– Я никогда на это не соглашусь! Слушай, голографический урод, да ты понимаешь, чем может кончиться подобная авантюра?!

«Уверяю вас, господин лейтенант, операция проработана до мелочей и абсолютно безопасна, – фантом «Цезаря» не обратил никакого внимания на сыпавшиеся последние пять минут в его адрес откровенные оскорбления. – Будут задействованы все системы безопасности экипажа и корабля. Я знаю, с чем имею дело».

– Слыхала я такие речи! – В атаку на компьютер корабля вступила Маша. – Тебе, дружок, известно такое имя – Рональд Хиллиард? Так вот, упомянутый господин тоже был уверен, что все предусмотрено и никаких неожиданностей априорно быть не может. Только Иные об этом не знали. Результат самый плачевный – погибло почти пятьдесят человек, а сам Хиллиард познакомился с этими тварями что ни на есть вплотную.

«Я слышал об этом, – успокаивающим тоном ответил Цезарь. Создателями программы было продумано все – даже модуляции звуков его речи. – Но от имени моего владельца я настоятельно рекомендую исполнить эту просьбу. Потом можете уничтожить животное».

– А если не согласимся, тогда что? – Казаков агрессивно подался вперед и едва не вытянул руку, чтобы сгрести Цезаря за грудки. Вовремя одумался: смешно выглядело бы. Человек атакует привидение!

«Сожалею. – Виртуальное лицо фантома изобразило искреннюю печаль. – Но в этом случае я буду вынужден попросить вас покинуть корабль. В случае отклонения данного предложения у меня найдутся способы выставить вас вон. Не беспокойтесь, я не стану никого убивать. Сами умрете на морозе следующей же ночью».

– Сволочь ты, а не император. – Казаков сказал как плюнул. – Вот последствия приема роскошных подарков!

«Я не являюсь подарком, – ответил ИР корабля. – Я лишь выполняю приказы хозяина, которые может изменить только он сам. Когда операция будет закончена и ваша команда выполнит свои функции, я доставлю вас на Землю. Хозяин просил передать дословно следующее: „Господа, если хотите получить самые мыслимые награды от правительства России и притом остаться живыми, выполните мою просьбу. Только потом вам будет открыт доступ к информации о проектах „Нового джихада" и месторасположении базы, где находятся Иные"».

– Твой хозяин вполне мог отыскать обычных наемников и предложить им претворить в жизнь свои фантазии. Мы-то здесь при чем? – Мария Ельцова тоже разозлилась. Душ и горячая вода – это, конечно, прекрасно, но вся роскошь Цезаря на поверку оказалась знаменитым бесплатным сыром из мышеловки.

«Наемникам нужно платить, – очень натурально пожал плечами фантом. – А вы подвернулись на редкость вовремя. Вы же понимаете, что успешное выполнение и даже перевыполнение миссии в интересах правительства будет вознаграждено тем же самым правительством. Мой хозяин…»

– Хочет на елку влезть и задницу не ободрать! – перебил Гильгоф. – И прибегает к самому вульгарному шантажу! Передай ему, что так делать неприлично.

«Передам, – согласился Цезарь. – Обязательно. Ну, господа, думайте. У вас не так много времени. Не понимаю, чего вы боитесь? Корабль отлично защищен как снаружи, так и изнутри. Вы вооружены более чем хорошо. Живой организм Иного вывозить на Землю не требуется. Попробуйте здраво оценить ситуацию. Вам грозит лишь гипотетическая опасность. Положительных сторон в деле значительно больше. Сейчас я уйду. Через двадцать минут извольте дать решение».

На сей раз фантом не стал эффектно исчезать в никуда, а царственно прошествовал к трапу, ведущему в кабину, и с достоинством знающего себе цену порфироносца поднялся по ступеням. Тога колыхалась, лавровый венок чуть съехал на правое ухо.

– Наверняка подслушивает, – опечаленно вздохнул Гильгоф. – Нуте-с, господа авантюристы, что решим?

– Выбор небогатый. – От волнения у обер-лейтенанта Эккарта усилился акцент. – Можно, конечно, устроить героическое самоубийство – например, активировать мины с оружейного склада и взорвать «Цезаря» к чертям…

– …И он усыпит нас или отравит газом еще на полдороге к складам, – перебил Казаков. – Нерационально. Другие соображения?

– Гордо хлопнуть дверью и уйти, – предложила Маша.

– И далеко мы уйдем? – мигом взбунтовался один из врачей. – Мария Дмитриевна, мне кажется, что нас просят не о самом невыполнимом деле. Конечно, риск есть, но после исполнения открываются потрясающие перспективы…

Действительно, перспективы были неплохие. Улететь со Сциллы на шикарном «Цезаре», проверить на прочность оборону «Нового джихада» и (теоретически) героями вернуться домой. Для исполнения этого захватывающего дух проекта требовалось всего ничего: поймать сбежавшего обратно в комплекс S-801 Иного и взять у существа образцы живой ткани.

Цезарь изложил программу жутковатого эксперимента с предельной ясностью. Господин Гильгоф при помощи инфразвукового ретранслятора, найденного в американской лаборатории, выманивает зверя из укрытия, заставляет его пройти в исследовательский центр корабля, где животное усыпляют и безбоязненно забирают пробы. Потом Иного отправляют обратно, «на улицу», и там пристреливают. Или, если угодно, подвергают эвтаназии и забирают труп с собой для дальнейших исследований.

На словах все выглядело крайне просто. Цезарь обещал, что примет самые строгие меры безопасности. А бортовая лаборатория корабля оборудована всеми необходимыми инструментами для проведения столь необычного опыта.

