Глава 10

Три с небольшим недели спустя я находился по другую сторону считавшихся непроходимыми гор, но радости от этого было мало. Застрял в предгорьях, и виной тому вовсе не труднопреодолимые особенности рельефа или какие иные природные препятствия. И даже не эльфы с валарами. Впрочем, по порядку…

Сам по себе переход через горы особыми событиями не блистал. Горы как горы, чем-то Алтай напоминают. Дело знакомое, не впервой: мне приходилось и жить в горах, и воевать там. К тому же покорять местные эвересты я не стремился, отыскивая обходные пути через седловины и перевалы. Полазить, конечно, пришлось изрядно, но все же в пределах разумного. Иногда я сам предпочитал штурмовать скальные стены в лоб, нежели отыскивать далекие обходные маршруты.

Пропитанием меня надежно обеспечивали архары и горные козлы, во множестве попадавшиеся на склонах. Причем предпочтение я отдавал первым — у них мясо вкуснее. Что касается козлятины, то козочки еще туда-сюда, а вот мясо козлов изрядно отдает мускусом и почти несъедобно. Охота была не сложной и много времени не отнимала. Зачастую мне даже не приходилось отклоняться от маршрута. Животные никогда не видели человека, и подобраться к ним на выстрел не стоило почти никакого труда.

Горы поднимались. Наступил момент, когда я передвигался исключительно в поясе ледников и вечных снегов. Тогда-то и пришлось притормозить. На такой высоте большую проблему стали составлять ночевки в снегу — все же я не белый медведь — и отсутствие дров. Как-то так получилось, что теплых вещей у меня оказалось негусто. На ходу оно еще ничего, к тому же всегда можно накинуть шкуру пардуса, но вот ночью порой становилось весьма неуютно. Пришлось задержаться и озаботиться решением насущных вопросов.

Первую проблему я решил, сшив из козьих шкур спальный мешок мехом внутрь. Таскать, конечно, тяжело, но оно того стоило. Теперь, останавливаясь на ночевку, я отрывал в снегу пещеру или строил из камней укрытие от ветра, забирался в теплый мешок и в ус не дул. Некоторое время пришлось потратить и на изготовление теплой одежды, хорошо что нужный материал был под рукой, а заморачиваться особыми изысками смысла не было. Набив архаров, я на скорую руку скроил себе свободный бараний полушубок (думал сделать бурку, но потом от идеи отказался — лазать по скалам неудобно), что-то вроде папахи и подобие меховых рукавиц, связанных кожаным шнурком, чтоб ненароком не потерять. Плохо выделанные шкуры воняли, но на холоде это не так заметно, а потом я собирался от них избавиться. Пришлось устранять и другие недочеты: так, например, проблему снежной слепоты решила полоска кожи с тонкими прорезями для глаз, ноги, на манер портянок, я оборачивал кусками шкуры вовремя подвернувшейся росомахи — наглая зверюга попыталась стащить у меня припасы, за что и поплатилась. Ледоруб и лыжные палки мне с переменным успехом заменяли бронзовый топор и рогатина. Кстати, лыжи почти и не пригодились, слишком плотным был снег — так называемый фирн. А вот кошки из медвежьих когтей на таком снегу зарекомендовали себя неплохо, хотя на льду оказались почти бесполезны — не сталь все-таки, но с этим ничего поделать я не мог, только смириться.

С топливом было сложнее, но я приспособился готовить горячую еду на козьем или бараньем жире, сжигая его в глиняной плошке. А временами обходился и вовсе сырой пищей или жарил мясо, пользуясь прорезавшимися способностями пирокинетика. Правда, в таких случаях оно частично сгорало, а частично оставалось сырым. А вот кипятить подобным образом воду и варить бульон я приноровился, хотя с непривычки сильно уставал.

Из крупных хищников на такой высоте мне встретились только снежные барсы. Но и с ними мы разошлись без эксцессов. Ирбис, зверюга такая, лишний раз искать неприятностей на свою пятнистую задницу не станет. Эльфы в пути тоже не досаждали — похоже, мне удалось стряхнуть погоню с хвоста. Правда, несколько раз я видел вдали парящих зилантов, но меня они заметить не могли.

В общем, так себе и пер по горам на запад и слегка забирая к северу. Самая большая проблема заключалась в выборе оптимального маршрута, что в незнакомых горах архиважно и архисложно. Но прорвался!

