третьей планетой системы АХ Микроскопа. Искомый объект (конкретно – база Айрон-Рок) обнаружилась без особых затруднений, хотя радиомаяк, обычно устанавливаемый в колониях, молчал.

Потом начались мрачные чудеса.

Перво-наперво выяснилось, что группу Казакова опередили – компьютер «Цезаря» однозначно определил принадлежность корабля, обнаруженного сканерами на посадочной площадке колонии. Это был безнадежно забытый на Земле «Олимпик» старинной постройки.

В базе данных рейдера также нашлись свидетельства того, что «Олимпик» в настоящее время использовался «Новым джихадом» (благо был давным-давно продан арабам) и применялся террористами для проведения акций за пределами Солнечной системы. Судя по сведениям, представленным владельцем «Цезаря», древний рейдер неоднократно встречался с боевыми кораблями великих держав, был «засвечен» во многих террористических акциях, но постоянно уходил от преследования. Где находилась база террористов, не знал даже всеведущий искусственный разум, ибо Земля и все посадочные площадки, способные принимать малые рейдеры, находились под контролем России, США и Европы. Значит, исмаилиты основали свою пиратскую колонию где-то за пределами основного обитаемого кольца, расположенного вокруг Солнца.

Интересно было совсем другое. Казаков предполагал, что при любом раскладе придется встретиться с джихадовцами на Геоне. А биосканер дал людям понять, что «Олимпик», расположенный неподалеку от колонии завод, станция опреснения воды и хозяйственные постройки необитаемы. Там нет ни одного человека и вообще никаких живых существ крупнее лабораторной мыши. Все люди, по показаниям прибора, тщательно изучившего колонию с низкой орбиты, на которой висел «Цезарь», находились в центральном здании базы.

Когда на мониторе сканера появилась эта информация, лейтенант присвистнул, а Маша, прибежавшая из научного отсека корабля, расстроилась едва только не до слез. Она решила, что повторилась история на Ахероне – Иные (а в том, что животные действительно присутствуют на Геоне, Ельцова не сомневалась) успели перебить все население или стащили людей в одно место, в гнездо. Но почему тогда пуст «Олимпик» и точный прибор не регистрирует на его борту живых организмов? Где руководители джихадовской акции? Даже если все террористы находятся на территории базы, они должны были оставить хотя бы одного человека для охраны корабля!

Маша высказала свои подозрения Казакову и Эккарту. После манипуляций с биосканером картинка, вырисовывающая силуэт комплекса базы и синие точки, обозначавшие живые организмы, максимально увеличилась. Стало заметно, что люди двигаются, перемещаясь в помещениях и коридорах административного здания, а значит, не поражены личинками Иных или не упакованы в коконы. Уже лучше. Но почему больше сотни человек собрались в одном-единственном помещении? И потом, почему биосканер отвечает, что в наличии всего сто двенадцать живых организмов со вшитыми под кожу ПЛД – передатчиками личных данных?

– Мне все ясно, – безапелляционно заявил проснувшийся, но все еще бледный из-за переутомления Гильгоф. – Давайте посчитаем. Точное число сотрудников металлургического завода нам известно из ооновского справочника. Сто тридцать два. Террористов может быть человек двадцать. Округляем, получаем сто пятьдесят. Внизу только сто двенадцать живых людей или нелюдей. Куда подевались остальные? Либо перебиты во время штурма базы, либо уничтожены Иными. Вам не представляется реальной возможность того, что аллахакбаровцы все-таки подорвались на той самой мине замедленного действия, о которой мы говорили несколько дней назад? Животные вышли из-под контроля хозяев. В результате чего сложилось интересное положение: все люди, чтобы защитить себя от взбесившихся животных, уразумевших, что их нагло обманывали, искусственно моделируя «речь» материнского организма, заперлись в одном из помещений. Все, понимаете? И преступники, и жертвы. А вокруг бродят Иные.

Гильгоф наклонился над монитором, пристально осмотрел изображение и вдруг ткнул пальцем в одну из синих точек.