– Но как его усыпить? – бушевал Гильгоф. – Мы почти ничего не знаем о морфологии этого существа! О его физиологических возможностях! Сорбент-окислитель дезактивирует любой яд, который мы введем в организм животного! Травить газом? Вдруг Иной от нервно-паралитического соединения только лишь чихнет? Или вообще начнет куролесить, будто от ядреной дури? Нам еще не хватало на борту прибалдевшего Иного с галлюцинациями и наркотическим возбуждением! Представляете, что он может натворить?

«Цезарь» ответил, что попытка не пытка, в лаборатории можно найти любые наркотизирующие вещества и перепробовать их действие по очереди. Маша резонно заметила, что настолько крупный и опасный хищник, как Иной, вряд ли останется доволен, если ему начнут прыскать в морду всякой отравой. Вдруг он выйдет из подчинения? И вообще, даже если животное заснет, то каким образом брать клеточные пробы? Кислота разъест любые инструменты.

«Предусмотрено, – ответил ИР. – Большая часть оснащения для полостных пункций выполнена на основе керамических соединений. Ваша задача – переместить в анализатор хотя бы несколько живых клеток».

И тут Машу осенило.

Что просил привести из экспедиции Удав Каа? Правильно, образцы живой ткани или хотя бы сведения об исследованиях американцев! Наука ради науки, понимаете ли… Интересно ему, этой упомянутой уважаемым адмиралом Бибиревым «внегосударственной силе». Напрашивается очевидный вывод – «Цезарь» принадлежит именно Удаву Каа. Но позвольте, адмирал намекнул, что говоривший с Ельцовой через Интернет человек – гениальный программист. Так сказать, «хакер от Бога». Откуда у программиста, пусть и наделенного почти сверхъестественными способностями, такое количество денег? «Юлий Цезарь» даже на самый непрофессиональный взгляд стоил много миллиардов долларов. Откуда могут взяться средства для приобретения самой последней техники, наиболее секретных разработок и компьютерных программ (следовательно, владелец корабля имеет возможность либо подкупать, либо неким образом шантажировать ученых в лабораториях мира, а с ними и военных, отвечающих за безопасность и тайну исследований…). Подобные развлечения может позволить себе исключительно богатый и влиятельный человек. Кем он может быть?

Маша вспомнила имена самых обеспеченных людей планеты. Владелец корпорации «Майкрософт» Уильям Гейтс Восьмой? Зачем ему это нужно? Безусловно, на него работают наиболее выдающиеся компьютерщики мира, но Гейтс никогда не интересовался биологией – двум богам служить нельзя. Директора «WY»? Тем более бред: они никогда не стали бы помогать русским спецслужбам, особенно после скандального судебного процесса, едва не разорившего Компанию. Господин Ван Льюен, генеральный директор «WY», наверняка хотел бы заполучить живого Иного. Да собственно, он владел им – база S-801, как выяснилось, была совместной разработкой Компании и министерства обороны США.

Кто еще? Люди, разбогатевшие совсем недавно благодаря своему таланту? Киноактеры, писатели, те же хакеры? Глупее мысли и представить нельзя… Мафия? В этом случае сам собой напрашивается вывод: если организованной преступности Европы, России или Америки требуется этот зверь, то они предпочли бы видеть живой организм, а не образцы тканей, интересные только узким специалистам. Мафия вообще занимается не биологическими изысканиями, а более прозаичным делами: торговлей оружием, наркотиками, галлюциногенной химией, редкоземельными элементами – обычные занятия преступных организаций во все времена с поправкой на космическую эру. Зачем мафии Иные? Конкурентов пугать? Держать в качестве необычного домашнего животного? Смешно!

Если «Цезарь» действительно принадлежит Удаву Каа, то следует подумать над следующим: что представляет собой «негосударственная сила», уважаемая самим всемогущим Бибиревым? Еще одна Контора, некогда входившая в государственные структуры, а затем вышедшая из-под контроля? Звучит фантастично. Ни одна держава никогда не допустит существования абсолютно независимой Конторы.

Но если последняя не вредит государству, а наоборот, сотрудничает с ним? И вдобавок владеет почти неисчерпаемыми банковскими счетами, имеет выходы на военно-промышленные структуры других стран, доступ к наисекретнейшим бумагам, содержит своих агентов влияния в правительствах? Разве Бибирев станет резать курицу, несущую золотые яйца?

«Кажется, я забралась в область абсолютных вымыслов, – с грустью подумала Маша. – С одной стороны, ничего подобного не может существовать. С другой – „Цезарь" более чем реален. И Удав Каа переслал мне документы ЦРУ с грифом „совершенно секретно". Вдобавок он знал, о чем говорилось на совещании в Зимнем дворце, о лаборатории на Сцилле… Может быть, именно он пытался предупредить нас при помощи дурацкого мультика с Дедом Морозом? Учитывая фантом римского императора, можно предположить – у Удава чуточку странное чувство юмора».

– Что решим? – Казаков спросил больше у самого себя, нежели у других, и наконец признался себе, что выбора нет. Лейтенант в упор глянул на Гильгофа: – Вениамин Борисович, получится сделать то, о чем нас просят?

– Если подходить к проблеме с технической стороны, – с видом академика, критикующего диссертацию молодого аспиранта, изрек Гильгоф, – мы можем натолкнуться на непредсказуемые сложности. Загнать животное в корабль я вполне сумею. Затем…

Господин ученый пожевал губами, уставившись на потолок с огромным овальным светильником, на стекле которого пестрела нарисованная карта мира доколумбовой эпохи, и, подумав, сказал:

– Лично мне не хочется возвращаться на мороз. Я человек южный, люблю тепло. По-моему, «Цезарь» и его владельцы не хотят нам зла. Рассудим здраво: предложен вполне естественный гешефт – мы поможем им, они помогут нам. Лейтенант, какая диспозиция?

– Раз так, – оживился Казаков, – мы выходим наружу, отыскиваем зверя, вы, Вениамин Борисович, под нашей охраной препровождаете его в лабораторию корабля и приступаете к взятию анализов живой ткани.