Претерпев полагающиеся всякому уважающему себя альпинисту лишения, горы я превозмог. Тем более обидно было так глупо вляпаться уже в самом конце.

Все началось с медведя. Да, именно! В какой-то момент я обратил внимание, что меня преследует косолапый хищник, непонятно — пещерный или еще какой, но здоровый! Вроде опять короткомордый — уж больно высок на ногах. Поначалу я не придал этому особого значения: ну идет себе и идет, может, нам по дороге, но потом это стало здорово допекать. Я чувствовал на себе его нехороший взгляд и непроизвольно напрягался. Зверь держался поодаль, не приближаясь на дистанцию прицельного выстрела, и упорно следовал за мной уже который час. Окончательно озверев, я развернулся и двинул ему навстречу, рассчитывая расставить точки над «i», не откладывая дела в долгий ящик. Видимо, почувствовав мои намерения, топтыгин остановился, а потом резво чесанул назад, недвусмысленно давая понять, что сейчас выяснять отношения не намерен. Какое-то время я пытался его преследовать, но потом плюнул. Догнать на пересеченной местности медведя, если он того не хочет, — дело заведомо безнадежное. Но стоило мне двинуться дальше, как хитрый зверь опять пристроился в кильватере, все так же держась в отдалении. Похоже, хищник хорошо знаком с дальнобойным оружием, с луком например, — а следовательно и с теми, кто его использует. По всему выходит, что эта местность обитаема, и надо держаться настороже. Учтем! Ну а от меня-то ему чего понадобилось? Сожрать хочет? Непохоже. Насколько я понимаю в медведях, хотел бы напасть — уже напал бы. И скорее всего, из засады. Надеется подобраться ночью? Сомнительно. Разбираться с побудительными мотивами животного мне было неохота. Один черт не догадаешься, что там у него в башке делается. Непонятный зверь… Но меня уже достал! Значит, нарвется!

Я прибавил шагу, лелея коварные планы и подыскивая подходящее местечко для западни. Проверяя реакцию медведя на незнакомые предметы, я вынул из рюкзака кусок выделанной кожи, порезал его на полосы и стал поочередно бросать их на тропу за спиной, украдкой посматривая, как поведет себя зверь. Перед первой полоской кожи медведь ненадолго задержался, тщательно обнюхал ее, а потом, спокойно переступив, двинулся дальше. Остальные полоски он вообще проигнорировал, не задерживаясь перед ними и даже не поведя носом. Отлично! Что и требовалось доказать.

Вскоре удачное место было найдено, петляющая вдоль горного отрога над ущельем тропа делала здесь очередной поворот, на время скрывая меня от взгляда косолапого. Кроме того, и что более существенно, невдалеке поперек дороги валялся вывернутый камнепадом переломанный ствол дерева, размером… ну то, что доктор прописал! Такие деревья попадались мне и раньше, но были или слишком велики, или слишком малы для моих целей. Или же находились в неудобном месте.

Следовало действовать очень быстро, пока не появился мишка; ну и аккуратно, естественно. Хорошо, что у меня все было подготовлено заранее, да и чего там готовить? На эту акцию я скрепя сердце пожертвовал кусок аркана — вот, собственно, и все. Дальнейшие действия заняли всего пару минут. При известной сноровке большего и не требуется. Выбрав нужный участок, я насторожил на тропе петлю, слегка замаскировав ее камнями и ветками кустарника. Сойдет! Другой конец кожаного ремня надежно примотал к куску ствола. Готово! Рванув по тропинке вперед, я отбежал подальше, чтобы заранее не спугнуть зверя. А потом перешел на шаг и, как ни в чем не бывало, двинулся дальше, злорадно предвкушая развязку. По моим расчетам медведь должен был появиться из-за поворота примерно через минуту.

Устроенная мной ловушка проста до изумления, а ведметь — зверь сообразительный, это его и губит!

Все прошло как по нотам, ну да я почти и не сомневался — метод, апробированный в веках. Ничего не подозревающий мишка, перебираясь через бревно, угодил задней лапой в петлю, сделал пару шагов и резко застопорился. Окрестности огласил изумленный рев. Я тоже остановился и с удовольствием стал наблюдать за развитием событий. Медведю до меня дела уже не было, у него появились другие проблемы.

