Глава 7
Несколько маленьких отрядов рейнджеров скользнули в лес. «Тряхнуть стариной», — как выразился один из фермеров. Да, фермеры фронтира — это такой народ, головы горынычей, покрупнее той, что есть у меня, украшают каждую гостиную в этом городке. Здесь на выборах мэра у каждого столько голосов, сколько он прикончил хищных ящеров крупнее человека. Очень смешная демократия! Мастер золотые руки был приставлен к Феррари в качестве техника и веселил нас рассказами о здешних обычаях. Так я и не понял насчет выборов — это шутка или всерьез.
— А какая разница? — спросил Алекс. — Это заслуживает того, чтобы быть правдой.
— Что, не уедешь отсюда без головы горыныча? — поддел я его.
— А у тебя есть?
— Есть.
— Значит, мне тоже нужна.
— Голова горыныча — это банально, — заметил Лео, — а кто еще подходящий здесь водится?
— Ага, — пояснил я, — маракан, например. Но у нас нет тяжелого танка, чтобы его прикончить, и космического крейсера, чтобы увезти трофей.
— Как вы можете веселиться?! — воскликнул Гвидо. Что-то его спокойствие быстро разлетелось вдребезги.
Я подсел к нему поближе и слегка ткнул локтем в бок:
— Эгей, лязгай зубами потише!
Гвидо едва заметно улыбнулся, но дрожать перестал.
То, чего так опасался наш командир, случилось: в наступающем мраке десантный корабль подошел к берегу в десяти километрах от Кастелло. Как они высаживали десант и сколько их, мы уже не узнали: на корабле стоит ракетная батарея. И нам с ребятами предстоит познакомиться с ней в ближайшее время.
— Взлетай, — приказал мне Торре.
— Ave, Caesar, morituri te salutant! — ответил я и полез в катер. Если кто-нибудь не в силах последовать за мной, пусть остается.
Ха, последние трусы на Этне вымерли лет триста назад от инсультов при встречах с горынычами, мараканами и иже с ними, у выживших просто нет такого гена.
— Верх и низ — автоматика, Лео — хвост, Алекс — право, Гвидо — лево, перегреется — предупреждайте, я не успеваю отслеживать.
— Ясно, — нестройно ответили ребята.
— И учитывать, что 20 g — это очень больно, я не буду, девочки остались на земле.
— Свои ребра побереги, — насмешливо посоветовал мне Лео.
Тесты. Запуск двигателя. Мягкий, почти незаметный взлет. Экраны снова работают на сто процентов, спасибо мастеру, на коленке ведь починил. Бортовые огни я выключил, здесь и сейчас в небе только враги. Пусть они по радару целятся, если смогут. В тепловизоры при такой жаре я почти не виден.
Хищный силуэт корабля я увидел сразу, в трех километрах от берега, минут через десять он подойдет поближе и будет высаживать десант. Я вспомнил военную историю, к счастью, тактика выжженной земли на Этне непопулярна: война — это бизнес. Оставить пожарище — плохой бизнес.
У Торре есть кое-какая артиллерия, но против этого корабля она, прямо скажем, не смотрится, да и мои бластеры и ракеты против него слабоваты. Не знаю, что майор планирует сделать; нам приказано сбить все, что летает. Если сможем.
Я пролетел над самыми мачтами. Нижний бластер расстроил ряды готового к высадке взвода на палубе. Враги не утерпели — дали ракетный залп. Ха, я не тот беззащитный, которого вы сбили только что. Противоракетная защита на время практически вырубила питание экранов, но зато почти все их ракеты взорвались над самым кораблем: айкидо в масштабах воздушного боя. О! Ваши собственные осколки — это вам не жареный крысиный хвост. На палубе вон даже пожар. Гасили они его минут пять. За это время я нарезал несколько больших кругов, постепенно набирая высоту. Сердце бешено колотилось: а ну как нас догонят прежде, чем экраны выйдут на рабочий режим.
— Неплохо для начала, — одобрил Алекс.
— Ага, — согласился Лео, — падает мужик с сотого этажа…
— А за бородатые анекдоты будем скармливать горынычам! — прервал его я.
— А я надеялся, закармливать мороженым, — подал голос Гвидо.
О, шутит — значит, в порядке.
— Фисташковым, — пригрозил я.
— Ой!
— А что? — удивился Лео.
— Энрик говорит, что оно соленое. Я не пробовал, — пояснил Гвидо.
— Внимание! Сзади!
— Вижу, — проворчал Лео, нажимая на гашетку.
Прекрасно, на десантных кораблях больших катеров обычно не бывает. А в свалке «один против всех» самонаводящиеся ракеты чаще попадают во «всех», так что я бы на их месте поостерегся. А с этими маленькими, реактивными мы уж как-нибудь справимся.
Мне пришлось немало покувыркаться, чтобы уйти от трех выпущенных в нас ракет — не-е, я был не прав, распознает она «свой-чужой». Ребята крыли меня на чем свет стоит — я мешал им стрелять. Потом я несколькими меткими выстрелами сбил две из трех уже доставших меня ракет, третья попала. Верхний бластер сгорел, а экран потерял половину ячеек. Плохо. Я рванул вверх, чтобы получить небольшую передышку: у них нет антигравитаторов, и тут им за мной не угнаться.
— Чем ругаться, — сказал я, постаравшись сделать это спокойно, — лучше бы по ракетам тоже стреляли, они опаснее.
— Понял, — ответил Лео, — был не прав.
— Ладно, пошли вниз. Сколько их там осталось?
— Кто ж их считает? — ухмыльнулся Алекс. — Все наши.
