Глава 22
ВСТРЕЧА

Вовка, развалившись, сидел в небольшом уютном кафе, миниатюрный круглый столик которого стоял на улице внутри небольшого участка, отгороженного от прохожих кадками с густыми темно-зелеными кустами, среди листьев которых виднелись красные капельки мелких, но сочных ягод. Над столиками, на высоте трех с лишним метров, темнело поляризованное стекло, защищающее немногочисленных посетителей от лучей белого солнца, ослепительно пылавшего в небесной голубизне зенита. Вовка протянул руку и взял большой стакан с пузырящимся напитком и целой горой льда. «Кампари-тоник», — определил он с первого же глотка и поставил стакан с воткнутым диском лимона и соломкой на место. От нечего делать он стал присматриваться к посетителям, но не нашел в них ровным счетом ничего примечательного — люди как люди. В майках, шортах и панамах. Разговаривающие и молчащие, веселые и не очень.

Тогда он переключился на улицу, где располагалось кафе. Судя по всему, город был южным — тут и там виднелись пальмы и кипарисы, а старые дома по обеим сторонам улицы постройки двадцатого, а то и девятнадцатого веков были выкрашены в белый цвет. На окнах металлическими петлями крепились теперь уже совсем забытые деревянные жалюзи, а над центральной входной дверью нависал козырек с витиеватыми железными коваными узорами. К двери, как правило, вела невысокая лестница в три-пять ступеней, по обе стороны от которой стояли пузатые напольные вазы с цветами. На верхних этажах, там, где были балконы, над окнами можно было увидеть выдвижные матерчатые полосатые солнцезащитные тенты-шторки. С общим старинным видом домов диссонировали вмурованные в стены у входа современные тактильные многофункциональные экраны домофонов.

В конце улицы между домами виднелось море с легкой белесой дымкой над горизонтом — признак очень жаркой погоды. По воздуху не торопясь, лениво проплывали прогулочные открытые флаеры. Повсюду ощущалась атмосфера отдыха и праздности.

«Сант-Эгюль», — вдруг всплыло в памяти, и Вовка мгновенно выпрямился на стуле.

Сант-Эгюль — небольшой курортный городишко на средиземноморском побережье Франции, в котором Вовка побывал несколько лет назад во время студенческих каникул. Приехал он сюда со своей однокурсницей Валей, и они прекрасно провели вместе две недели. Купались, занимались подводной охотой, плавали на подводной лодке, летали на дельтапланах, гоняли на водных лыжах и байкфлаерах, обгорали на пляжах, танцевали на дискотеках и кутили в ресторанах. Потом, правда, уже по приезде в Новосибирск, у них с Валькой все разладилось и разъехалось по швам, но как-то безболезненно и легко. Они с ней даже и не поругались ни разу. Поэтому о своей поездке в Сант-Эгюль он до сих пор вспоминал с удовольствием. А Валька вскорости выскочила замуж за их однокурсника и сейчас работала вместе с мужем на космическом челноке, обслуживающем линию Луна (Тихо) — Альтаир. И с ней и с ее супругом Вовка сохранил нормальные отношения, они даже перезванивались иногда по МИППСу.

Вовка посмотрел в ту сторону, где громоздились невысокие прибрежные скалы, с которых ныряли в прозрачную воду отчаянные мальчишки. С такого расстояния их фигурки казались совсем крошечными. Вовка протянул руку за коктейлем, обернулся и замер: у его столика стоял загорелый высокий крепкий мужчина с длинными прямыми светлыми волосами, в белых шортах, цветастой майке и сандалиях на босу ногу. Солнечные очки были сдвинуты на лоб, и на Вовку смотрели глубоко посаженные серые глаза незнакомца.

— Я сяду? — полувопрос-полуутверждение прозвучал тихо и невыразительно. Но весомо.

— П-прошу… — чуть привстал Вовка. — Присаживайтесь…

Незнакомец каким-то неуловимым движением отодвинул стул и в тот же миг оказался на нем сидящим, без всяких переходов. Раз-два! Кампари-тоник в желудке Вовки шевельнулся и тихо протестно булькнул. Крепыш продолжал смотреть на Прыгунова своими серыми пронзительными и одновременно равнодушными глазами, и от этого взгляда у Вовки мурашки по спине пробежали.