– Вот, глядите, – сказал он. – Живой организм, который, если судить по описанию сканера, обладает массой от семидесяти до ста килограммов, находится далеко в стороне от центрального жилого здания. Кто это? Спрятавшийся человек из колонистов? Джихадовец в бронежилете, стоящий в охране внешнего круга обороны? Или Иной? Вот еще один, и еще… Если это Иные, то я не понимаю, почему они не сидят в гнезде. Впрочем, я уже давно отказался понимать мотивации поведения наших зубастых приятелей. Какие у кого соображения?

– Простые, – отрезал Казаков. – Эккарт, Ратников и… пожалуй, Бишоп. Мы приземляемся на посадочной площадке, затем вы возьмете половину людей и обследуете внешний периметр колонии. Думаю, посадка пройдет без эксцессов, раз уж на «Олимпике» нет людей, способных атаковать нас. Потом, когда осмотримся, будем решать. «Цезарь», ты где?

Фантом не замедлил материализоваться и состроил на лице вопросительное выражение.

– Можешь перестать в самые крупные центры транспортного контроля сигнал бедствия? – спросил лейтенант, не глядя на электронного призрака. – Чтобы сюда прибыли военные и представители официальных властей? Боюсь, такими малыми силами нам не справиться.

«Сигнал уже пошел, – невозмутимо ответил ИР корабля. – Ближайшая военная база находится не менее чем в сутках полета. Я не гарантирую, что прибудет специальное подразделение, но определенную поддержку вы получите».

– Тогда снижаемся. – Казаков подтолкнул присутствовавшего здесь же пилота локтем. – Ник, быстро за штурвал, снимай режим автопилота и входи в атмосферу. Через час мы уже должны быть внизу.

– Слушаю, сэр, – на русском языке, но с жутким акцентом ответил Фарелл.

«Цезарь» снялся со стационарной орбиты и направился к желтовато-коричневым скалам Геона. Тяжелая багровая звезда АХ Микроскопа бесстрастно посматривала на металлопластиковую пылинку. Ее красные лучи поигрывали на изгибах обшивки и отражались в стеклах обзорных окон кабины рейдера.

– Нет, ну какой беспредел, а? Черт, надо было спокойно корпеть в Майкрософте у Гейтса и носа не высовывать! Сейчас, наверное, уже начальником отдела был бы! Искатель приключений, а? Не-ет, если выберусь отсюда – с Земли больше ни ногой! Лучше уж мусорщиком в черном квартале Лондона, чем здесь!

Человек, сидевший в неглубокой пещерке на склоне горы, возвышавшейся над базой Айрон-Рок, разговаривал сам с собой, потому что больше поговорить было не с кем. Слыша собственную речь, он немножко успокаивался, изгоняя страх, и нарушал окружавшую его тишину. Это было не слишком безопасно – бродившие в окрестностях животные слышали даже самые тихие звуки на большом расстоянии, но… Плевать.

Ростом человек был высок, темноволос и сероглаз, одет в потрепанный, но еще добротный комбинезон темного песочного цвета и кепку армейского образца с длинным козырьком. Звали его Дугалом Мак-Эваном, и в соответствии с чудом сохранившимся электронным паспортом ему было двадцать восемь лет, родился в Эдинбурге, холост, в настоящий момент имеет выездную визу за пределы Европейского сообщества.

К сожалению, указанные «пределы» находились в нескольких световых годах отсюда, ближе к ядру Галактики, на планете Земля.

Дугал сбежал четыре часа назад, сумев равно обмануть охрану и Иных, взявших административный корпус в плотное полукольцо. Сейчас, днем, Иные не проявляли особой активности и лишь изредка обследовали территорию – каждый самец выбрал для себя отдельный участок, тщательно им охраняемый. Чуть сложнее было обставить вооруженных наемников, занявших позиции у всех входов и выходов, но, в конце концов, для чего дана человеку голова? Мистеру Мак-Эвану никак не хотелось оставаться в комплексе жилых построек еще на одну ночь. Такой поступок граничил бы не просто с безрассудством, но с гипертрофированной суицидальной манией. Было ясно, что еще ночь-две – и взбесившиеся Иные вырежут подчистую и поселенцев, и мрачных мордоворотов, нанятых «Джихадом».