Попробовав идти дальше, зверь потащил за собой и дерево. Рев стал уже откровенно рассерженным. Быстро связав между собой происходящие с ним неприятности и волочащийся сзади ствол, сообразительный зверь набросился на врага, с маху отвесив тому богатырскую затрещину, а затем добавил еще — до кучи. Посчитав супротивника убитым, медведь оставил бревно в покое и опять попытался уйти. Все тщетно!

Так продолжалось еще какое-то время: медведь то пытался идти, таща за собой многострадальное бревно, то в ярости накидывался на него, рвя и терзая предполагаемого виновника всего творящегося непотребства. Делу это помочь, понятно, не могло — петлю я закрепил надежно, но у медведя на сей счет, видимо, были свои соображения. Перегрызть же ремень зверь так и не догадался. Наконец, видимо, подустав, медведь сел на задницу и, похоже, задумался. Я застыл соляным столбом, опасаясь неловким движением привлечь внимание и сбить животное с мысли. Приняв решение, медведь деловито направился к бревну, обхватил его лапами и натужено потащил в сторону обрыва, задумав избавиться от балласта наиболее кардинальным способом. Дальше можно было и не смотреть — в смысле, итог ясен. Но зрелище все же вышло достойное.

Подтащив ствол к пропасти, медведь с чувством исполненного долга отправил его вниз, наподдав напоследок лапой. Привязанный к бревну ремень подсек его за охваченную петлей заднюю конечность, и незадачливый хищник просто исчез с края обрыва. Еще некоторое время был слышен отдаляющийся недоуменный рев, а потом раздался смачный шлепок, и все стихло. Финита! Снимаю шляпу.

Долго радоваться избавлению от настырного преследователя мне не пришлось. Не прошло и нескольких секунд с момента трагической гибели медведя, как неприятности начались уже у меня. Воздух содрогнулся от многоголосого вопля, а неизвестно откуда прилетевший булыжник саданул меня по правому плечу, сбив на землю, что спасло от другого снаряда, нацеленного уже в голову. Следом сыпались еще камни, но я уже катился по земле в сторону, суматошно отыскивая взглядом ближайшее укрытие. Таковое обнаружилось поблизости, но по дороге к нему я еще пару раз чувствительно схлопотал камешками.

Забившись в щель между двух небольших стоящих рядышком обломков скалы, я первым делом бегло осмотрел плечо. Удар был очень сильный, но перелома, похоже, не случилось. Покрутив рукой, я убедился, что она хоть и болит зверски, но слушается исправно. Это радует! Без правой руки мне пришлось бы тяжко. Остальные удары прошли вскользь и серьезных повреждений не нанесли. Значит, о них можно забыть. Сейчас главное — найти более серьезное убежище, разобраться, кто же на меня напал, да и вообще подумать, как выпутываться. Камни прилетали сверху, со стороны хребта, и некоторые, ударяясь о скалу за спиной, сыпались затем мне на голову. Не смертельно, но весьма неприятно! Пока спасал поднятый над головой рюкзак, но не держать же его так до бесконечности, и руки заняты, даже из лука не стрельнуть. Надо менять дислокацию!

Метрах в пятидесяти, почти на краю обрыва, находилась еще одна скала — возможно, это будет то, что надо, всяко лучше, чем тут. Недолго думая, я выскочил из-за камней и понесся к казавшемуся более надежным укрытию, успев, однако, бросить взгляд за спину. Бежал я зигзагом, и в этот раз никто по мне не попал, хотя булыжники сыпались в опасной близости.

Схоронившись за скалой, я перевел дыхание и с чувством выругался:

— Ети твою мать! То есть… Йети!

Я не оговорился. Создания, которых я мельком разглядел на гребне хребта, казалось, сошли с иллюстраций статей о снежном человеке. Желая убедиться, что мне не показалось, я выглянул из-за скалы. Камни сюда уже не долетали, но глупо подставиться я не хотел. Поэтому выглядывал осторожно. Нет, все правильно. Полтора десятка существ, изрядно смахивающих на бигфутов или йети, подвывая, потрясали дубинами шагах в двухстах от меня. Ну все, приплыли… в реликтовый заповедник, мать, будь он неладен! Ну а как, скажите на милость, еще можно назвать человекоподобных созданий ростом за два с половиной метра, длинноруких и покрытых редкой серовато-бурой шерстью? Разве что… Теперь понятно, кто здесь выступает в роли троллей! Да, пожалуй, тролли и есть. Ну не снежными же человеками называть — слишком длинно получится.

