После неудачного налета на точку радиоразведки на крайнем севере России Рассел Кремп некоторое время находился в недоумении и растерянности – такого с ним в жизни еще не было. Он уединился в собственной комнате коттеджа, стоявшего неподалеку от авиабазы Гринфилд, забыл про существование жены, и снова и снова просматривал видеозапись налета, которая велась автоматически со всех стратегических бомбардировщиков. Но, как не вглядывался Рассел в то, что происходит на экране – не видел никаких явных причин такого безумного поведения самых совершенных ракет. Вот бомбардировщики получили приказ открыть огонь, вот ракеты сорвались из-под гигантских крыльев летающих ракетоносцев, вот они прошли треть пути, но то, что начинается потом, у Рассела в голове никак не укладывалось. Ракеты разлетаются в разные стороны и, словно пьяные мухи в брачный период, начинают носиться друг за другом. Эта шизофреническая картина немного расшатала даже стальные нервы закаленного майора ВВС. Сидя напротив видеомагнитофона, мигавшего ему зеленым огоньком, Рассел осушал один бокал виски «Блэк Лейбл» за другим. После пятого подряд просмотра видеокассеты ему стало настолько хорошо, что загадочное поведение ракет уже не выглядело столь загадочным. Летают куда хотят? Да и хрен с ними. Пусть летают. Не сходить же из-за них с ума? Нет, лучше опрокинуть еще стаканчик. Так Рассел опустошил одну и просидел в обнимку со второй бутылкой виски до вечера, пока не раздался резкий телефонный звонок. Майор нетвердой рукой нащупал на полу изящную пластмассовую трубку и прохрипел в нее:

– Майор Кремп у аппарата.

– Рассел, говорит Грегор Йорк. Мы расшифровали твою загадку. Через час жду тебя в зале управления полетами у Патерсона.

Кремп так и подскочил на месте. Неужели этим яйцеголовым аналитикам из Пентагона удалось найти ключ? Хотя, черт их знает, они ведь явно не даром едят свой хлеб. Рассел хотел было бежать туда сломя голову, но внимательно осмотрел свое расплывчатое отображение в зеркале на стене и понял, что не дойдет.

– Мистер Йорк, – прохрипел Рассел как можно более твердым голосом, – дайте мне хотя бы пару часов, тут произошла небольшая заминка.

Грегор секунду подумал, а затем ответил с сарказмом:

– Никогда не стоит заниматься не своим делом, майор, тем более, если не знаешь всех фактов. Даю вам три часа. Ровно в семнадцать ноль ноль жду вас у Патерсона.

Кремп едва успел завести будильник на пять часов перед тем как провалиться в глубокий хмельной сон.

