35

— Где я?

Антон понял, что сказал это вслух, и ему стало стыдно. Кроме того, он понял, что играть в мертвого жука теперь не имеет смысла. Он себя выдал, а значит, долой притворство.

Ничего не остается, как открыть глаза и попытаться сесть.

Попробовал… И получилось… Открыл, сел.

Хм, а это что такое? Где он теперь оказался?

Задавая себе эти вопросы, он всматривался в маячившее перед глазами белое, налитое светом пятно, и никак не мог понять, чем же оно является.

Честно говоря, этому мешала радость, обычная, почти животная радость от сознания того, что остался жить, что кошмар, в котором его разрезало струной, оказался не более чем сном, ну на худой конец галлюцинацией, но ни в коем случае не реальностью.

Слава всем богам этой планеты — свалки отходов, планеты людей, переработавших свое будущее в кучи мусора и потом им же насмерть отравившихся.

Он провел рукой по глазам, потом осторожно пощупал правую сторону головы. Болела она так, словно он хорошенько ею приложился.

Наверное, так и было.

Ну-ка…

Ну да, приложился, да еще как. Падая в глубь ниши…

Ниша! Вот что маячит у него перед глазами! Выход из нее, выход на белый свет. Там, снаружи, день, и поэтому ему кажется…

Волчонок тихо хихикнул.

Все верно. Здорово, должно быть, он приложился, если не смог сообразить сразу. И сколько после этого прошло времени?

Он вздрогнул.

Дядюшка-волк! Тот все еще морочит голову небожителям, водит их кругами, чтобы дать ему возможность больше узнать о беглеце. Он же, вместо того чтобы работать, валяется без сознания.

Не дело это, совсем не дело. Надо встать и все еще раз оглядеть. В первую очередь эту пещеру. Что скрывается в ее глубине? Может быть, беглец успел спрятать нечто ценное?

Успел?

Цепляясь руками за стену, он встал на ноги и поспешно отвел взгляд от выхода, чтобы его глаза привыкли к темноте. Поначалу она показалась ему угольно-черной. Потом, через пару минут, постепенно стали проступать очертания стен, которые становились все более четкими.

В общем, так оно все и оказалось. Пещера была такой неглубокой, что больше походила на нишу. И в ней не было ровным счетом ничего ценного.

Ни-че-го.

Да быть такого не может.

Он сделал несколько шагов в глубь пещеры и оказался перед глухой стеной.

Все, дальше дороги не было, хоть колотись об эту самую стенку головой.

Он принюхался.

Пахло в пещере, как и положено, сыростью, плесенью. Еще, похоже, где-то в ней было мышиное гнездо. И значит…

Хорошо, а вот это что?

Он еще раз принюхался, внимательно, чутко, стараясь разложить так заинтересовавший его запах на составляющие, донять, что, в принципе, могло его оставить.

Что именно? Ну-ка… ну-ка…

Чужой, запах был совершенно чужой, словно бы его оставило нечто, не имеющее отношения к Земле, нечто… инопланетное, прилетевшее сюда из других миров… Но главным было даже не это. Антон неожиданно осознал, что этот запах, всего мгновение назад казавшийся ему чужим, даже враждебным, вдруг стал приятным и каким-то… родным, что ли? Словно бы он принадлежал чему-то доброму, безопасному.

Чужому и безопасному? Бред какой-то.

Антон тряхнул головой, освобождаясь от наваждения запаха, изгоняя мысли о нем.

Нет, нет, сейчас ему нужно заниматься совсем другим. А запах… По положению тела беглеца-небожителя было ясно, что он в пещеру заходил. Вот кто этот запах и оставил.

Почему запах показался ему таким хорошим, почти родственным? Кто же его знает? Загадка, которая со временем будет разгадана. Нет? Ну и ничего страшного. Мало ли в жизни загадок, так и оставшихся неразгаданными?

Еще раз тщательно оглядев пещеру и убедившись, что в ней никто ничего не спрятал, проверив места, в которых можно было бы на скорую руку соорудить тайник, Волчонок заторопился к выходу.

Теперь ему не терпелось взглянуть на труп небожителя. И конечно, его следовало обыскать. Может быть, на нем найдется нечто интересное?

Жаль, он погиб. Ну, да ничего не поделаешь. Кстати, вдруг этим небожителям интересен даже его труп? Что, если его спрятать, а потом попытаться им загнать?

Чем не идея?

Он остановился у выхода из пещеры и ошарашенно крякнул.

Да нет, так не бывает. Или он валялся в пещере без памяти очень долго? Ну уж не несколько минут, это точно. Не может такое случиться за несколько минут. Или может?

Вся поляна перед пещерой была усеяна воронками. Одна воронка была даже в том месте, где должен был лежать труп небожителя. Причем, судя по величине этих воронок, никакими гранатами тут и не пахло. Гранаты? Нет, тут рвались снаряды из какой-нибудь корабельной пушки. А такая пушка в данных обстоятельствах могла означать только одно.

Преследователей.

И было еще нечто, зацепившееся у него в памяти. Толчок, благодаря которому он влетел в пещеру, ударился головой и потерял сознание.

Что это было? Взрыв одного из снарядов, которым преследователи обстреливали остров?

Ладно, это все выяснится потом. Сейчас, прежде всего, надо вернуться к Дядюшке-волку. Тому уже наверняка приходится не сладко. Хотя он должен был, обязан был использовать обстрел преследователей себе на пользу. Но не до бесконечности?

Антон еще раз с сожалением оглядел огромную воронку, оставшуюся там, где лежал труп небожителя, внимательно осмотрел поляну и все другие расположенные на ней воронки.

Нет, труп беглеца исчез бесследно, растворился, будто его и не было. Вот такая невезуха.

Еще раз осторожно потрогав правую сторону лица и убедившись, что она распухла, Антон огорченно покачал головой.

Явный синяк. Большой. Ну и видок у него, наверное, сейчас. Впрочем, нет худа без добра. Теперь у него есть оправдание: он не сбежал, он просто ударился и потерял сознание.

Осторожно понюхав воздух, Волчонок определил, в какой стороне должен находиться Дядюшка-волк, и двинулся ему навстречу. Надо было поспешить.

Он не успел сделать и нескольких шагов, как рядом, чуть ли не на соседней поляне, загремели выстрелы.