Зачистка продолжилась своим чередом, хлопали пистолетные выстрелы, вязали приходящих и еще ничего соображающих аборигенов. Их было много и это хорошо.

К счастью для Эрика, о чем он прямо-таки благодарил небеса, больше ему не пришлось решать столь сложных вопросов, какой он только что решал. Все кто ему попадались, были либо мертвы, буквально разорваны на части близкими взрывами, либо аборигена видел не только он, но и шедшие с ним рядом «крысы», тогда он их вязал. Еще проще в ситуации, когда полностью пришедший в себя сахарианец бросался в атаку, собираясь захватить на тот свет как можно больше злобных инопланетян. Тут уже просто приходилось обороняться, спасая собственную жизнь.

Наконец они зачистили все пространство вплоть до того места, откуда началась бомбардировка. Сотня «крыс» сбегала далеко вперед, где штурмовые вертолеты обработали разведчиков-охотников, приволокя еще троих пленных, а так же еще дюжину трофейных винтовок и боеприпасов к ним.

Люди пожалуй впервые в таком масштабе смогли подержать в руках образчики вооружения с корабля «Орфей», доставшиеся аборигенам.

– Патроны самопальные, – выщелкнув один патрон, заметил Череп. – Впрочем это неудивительно. Гильза типа картонной… то есть из травы, сделана по тому же принципу что и мы изготовляем ракеты. Спуск электрический, с капсюлями возиться не нужно. Пуля свинцовая… тоже самодельная. Вот ведь орфейцы, научили ублюдков на нашу голову.

«Крысы» тем временем пилили деревья, готовя площадку сто на сто метров для вертолетов. В одну кучу согнали пленников. После чего занялись мародерством. Сначала обобрали своих погибших товарищей, тела ведь везти обратно смысла нет, потом брали разные приглянувшиеся аборигенские вещицы: ножи, ожерелья, даже одежду.

– Сколько их? – спросил Череп, у командира группы отвечавшего за охрану.

– Шесть десятков ровно.

– Неплохо. Окажите раненым помощь, перевяжите раны. Добираться домой не близко, сдохнут еще на полпути.

«Крыса» кивнул и стал вызвать своих бойцов, чтобы те выдернули из общей массы пленных аборигенов раненых.

Аборигены не понимали что происходит, огрызались, и несмотря на то что связанные бросались на людей, пытаясь хотя бы их укусить, за что получали прикладами по голове. Многие от такого падали без памяти.

– Эй, не убейте только!

– Да что мы не понимаем что ли?! Мы легонько, чтобы мозги им вправить…

«Крысы» засмеялись и продолжали вытаскивать раненых, чтобы наскоро промыть и перевязать им раны.

– Ух, какая цыпочка…

Эрик удивленно посмотрел на плотоядно улыбнувшегося «крысу» по кличке Бур. Тот стал лапать пленницу за выпирающую грудь, залезая под ярко расписанную куртку. Махов отметил для себя не без удивления, что аборигенка действительно выглядит довольно привлекательно.

«Чего это я?! – ужаснулся он. – Они же инопланетяне!»

Хотя при чем тут это? Разве инопланетяне не могут выглядеть привлекательно для человеческого эстетического восприятия? Вполне. Другое дело то что делал Бур аморально по определению и противно природе…

Пленница пыталась как-то сопротивляться, дергалась, шипела, хотела укусить лапающего ее «крысу» за руку, но все бесполезно, «крыса» только похохатывал и отвешивал аборигенке легкие пощечины.

Сахарианцы видя такое, начали волноваться, усилился шум.

– Эй, Бур, кончай, – с хохотом попытался остановить непотребство один из его товарищей, стрельнув глазами в сторону Махова. – Ты остальных заводишь… в смысле гоблинов. Вон как они все разбушевались.

Эрик заметил этот момент, а вот увлекшийся пленницей Бур, похоже, нет.

– Еще немного и я действительно кончу… Штаны прямо-таки рвет.

Взрыв хохота потряс «крыс».

«Не может быть… – потрясенно подумал Эрик. – Нет, это невозможно. Дичь».

Бура все-таки оттащили от раненой пленницы, до того как Эрик указал на непотребство Черепу и перевязали ей рану на руке вернув обратно в толпу.

Наконец посадочную площадку подготовили, кое-как растащив в стороны поваленные и спиленные деревья, и на нее стали приземляться первые штурмовые вертолеты, полностью освободившиеся от боезапаса, превратившись в грузовики, чтобы забрать пленников.

Потом подошла очередь бойцов и вскоре люди полетели обратно с хорошим настроением. А что еще нужно? Задачу выполнили, всех аборигенов перебили, если пара-тройка десятков и скрылась, так это даже к лучшему, когда доберутся до своих, страшные истории расскажут. К тому же набрали кучу пленников, при этом понесли довольно незначительные потери, всего два десятка погибших (спасибо бронежилетам), раненых конечно больше. Нормально в общем.