Когда план побега созрел окончательно, пришлось идти к командиру боевиков (почти единственному из всей террористической группы настоящему арабу), которого все подчиненные называли «господином Ясуром», и выпрашивать у него разрешение выйти за охраняемый периметр. Ясур – очень спокойный и вежливый человек, между прочим, закончивший университет в Багдаде, а затем учившийся аж в самой Сорбонне – был умен и долго выспрашивал Дугала, зачем ему нужно покидать на скорую руку укрепленный корпус. Дугал ответил, что у него будто бы появилась идея, как обуздать Иных, внезапно отказавшихся повиноваться, но гипотезу требуется обязательно проверить на практике. Для проверки требуется обязательно найти хотя бы одного Иного и пообщаться со зверем вплотную с помощью ретранслятора.

– Вы сумасшедший, – тихо, на безукоризненном английском ответил господин Ясур. На его круглом лице явственно отражалась усталость. – Впрочем, если угодно, идите. Поверьте, мне не будет жалко, если вас сожрут. Все-таки именно вы, мистер Мак-Эван, уверяли, будто животные безопасны.

– Они и были безопасны, сэр, – буркнул Дугал. – Я не знаю, что произошло.

Господин Ясур щелкнул пальцами два раза, подзывая одного из своих помощников, кивнул на Дугала и сказал:

– Отправь с ним кого-нибудь.

«Только охранника мне не хватало! – Мак-Эван огорченно потер ладонью лицо, но от возражений благоразумно воздержался. Ясур при всей своей интеллигентности не терпел, когда ему противоречили, и запросто мог своим спокойным и вежливым голосом приказать ликвидировать бунтаря. Как уже не раз случалось. – Ладно, посмотрим, кто кого переиграет. Не думаю, что ради меня станут жертвовать самым сообразительным и быстрым членом группы».

Дугал, слушая на Земле радио или телевизионные передачи, был уверен, что все боевики «Нового джихада» представляют собой исключительно туповатых неграмотных крестьян откуда-нибудь из Междуречья, окрестностей Багдада или Тегерана, каковым запудрили мозги и сунули в руки оружие. И, разумеется, ошибался.

Руководство секты исмаилитов не рисковало жизнями своих единоверцев, предпочитая платить наемникам из самых разных стран. Так что в боевой группе господина Ясура, кроме него самого, граждан Исламского союза было всего трое. Остальные являлись людьми как с белой, так и с темной кожей, которым хорошо платили за опасную профессию и которые не задавали вопросов. Подданные королевств Европы, государств Американского континента, азиаты, русские… И весь этот винегрет громко именовался «арабскими террористами». За «идею» трудился только господин Ясур со своими дружками. Остальные – за деньги.

Напряжение в отряде, захватившем Айрон-Рок, чувствовалось со вчерашнего дня, когда стало ясно: возникла непредусмотренная никакими планами и директивами руководства чрезвычайная ситуация. Новейшее, совершенное и безукоризненно действовавшее в течение последнего месяца биологическое оружие отказалось повиноваться своим владельцам. Когда Иные, высаженные в Айрон-Рок и нагнавшие ужаса на поселенцев, позволили господину Ясуру ставить свои условия начальникам колонии, боевая группа взяла под охрану все важные объекты, системы связи и жизнеобеспечения, но через несколько часов…

– Кого тут проводить? Тебя?

Дугал только вздохнул. В сопровождающие ему выделили самого настоящего питекантропа. Причем не простого, а наделенного сообразительностью и вниманием. Этого здоровенного ниггера, по происхождению вроде бы канадца, звали Маликом. Рожа самая отталкивающая – Дугал никогда не был расистом и спокойно относился к неграм или желтокожим азиатам, но любой белый человек, увидевший Малика, немедленно вступил бы в Ку-клукс-клан. Ростом метра два, сложение медведя, на лице несколько розовых шрамов и впридачу светлая татуировка на правой щеке в виде отрезанной головы. Персонаж фильма ужасов про сексуального маньяка, охотящегося за сдобными голливудскими блондинками.

– Меня. – Дугал не стал тратить время на долгие прелюдии. – Нужно выйти на улицу, к склону горы и попробовать найти хотя бы одного зверя.

– Веди, – громыхнул Малик. На его поясе был укреплен охватывающий бедра пластиковый станок, на котором крепилась «умная винтовка».

– Я жду вас часа через два, – не меняя безразлично-спокойного тона, сказал господин Ясур, огладив ладонью короткую темную бороду.