Я вспомнил, как Барлетта падал в пике на моих противников. Ястребы мы или не ястребы?
— Сейчас сверху на стайку этих птичек, — предупредил я ребят, — попробуйте пощипать их как следует.
Жаль только, что Лео не сможет принять участие в этой охоте. Кормовой бластер будет догрызать самых храбрых, тех, кто кинется вслед.
Вот оно, самое перспективное место, если мы не подстрелим хотя бы троих — сами дураки. Феррари прошил скопление врагов сначала вниз, потом вверх, а потом еще раз вниз, почти до самой воды. Перегрузка не меньше 20 g. Сломанные ребра снова хрустнули. Зато улов — пять птичек. Нет, шесть: Лео тоже времени не терял.
На радаре осталось только четыре отметки, и тут корабельная установка дала еще один ракетный залп. Надо же, своих не пожалели. Я опять запустил противоракетную защиту. На этот раз ракеты взорвались слишком далеко от корабля и не причинили ему вреда, зато мы сейчас практически беззащитны.
— Экраны все! — крикнул я и опять повел Феррари вверх. На полпути нас уже ждали, на это, наверное, и был расчет.
У Феррари начала плавиться броня: стрельба противника не давала нашим экранам выйти на рабочий режим. Я с трудом проскочил мимо них за стокилометровую отметку, но еще двоих мы сбили: одного Лео, а второго Гвидо, — сектор Алекса оказался пустым, а от автоматики толку, как всегда, никакого.
— Можно выдохнуть, — успокоил я экипаж, — сейчас чуть охладимся, и еще разок.
Скрипя зубами от досады, я читал список поломок: все экраны потеряли кучу ячеек — не меньше половины, а верхний вообще три четверти. Что гораздо хуже, сгорела нижняя видеокамера: я теперь слеп на один из своих шести глаз. В бою, который нам теперь предстоит, самый главный глаз. Еще внутренний гравитатор вышел из строя (ах ты, черт, хуже не придумаешь). Теперь у меня возможности, как у этих старых реактивных… И если я об этом забуду, нас просто сплющит.
— Гвидо, тебя еще не раздавило? Все время молчишь.
— В порядке, — ответил он хрипло.
— Хорошо.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем бластеры охладились, а экраны заработали как полагается, в меру своих уже слабых сил. Отметок на радаре не прибавилось, значит, это все, больше у них катеров нет. Эту пару мы уж как-нибудь собьем. Вот они летают, защищают друг другу хвост — это, наверное, автоматы, программа иногда дает сбои в таких сложных случаях, а хотя бы и нет, что они еще могут сделать? Я вспомнил свои слова о подкреплении — мы и есть подкрепление. Если бы они посадили на палубу хотя бы четыре Джела — нам бы не поздоровилось. А пока не поздоровилось им. Рано я радуюсь, как еще дела там, на Земле?
— Сбиваем эту пару, а потом еще один фокус с кораблем, — сказал я. — Начали!
И мы опять пошли вниз. В который уже раз? Не считал. Э-э, всего-навсего второй.
Бац! Бац! Бац! Бац! Ну наконец-то я сам кого-то сбил в этом бою. Второго тоже сбили. Отлично, приказ Торре мы уже выполнили. Теперь еще разок попортим жизнь морякам.
Черт, не вижу я, что делается у катера под брюхом, мораль: будем летать вниз головой. А там бластер не пашет, ну что за напасть с этой автоматикой: себя и то защитить не может. Над кораблем я прошел правым бортом, Алекс догадался устроить еще один тарарам на палубе. Залп! Вот вам! Еще залп! А это уже нам. Целая стая ракет понеслась по нашему следу. Все, никаких кувырканий, просто бегство. Быстрее, быстрее… Когда у Лео перегрелся бластер, за нами летели уже только три ракеты. Только… С нашими экранами одной хватит. Я летел над самыми джунглями, едва не касаясь верхушек папоротников. А может, и касаясь… А ведь идея! Не-е, Феррари не рассчитан на такого психованного летчика. Передняя камера приказала долго жить, заляпанная какой-то зеленой дрянью. Но две ракеты взорвались в джунглях, подняв хорошие фонтаны грязной воды. Третью Лео подстрелил из немного охладившегося бластера. Уф-ф!
— Ты что? Решил поохотиться на мараканов? — поинтересовался Алекс, когда мы немного набрали высоту.
— О-о-о! — Лео стонал от немного нервного хохота. — Смешно будет, если эти ракеты и впрямь в кого-нибудь попали.
— Молись, чтобы это были вражьи десантники, — устало предложил я, настраивая рацию.
— Командир, это птичка.
— Слушаю.
— Задание выполнено. Что-нибудь еще…
— Видел, поздравляю. Возвращайтесь.
Я прервал связь.
— И как мы найдем дорогу? — поинтересовался я сам не знаю у кого. — Темно же.
— При свете пожара, — ответил Алекс, — если корабль не горит, я твоя бабушка.
— Не боишься, что придется одаривать меня конфетами?
— Нет. Смотри сам.
Корабль горел. Полтора десятка больших ракет взорвались чуть ли не на палубе. Будем надеяться, что сейчас им не до десанта. Ноги бы унести. Хм, а на берегу видны вспышки выстрелов. Вносить свою лепту мы не стали: еще в своих попадешь при такой видимости.
Посадочная площадка была освещена для нас. Сейчас затемнение не очень-то нужно — враги остались без авиации, а от корабля нас защищает высокая стена какого-то склада.
Я приземлился… Потом — темнота.