Путь домой казался длиннее, но это скорее психологически.

– Хорошая работа, – выслушав краткий доклад, похвалил всех Ремезов, присутствовавший при разгрузке пленников.

– А то! – самодовольно отозвался Череп широко и открыто улыбаясь, что Эрик его невольно заподозрил в чем-то нехорошем. Ну не лыбился так Череп никогда.

Махов осмотрелся по сторонам и взгляд его зацепился на выгружаемых пленниках. Что-то показалось неправильным. Но в то же время не мог сказать что именно его зацепило.

«Паранойя это, – мысленно одернул себя Махов и тут его осенило: – Да их как будто меньше стало! Да определенно меньше!»

Ремезов пошел разговаривать с научниками, а Махов, несмотря на боль в челюсти, позвал «крысиного» короля:

– Череп!

– Чего?

– Где остальные пленники, Череп?

– О чем ты? – вполне натурально удивился «крысиный» король.

– Здесь не хватает как минимум двух десятков аборигенов.

– Пересчитай, здесь все шестьдесят особей. Больше не было.

Махов хмыкнул. Вот значит для чего при нем тогда назвали количество пленных.

– У меня есть глаза Череп и я вижу что здесь не хватает минимум двух десятков. Причем…

Эрик потрясенно замолчал. Он не обнаружил той самой сахарианки к которой приставал Бур, нет его самого, а значит не осталось никаких сомнений в том что сейчас эта делает «крыса» с пленницей.

– Причем в основном жен… особей женского пола, – все же закончил он.

Череп вплотную приблизился к Махову и нависнув сверху как гора за счет своего более высокого роста, многозначительно с намеком на угрозу прошептал:

– Но мы ведь об этом никому не скажем, верно?

– Что?! Вы что, совсем бошки потеряли?! – яростно зашипел Эрик.

– Верно подмечено. Тебе их не понять, ты-то при бабе… Многие именно потеряли бошки без женского общества, на стену лезут, а кулак уже не помощник. Женщины нами брезгуют, боятся, не спорю, возможно, мы сами в этом страхе виноваты, городское подземелье нас всех изменило не в лучшую сторону, вот и приходится выкручиваться.

Эрик стоял выпучив глаза. Все-таки то в чем он заподозрил «крыс», но не хотел признавать, оказалось правдой.

– А аборигенки заметь очень похожи на человеческих женщин, все что нужно находится на привычном месте. Раскраска конечно другая, есть дополнительные элементы, но это мелочи. Некоторым наличие второй пары груди и хвостика даже нравится. Пусть сбрасывают напряжение на них. Я вообще считаю: чем бы детишки не тешились, лишь бы друг друга не резали, а то у меня их и так мало осталось… И потом, сам должен понимаешь, не будет пленниц-аборигенок для плотских утех, до греха с человеческими женщинами может дойти. Так что ты выбираешь?

– Но ведь это еще и опасно, помимо того что… аморально!

– Возможно. Возможно, кто-то заразится сахарианской гонореей, триппером или еще чем похуже, но это их проблемы. Не маленькие, должны понимать о возможных опасностях. Другое дело, что многие уже так окосели от воздержания, что не то, что с гоблиншами, с козами спать готовы. Другое дело что коз как раз нет. И вот вопрос, что аморальнее, спать с козой или все же с сахарианкой?

Эрик аж поперхнулся от такого сравнения. А Череп, казалось даже забавляясь словесной игрой на морально-этические темы, между тем продолжал:

– С одной стороны скотоложство, с другой… А что с другой? Ведь аборигены разумны, значит определение «скот» к ним не подходит. Значит все-таки это вполне нормально с этической точки зрения – разумное существо занимается сексом с другим разумным существом. Преступление, если это были бы люди, так как это все же делается насильно без согласия абоигенок, но ведь они хоть и не скот, но и не люди, значит, вопрос в юридическом смысле открыт! Вот такой вот этически-юридический казус! – уже откровенно посмеивался «крысиный» король. – Каждый решает его для себя сам. И вообще о чем мы собственно говорим, о недостаче пленников для опытов или о морально-нравственной стороне вопроса обращения с ними? Если о последнем, то война идет на уничтожение, так о какой морали вообще может идти речь?! Они ведь вообще для опытов предназначаются! А это ли не аморально?!

Эрик видел, что Череп смеется над ним, и он молчал, не зная, что сказать в ответ. Тем более что «крысиный» король во многом прав.

– Ты мой должник, – уже прямо напомнил Череп, перестав ухмыляться.

Эрик поджал губы и сжал кулаки. Но что он может сделать? Ведь, по сути, он не выполнил свою работу. Ремезов его послал приглядывать за «крысами», а он их вынужден покрывать. Но делать нечего.

– Больше не должник… – чувствуя себя оплеванным, пробурчал Махов. – И если еще раз замечу расхождение в количестве пленников, молчать не стану.

«Крысиный» король кивнул и развернувшись пошел к своим людям. Людям ли?