«Что за черт, кто это?»

— Вам… что-нибудь заказать? — не нашел ничего лучшего Вовка.

— Нет. — Незнакомец взял небольшой бокал, появившийся прямо перед ним в воздухе из ниоткуда, и сделал несколько глотков.

Кампари в желудке Вовки опять недобро шебуршнулось, но он решил клин клином вышибить и тоже решительно сделал пару глотков, временно придавив начинающийся утробный бунт.

Крепыш выпустил из руки стакан, и тот, мигнув, исчез. Но именно это заставило всколыхнуться мысль о том, что все это просто сон. Вот сейчас он откроет глаза…

— Владимир Иванович, это не вполне сон, как вы, наверное, подумали, — прозвучал бесстрастный голос незнакомца. — Это ментальный телепатический контакт, а обстановку я выбрал специально в вашем подсознании, где сохранились хорошие, положительные воспоминания о пребывании на Лазурном берегу.

— Да кто вы? Что вам от меня нужно?

— Владимир Иванович, кто я, вам знать совершенно необязательно, поверьте мне, — незнакомец снова взял в руку появившийся в воздухе бокал и сделал глоток. И опять стакан, мигнув, исчез.

Эта манипуляция и во второй раз произвела впечатление на Вовку. Ощущение полного бессилия и непонимания начинало злить Прыгунова. Он набрал в легкие побольше воздуха и…

— Не надо пока ничего говорить, Владимир Иванович, не надо. Лучше послушайте, что я вам скажу, — с нажимом произнес крепыш. — Я являюсь… э-э-э… ну, скажем, представителем цивилизации, которая хотела бы вернуть себе кое-что, что вам не принадлежит, а для нас представляет не только научную, но и, если хотите, культурно-историческую, я бы даже сказал, этическую, ценность.

У Вовки ёкнуло сердце: он, кажется, понял, что нужно незнакомцу.

— Правильно, Владимир Иванович, вижу, что вы догадались. Значит, я не ошибся, выбрав именно вас для разговора, — в очередной раз проделав фокус со стаканом, произнес крепыш. — Отдаете нам палеокосмонавта и забываете про все невзгоды. Больше обо мне вы не услышите. Обещаю. Ну, по рукам?

Вовка лихорадочно размышлял: «А почему он просит, а не возьмет сам? Что ему или им мешает? Похоже, и у них не все так уж просто и однозначно. Не могут они вот так спокойно, не напрягаясь, получить Объект. Руки коротки!»

Как только он это осознал, пришло спокойствие и решимость:

— Так вот, господин…

— Ну, пусть будет Фёдор Михайлович.

— …господин Фёдор… Что, лавры Достоевского покоя не дают? — вскинул брови Вовка.

— Какого Достоевского? — в свою очередь растерялся незнакомец. — А, вашего писателя! Нет, лавры здесь ни при чем. Я просто знаю, что его романы вам нравятся, вот и все.

— Ладно, проехали. Так вот, Федор Михайлович. Во-первых: не я командир экспедиции и не могу по своему усмотрению распоряжаться редчайшим артефактом. Думаю, что и капитан не вправе принять такое решение. Это, наверное, прерогатива КОНОКОМа или, скорее, Совета Земли. Во-вторых: даже если бы я захотел вам помочь, то вряд ли смог — я не умею обращаться с криоавтоматикой и кибернетикой наших… — тут Вовка прикусил язык. — Нашего центра, где находится палеокосмонавт.

— Владимир Иванович, за этим дело не станет. Когда придет время, я дам знать, и вы просто сделаете так, чтобы рядом с палеокосмонавтом никого, кроме вас, не было. Всего делов-то, а? Ну же, решайтесь!

— Все, Федор Михайлович, разговор окончен. Ваше предложение меня не интересует.

Глубоко посаженные стальные глаза крепыша, которые и до этого не лучились добротой, сузились до небольших злых щелок.