– Не я, – мигом открестился Гильгоф и указал на Машу. – Я не биолог, а технарь! Пускай подобными экзерсисами занимается госпожа Ельцова.

– Спасибо, – безнадежно усмехнулась Маша. – Заставляете единственную присутствующую на корабле женщину копаться в кишках живого хищника? А вдруг он меня покусает?

– Сделаем прививку от бешенства. – Казаков едва подавил смех и, повысив голос, воззвал: – Эй, Цезарь?! Ты где? Мы согласны1

Фантом не появился, зато прозвучал голос из динамика над автоповаром.

«Очень рад, что представленные мною доводы вас убедили. Располагайте имуществом корабля по своему усмотрению. Если потребуется, я немедленно помогу вам консультациями. Спасибо».

Уже через десять минут вся команда военных, Маша, доктор Гильгоф и андроид собрались у шлюза, ведущего к трапу и выходу из корабля. Мария Дмитриевна не без отвращения снова влезла в армейский комбинезон – тесноватый, но отлично предохраняющий от холода. Казаков и Эккарт вооружили своих людей так, словно предстоял штурм крепости – наверное, очень хотели испытать в деле новое оружие. Однако привезенные с собой винтовки стандартного армейского образца тоже прихватили – неизвестно, как поведут себя подаренные владельцами «Цезаря» игрушки.

Толстая дверь шлюзового отсека уползла в корпус корабля, в помещение белыми клубами ворвался морозный воздух. Широкая лестница трапа опустилась на снег.

– Между прочим, – Гильгоф натянул на лицо шерстяную маску, – в уставе рыцарского ордена тамплиеров – помните таких? – было сказано, что рыцари имеют право охотиться только на львов.

– Мы же не тамплиеры, – почему-то весело сказал лейтенант. – Однако мне кажется, что Иные ничуть не уступают этим большим ленивым кошкам. Вперед, охота начинается!

Осторожный рассвет начал окрашивать облачное небо в серовато-оранжевые цвета. Над Сциллой висели густые сумерки, но, по крайней мере, исчезла непроглядная ночная тьма, да и буран притих – повалил густой снег, нагромождая вокруг разбитых строений базы дюны сугробов. Снег на этой планете имел одно располагающее к себе качество – повышенную плотность. В его сугробах нельзя было утонуть, провалившись по самую шею. Легко преодолевались даже наиболее серьезные заносы. Крупные, очень жесткие снежинки сминались под ботинками в массу, похожую на брикет льда, и люди утопали в сугробах лишь по голень.

На цилиндрические здания разрушенной колонии намело огромные, очень смахивающие на взбитые сливки, украшающие пирожные, снежные шапки. Четвертый блок вовсе обрушился – поврежденные опоры не выдержали дополнительной массы. Остальные здания уцелели, только были по самые окна заметены вьюгой.

Встал вопрос: где мог спрятаться Иной? Если отряд вступит в здания комплекса, то подвергнет себя нешуточной опасности. Вдруг животное не заснуло, а уселось в засаду и поджидает неосторожных жертв? Зверь мог атаковать откуда угодно – из вентиляции, складских помещений, кают… Радиус действия ретранслятора, который сжимал в руках Гильгоф, ограничивался только десятью метрами, а здания колонии (и уж тем более – ледяные пещеры внизу) раскинулись на большой территории. Решено было тщательно осматривать каждое помещение, предварительно изучив его с помощью детектора движений и биосканера.

Температура повысилась до вполне терпимых цифр. С начала рассвета было около минус пятидесяти, и каждый час мороз уменьшался на два-три градуса.

Отряд, внимательно обыскав основные здания, продвигался дальше. Административный корпус, склад, жилые помещения пустовали. Доктор Гильгоф периодически отправлял в пространство сигнал, который можно было охарактеризовать словами приказа «Иди сюда!», но зверь не появлялся.

И только когда люди пришли в лабораторию, стало ясно – зверь где-то поблизости.

– Ого! – Казаков, выставив перед собой автоматическую винтовку, мягким кошачьим шагом прошел мимо опустевших клеток к маленькому и очень неприглядному кладбищу, где были свалены тела бывших сотрудников базы. – Посмотрите, наш приятель побывал здесь!

Вероятно, Иной, огорченный неудачной охотой на живого человека, забрел в помещение исследовательского центра пообедать. Маша, находившаяся под неусыпной охраной сержанта Ратникова и немецкого капрала, фамилии которого она не помнила, по просьбе Казакова осмотрела несколько тел. За прошедшую ночь на них появились знакомые повреждения. Явно поработали челюсти темноокрашенного хищника – если громадные насекомые, изредка появлявшиеся на базе, аккуратно срезали серповидными жвалами куски мертвой плоти, то Иной действовал по своему обычному принципу. Вначале внутренние челюсти захватывают мясо, втягивают добычу в пасть, а уже затем основные клыки отхватывают изрядный кусок. На промерзших трупах эти отметины были очень хорошо заметны – сохранились даже следы саблевидных зубов Иного.

– Он голодный, – заметил Гильгоф. – Новое осложнение. Не думаю, что зверю было приятно питаться мерзлым мясом. Если обратить внимание на количество… э-э… извиняюсь перед дамой, съеденного и на размеры животного, то получается, Иной только слегка перекусил.

– Предлагаете его покормить? – прищурился Казаков, с неудовольствием рассматривая повреждения на трупах. – Постойте-ка… Бишоп, я слышал, что на Ахероне ты кормил своего серебристого знакомца. Чем?

– Мясным концентратом, – тотчас ответил андроид. – Он съел не меньше пяти килограммов Может, и этот будет жрать? На продовольственном складе «Цезаря» я нашел достаточно много таких брикетов…

– Зарегистрировано движение, – вдруг выкрикнул Гильгоф, вытягивая левую руку с закрепленным на рукаве детектором. – Тридцать метров, сорок семь градусов левее. Масса объекта – килограммов пятьдесят.