… Майор стоял на носу какого-то пиратского корабля с ятаганом в одной руке и допотопным кремниевым пистолетом в другой. На мачте корабля, смело резавшего носом высокую волну, развивался рваный и простреленный «веселый роджер». Пиратский бриг шел на абордаж видневшейся неподалеку трехпалубной испанской каравеллы с золоченой короной на корме. Это был корабль испанского наместника в новой Индии адмирала Бьянко дель Коста, перевозивший награбленное в индейских поселениях золото. Завидев пиратов, на корабле у пушек закопошились канониры, но было уже слишком поздно. Бриг джентельменов удачи подобрался так близко к испанской каравелле, что выстрел в упор левым бортом был бы уже самоубийством, а испанцы – трусы. Кроме того, у них на борту золото, которое они ни за что не пустят на дно. Со страшным скрежетом, под радостные крики пиратов, крепкотелый бриг ударился бортом о борт с изящной каравеллой. Засвистели в воздухе абордажные кошки с остро отточенными крюками, впивавшимися в корабельную обшивку и снасти, словно в масло. Загрохотали пистолетные выстрелы. Пираты, словно стая обезьян по лианам, перелетали на абордажных веревках на палубу испанского корабля. Началась жаркая схватка. Выхода у испанцев не оставалось. Им приходилось драться на смерть. С лязгом сшибались клинки, с грохотом дырявили доспехи испанских офицеров пули от выстрелов пиратских пистолетов. Кремп оказался в самой гуще схватки. Вокруг него дрались Черный Билл и одноухий Джо, отправив к праотцам уже пятерых испанцев. Сам майор бился на саблях с здоровенным матросом и уже успел ранить его в правое плечо и бедро. Матрос истекал кровью, но боролся за жизнь. Майор никак не мог его достать, проклятый испанец вертелся как юла, но, наконец, сделав обманный пируэт в воздухе, пиратский ятаган вошел в горло испанца, пригвоздив его к грот-мачте. Майор отскочил в сторону, но неожиданно почувствовал резкое жжение в груди и увидел, что кровь хлынула потоком из рваной дыры на месте сердца. Заваливаясь навзничь, он успел увидеть в десяти метрах ухмыльнувшегося испанского мушкетера. Затем майор оказался в кромешной тьме, словно попал в подземелье. Но вдруг темнота разорвалась, и он увидел длинный коридор без конца и начала, стены которого едва заметно мерцали. По коридору шел человек в длинном черном балахоне. Скорее не шел, а медленно плыл, не касаясь земли ногами. На секунду он остановился и, обернувшись, посмотрел сквозь майора. Ухмыльнулся чему-то и поплыл дальше. Тьма взорвалась ярчайшим светом солнца, от которого лопались зрачки с дикой болью, а затем сменилась приятным полумраком. Приглядевшись, Рассел увидел круглый стол в комнате, углы которой терялись во тьме, и людей в темных одеждах, сидевших, положив руки на поверхность стола. Затем майор словно ослеп. Он чувствовал, что вокруг него что-то происходит, но ничего не видел. И снова тишина разорвалась оглушительным грохотом канонады где-то над ухом, вышвырнув майора в реальность. Несколько секунд он вспоминал кто он и где он, а затем яростно ударил кулаком по трезвонившему будильнику. Несчастные ходики соскользнули с тумбочки на пол и разлетелись вдребезги. Кремп рывком сел на постели и, собравшись с мыслями, направился в душ. Немного придя в себя, он натянул военную форму и медленно зашагал в расположение авиабазы.

В назначенное время Джона Патерсона на месте не оказалось. Кремп нашел полковника в диспетчерской вышке, откуда как на ладони была видна взлетная полоса аэродрома и истребители, расползавшиеся по ней, словно серебристые ящерицы.

– Господин полковник, майор Кремп по вашему приказанию прибыл, – отчеканил Кремп, входя в диспетчерскую.

– Хелло, Рассел! Спустись ко мне в кабинет, Грегор уже там, а я сейчас буду, – сказал Патерсон, и добавил в микрофон: – «Rex 61» и «Rex 66», взлет разрешаю.

Кремп на минуту задержался, наблюдая за взлетный полосой. Два серебристых блестящих на солнце истребителя F15, выпустив сноп огня, сорвались со своих мест и рванулись вперед. Легко оттолкнувшись от земли, они стали уходить вправо и вверх, набирая высоту. Рассел невольно залюбовался. Когда он спускался по лестнице, кто-то хлопнул его по плечу.

– Что, старик, любуешься? Молодость вспомнил?

Это был капитан Джон Питфайер – давний друг Рассела по летному училищу, где Джон изучал штурманское дело.

– Пойдем вниз, нас ждут.

– Ты тоже приглашен на совещание? – удивился Рассел.

– Да, хотя и не знаю зачем.

Еще не совсем понимая, Кремп спустился вслед за штурманом в кабинет командира базы, где уже сидели четыре человека. Он еще не успел с ними познакомиться, как в кабинет вошел полковник Патерсон.

– Привет, ребята. Я вижу, все в сборе, – сказал он удовлетворенно, окинув взглядом комнату, и сел за свой стол. Достав какие-то бумаги из верхнего ящика, Патерсон начал:

– Хочу представить вам, майор Кремп, ваш новый экипаж бомбардировщика. От полетов на истребителях вы временно отстранены в связи с требованием Йорка. Вы ему нужны для выполнения очередной операции.

– Простите, шеф, – поинтересовался Кремп, – а где же сам Грегор Йорк? Он сказал, что тоже будет на этом совещании.