— Владимир Иванович, на вашем месте я не стал бы делать подобных опрометчивых заявлений. Это может привести вас к…

— Так, а вот угрожать не надо, не надо.

Неожиданно картинка действительности исказилась и слегка смялась. Из голубого неба высунулась огромная длань и простерлась в сторону кафе, но быстро растворилась в воздухе.

— Вы можете пожалеть, Владимир Иванович, очень сильно пожалеть… — донесся голос крепыша, чей облик трансформировался в безобразную длинную жердь и продолжал вытягиваться, словно резинка.

— Володя?.. — донеслось откуда-то с небес. — Эй, просыпайся!

Пейзаж Сант-Эгюля стал таять и стираться. Вовка сделал последнее усилие, пытаясь вынырнуть из лазурного бреда, и виртуальная реальность сдалась, осыпавшись миллионами разноцветных конфетти.

Весь мокрый от пота, он лежал на узкой койке в своей временной каюте, а рядом, с трудом втиснувшись в крошечный объем помещения, над ним нависли Ричард и Кью. КОНОКОМовец тряс Вовку за плечо:

— Подъем! Вова! Подъем!!!

Прыгунов резко выпрямился и сел, увесисто боднув макушкой подбородок Ричарда:

— Упс-с! — Сноу потрогал зубы — целы, слава богу.

— Что случилось? — таращась на Ричи и Кью, спросил Прыгунов.

— Это тебя надо спросить. Ты че тут орал? — поглаживая челюсть, недобро спросил Ричи.

— Я-а?

— Володя, что произошло? Ты действительно кричал во сне. Кошмар? — вступил в разговор Кью.

Вовка несколько секунд непонимающе смотрел на андроида, потом мотнул головой, достал платок, вытер пот со лба и шеи и спокойно сказал:

— Кью, Ричи, никакой это не кошмар. Я телепатически встретился с представителем Паутины, неким Федором Михайловичем, или как его там. Им нужен палеокосмонавт. Только он. Но всенепременно.

— Так… — Кью внимательно посмотрел на Вовку. — Придется всех будить.

— Да, отдохнули, называется, — проворчал Ричард, с трудом повернулся в узком проходе и включил тактильный экран терминала главного вычислителя станции. — Коллеги, говорит Сноу, говорит Сноу. Просьба всем собраться в центральном зале станции через пятнадцать минут. Повторяю, просьба…

Закончив рассказ, Вовка сел на место и взглянул на Кью.

В центре зала светился большой экран трехмерного визора, на котором виднелись Дон Кимура и Пирс, оба в новых, с иголочки, костюмах. В Брюсселе была ночь-полночь, и если Дон Кимура выглядел вполне бодрым, то Пирс уже поклевывал носом над своей толстой папкой, несмотря на несколько выпитых чашек кофе. Кью посмотрел на экран и заговорил:

— Ментальный контакт Владимира с представителем Паутины позволяет нам сделать следующие выводы. Первое: Паутина еще далеко и не способна пока физически влиять на события в Солнечной системе. Но нет уверенности, что так будет продолжаться долго. Судя по тому, что от Владимира требовалось дождаться времени, когда ему «дадут знать», это как раз и будет момент, когда Паутина будет здесь, рядом с нами, и сможет оказывать физическое воздействие, по крайней мере на криокамеру с палеокосмонавтом. Второе: мне сложно говорить за людей, но, думаю, ни в наших, ни в ваших интересах отдавать палеокосмонавта. Есть вероятность, что он как раз и обладает опасной для Паутины информацией. Возможно, это оружие, способное поразить Паутину.

— Подождите, Кью, а как же «слоновьи лишаи» на вашей планете? А с кем мы воевали в Сахаре? Кто провел атаку на базу Тихо? Паутина уже здесь! — поднял брови Дон Кимура.

— И да и нет. Отдельные ее представители и наемники из числа землян — это всего лишь небольшие разведгруппы, действующие, что называется, «в глубоком тылу». Они заброшены к вам давно и оторваны от своих основных сил. Именно поэтому их попытки не имели успеха. Но ситуация изменится коренным образом, когда Паутина приблизится. Этого как раз и нельзя допустить. И третье: если мы правы, и палеокосмонавт обладает оружием против Паутины, мы должны немедленно запустить подготовку к реанимации, с тем чтобы по прибытии «Пеликана» начать не подготовительный этап операции, а основной. Так мы выиграем немного времени.