– Второй объект. – Сержант посмотрел на свой индикатор, начавший тихо попискивать. – Идет в том же направлений.

Судя по сигналу аппарата, улавливающего изменения плотности воздуха, возникающие при движении живых организмов, Иной и еще кто-то (скорее всего, волосатый насекомыш, названный в честь герра Эккарта) находились в соседнем здании, соединенном с лабораторией прямым коридором.

Казаков и первая группа военных быстро прошли через туннель, за ними отправился научный персонал, прикрываемый четырьмя операторами «умных винтовок». Ну точно: черный хищник охотился.

Иной, как разглядел стоящий у шлюза лейтенант, восседал на потолке, внимательно наблюдая за перемещением «уродца Эккарта». Насекомое с целеустремленностью маленького танка ползло по полу в направлении лаборатории. Мелькали толстые членистые лапы, многочисленные фасеточные глаза на двух головах отражали тусклый утренний свет, льющийся из окон. Ни тот, ни другой, судя по всему, людей пока не видели, но представляли серьезную опасность. Челюсти насекомого по силе не уступали хватке Иного.

Казаков жестами указал своим на движущуюся мохнатую тварь, приказывая ее немедленно прикончить, но хищник опередил. Зверь, дождавшись, когда двухголовый «уродец» будет проползать точно под ним, оторвался от потолка, упал сверху на так ничего и не сообразившего местного падальщика, одним движением лапы проломил покрытый шерстью панцирь, одновременно ударив существо наконечником хвоста в одну из голов. Насекомое дернулось, вяло пошевелило лапами и почти мгновенно издохло. Иной взялся за обед.

– Сергей, – прошептал Гильгоф, – пустите меня вперед.

Вениамин Борисович, как потом было оценено, поступил исключительно глупо, что едва не стоило ему жизни. Заметив движение, Иной оторвался от трапезы, вытянулся мордой к человеку и зашипел. Бишоп мгновенно оценил этот звук как предостерегающий. Животное предупреждало гипотетического конкурента, что ему не следует рассчитывать на добычу.

Несколько секунд Иной изучал силуэт, появившийся прямо перед ним на расстоянии трех-четырех метров, два раза коротко пискнул…

Андроид, оттолкнув обоих лейтенантов – и Казакова, и Эккарта, бросился вперед. Он понял, что первая фонема Иного была обращена к материнскому организму: «Атаковать?» Не получив ответа от главы семьи, зверь принял решение самостоятельно, сопроводив его подобием боевого клича.

Доктор Гильгоф как ни в чем не бывало стоял перед животным, вытянув руку с ретранслятором и сюсюкая:

– Ах ты мой маленький… Иди сюда, дружить будем… Твою мать!!!

Зверюга кинулась на ученого с молниеносной быстротой. Гильгоф просто не успел нажать нужную клавишу, отправлявшую неслышный приказ «Стой спокойно, не обращай ни на кого внимания». В то же мгновение сильная ладонь Бишопа ухватила доктора за рукав, дернула, и Гильгоф покатился по полу, прикрываемый андроидом. Челюсти Иного рассекли воздух в месте, где стоял ученый, секунду спустя.

– Стоять! Никому не двигаться! – Гильгоф не потерял контроля над ситуацией, даже сильно ударившись спиной об пол. Больше всего он боялся, что военные начнут стрельбу. Иной замер, пригнувшись, и, видимо, размышлял, на кого броситься – на Казакова и Эккарта или на доктора? Зверя сбивал с толку Бишоп – вроде бы теплокровное существо, но в то же время неживое. Андроид находился всего в полутора метрах от Иного. Просто стоял с уверенным видом. Вряд ли зверь станет нападать на искусственного человека, в котором почти в равных пропорциях смешались плоть и металл. Иной отнюдь не глуп – синтетические люди несъедобны и не могут служить носителем эмбриона. Следовательно, они не подходят в качестве объекта охоты.

– О, получилось! – взвизгнул от радости Гильгоф. Его палец, затянутый в ткань перчатки, лежал на одной из клавиш ретранслятора, полностью утопив ее в корпусе. – Со мной все в порядке! Не вздумайте стрелять!

– Брать живым… – зло бросил Казаков. – Вот как это называется. Доктор, еще один такой выверт – и я вам морду набью, честное слово!

Ученый встал, как ни в чем не бывало, и пружинистой походкой победителя подошел к Иному. Животное сидело на полу в позе, которую знакомый с системой анималистических знаковыражений Бишоп без труда определил как «жест подчинения». Иной не двигался и, казалось, вообще не обращал внимания на человека.

– Ой, забыли взять видеокамеру! – сокрушенно охнул Гильгоф. – Какой был бы кадр – я и мой домашний любимец! Я – рядом с наиболее жутким хищником, встречавшимся людям за всю историю цивилизации! Маша, они все-таки не выдержали конкуренции! Помните наш спор в Плесецке?

Ельцова помнила. Но ей не давала покоя мысль, что они упустили некую важную деталь. Какую? Если она не вспомнит и вовремя не предостережет, этот «укрощенный» Иной еще даст прикурить всей команде. Но что упущено? Что забыто? Маша никак не могла сообразить.

Зверь действительно подчинялся. Было странно видеть, как огромный (если вытянется в полный рост, то превзойдет человека высотой раза в полтора) Иной-хищник, универсальный и опаснейший убийца, безмятежно переносит хамские действия со стороны доктора Гильгофа. Ученый, ничуть не боясь, похлопывал ладонью по закрывающему череп гладкому панцирю, проводил пальцем по острейшим клыкам длиной не менее семи-восьми сантиметров, подергивал чудище за лапу, будто здороваясь… Неужели Иных действительно можно обуздать, используя лишь моделируемый техникой инфразвуковой сигнал материнского организма – королевы, возглавляющей семью?