– Грегора срочно вызвали в Пентагон, – ответил Патерсон, – поэтому суть задания вы узнаете от меня. Итак, перед вам радист Пит Джассини и стрелок Билл Хармен, по кличке Громоотвод. Эти двое молодых парней, сидящие чуть поодаль – сержант Лэсли Форд и младший сержант Дик Биллинго. Джона Питфайера вы уже давно знаете. Все они – ваш новый экипаж, необходимый вам для выполнения секретной и ответственной миссии.

Патерсон закурил огромную сигару, предварительно отрезав специальными ножницами ее край, и откинулся в мягком кожаном кресле.

– Вы, наверняка знаете, джентельмены, что с маневрами наших ВВС в Европе творится черт знает что. Уже почти два месяца идут срывы заданий, и никто не может понять, отчего. Постоянно отказывают приборы, пилоты получают дезинформацию от несуществующих баз и командных пунктов. Мы теряем технику и даже людей. Нашим ребятам из космической службы и подразделения Грегора Йорка удалось несколько раз засечь выбросы непонятной энергии в одном из квадратов средней полосы лесов России. Эти выбросы происходили как раз в то время, когда с курса сбивались наши самолеты. Последний раз всплеск активности энергетического источника произошел в момент вашей последней операции, майор. Нет сомнений, что мы имеем дело с новым секретным оружием русской армии. Поэтому ваш новый экипаж, Рассел, отправляется на подавление этого источника русских. Теперь вам понятно, надеюсь, что временно все ваши полеты по личному плану Грегора Йорка прекращены. Продолжите после возвращения. Тем не менее, война нам не нужна, джентельмены. Поэтому ваш стратегический бомбардировщик будет укомплектован новыми ракетами класса «Только туда», которые сметают все на своем пути, но не оставляют после себя никакой радиоактивной грязи. Суперчистое оружие. Радиус действия – три тысячи километров. Именно для его обслуживания вам, Рассел, придаются два специалиста из Военной Академии: Дик Биллинго и Лэсли Форд – оба бортинженеры.

Патерсон неожиданно повернулся к экипажу и сказал:

– Вы свободны, парни. Майор Кремп, останьтесь.

Откозыряв, все вышли из комнаты. Джонни бросил на прощанье Кремпу взгляд, означавший «Держись, старина. Что-то услышат твои уши». Когда за Питфайером закрылась дверь, Патерсон встал и подошел к карте Европы.

– Майор, не мне вам объяснять, что задание сложное и очень опасное. Я не могу ручаться за русских, поэтому в Европе во время проведения операции под кодовым названием «Труба всему» вас будут прикрывать два звена истребителей F-15. В то же время, чтобы не привлекать внимания русских, они будут оттягивать его на себя, как бы активизируя свои действия в рамках учений «Кругом туман». Это должно позволить вам пробраться незамеченными и произвести залп. Параллельно все наши станции будут работать на подавление русских РЛС и создание эфирных помех. Выход в эфир для связи только два раза – во время перелета через океан и над Европой, чтобы не навести этот русский источник прямо на вас. Бомбардировщик оборудован генератором частоты мыслей. Возможно, против энергетического источника он бессилен, но местонахождение его определено достаточно четко. В этом случае вам помогут новые ракеты, не оборудованные приборами самонаведения. После успешного выполнения задания посадка на любой из европейских авиабаз по выбору. Все понятно?

– Так точно, сэр. Когда вылет?

– Завтра в шесть утра.

Рассел вышел из кабинета и спустился в офицерский бар, где его поджидал весь новый экипаж. Джонни налил ему рюмку коньяка и спросил:

– Ну, Кремп, мы летим кидать на русских маленькую атомную бомбу?

Рассел опорожнил рюмку и сказал:

– Вылет завтра в шесть утра. Джонни, проверь все приборы. Наш бомбардировщик должен работать как часы. Громоотвод, весь боезапас на тебе. Если нам суждено встретить на прогулке пару «МИГов», я не хочу, чтобы последнее слово осталось за ними.

Билл Хармэн ухмыльнулся:

– Я тоже, сэр.