Дугал незаметно ухмыльнулся, понимая, отчего руководитель акции выбрал для сопровождения компьютерного техника, лучше всех других умевшего общаться с Иными, именно Малика. Последний был теоретическим предводителем бунта наемников – они уже начали поговаривать о том, что «на такое мы не подписывались», и косо поглядывать на Ясура вместе с его заместителями-арабами. Дугал подозревал, что бунт окажется бессмысленным и ничего не изменит в сложившемся положении, но мог понять наемников: одно дело воевать с людьми, и совсем другое – с Иными.

Сопровождаемый здоровенным негром, Дугал вышел из кабинета (до вчерашнего дня принадлежавшего администратору колонии Айрон-Рок), спустился вниз, в большое помещение, где на полу сидели заложники – почти сотня инженеров, рабочих и членов их семей – и, стараясь не смотреть в их лица, быстро зашагал к единственному незабаррикадированному выходу. Там он прихватил заранее приготовленную сумку, надеясь, что Малик не сообразит ее обшарить (в сумке лежали несколько полиэтиленовых пакетов с водой, таблетки концентрата, заменяющие полноценный обед, ноутбук и портативная система связи, украденная во время безумной паники прошедшей ночи из контейнера самого господина Ясура).

Дугал знал, что делал. Ему очень хотелось жить. Он не сомневался, что военные корабли Европейского сообщества подойдут к Геону в течение ближайших нескольких суток. Когда прибудут десантники, вызванные еще до полного захвата станции «Джихадом», все кончится. Армия уничтожит Иных и боевиков, если к тому времени хоть один из террористов останется жив. В последней сентенции Дугал очень сомневался. Еще вчера вечером людей, находящихся в Айрон-Роке, было сто пятьдесят семь. К утру в живых остался девяносто один человек. Иные, ночью проведя атаку на здание, где были собраны все заложники под охраной террористической группы, истребили шесть с половиной десятков людей, не щадя никого. Следующая ночь будет для Иных не менее урожайной.

Какой выход? Верно, спрятаться вне поселения. И, располагая приобретенными на Сцилле знаниями, обмануть животных. А когда приземлится хоть один прилетевший на помощь Айрон-Року корабль, попробовать связаться с его капитаном и предупредить, что в опустевшей колонии десантников-спасателей ждет зубастый сюрприз.

Быстро продумав план дальнейших действий, чудом уцелевший во время ночной резни Дугал собрал сумку (по счастью, за последний месяц террористы к нему уже привыкли и бывший сотрудник базы S-801 пользовался некоторой свободой) и выбрал место для укрытия – громадную гору с плоской вершиной, поднимавшуюся сразу за строениями колонии. Можно будет найти пещеру где-нибудь на высоте и наблюдать оттуда. Воды и питательных таблеток должно хватить на полторы недели. Заряда аккумулятора в ноутбуке и передающем устройстве, даже при непрерывном использовании – на месяц. Если какому-нибудь идиоту-Иному не взбредет в голову обшарить прилегающие к Айрон-Року окрестности, жить вполне можно. А господин Ясур уверен, что бежать некуда… И террористы, и население колонии отрезаны от посадочной площадки, на которой стоит корабль, Иными, не пропускающими никого – попытка пробиться к «Шейху», рейдеру, принадлежащему исмаилитам, не увенчалась успехом. Потеряли троих, но ни один Иной не пострадал. Ясур принял решение ждать неизвестно чего. В крайнем случае, пусть даже с невероятными жертвами, любым способом прорываться к кораблю через систему засад, устроенных животными в многокилометровых коридорах и помещениях базы.

…Дугал, набросивший на плечо сумку, и его сопровождающий осторожно выбрались из шлюза нижнего этажа административного здания, оставив за спиной троих очень недовольных охранников – двух американских наемников и китайца. Попискивал индикатор движений живых организмов, прикрученный Маликом черной изолентой к прикладу винтовки. Пока в округе было тихо.

– Сейчас направо, – сказал Дугал. – Смотри повнимательнее, мало ли… Прошлой ночью они атаковали как раз из этого коридора.

– Заткнись, – грубо прошептал негр. – Сам говорил, что звери реагируют на звук. И называй меня «сэр».

– Йес, сэр, – вложив в этот короткий рапорт всю свою желчность, проворчал Дугал и подумал: «Да я скорее павиана назову сэром, ты, образина!.. Буга-буга!»