«Конкуренция, значит… – подумала Маша, наблюдая за беспечным ученым. Не будь на его лице маски, она смогла бы рассмотреть торжествующую улыбку, достойную Ньютона, которого ударило по голове летописное яблоко. – Что-то здесь не так. Я уверена. Мы обставили Иных в одном ходе, но партию пока не выиграли. Что-то не так…»

Вениамин Борисович переключил ретранслятор на другой диапазон, отдав зверю приказ «Следуй за мной», и махнул рукой остальным:

– Идем к «Цезарю». Не беспокойтесь, я полностью контролирую психику животного и его действия. Сергей Владимирович, ради бога, опустите оружие. Этот красавец никого не тронет!

Маша оценивала процессию как наиболее сюрреалистическое зрелище, виденное ею за всю жизнь. Впереди, на почтительном расстоянии, шествовали Андрей Ратников и лейтенант, за ними с видом триумфатора выступал Веня Гильгоф вместе с чужим существом, замыкали странный парад все остальные. Ельцова посматривала на пол, чтобы случайно не наступить на волочащийся длинный хвост черного хищника.

Снегопад не прекратился, но утро постепенно разгоралось. Теперь не надо было использовать инфракрасный бинокль, чтобы рассмотреть окружающую местность. Вдалеке чернели скальные образования, желто-черные строения базы выглядели редким цветовым пятном на сплошной снежной равнине, а выкрашенный в черно-серебристые цвета «Юлий Цезарь» казался теплым и добродушным созданием, порожденным техногенной цивилизацией Земли.

Сейчас можно было подробно рассмотреть внешнюю конфигурацию корабля. Да, большой. Гораздо крупнее челнока «Меркурий», на котором Маша несколько месяцев назад спускалась на Ахерон, не говоря уж о погибшем «Триглаве». Два загнутых книзу трапециевидных атмосферных крыла-стабилизатора, два киля с непонятным символом – римская дикторская связка, на которой восседает золотой орел императоров. На груди птички пристроилась свернувшаяся в кольцо змея. Неизвестный никакой современной геральдике элемент. А самое главное – название корабля. Буквы ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ вырисованы кириллицей.

Маша только ахнула. Значит, этот малый рейдер действительно произведен отечественной фирмой. Не станут же американцы, европейцы или подданные японского императора изображать имя корабля алфавитом, использующимся только на территории Российской Империи и в Болгарии? В то же время корабль мог быть построен где угодно (Ельцова отметила, что очертания рейдера ей насквозь незнакомы. Причем не только ей – система опознания тоже никак не отреагировала на конструкцию «Цезаря»…), и знаки на борту могли быть нанесены после продажи транспорта…

– Маша, не зевайте, – проворчал Бишоп, когда консультантка едва не упала, запнувшись о сорванный трос, и будто невзначай добавил: – Не нравится мне все это.

– Что не нравится? – насторожилась Ельцова, уставившись в лицо андроиду.

Иной почти не беспокоил, словно был непреложной частью реальности.

– Корабль не нравится, – тихо сказал Бишоп, указывая на «Цезаря». – Зверюга не нравится. Я на подобных тварей насмотрелся – до конца жизни хватит. Слишком легко мы надели на Иного виртуальный намордник. Подозрительно легко, вам не кажется?

– Кажется, – согласилась Маша. – Но, Бишоп, посмотри – все довольны. Поймали зверя, сейчас выберемся с этой дурацкой Сциллы, полетим неизвестно куда, зато с комфортом.

– Мы еще не выбрались, – резонно ответил андроид, неприязненно поглядывая на черную ребристую спину животного. – Только когда я окажусь на Земле, беспокойство пройдет. Боюсь, домой мы вернемся не скоро…

Шлюз «Юлия Цезаря» гостеприимно открылся, опустился трап, и Казаков, первым взбежавший по нему, пропустил вперед доктора Гильгофа и его крайне необычного спутника. Голос ИР сообщил, что чудище следует доставить в лабораторию «А», где уже подготовлена необходимая аппаратура.

Толстенная, не меньше ладони, дверь-шлюз закрылась, герметизируя корабль, и люди остались наедине с изощренно-умным искусственным разумом «Цезаря» и зубастым черным хищником, порожденным далеким и, наверное, очень суровым миром.

Иной вел себя более чем спокойно.

Казаков, вдоволь наобщавшийся с Иными во время экспедиции «Патны» к Ахерону, зверю не доверял, да и не собирался доверять. Именно поэтому подчиненные лейтенанту военные не отводили от черного существа оружейные дула и были готовы пристрелить его при первых же признаках неповиновения. Однако страшилище будто и не видело людей – зверь медленно прошел по коридору вслед за доктором, заинтересовался яркими цветными индикаторами на замке двери исследовательского центра, осторожно «обнюхал» второй парой челюстей толстое стекло отсека и невозмутимо подождал, пока Гильгоф не «позовет» его внутрь.

Страшное и непознаваемое чудовище перестало быть загадкой. Да, большой, да, очень сильный, да, неприятно выглядит (хотя с точки зрения Гильгофа зверь был просто неотразим: соразмерные формы, красивая матово-черная с зеленым отливом окраска… ну и так далее), но все же случилось невероятное – человек еще раз доказал всей Вселенной (а скорее, самому себе), что именно он является венцом творения. Можно загнать в клетку тигра, засадить в цирковой бассейн касатку или содержать пираний в домашнем аквариуме. Точно так же оказалось возможным найти управу на этот странный вид инопланетного хищника, несомненно, развитый и высокоорганизованный.