Дон Кимура, Пирс и обитатели Харона молчали. Вовка робко поднял руку.

— Прыгунов? Говори, — спокойно разрешил Дон Кимура.

— Трудно объяснить словами то, что я сейчас скажу. Это мне стало понятно, скорее, на каком-то подсознательном уровне… Дело в том, что во время разгово… э-э-э… ментального контакта, когда инопланетянин проник в мое сознание, я ощущал, что он пытается прощупать мои мысли. Причем делал он это довольно нахально и… привычно, что ли. Но вот в чем загвоздка: я это чувствовал и мог, понимаете, МОГ сопротивляться его «интрузии». Мне довольно легко удавалось отбивать его мысленные посылы и держать на самой поверхности сознания, не пуская дальше. То, что он озвучил несколько моих мыслей, ни о чем не говорит — он их озвучил, догадавшись, именно догадавшись, о чем я думаю, а не прочитав у меня в голове. Уверяю вас, коллеги, я ощутил его разочарование и беспокойство по этому поводу. Он был обескуражен, что не смог влезть мне в мозги, как того ожидал. Он смог войти в контакт, но не смог управлять мной.

— А как же быть с тем, что вы с ним беседовали в твоих воспоминаниях на Лазурном берегу? Их-то он вынул из твоего, Володя, подсознания, — не выдержал Айво.

— Не знаю, Айво. Думаю, что первый контакт был неожиданным, и я его просто пропустил, ну, как боксер, который пропустил сильный удар в самом начале раунда…

— Вывод? — потребовал Дон Кимура.

Вовка беспомощно оглянулся на собравшихся в зале. Айво что-то прошептал на ухо Сноу. Ричард дослушал Блумберга и поднялся с места:

— А вывод такой, господин директор. Володя Прыгунов обладает способностью успешно сопротивляться мнемосканированию. Похоже, у него врожденный мнемоблок. Это в самом худшем случае…

— Как, как? — вскинул брови полузаснувший было Пирс, уронив на стол одну из своих ручек.

— Может быть, он обладает способностью сам активно телепатически воздействовать на живые объекты. Это в худшем случае… — продолжал Ричи.

— Почему? — уже всерьез стал просыпаться Дуг, позевывая в кулачок.

— В лучшем же случае таких, как Володя — много, а самое прекрасное, это если мы, земляне, отличаемся все-таки от землян фантомной цивилизации, которые, видимо, совсем были лишены парапсихических способностей. — Ричард посмотрел на Кью.

— Да, Ричи, ты прав. Земляне нашей цивилизации не обладали этим даром, по крайней мере, в тех пределах, в которых до последнего времени оперировали ваши телекинезисты и телепаты. Но случай с Володей, похоже, выходит и за эти рамки…

— Вывод? — опять рыкнул Дон Кимура.

— Если мы настолько отличаемся от людей фантомной цивилизации, а никаких сравнительных исследований ни в области генетики, ни психологии, ни нейрологии, а тем более иммунологии, не проводилось, то может так случиться, что пандемия, сразившая наших предтеч на Земле, нам не страшна! — сделал поразительный вывод профессор Моран.

— Постойте, ведь вы… нет, стоп, вы, Айво, говорили о том, что проведен генетический сравнительный анализ палеокосмонавта! — окончательно проснулся Дуг. — Вы заявили, что генетически палеокосмонавт отличен от нас и людей фантомной земной цивилизации.

— Так-то оно так, Дуглас, но мы сравнивали геном человека и геном человека фантомной цивилизации с геномом палеокосмонавта. Геномы нынешних и прошлых землян не сравнивались, не до того было, — развел руками Блумберг.