Кремп повернулся к Джассини, потягивающему «Кока-Колу»:

– Пит, рация самолета в порядке?

– Конечно, сэр. Весь мир будет у нас в ушах.

– Отлично. Дик и Лэсли, ваша штучка налажена?

– Да, сэр. Она прошла испытания на севере Штатов. Великолепная игрушка, сэр. Мы берем с собой четыре ракеты.

– Итак, ребята, Соединенные Штаты Америки ждут нас завтра в шесть утра здесь. Я жду вас в пять. А сейчас можно расслабиться.

Огромное кровавое солнце медленно поднималось над просыпавшейся землей. Над самой поверхностью взлетной полосы висел горячий воздух, нагретый выбросами огня из турбин стартующих самолетов. Сквозь него солнце казалось словно расплывчатым и нереальным, как будто появилось здесь из какой-то сказки. Навстречу ему по самой середине бетонной полосы шли шесть фигур в оранжевых летных костюмах, держа в руках гермошлемы. Достигнув стоянки тяжелой бомбардировочной авиации, люди остановились и, бросив прощальный взгляд на восходящее светило, медленно направились к стоявшему поодаль стратегическому бомбардировщику Б-52.

– Сколько лет летаю, каждый старт будоражит мне кровь. Будто снова рождаюсь, – высказался вслух Джонни Питфайер.

– На этот раз у меня такое ощущение, что мы стартуем на Марс, – сказал Пит.

У самолета копошилась техническая команда. Ее старший сержант Стив Гарди подошел к Расселу и доложил:

– Сэр, все в порядке. Баки заправлены. Боезапас в комплекте. Самолет готов к старту.

– О’кей, Стив, – ответил Кремп, – твои люди свободны. И, обернувшись, приказал:

– Экипажу занять свои места.

По черной металлической лестнице все, один за другим, поднялись в кабину самолета. Устроившись в кресле пилота, майор Кремп надел гермошлем и включил тумблер связи с диспетчером.

– «Вавилон». Говорит «Труба всему 55». Готовность номер четыре. Техническое состояние – Альфа один.

– Понял, Рассел, – ответил надтреснутым голосом полковник Патерсон, лично следивший за вылетом бомбардировщика, – у тебя есть еще четыре минуты.

– Знаю, шеф.

Джонни Питфайер пощелкал тумблерами навигационных приборов, посмотрел на легкое дрожание стрелок и остался доволен.

– Предлагаю назвать наш бомбардировщик «Мамочкой». – предложил он.

– Согласен, – поддержал его Кремп, – каждый самолет должен иметь свое имя, как человек.

– Я проверил работу вооружения, кэп. – подал голос Громоотвод. – можем встретить достойно дюжину «Мигов».

– Если за дело берется Громоотвод, я спокоен, – подколол его Пит Джассини. – Хотя лично я предпочел бы заочное знакомство с «Мигами».

– Молчи, проклятый трус, – огрызнулся Билл и повернул голову влево. Повинуясь системе управления, источник сигнала которой находился у него в гермошлеме, туда же повернулась и пушка. Хармен довольно осклабился:

– Проверь лучше свой передатчик. Не хотел бы я остаться без связи раньше времени.

– Ничего, – весело откликнулся Пит, – если этот русский источник нас нащупает, все равно ничего не спасет. Даже твои бочонки с гремучей смесью.

– Эй, – окликнул их майор Кремп, – Что за настроение перед стартом? Ребята, – обратился он к Дику и Лесли, – ваша игрушка здорова?

– Так точно, сер, – отрапортовал Лесли Форд, – Ждет не дождется, чтобы дать парочку выстрелов по русскому эфирному оборотню.

– Ха, – воскликнул Пит, – Здорово ты его окрестил. Летим поохотиться на оборотня.

– Это впервые в моей жизни, – подвел итог разговору Рассел, – всем приготовиться, через минуту старт.

Веселое настроение, царившее в экипаже, сменилось напряженным ожиданием. Мерно работали приборы. Светились индикаторы топлива и забортной температуры. Рассел запустил двигатели. Мощная сила родилась где-то с боков, дав о себе знать дрожью корпуса. Стратегический бомбардировщик ожил, словно в него вдохнули жизнь, и стал выруливать на взлетную полосу. Солнце, светившее теперь слева, отразилось на черной поверхности гермошлемов экипажа. Вырулив на прямую, как стрела, полосу, бомбардировщик на мгновение замер.