Вениамин Борисович Гильгоф настолько уверовал в силу человеческого разума, что прямо бравировал своим открытием. Собственно, открытие-то совершил не он, а ученые лаборатории S-801, но доктор с обезоруживающей бесцеремонностью счел, что победа над Иными принадлежит всему человечеству, следовательно, и ему тоже. Он категорически не разделял подспудных опасений Маши, высказанных полушепотом, и безапелляционно заявил, что «судя по сохранившимся файлам, технология управления чужим существом абсолютно совершенна». И это верно только потому, что, в отличие от серебристых разумных Иных, черные хищники гораздо более примитивны. Примитивной тварью можно управлять, не особо напрягаясь. Ведь имеется разница между человеком и обезьяной? Верно?

– Акула тоже примитивная, – парировала Ельцова. – Но в Австралии до сих пор огораживают пляжи, не особо надеясь на отпугивающие акул сигналы.

– Ерунда! – легкомысленно махнул рукой Гильгоф. – Американцы добились своего, и теперь мы вполне можем воспользоваться их наработками. Да уже воспользовались! Посмотрите только!

Иной, почему-то выглядевший очень несчастным, как мокрая болонка под дождем, сидел на полу лаборатории «Юлия Цезаря», почти прижавшись телом к жесткому ворсу пластикового покрытия, которым специально выстилали отсеки, чтобы не скользила обувь. Иной даже не казался большим.

«Зверь действительно кое в чем красив, – отрешенно подумала Маша, издали разглядывая Иного. – Слишком необычен. Если бы здесь находилось не живое существо, а, допустим, статуя из черного камня, до миллиметра повторяющая его формы, то какой-нибудь миллионер выложил бы кучу денег, чтобы поставить ее у себя в саду и показывать гостям. И все-таки не будем забывать, что он живой. Живой…»

Военные не отходили от дверей лаборатории, с мрачными лицами наблюдая, как Гильгоф готовит «камеру» для Иного. Настоящий хозяин «Юлия Цезаря» оказался человеком удивительно дальновидным – в научном отсеке располагался закрытый со всех сторон пуленепробиваемым стеклянным куполом блок, отдаленно напоминавший громадную криогенную капсулу необычной формы. Овальная дверца, отдельный терминал управления, какие-то трубки, подведенные к навершию капсулы… Тесновато, конечно, но животное там легко поместится.

Гильгоф заблаговременно успел изучить это устройство под руководством фантома «Юлия Цезаря» – ИР корабля объяснил доктору, что тот видит перед собой некое подобие газовой камеры, куда из припрятанных под полом баллонов может накачиваться любое газо-воздушное соединение, теоретически способное усыпить Иного. Когда зверь заснет, достаточно будет с помощью манипуляторов взять все необходимые анализы живых тканей, а затем выставить Иного вон с корабля.

Цезарь материализовался, едва только животное ввели в лабораторию. На сей раз визуальная иллюзия красовалась в багрово-фиолетовой тоге, символизирующей победу и превосходство. Фантом вежливо отошел в угол, посоветовал не обращать на него внимания и пристроился в одном из кресел. Машу он нервировал, Казаков, Эккарт и их люди посматривали на шуточку владельца малого рейдера неодобрительно, а Бишоп с Гильгофом, кажется, вовсе не заметили появления голографического призрака.

– Теперь пойдем со мной. – Ученый направил на животное ретранслятор и отжал пару кнопок. Закрепленный на черепе Иного маленький прибор усилил сигнал и передал его нервным центрам животного. Зверь поднялся и сделал несколько осторожных шагов в сторону камеры. Ельцова инстинктивно отшатнулась, хотя ее и Иного разделяло не меньше пяти метров. Гильгоф посторонился, пропуская ребристое черное чудище в открытый узкий шлюз, и, когда оно оказалось внутри прозрачного блока, отдал команду «Сидеть спокойно».

– Можете идти, – бросил он Казакову. Лейтенант поднял брови. – Отсюда он не выберется. Там трехслойное кварцевое стекло с пластиковым покрытием, пол керамический и усиленный внизу титановой плитой. Консервная банка.

– Я хочу посмотреть, – упрямо сказал Казаков. – И вообще, чего вы раскомандовались?

Гильгоф лишь поморщился. Бишоп стоял с каменным выражением на лице. Иной осторожно изучал камеру, изредка тычась мордой в прозрачные стены. Капельки слюны стекали по стеклу.

– Хорошо-о, – протянул ученый. Его пальцы порхали над клавишами компьютера, управлявшего блоком. – Приступим. Бишоп, что опробовать для начала?

– Стандартные наркотизаторы. – Андроид ткнул пальцем в появившийся на мониторе список химических веществ, имевшихся в распоряжении исследователей. – Только мне кажется, ничего не получится. Его кровь моментально удалит любой яд, содержащийся в атмосфере.

– Посмотрим. – Гильгоф выбрал курсором наиболее подходящее, по его мнению, соединение и нажал клавишу ВВОД. – Для начала распылим препараты кетаминового ряда с добавлением бензодиазепинов…

Из трубки над головой Иного пополз едва заметный и мгновенно растворяющийся в воздухе капсулы белесый туман. Зверь поднял морду, заслышав тихое шипение, вывел из пасти стержень со второй парой челюстей, попробовал распыляемое вещество «на вкус» и… И чихнул. Очень натурально. Прямо как собака, сунувшая нос в коробочку с перцем.

Маша Ельцова откровенно фыркнула, затем последовали смешки Казакова и других военных, толпившихся у входа в лабораторию. Иной сидел в своей прозрачной клетке, ничуть не реагируя на вводимые вещества.

Через минуту Гильгоф разочарованно развел руками.

– Если его легкие впитывают газы так же, как и наши органы дыхания, – сказал он, комментируя, – то Иной доложен был свалиться еще сорок секунд назад. Я ввел дозу, способную заставить стадо бегемотов больше суток беспробудно дрыхнуть… Попробуем что-нибудь другое.