Без приключений миновали два коридора. Затем требовалось выйти на улицу, прямо под жесткое красноватое солнце, пробраться между складов по узкому проходу, войти в находящееся у самого подножия горы здание механической мастерской и через нее выбраться за пределы Айрон-Рока.

Под открытым небом палило немилосердно, обжигая кожу. Даже Малик, не говоря о Дугале, обливался потом и старался держаться в тени. Уровень ультрафиолетового излучения на Геоне почти в восемь раз больше нормы. Недаром профессиональным заболеванием здесь считался рак кожи. Слава богу, злокачественные опухоли научились радикально лечить еще пятьдесят лет назад. Иные по-прежнему не давали о себе знать, хотя компьютерный техник был уверен – животные совсем рядом, ждут и наблюдают.

Люди вдвоем вошли в относительно прохладный комплекс мастерских, крадучись, миновали станки в красивых пластиковых корпусах, но тут Малик остановился и окликнул Дугала:

– Эй, приятель, ты куда? Там граница базы.

– Мне необходимо выйти наружу, – ответил техник, мучительно соображая, каким образом можно будет избавиться от этой черной обезьяны. Пока ничего путного в голову не приходило.

– Как хочешь, а из помещений я ни ногой, – уперся наемник. – И ты никуда не пойдешь! Решил поссать на природе?

– У меня важный эксперимент… – заикнулся было Дугал, но вовремя понял, что таких слов Малик просто не может знать. Мелькнуло давнее воспоминание о службе в морской пехоте Британского флота – все-таки учили драться. Но с таким чудовищем, у которого вдобавок винтовка в руках и пистолет в кобуре?.. Самоубийство. Может быть, получится уговорить?

– Слушай, Малик, – доброжелательно начал Дугал, стараясь выглядеть бодрым и не боящимся абсолютно ничего, – я должен осмотреть базу с высоты. С горы, понимаешь? Тогда я засеку (он потряс сумкой) приборами местоположение животных. Если мы будем знать, где они находятся, сможем их перебить по одному. Хочешь, оставайся здесь и подожди меня. Сейчас день, Иные никогда не выходят под яркий свет. Не любят они его. Согласен?

– У меня приказ, – отрезал Малик. – Сопровождать тебя. И точка Куда ты – туда и я. Но за пределы базы я не высунусь. Если тебе нужна высокая точка – полезай на крышу.

«Влип так влип», – сокрушенно подумал Дугал, внимательно осматривая механический цех. Из узких окон под потолком лились играющие в пыльном воздухе красно-оранжевые лучи АХ Микроскопа, стоявшего в зените. Полдень на планете Геон только миновал. Техник пытался найти поблизости какую-нибудь тяжелую железку, которой можно будет ударить Малика по голове, едва тот отвернется. Хотя о такой череп («Кость дюйма два толщиной, не меньше…» – фыркнул про себя Дугал) любая железяка сломается.

Цех был безукоризненно чистым. Покрытый тугоплавким пластиком пол, автоматические агрегаты-роботы, обрабатывающие любые детали без участия человека, несколько маленьких автопогрузчиков… С потолка свисает цепь крана, украшенная на конце тяжеленным крюком, но она слишком высоко. Постойте-ка, а это что такое?

Если бы оглядывающийся в поисках противника Малик сейчас посмотрел на своего подопечного, он увидел бы, что Дугал смертельно побледнел и буквально за мгновение покрылся потом. Мак-Эван смотрел наверх. А сверху на него смотрел Иной.

Зверь устроился на двух длинных рельсах, протянутых под самым потолком. Обычно по ним перемещалась платформа крана. Крыша механического цеха была высоко – не меньше двадцати метров, но Иной с его способностью передвигаться по любым плоскостям имел отличное пространство для самого неожиданного маневра. Луч детектора движений не замечал животное – он распространялся только на десяток метров вперед, но никак не вверх. Если бы Малик помнил объяснения Дугала, господина Ясура и осведомленных о поведении Иных специалистов, нанятых джихадовцами и входивших в состав отряда террористов, он непременно посмотрел бы, что творится над головой. Но Малик раньше встречался только с противниками-людьми. Сила привычки.