Необычная окраска гоминидов прекрасно маскировала их на фоне скал: временами мне даже казалось, что они просто исчезают в одном месте и затем появляются в другом. Глаза, что ли, отводят? Весьма вероятно. Иначе я заметил бы их гораздо раньше, несмотря на любую маскировку. Даже сейчас стоило чуть отвлечься, и уже приходится прилагать некоторое усилие, чтобы снова отыскать перемещающиеся вдоль гребня фигуры. О чем-то в этом роде касательно снежных людей я слышал и дома. Жалко, Мэд дрыхнет — уже почти месяц, кстати, может, просветил бы. Нехорошее внимание к своей персоне я почувствовал уже давно, но списывал все на медведя. Определенно зря, расчет на то и был! Медведь — это только отвлекающий фактор. Однако хорошо задумано. Интересно, мишка у них что-то навроде любимой охотничьей собачки? То-то мне показалось странным его поведение. Может, напрасно я его угробил — вон как волосатые разнервничались?! Да нет, не зря, конечно, какие-то сюрпризы они мне, ясен пень, готовили, и сомнительно, что приятные. С добрыми намерениями не устраивают засад, предварительно пустив но следам дрессированного зверя. А засада, похоже, была! Я лишь немного до нее не дошел. Впереди тропа уходит в расщелину, и там бы меня с гарантией накрыли камнями. Такие места я обычно преодолеваю с повышенной осторожностью, но кто знает, чем все могло обернуться. Значит, как ни крути, а планы я им спутал, вынудив напасть раньше времени, и это, безусловно, радует, но в целом ситуевина у меня паршивая. С одной стороны — горный хребет и обосновавшиеся там гуманоиды, с другой — обрыв в ущелье. Дорога по тропе назад наверняка перекрыта — проверять что-то не хочется. Про расщелину впереди я и вовсе молчу — натуральная ловушка. Что делать? Надо думать!

Прямо сейчас я мог снять парочку йетих троллей из лука, но боюсь, пользы от этого не будет. Скорее, может спровоцировать их на атаку. А оно мне надо?!

Прикрываясь скалой от троллей, я подошел к обрыву и заглянул вниз. До дна заросшего лесом ущелья метров сто, если не больше, — лететь и лететь! Правда, метрах в трех подо мной обнаружилась узкая каменная полка, но изображать тут известного сыщика я и пытаться не буду. У звероватых недругов наверняка достанет ума глянуть вниз и приласкать чем-нибудь тяжелым по голове. В обе стороны, на сколько хватало взгляда, отвесные скалы уступами обрывались в ущелье. И почему я не горный баран? Вроде они могут спрыгнуть с высокого уступа вниз головой и остаться при этом в живых, спружинив о скалу или землю рогами. Прям зависть берет! А так я баран, конечно, только не горный — обыкновенный. Надо же было так нарваться… В общем, быстро спуститься не выйдет, если только очень быстро — моментально… Как медведь или баран! А если спускаться по-человечески, то пока я буду колупаться, тролли десять раз успеют добраться до обрыва и что-нибудь на меня уронить.

Зато метров на пятьдесят левее и двадцатью ниже есть кое-что интересное — там начинается более-менее пологий склон с каменной осыпью. Который, впрочем, обрывается, не доходя до дна ущелья, а на сколько именно не доходя, разглядеть с этого места мне не удалось — мешал скальный выступ.

Я еще раз прикинул другие возможные варианты спасения — их не было! Прорываться — в любую сторону — бесполезно: или закидают камнями, или забьют дубинами. Значит, путь у меня один — вниз. Номер, конечно, будет смертельный, но другого выхода я не вижу.

Приняв решение и стараясь не задумываться о том, чем для меня это обернется в случае неудачи, я начал спешно готовиться к спуску. Вдруг сейчас гоминиды опомнятся и навалятся всей толпой или еще что нехорошее измыслят. Даже интересно, почему они до сих пор не напали — наверное, надеются взять меня без потерь. Понимают, твари, что если попрут в лоб, то без жертв с их стороны не обойдется. Но не лезут — и хорошо!