Спустя полчаса все наблюдатели, начиная от Ельцовой и заканчивая прибежавшими поглазеть на невиданное развлечение докторами, начали скучать. Гильгоф с Бишопом травили бедного зверя наркотизаторами и их сочетаниями, но тому было хоть бы хны. Иной иногда чихал, иногда попискивал, изредка щелкал челюстями и поводил хвостом. Решение подсказал Бишоп.

– Фторотан использовали, Вениамин Борисович? – вежливо спросил андроид. – Нет? И не нужно.

– Я даже цианиды туда запустил, – с огорченным видом ответил Гильгоф, указывая на камеру. – Чтоб этой твари пусто было! Не хочет он спать! А если начнем действовать манипуляторами до того, как он заснет, рассчитывая только на воздействие инфразвукового сигнала, зверь начнет бунтовать. Кому понравится, когда в тебя тычут иголками?

– Любой организм, – задумчивым голосом сказал Бишоп, – обязан реагировать на изменение атмосферного давления. Понимаете?

– Ты гений! – заорал ученый, мигом уяснив, что имеет в виду андроид. – Как я, болван, сразу не догадался! Почему ты раньше не сказал?

Не слушая ответа Бишопа, Гильгоф рванулся к компьютеру.

Что происходит с человеком или любым другим высокоорганизованным млекопитающим, когда резко понижается давление? Концентрация кислорода в крови уменьшается, зато возрастает содержание азота, мозг начинает испытывать кислородное голодание и следует потеря сознания. Иной, конечно, не принадлежит к классу Mammaria, но вдруг его организм отреагирует сходным образом? Ведь известно, что клетки Иного питаются именно кислородом – здесь эволюция не пошла на уступки новой разновидности жизни. Значит…

Гильгоф поставил камеру на вентиляцию, чтобы удалить следы отравляющих веществ. Ему было известно, что человек падает в глубокий обморок, как только давление опускается до двенадцати psi. Доктор пошел на лихой эксперимент, уменьшив давление еще в два раза.

Иной откровенно забеспокоился. Завертел головой, несколько раз царапнул когтями стекло, завозил хвостом по полу, а спустя десять минут под возгласы наблюдавших за камерой людей потерял сознание. Еще некоторое время дергались щупальца и сжималась-разжималась когтистая «ладонь» Иного, но вскоре, когда атмосферное давление в камере достигло минимальной отметки, зверь полностью лишился сознания.

– Не слышу аплодисментов! – Гильгоф развернулся всем телом к Маше и Казакову, победоносно посмотрел на остальных, включая Юлия Цезаря, молча наблюдавшего за эпопеей с усыплением Иного, и сам хлопнул в ладоши.

– Аплодисменты положены Бишопу, а не вам, – жестокосердно сказала Маша, кивая на скромно стоящего неподалеку андроида. – Это он догадался! Веня, сейчас быстро забираем образцы живых тканей, выпроваживаем это чучело наружу и…

«Его можно взять с собой, – послышался голос Цезаря. Фантом вытянул вперед ладонь, останавливая готовую излиться гневную речь госпожи консультантки, которая мигом ощетинилась при одной только мысли о том, чтобы привезти Иного на Землю. – Не беспокойтесь, живая тварь нам не требуется. Достаточно продержать это существо в камере, пока оно не умрет. И мы доставим на Землю неповрежденный труп».

– Логично, – согласился Гильгоф, жестом подзывая Машу и андроида. – Так и сделаем. Мария Дмитриевна, Бишоп, вы биологи, вам и работать. Вы лучше знаете, как забирать пробы клеток.

Дурное дело нехитрое. Бишоп, полгода просидевший в Цюрихе, копаясь в кишках Иных существ, неплохо знал их анатомию, а Ельцова была профессионалом, которому не раз приходилось встречаться с ксеноморфами самых разных обличий и размеров, начиная от вирусов и заканчивая гигантскими мегаланиями с Гермеса, очень похожими на динозавров, вымерших на Земле сотни миллионов лет тому назад. Взять у Иного жизнеспособные клетки для их дальнейшего замораживания и исследований было просто в теории, но дело могли осложнить технические трудности.

Маша, почувствовав себя в своей стихии, начала командовать и андроидом, и Гильгофом:

– Веня, быстро рентгенограмму! Бишоп, активируй томограф. Потом проведем исследования ядерно-магнитным резонансом. Я точно должна знать, где какой орган находится, когда зверь лежит в таком положении. Ведь мы не можем его передвинуть, верно?

– Здорово! – быстро прошептал на ухо доктору Логинову, стоящему у дверей, медтехник. – Никогда бы не подумал, что такое возможно.

Казаков посматривал на засуетившихся ученых с настороженностью. Он по-прежнему не доверял Иному. Хотя…

«Они его усыпили, – для себя отметил лейтенант. – Значит, если мы в дальнейшем столкнемся с Иными, достаточно будет резко уменьшить атмосферное давление в корабле, чтобы обездвижить зверя. Интересное наблюдение… Как раньше не догадались?»

Работа шла вовсю. Получив рентгеновские снимки, томограмму и распечатку с выводами компьютера, управлявшего комплексом ядерно-магнитного резонанса, Маша задействовала сенсорные манипуляторы – и здесь предусмотрительность владельца «Цезаря» была достойна высшей похвалы. Он каким-то образом сумел сделать тончайшие хирургические инструменты из темной и не очень презентабельной на вид, но исключительно стойкой керамики, которой была нипочем даже органическая кислота, содержащаяся в организме Иного.

…Длинная тонкая игла, направляемая механической рукой, выползшей из основания камеры, вонзилась в череп зверя, не без натуги преодолевая кремниево-металлическое соединение, из которого был «построен» панцирь существа, затем под контролем постоянно действующего томографа прошла внутри организма Иного к нервному узлу, засасывая в узкий канал межтканевую жидкость и живые нейроны. Еще несколько уколов – в туловище, крупные сосуды. Выступали желтые капельки разъедающей внутренностной жидкости, стекая на пол по гладкому телу и оставляя на керамических плитках темные следы…

– Маша, достаточно, – тихо сказал Гильгоф, поглядывая на монитор, где появлялись все новые и новые данные, свидетельствующие об успехе операции. – Мы добыли материала больше, чем нужно. Часть клеток уже заморожена. Отпустите его.