– Э-э… – тихонько протянул Дугал, чисто машинально отступая назад и стараясь не смотреть под потолок. Он еще надеялся, что Малик увидит зверя и срежет его очередью из винтовки.

– Что? – повернулся негр, подозрительно глядя на Дугала. – Эй, хонки, ты в порядке?

– Н-нет, – выдавил компьютерный техник и, подняв дрожащий указательный палец, ткнул его к небесам. – Смотри!

Иной опередил. Животное безошибочно определило, кто из двоих людей представляет для него наибольшую опасность. В буквальном смысле этих слов Иной свалился на голову Малику. С высоты почти двух десятков метров – крыши стандартного трехэтажного дома.

Дугал сам не понял, как отлетел в сторону. Инстинкт самосохранения заставил его совершить прыжок, достойный самца кенгуру в расцвете сил, техник больно ударился плечом и затылком о корпус слесарного станка и уже был не в силах подняться на ноги.

Чернокожий наемник не увидел причину своей смерти. На него обрушилось нечто очень тяжелое, холодное и острое, моментально сломав позвоночник там, где шейные позвонки переходят в грудные. Когти Иного, изрядно смахивающие на кривые турецкие кинжалы, перехватили человека за шею, рванули, и к ногам Дугала подкатилось что-то окровавленное и круглое. Голова Малика. Иной в какой-то исступленной ярости продолжал терзать тело жертвы. Такое впечатление, что он просто вымещал на нем свою злость.

«Это была плохая идея, – мелькнуло в голове у Дугала. – Нужно было оставаться в жилом комплексе. Мы продержались бы еще двое суток… Спаси меня, Господи!»

Иной, который сейчас был раскрашен не только в свой обычный черный с зеленым отливом цвет, но и в красные пятна человеческой крови, повернулся мордой ко второй жертве. Он чувствовал свое превосходство. Выпрямился, чуть склонил голову набок и, едва слышно ступая по пластиковым листам, устилавшим пол, медленно направился к Мак-Эвану. Тот все еще лежал у основания слесарного станка, не в силах пошевелиться.

Зверь прямо-таки кичился победой над двуногими. Дугал автоматически заметил, что его шаг слегка напоминает походку гордого королевского гвардейца, охраняющего Букингемский дворец. Идет, словно петух, только что потоптавший курицу из курятника соседа.

И вдруг Иной остановился в двух метрах от человека.

Он наклонил голову, тихонько шикнул и зачем-то отступил на шаг назад. Раскрылись челюсти, из которых появился серовато-черный стержень с маленькими зубками. Передние когтистые лапы опустились. Иной пристально «рассматривал» человека.

Дугал, не потерявший способность соображать, заикаясь, произнес:

– Н-ну? Ты чего? Д-давай, обед подан.

Иной не двигался. Что, черт возьми, происходит? Может быть, он обеспокоен тем, что жертва не пытается убежать? Или?..

Мак-Эван осторожно рассмотрел черную бестию, стоявшую над ним. Иной как Иной, ничего особенного. Высокий, зубастый и слюноротый. Но что-то было знакомое в этом звере… Манера поведения, движения, жесты. И маленькая коробочка усилителя сигнала ретранслятора, закрепленная на черепе. Наконец Дугал понял, кого увидел.

– Мистер Пиквик? – произнес человек. – Ты что, меня помнишь?

Иной, услышав кличку, присвоенную ему давным-давно, еще на ледяной Сцилле, длинно и, как показалось Дугалу, обрадованно заверещал. Память компьютерного техника, несколько месяцев работавшего с животными, не смогла идентифицировать этот звук, но, судя по интонации, он был благожелательным. Невероятно!

Да, теперь, по ближайшему рассмотрению, перед Дугалом находился именно Мистер Пиквик. Самый спокойный и, если можно так выразиться, рассудительный Иной из маленькой стаи, выращенной специалистами базы S-801. Это животное не погибло при штурме лаборатории террористами «Джихада», а было взято ими с собой, подобно еще нескольким особями, уцелевшим при сдаче колонии нападавшим. И, судя по всему, Мистер Пиквик помнил человека, общавшегося с ним на протяжении долгих недель.

– Слушай, – неуверенно начал Мак-Эван, одновременно понимая, что зверь не может распознать человеческую речь, – может, ты отпустишь меня? Я, наверное, не очень вкусный. Посмотри, там лежит толстый и большой ниггер. Куча мяса и сала. Согласен, да? Эй-эй, не делай резких движений, ты меня пугаешь!