– «Вавилон», здесь «Труба всему 55». Аппаратура в норме. Вооружение тоже. К старту готов.

– «Труба всему 55». Здесь «Вавилон». Старт разрешаю через пять секунд.

Рассел уставился на таймер, встроенный в панель управления. Зеленые цифры быстро сменяли одна другую. Пять, четыре, три, два…

– Старт! – раздался в гермошлеме у Рассела голос майора Патерсона, – С Богом, ребята! Соединенные Штаты на вас надеются.

Рассел мысленно перекрестился и нажатием послал свою смертоносную птицу в полет. Б-52 рванулся с места. Шасси бешено завращались, набирая обороты. Через несколько секунд разбега бомбардировщик подпрыгнул и оторвался от земли, набирая высоту, достигнув которой, взял курс в сторону бескрайнего океана. В диспетчерской башне полковник Патерсон провожал его взглядом. Только он один знал, что из этого полета стратегический ракетоносец никогда не вернется.

Последнее время Антон чувствовал какую-то тоску. Из дома давно не было писем. Служба надоела до боли в затылке, а впереди не было ничего кроме серых долгих дней. Скоро начнется поздняя осень и он будет мокнуть под дождем, съеживаясь от холода и падающих за шиворот капель, а еще от безысходности и желания заорать на всю часть, что он больше не может ждать. А дембель все не наступал.

Постепенно приступы тоски проходили. Антон брал себя в руки, ходил на «смену», трепался с друзьями. Но сейчас ему надоело и это. Он часами сидел в наушниках и не вылезал из эфира. Американцы потеряли счет своим неудачам. Уже добрая сотня самолетов изменила курс после общения с Антоном. Но, что самое интересное, он ни на кого не давил. В шкуре эфирного оборотня Гризов просто беседовал с летчиками и радистами, расспрашивал их о жизни, о семье. И они охотно общались с ним. За месяц Антон выяснил, что добрая половина людей пошла служить в авиацию только ради денег. А многие просто не знали, куда податься, потому что с детства валяли дурака. Но и тем и другим часто хотелось пообщаться с понимающим человеком, и эфирный дух был как нельзя кстати. Поговорив с Антоном четверть часа, летчики, наплевав на все приказы командования, уводили свои самолеты куда глаза глядят. Несколько раз Антон попадал на одних и тех же радистов. Он даже завел себе друзей среди американских пилотов. Многие уже узнавали его по голосу и приветствовали как старого знакомого. Среди американцев сложилось мнение, что дух сам по себе не злой, а потому, приземлившись не на той авиабазе, пилоты открещивались от начальства как могли, валили все на неисправные приборы и выгораживали Антона. А он в ответ перестал им пудрить мозги и просто болтал о всяких мелочах: обсуждал новости, погоду, новые фильмы. Самолеты и без него уже летали кому куда вздумается. Но однажды, поболтав с пилотом истребителя, у которого сегодня был день рождения, Антон решил задержаться в эфире и отдохнуть, порезвившись немного в атмосферных просторах. Тем более, что на Земле никто не замечал его отсутствия. Для окружающих он никуда не исчезал, а продолжал служить или спать. По земным меркам это время для него стояло на месте. Пролетев над Европой, Антон ненадолго стал радиопомехой, вызвав искажение в передачах особо тенденциозных радиостанций. Потом покружился вокруг Эйфелевой башни, посмотрел с высоты птичьего полета на ночной, сверкающий огнями Париж и устремился к берегам Великобритании. Уже недалеко от Лондона Антон вдруг заметил летящий со стороны Атлантики военный самолет. Приземлившись на антенну самолета, оказавшегося американским бомбардировщиком, Гризов перетек по ней в радиоприемник и устроился у задней стенки, затаившись в виде никому не мешавших электронов.

– Еще два часа, и мы будем над Англией, – сказал Джонни Питфайер.