Ельцова никак не ожидала, что первый в истории науки эксперимент с живым чужим существом пройдет настолько гладко. Животное никак не реагировало на вмешательство в его организм и, усыпленное низким давлением, находилось без сознания. Значит, исследователи с Земли (какая разница, кто именно?! Пусть даже Удав Каа, не подчиняющийся никакому государству или коммерческой структуре!) получат возможность беспрепятственно изучить все качества и свойства живых клеток Иного, разгадать тайну его генофонда и, возможно, найти способ противоборства с этими чудовищами.

Смешно другое. Эти знания будут накапливаться, аккуратно фиксироваться, наверняка появятся серьезные научные отчеты, но… Черных хищников осталось очень мало. Один здесь, еще десяток в руках у террористов «Нового джихада» (последних вскоре должны будут обнаружить спецслужбы великих держав и безжалостно уничтожить), возможности связи с разумными серебристыми Иными никакой, а следовательно, этот биологический вид отойдет в разряд фантастики. Если планета, породившая этот вид жизни, достаточно удалена от земного Солнца (тысяча световых лет? Двадцать тысяч? Миллион?..), то земляне встретятся с Иными еще очень не скоро.

Маша вспомнила свою давнюю мысль, возникшую еще на Ахероне: вдруг Иные выведены искусственно? Тогда с какой целью неизвестная цивилизация занималась генетическими экспериментами и биоинженерией, достигнув таких невероятных высот в построении кремний-металлических клеток? Некоторое время назад даже на Земле проводились опыты по созданию живого организма на кремниевой основе (соседний с углеродом элемент!), но исследования закончились полнейшим крахом. Ученые не смогли соединить кремний и тот незримый флюид, что именуется «жизнью».

Как может выглядеть мир, в котором благодаря невероятной, непредсказуемой эволюции появились Иные? Если их много, то на ком они паразитируют? Или они нашли для себя симбиотический организм, способный без особых проблем выращивать зародышей? Почему животное стойко переносит любую атмосферную среду, содержащую любые газы и вещества, губительные" для человека? Почему, в конце концов, Иные предпочитают не ходить по земле, а передвигаться по вертикально-отвесным поверхностям, то есть по потолку? Или на своей планете Иные живут в пещерах?

Еще вопросы… Иной удивительно силен, агрессивен, отлично защищен. Следовательно, по законам биологии он имеет серьезных врагов-хищников, от которых нужно защищаться! (Что же это за апокалиптическое чудовище, способное противостоять Иному и побеждать его?) Отчего Иной буквально нашпигован кислотой? Понятно, что это универсальный сорбент, предохраняющий Иного от вредных газов и позволяющий обороняться (достаточно вспомнить, что защищающийся зверь плюет в противника струей кислоты!), но разве можно представить хоть одного известного человеку ксеноморфа, имеющего настолько отработанный и всепобеждающий механизм обороны?

И напоследок: отсутствие механизма регулирования численности популяции, способность на долгие годы впадать в самоанабиоз, нет органов зрения в привычном человеческом понимании, зато имеются все мыслимые и немыслимые способы обнаружения противника (сонар, инфракрасное зрение, восприимчивость к инфра– и ультразвуку и много всего прочего…). С чем столкнулись люди? Кто они, Иные?..

– Мария Дмитриевна! – Гильгоф подергал Машу за рукав. – Вы над чем задумались? Смотрите, наш красавец просыпается. Я повышаю давление в камере. Когда он окончательно очухается, мы его выведем наружу и пристрелим, как ни жаль.

– С какой стати? – Маша непонимающе посмотрела на доктора. Ей почему-то стало жалко Иного. Пусть хищник, пусть убийца, но он ведь живой, и в конце концов, он не виноват, что создан таким! Проще будет быстро и безболезненно убить зверя в камере, выкачав из нее весь кислород.

– Господин лейтенант приказал, – нейтрально, однако не без иронии, ответил Гильгоф. – Он не желает видеть эту морду на своем корабле. Хотя, как мне кажется, рейдер вовсе не принадлежит изумительному господину Казакову.

– Подождите-ка, – послышался голос Бишопа, – посмотрите на животное!

Иной медленно, словно пьяно, поднялся на задние лапы, обвел мордой заметных через стекло людей, яростно запищал, саданул хвостом об пол и неожиданно бросился вперед, ударившись черепом о прозрачные стены камеры. Стекло выдержало.

– Сейчас я его успокою, – кивнул ученый, взяв ретранслятор и нажимая на нем кнопки. – Не волну…

– Черт! – Ельцова отступила на шаг. – Веня, в чем дело?

Гильгоф не мог ответить. Прибор не действовал.

Зверь, уяснив, что пробить стену капсулы невозможно, отступил, выгнулся, и вдруг по стеклу ударила тугая струя желто-шафрановой кислоты.

– Лейтенант! – истошно заорал Гильгоф. – Сюда, быстро!

Казаков, обер-лейтенант Эккарт и остальные еще десять минут назад ушли в кают-компанию, убедившись, что Иной безопасен. Даже фантом «Цезаря» исчез, предоставив людям самостоятельно разобраться с укрощенным чудищем.

Стеклянный колпак не выдержал. Может быть, несколько капель внутренностной жидкости Иного и не сыграли бы особой роли, но на сей раз монстр устроил настоящий ливень из кислоты. Камера постепенно разрушалась.

– Сматываемся! – рявкнула Маша, толкая ученого к двери. – Цезарь сумеет заблокировать этот отсек, и Иной будет изолирован! Ну что вы канителитесь, Веня?! Быстро!