Прежде всего надо предохраниться. В смысле утеплиться. В смысле… Короче, постараться свести к минимуму возможные повреждения. А то получится, как в анекдоте: до конца склона одни уши доедут. Я достал из рюкзака запасные куски кожи, порезал на полосы и обмотал ими колени и локти. Затем нахлобучил на голову папаху, надел полушубок. А сверху, связав лапами, нацепил еще и пуленепробиваемую шкуру саблезубого пардуса. Вот и пригодилась! Потом тщательно закрепил оружие и снаряжение. Больше всего я беспокоился о луке, так что упаковал его как можно надежнее и сунул в рюкзак. Проверив петлю и завязав на конце ремня узел, подготовил аркан — от него у меня осталось еще метров пятнадцать. Мало, конечно, но что делать?! Да и вообще с арканом, как его ни жаль, придется распрощаться. Ну, вроде бы все, готов.

Очень хотелось шугануть напоследок троллей, но это могло привести к непредсказуемым последствиям, да и лук был уже упакован, а камнем из пращи я их только раззадорю.

Ну, сейчас начнется! Собравшись с духом, я ринулся к тому месту, где разглядел под обрывом осыпь. Вопли со стороны гребня усилились, но кидаться за мной в погоню никто пока не спешил.

Я уже почти добежал до нужного места, когда рядом, как из-под земли, вырос тролль! Он будто отделился от находившейся рядом скалы — только что не было, и на тебе… Выходит, пока я ковырялся со сборами и выискивал пути к отступлению, меня грамотно скрадывал один из йети. И ведь врасплох застал, подлюга.

Увернуться от занесенной дубины я уже не успевал. Он атаковал внезапно и почти не уступал мне в скорости. Вдобавок мои движения сильно стесняли многочисленные слои одежды. Удалось только слегка отклонить голову, да пособила папаха. Несмотря на это, удар дубиной стесал мне кожу с правой стороны лба и с отчетливым хрустом обрушился все на то же многострадальное плечо. Смягчить его получилось лишь частично — подогнув ноги в коленях и заваливаясь на землю. Тролль уже заносил палицу для следующего удара, и избежать его вряд ли удастся. А вздумай я откатиться в сторону, тролль обязательно достанет в следующий раз. Действуя на автомате, я сделал единственное, что мне оставалось: разогнув ногу со всей дури пнул врага в колено. Троглодит заревел от боли и, потеряв равновесие, всей массой рухнул на камни рядом со мной. Правда, дубину не потерял, попытался достать меня ею даже лежа, но я сумел уклониться. Из оружия у меня в руках находился только аркан. Остальное было надежно упаковано или принайтовано за спиной, даже достать висящий на поясе топор не успеть, а метать в этакую махину кремневые сюрикены просто глупо. Правая рука не слушалась, но я, абсолютно не желая оставаться в долгу, перехватил аркан в левую и в свою очередь хлестнул свернутым в кольцо ремнем троллю по роже, надеясь задеть глаза. Кажется, попал: по крайней мере тролль взвыл еще сильнее и схватился лапами за морду. Надо действовать, пока эта сволочь не проморгалась.

Кровь заливала правый глаз, а при каждом движении рукой, даже несмотря на адреналиновую подкачку, в плече вспыхивала адская боль — как бы не перелом ключицы.

— Пипец тебе, реликтовый гоминид! — прошипел я, отшвыривая аркан и выдергивая обсидиановый клинок из ножен на левом бедре. — Порву как Тузик грелку!

Не поднимаясь во весь рост, подхватился с места и прыгнул на противника, нанося удар ножом в горло. Животным чутьем почувствовавший неладное, тролль отнял лапы от морды и попытался перехватить меня на лету — но было поздно. Хрупкий каменный клинок с хрустом вошел ему в глотку и, пробив почти насквозь, обломился. Из перерезанной артерии плеснула кровь, а я, перекатившись через тушу еще не понимающего, что убит, тролля, быстро вскочил на ноги. Очень вовремя! Набегая справа, на меня уже замахивался дубьем еще один материализовавшийся неизвестно откуда питекантроп. Их тут что, целый засадный полк, что ли, затаился?! Уклоняясь от драки, я сломя голову бросился к обрыву. Это сработало: тролль, так и не успевший опустить мне на голову сучковатую дубину, разочарованно взревел и припустил вдогонку. Затормозив на краю пропасти, я круто развернулся и нырнул в ноги не успевшему притормозить преследователю. Здоровой рукой обхватил под коленями потерявшего равновесие гиганта и резко распрямился, перебрасывая его немалую тушу через себя — туда, где в двух шагах за спиной скалы обрывались в ущелье… Полетай!