– Скорей бы уж, – подал голос Пит. – Мне осточертело смотреть на эту бесконечную воду.

– А мне, – заметил Громоотвод, – не терпится пальнуть пару раз по этому русскому излучателю.

Кремп окинул взглядом приборы и спросил у Лэсли:

– Сержант, вы уверены, что ваши ракеты не оставляют никакого следа?

– Да, сэр. Мы с Диком присутствовали при стрельбах на Аляске. Там одной такой штукой был сметен с лица земли специально выстроенный городок. Ни один прибор не смог определить излучения. Причем вид у городка был такой, словно произошло землетрясение.

– О’кей!

«Интересно, о чем это они? – подумал Антон. – Такое ощущение, что они летят бомбить Москву». Решив для себя, что он заглянет сюда еще разок, Антон вновь стал радиоволной и пронесся над Северным морем, испытав приятное покалывание от скопившихся в воздухе электрических зарядов. Пробежавшись по антенным полям, Гризов вернулся в свое главное тело и ощутил хлопок по плечу.

– Эй, брат, – сказал Малой, – пойдем чай пить.

Антон открыл глаза и потянулся.

– Заснул маленько, – как бы извиняясь, сказал он.

Некоторое время назад Антон вдруг ощутил в себе способность воспринимать мысли и чувства людей, находившихся где-то очень далеко. Потом он привык и стал относиться к ним, как к чему-то своему. Родителей он не видел уже год, но чувствовал, как они беспокоятся за него, и вместе с ними переживал все, что происходило дома. Знал он мысли телефонистки из Комсомольска-на-Амуре, знал мечту горного спасателя Олега Перегуды с Кавказа, а вот мысли водителя двадцать второго троллейбуса в Питере стали ведомы ему не так давно. Да и были они невелики: водитель хотел новые ботинки и цветной телевизор. Неожиданно Гризов вспомнил о летящем неизвестно куда стратегическом бомбардировщике. «Он ведь делов натворить может», – подумал Антон, зачем-то оглядевшись вокруг. Рядом сидел Малой и пил свой вечный чай. Антон покосился на него и еле сдержал себя, чтобы не испариться.

– Я сейчас, Малой, – сказал он, выходя в коридор.

Там, при тусклом свете лампочек Антон свернул за угол и превратился в мерцающее облако, а затем исчез. Поднимавшийся по лестнице капитан Гуцул уловил запах, похожий на аромат орхидей. Он постоял с минуту в ожидании какой-нибудь мысли, но ожидание было напрасным, и Гуцул пошел к себе на КП.

Не успел он открыть дверь, как телефон подпрыгнул от резкого звонка.

– Капитан Гуцул?

– Так точно.

– У вас на «смене» находится младший сержант Гризов?

– Так точно.

– Проследите за тем, чтобы он никуда не отлучался.

– Да куда ему уходить, он же…

– Вам все понятно?

– Так точно.

– Выполняйте.

Из трубки послышались короткие гудки. «Ничего мне не понятно», – подумал Гуцул и опустился на стул. Через пять минут к зданию приемного центра подъехала колонна бронетранспортеров с зажженными фарами. Малой подошел к окну, привлеченный неожиданным грохотом, и даже присвистнул от удивления. – «Ого, народ, похоже, нас будут брать штурмом. Не иначе – в стране война началась».

Из машин выскакивали десантники с «Калашниками» наперевес и бежали в обход приемного центра, замыкая кольцо окружения. Через минуту ПЦ был обложен со всех сторон. Малой услышал отдаленный грохот откуда-то сверху и, подняв голову, разглядел в вечернем небе тройку барражирующих вертолетов. Даже в темноте наступающего вечера можно было различить черные хищные силуэты винтокрылых машин – это были «К-50», знаменитые «Черные акулы». Над крышей приемного центра завис еще один вертолет – «Ми-24», который в войсках за мощное вооружение называли «Летающий танк», и высадил на нее взвод десантников. Остальные кружили над зданием, заливая все вокруг светом своих прожекторов. Спустя минуту в помещение микрофонщиков ворвались десантники под предводительством капитана. Они согнали всех в угол и направили на ничего не понимающих солдат автоматы, в ожидании дальнейших команд. Капитан внимательно всмотрелся в лица, затем прищурился и процедил сквозь зубы:

– Ну, кто из вас Антон Гризов?