— Вот что. Немедленно передать в земную лабораторию КОНОКОМа полную информацию о геноме представителя фантомной цивилизации для сравнительного анализа. Раз, — зазвучал приказ директора. — Срочно приступить к подготовительной стадии реанимации Объекта Н-1. Два. Прыгунова одного не оставлять, везде сопровождать. Прикрепите к нему кого-нибудь. Три.

— Господин директор, вы мне что, не доверяете??? — вскинулся обиженный Вовка.

— Бортинженер Прыгунов, при первом телепатическом контакте с Паутиной вы с трудом и в значительной степени с помощью ваших друзей разорвали его. Пока вас необходимо контролировать. Ричард, обеспечить! Всё! Вопросы есть? Всем работать! — уже протянув руку и отключая связь, Дон Кимура произнес, поворачиваясь к Пирсу: — Дуг, а ты давай ноги в руки…

К Вовке подошел улыбающийся Дефо:

— Приказано поступить в ваше полное распоряжение, господин бортинженер! Жду указаний!

— Да ладно тебе, Брайан. Что-то совсем не до смеха становится, правильно сказал Айво.

— Володя, нельзя заранее опускать руки. Ни-ког-да. Помнишь такого исторического персонажа, как Наполеон Бонапарт? Так вот он любил говаривать: «Сперва ввязаться в бой, а там видно будет!» И ведь он не одно и не два сражения выиграл. Ты лучше подумай о том, что сейчас чувствует твой визави Фёдор Михайлович! Представляешь, такой уверенный в себе, самодовольный инопланетянин, которому все подвластно, и материя, и пространство, и душа, мало того что не смог прочитать мысли и управлять тобой, он получил вдобавок отказ в сотрудничестве, а потом его просто «отключили», отмахнулись, как от назойливой мухи. Ну, подумай, как он злится! Я тебе ответственно, как офицер КОНОКОМа заявляю, — первый бой ты уже выиграл!

Вовка с благодарностью взглянул на улыбающегося Дефо. Глаза у того были серьезные и доброжелательно, с симпатией смотрели на бортинженера. Как здорово, что в экипаже «Пеликана» есть такие люди. Ему, Вовке, повезло. «А вот повезло ли экипажу со мной, еще вопрос!» — с грустью подумал он.

— Спасибо, лейтенант, постараюсь оправдать доверие альянса человечества и андроидов! — тоже полушутя, полусерьезно ответил Вовка.

— Вот так-то лучше! — еще шире улыбнулся Дефо.

— Внимание, внимание персонала станции! МГР «Пеликан» вышел из подпространства в пяти тысячных астрономической единицы от Харона. Идет к нам на планетарных! Расчетное время до посадки — тридцать пять минут, — разнеслось по станции. — Всем занять места согласно расписанию! Приготовить к включению навигационные маяки и задействовать систему «Нитка».

— Ура! Наконец-то! — непроизвольно вырвалось у Вовки.

— Ну, Володя, все, дуем в ангар — наше место там. Кью уже ждет нас, наверное, — взглянул на Вовку Дефо, и оба астронавта длинными медленными прыжками направились по коридору в сторону шлюзовой камеры. Им еще предстояло надеть скафандры.

Несмотря на то что гравископы станции уже работали в штатном режиме, сила тяжести была все равно меньше, чем на даже на Луне. Но ученые, а тем более астронавты, уже приспособились и передвигались по коридорам значительно быстрее и ловчее, чем вначале. Даже для Хлоэ передвижение по станции не представляло сложности.

В глубоком космосе, за поясом Койпера, земной малый галактический разведчик «Пеликан», вынырнув из подпространства, совершил маневр ориентации, поймал навигационные реперы системы «Нитка» и заскользил по ним все быстрее и быстрее в направлении Харона.

— Экипаж, идем на форсаже планетарных, всем закрепиться в своих отсеках, приготовиться к срочной посадке! — услышала команда ровный голос своего командира, который вселял уверенность и спокойствие.

Вопреки общепринятой внеземельной логике, «Пеликан», после аварии, исход которой при любых других обстоятельствах был бы один, вернулся домой в Солнечную систему. Миссия его продолжалась, но теперь от экипажа и команды Харона зависело нечто большее, чем косморазведка и открытие новых, неизведанных звезд и планет…