Покончив со вторым троллем, я быстро огляделся. С начала побоища не прошло и минуты, но со стороны хребта ко мне уже спешили остальные троглодиты. Еще немного, и в меня опять полетят камни, и если не угробят сразу, то дело дойдет и до рукопашной свалки… С предсказуемым заранее результатом — забьют, как мамонта! Действовать надо не мешкая, но и не суетясь, а то я окажусь внизу раньше, чем собирался.

Не теряя ни секунды, я метнулся за арканом, оставленным возле все еще булькающего кровью тела первого великана. Подрагивающими от мощного выплеска адреналина пальцами отделил от свернутого ремня петлю и накинул ее на загодя присмотренный обломок скалы. Потом пропустил ремень спереди между ногами, обхватил им правое бедро, провел наискось через грудь и перекинул через левое плечо за спину. Такой способ спуска предполагает, что, держась левой рукой за веревку спереди, человек удерживает равновесие, а сжимая правой сзади — регулирует скорость скольжения. Но моя-то правая рука почти не действует. Черт! Но делать нечего, надо как-то выкручиваться. Притом очень быстро! Попробуем так: я зажал ремень подмышкой, отступил на шаг и, налегая всем телом, сильно натянул аркан — вроде работает.

— Ну, с богом, пошел!

Перевалившись через край обрыва, я соскользнул немного вниз, а потом, отклонившись от скалы, начал довольно бодро спускаться, отталкиваясь от стены ногами. Поначалу немного опасался, что, зажимая ремень подмышкой (скорее, даже придерживая), контролировать скорость будет проблематично, но потом приноровился. Все же кожаный ремень — это не скользкая веревка, и, несмотря на мой внушительный вес, такая обвязка обеспечила очень приличное трение. А потом ремень кончился… и я завис. До начала склона оставалось еще порядочно, но надо было прыгать. И тут у меня возникло серьезное затруднение: как выпутаться из обвязки, пользуясь при этом только одной рукой? Покрепче ухватившись левой рукой за ремень, извиваясь, как червяк на крючке, я попытался избавиться от опутывающей тело подвесной. Получалось не очень. Тогда пойдем другим путем. В этот раз все получилось как надо. Я чуть расслабил сжимавшую ремень руку и, разматывая петли обвязки, заскользил вниз, выиграв еще пару метров. Достигнув узла на конце ремня, ненадолго задержался, выбирая место для посадки, а потом разжал руку и полетел вниз…

Пролетев метров пять по воздуху, я упал на покатый склон осыпи и… кубарем покатился вниз, на мгновение потеряв сознание от боли в плече. Чуть погодя мне удалось остановить беспорядочное падение (изрядно помог попавшийся по дороге куст), превратив его в скольжение по осыпи на спине. Однако скорость все же была очень велика. Если бы не защитные слои одежды, уже превратился бы в отбивную — на пути то и дело попадались приличные булыганы, вдобавок сверху, обгоняя меня, гвоздили стронутые с осыпи камни. Как-то извернувшись, я вырвал из петли на поясе топор и, выбросив назад руку, вонзил его в землю…

Так или иначе, но цепляясь когтями, зубами и топорами, своей цели я достиг, чудом затормозив на самом краю склона. Дальше опять начинался обрыв. С трудом поднявшись на ноги, я посмотрел сначала вниз — до дна ущелья оставалось еще метров двадцать, а потом вверх — по моим расчетам, там вот-вот должны были появиться тролли. А затем дело довершат сброшенные ими вниз каменюги.

После этакого катания с горок в голове у меня мутилось, ноги подкашивались, но останавливаться на достигнутом было нельзя. Сначала вниз полетели топор и стащенный с плеч рюкзак, следующим буду я. Через силу сосредоточившись, я хорошенько, насколько еще мог, примерился и, взяв небольшой разбег, сиганул вниз, целя в крону ближайшей мохнатой ели…