Иной внимательно выслушал человека, неопределенно махнул передней лапой и отступил еще на шаг.

– Можно, да? Только, пожалуйста, отойди подальше. Я сказал – отойди! Мы же друзья! Помнишь, я тебе дал лишний кусок мяса, когда… Неважно. Помнишь? А как мы гуляли по леднику? Вот, молодец. Хороший зверь…

Иной, словно внимая уговорам, осторожно отходил в сторону. Однако от его внимания не ускользнули дальнейшие действия старого знакомца Дугал нашел в себе силы встать, забрать свою сумку с припасами и необходимой техникой и неторопливо подойти к тому, что осталось от Малика. Человек шел ва-банк, понимая, что выиграет либо все, либо ничего. Мак-Эван наклонился, отстегнул крепления приклада винтовки от пояса Малика и, преодолевая тошноту, отвернулся, стараясь не смотреть на вывороченные внутренности. Руки мгновенно стали липкими от крови. Затем Дугал потянул рукоятку оружия на себя.

Собственно, бывший сотрадник разгромленной колонии на Сцилле мог уразуметь, что Иной умеет распознавать вооруженного человека. Зверь, сейчас залезший на корпус одного из станков, наблюдал, и Мак-Эван, вплотную знакомый с системой жестов Иных, определял его позу как предостерегающую. Если оружие окажется в руках человека, Мистер Пиквик прыгнет и убьет противника.

«Что делать, что делать? – лихорадочно раздумывал Дугал. – Без винтовки мне никак не обойтись. Пусть это новая модель, но я сумею понять, как с ним обращаться… Возьму – Пиквик меня, несомненно, прикончит. Останусь без оружия – прикончат его собратья, если найдут мое убежище».

И Дугала осенило. Он со вчерашнего вечера понимал, что большинство Иных не подчиняются приказам инфразвукового ретранслятора по причине, известной лишь им одним. Но сигнал идет – это точно показывает сам прибор; следовательно, Иные его слышат. Если получится… Банк сорван!

Человек осторожно расстегнул молнию сумки, запустил руку внутрь и, покопавшись, извлек серый овальный прибор с многочисленными клавишами. Стараясь не ошибиться, набрал команду. Сигнал означал следующее: «Не буду тебя наказывать, уходи. Уходи быстрее».

Иной понял. Словно полностью доверившись человеку, который одним движением мог перехватить «умную винтовку» и нажать на спуск. Мистер Пиквик развернулся, перепрыгнул на корпус соседнего станка, а затем исчез в открытой широкой двери цеха.

– Ф-фу… – выдохнул Дугал. – Пожалуй, я тоже пойду.

Тащить на себе тяжеленную «умную винтовку» было нелегко, но человек понимал, что она является единственной защитой. Мак-Эван, выискивая наиболее легкие пути подъема, через пару часов забрался на половину высоты господствующей над местностью горы, обнаружил пещерку с узким выходом и затаился.

Дневная часть суток планеты Геон, равная земным четырнадцати часам, постепенно уходила, давая свободу багровым сумеркам. Колония внизу молчала. В нескольких десятках метров от убежища Дугала Мак-Эвана за огромным камнем сидел страдающий от ярких лучей звезды АХ Микроскопа Иной, носивший имя Мистер Пиквик. Зверь с интересом наблюдал за человеком.

В механическом цехе завода Айрон-Рока находились еще несколько черных хищников. Некоторые решили подкрепиться, окончательно уничтожив тело бывшего сержанта Канадских вооруженных сил и бывшего наемника Малика Айби, другие осматривали помещение. Иные знали, что здесь находился еще один двуногий, почему-то оставшийся живым.

Вокруг посадочной площадки вздымалась желто-коричневая пыль, поднятая двигателями большого серебристого рейдера.

Дугал Мак-Эван, посматривая в бинокль с электронным увеличением, распознал на килях неизвестного корабля вырисованную золотом ликторскую связку и кириллические буквы: «Юлий Цезарь». Название ему ни о чем не говорило, а вот герб на борту…

– Наконец-то они обо мне вспомнили, – прошептал Дугал. – Сколько можно было тянуть?