… Небо приняло его как родного. С некоторых пор Антон любил подолгу пребывать в физических просторах воздушного океана, либо просто невидимым, либо маскируясь под облака или птиц. Он попытался пристроиться последним к веренице облаков, тянувшихся на запад, но, поразмыслив, не стал этого делать. Облака двигались слишком медленно, а Гризов спешил. Однако, переноситься со скоростью мысли он не стал. Поднялся еще выше, стал западным ветром Памперо и устремился в Европу. Ночь в этот раз выдалась холодной и спокойной. Звезды ровно горели, освещая путь. Они были настолько красивы, что Антон залюбовался этим мерцающим океаном и на минуту позабыл о цели своего полета. Он все-таки сбавил скорость и предался созерцанию. Еще с детства Антон любил по ночам смотреть на звезды. Что-то скрывалось за их ровным блеском. Но что именно, он никогда не мог отгадать. Наверное, эта загадка, эта недосказанность и заставляла замирать людей на Земле от восторга. Полная луна висела на краю небосвода. В прозрачном воздухе разливалось серебро. Антон купался в прохладных лучах ночного светила и радовался этому словно ребенок. Неожиданно что-то пронеслось мимо, кольнув его в бок. Антон огляделся и обнаружил пучок радиоволн, улетавший в сторону океана, а ещё выше, там, где звезд на небе почти не было, едва различимый во мраке хищный силуэт бомбардировщика.

Гризов устремился в погоню за радиоволнами и нагнал их почти над Шотландией. Снова став частицей эфира, он услышал:

– «Вавилон», здесь «Труба Всему 55». Добрались без приключений. Нас не засекли. Выхожу на исходную для нанесения ракетного удара по квадрату 42.66.

От изумления Антон чуть не пролился ледяным дождем на головы бедных шотландцев. Квадрат 42.66 был местом расположения его части.

– Ах вот куда ты летишь, проклятый бомбовоз! – воскликнул Антон и вспомнил, что Малой сейчас на «Смене», а Майк и Саня спят сном праведников. Они рискуют никогда не проснуться. – Ну уж нет, ты не долетишь туда ни за что на свете!

Антон перестал быть самим собой, а вместо него в километре от американского ракетоносца образовался новенький Миг-29.

Пит Джассини удивленно уставился на огонек вызова на пульте радиоприемника – никакого ответа на доклад не должно было быть. Но огонек продолжал настойчиво мигать, и Пит вышел на связь. В гермошлеме раздался скрипучий голос майора Патерсона. Майор казался испуганным и, нарушая все законы конспирации, говорил открытым текстом.

– «Труба Всему», Аллё, Рассел, черт тебя побери!

– Да сэр, – ответил за него Пит.

– Минуту назад поступил сигнал от наших наблюдателей за космическим пространством. Они уверяют, что в вашем квадрате заработал русский источник. Отмечен огромный выброс энергии и ее мгновенная конденсация. Будьте настороже…

Но последние слова Пит не расслышал. Их перекрыл вопль Лэсли Форда:

– Сэр! Нас атакует русский Миг.

Антон взлетел вверх, поднялся над бомбардировщиком и, на секунду зависнув, бросился на него, словно коршун на зайца. Гризов не хотел смерти и решил отогнать этот вероломный самолет подальше отсюда. Поэтому первый залп он дал мимо. Две его ракеты рванулись из-под крыльев и пронеслись под самым носом у американца, обдав его воздушным потоком. Бомбардировщик сильно встряхнуло.

– Сэр! – заорал Билл Хармэн. – Он промазал!

Рассел, едва успевший удержать машину, послал все и всех очень далеко.

– Хармэн, отгони его! – приказал он стрелку.

Но тот и так уже выцеливал вертящийся Миг.

– Огонь!

Бомбардировщик вздрогнул и выпустил ракету из-под правого крыла. Антон едва успел увернуться, ощутив всем корпусом исходящее от нее тепло смерти. Он зашел в хвост пытающемуся уйти в сторону Северного моря самолету и дал второй залп. Ракеты взорвались не долетев, так он им приказал. Две огромные вспышки разорвали ночной мрак. На секунду небо вокруг осветилось, и самолеты стали видны друг другу словно на ладони.

– Мазила! – заорал Громоотвод, в свою очередь пытаясь поймать Миг в перекрестье электронного прицела.

– Это Миг словно играет с нами. – сказал Питфайер.

– Да, Джонни. У меня такое же ощущение. Он уже дважды мог разнести нас в щепки, но не сделал этого.

Рассел снова изменил курс. Мельком бросив взгляд на приборы, он увидел, что бомбардировщик уже был в зоне действия своих «игрушек».

– Эй парни! – крикнул он по рации Лэсли и Дику. – Готовьте свои гостинцы. Пуск по команде.

Лэсли хаотично проверил блок управления.

– Готово, сэр!

– Громоотвод, отвлеки Миг!

– Понял, – рявкнул в ответ Хармэн и выпустил еще одну ракету. Увидев приближающуюся горящую точку, Антон Гризов выпустил ей навстречу свою ракету. На бешеной скорости два реактивных снаряда сшиблись и взорвались, разбросав вокруг огненные протуберанцы. А когда вспышка потухла, Антон различил в ночной мгле еще две маленькие светящиеся точки, уходящие в направлении его воинской части.

«Ах ты, гад!» – мелькнуло у него в голове. Эти маленькие точки несли смерть друзьям и всем остальным.

Он ненадолго оставил Б-52 в покое и устремился за ракетами. А догнав, изменил траекторию и направил на американскую космическую станцию «РОН-2», к которой были пристыкованы два спутника-шпиона. Ракеты разметали станцию в клочья, наполнив космос тучами мусора. «Ну, что ж, – подумал Антон со злостью, – настала пора разобраться с этой летающей железякой». Сделав мертвую петлю, Миг-29 устремился к бомбардировщику, изменившему курс. Б-52 уходил в Исландию.

– Когда они достигнут цели, Форд? – по лицу Рассела тек ручьями пот.

– Через двадцать минут, сэр, – ответил Лэсли.

Питфайер смотрел в предрассветную зыбкую серость неба, пытаясь разглядеть что-нибудь.

– Не могу понять, куда делся Миг. И что он хотел от нас?

– Джонни, по-моему это и была та секретная энергия русских.

Неожиданно раздался голос Дика Биллинго:

– Сэр! От вибрации отошла крышка пускового устройства наших ракет. Внутри часовой взрыватель. Нас разнесет через две минуты.

– Что-о-о?!!! – заорали в один голос Кремп и Питфайер. – Что ты сказал?

– Сэр, – повторил дрожащим голосом Биллинго. – Мы заминированы. Остановить механизм невозможно.

В ту же секунду они увидели заходящий со стороны солнца Миг. Уже почти наступил рассвет, и небо на востоке слегка окрасилось в розовый цвет. Истребитель грациозно сделал вираж, блеснув плоскостями, и пошел прямо в лоб. Джонни приник к штурвалу:

– Он что, сумасшедший?

– Нет, Джонни, – сказал Кремп. – Но нам уже все равно.

Две металлические стрелы неслись навстречу друг другу со сверхзвуковой скоростью. Расстояние между ними исчезало все быстрее. Лэсли Форд рванулся из своего кресла, но ремни не пустили его. Тогда он уронил голову на грудь и прошептал:

– Я не хочу так рано…

Ракет у Антона больше не осталось. Не было и энергии для того, чтобы создать их. Не осталось уже ничего, лишь желание уничтожить. И себя и этот бомбардировщик. Он вдруг увидел, как сходятся в небе две звезды: огромная белая Альмиора и синий Благран. Сливаются и исчезают. И в эту секунду Антон ощутил в себе огромную силу, которой никогда раньше не знал.

Гигантская белая вспышка разорвала небо, окончательно уничтожив ночь. Антон увидел вокруг миллионы светящихся линий, сходившихся в одной точке рождая спираль, и себя, падающего в этот бездонный колодец.