Глава 34
Один раз мне удалось победить даже сенсея. Может быть, я и в шахматы проигрываю потому, что уверен: проиграю.
Схватка кончилась со счетом 6: 4 в мою пользу. Ого… Еще бы в шахматы сегодня не продуть, тогда можно считать, что я его догнал.
Когда мы сидели за ужином, на руке профа пиликнул комм: сообщение. Проф прочитал и посмотрел на меня с ухмылкой. Кажется, я все-таки накаркал себе работенку — вот и хорошо. Только, похоже, в шахматы нам сегодня не играть.
После ужина проф позвал меня к себе в кабинет таким тоном, что синьора Будрио злорадно улыбнулась, а Виктор встревожился и бросил на меня вопрошающий взгляд. Я только головой мотнул: «Все в порядке» и пошел за профом.
— Накаркал, — бросил мне проф, — собирайся. Берем всех зверей и едем в резиденцию.
— Мне это очень даже нравится, — с вызовом заявил я.
Проф поморщился:
— Я люблю только те кризисы, которые сам планирую.
— А что произошло?
— Не знаю, Мигель не доверяет комм-связи важные тайны. Но очень просит приехать.
— Кстати, а чем он официально руководит? Или это тоже тайна? Ну кроме Корпуса Быстрого Реагирования?
— Четвертым отделом СБ.
— Ясно, мой непосредственный начальник.
— Кто тебе сказал? — насмешливо спросил проф.
— Ну вот, то «скромность не может тебя украсить», то «не задирай нос». Как он, интересно, проводит через бухгалтерию мои баснословные гонорары?
— Стряпает фальшивые акты списания сотни мини-роботов зараз.
— Э-ээ, это шутка?
— Не совсем. Ты относительно дешево обходишься. — Проф посерьезнел. — Не лезь на рожон!
— Угу. На рожон я лезу в свободное от работы время.
— Через десять минут встречаемся у лифта.
— Хорошо.
Диоскуров я посадил на плечо, Самурая на руку (так в Средневековье носили охотничьих соколов), а Геракла взял под мышку. У лифта меня ждал синьор Соргоно с большой коробкой в руках: усилитель. Проф пришел налегке, и я сразу же передал ему Геракла: нечего тут изображать бездельное начальство, а в котяре килограммов десять.
В подземельях резиденции вместо толпы техников со сканерами нас поджидал только капитан Стромболи. Тоже со сканером: вдруг на кого-нибудь из нас где-нибудь посадили жучок. Не посадили. Отлично. Капитан забрал у меня своих драгоценных любимчиков Диоскуров и повел нас наверх.
Синьор Мигель ждал нас, стоя у окна, для него это крайняя степень волнения, я бы на его месте бороздил дорожку на ковре. Он пожал всем руки и рассеянно погладил Самурая.
Синьор Соргоно сразу начал привинчивать усилитель к креслу.
Я огляделся: в этой комнате уже все готово, чтобы откачивать меня, если придется. Я вопросительно посмотрел на синьора Мигеля.
— Я удовлетворю твое любопытство, — сказал он, — после работы.
— Хорошо. Тогда ставьте задачу.
Синьор Мигель вывел на монитор карту Палермо и передал мне голографический портрет.
— Узнаешь?
— Это лейтенант Верчелли, — ответил я, — встречались прошлой весной.
— Он выполнял важное задание, должен был встретиться с одним человеком, вот здесь. — Синьор Мигель показал на карте место на окраине города. — У него под бицепс (не под кожу даже!) был зашит новейший жучок, чтобы его всегда можно было найти. Жучок нашли, в луже крови. А лейтенанта — нет.
— Наши секреты текут, — заметил я.
— Это не твоя забота. Твоя забота — найти лейтенанта. Может быть, он еще жив.
— Это место в подвале?
— Да.
— Ясно, работать будут Диоскуры.
— Может быть, лучше Геракл? — спросил проф.
— Он не везде сможет пройти. Да и заметен.
— Зато ему безопаснее, — возразил проф.
— Он не захочет — чистюля, а лезть надо в канализацию, — соврал я, не моргнув глазом.
Ну то есть Геракл действительно чистюля, как все кошки и коты, но я бы его убедил, если бы захотел. Давно хотел проверить одну прекрасную идею, но проф же не разрешит мне приконтачить кого-нибудь через посредника!
— Хм, ладно. Где черти носят Фернана?
— Сейчас будет, — сообщил капитан Стромболи.
— Давайте работать, — предложил я. — Куда вы можете подбросить Диоскуров?
— Прямо на место. — Стромболи показал на карте.
— Ясно, минуточку, я на нее посмотрю.
На карту я смотрел не минуточку, а не меньше трех: я должен как можно точнее запомнить схему подземных коммуникаций.
— Все, я готов, — сказал я наконец.
Я снял рубашку, сел в кресло, и проф начал приклеивать на меня всякие датчики: «что я вижу, что я слышу и как я себя чувствую».
— Не забудь про связь, — напомнил он.
— Угу.
— Все, пошел.
Я улыбнулся, посмотрел в глаза Диоскурам, вошел в Контакт, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Поехали.
Карманы капитана Стромболи — место уютное и надежное, так, во всяком случае, считают близнецы. Неужели не забыли? Нет, это я им напомнил, когда мы вошли в Контакт. Эти звереныши тоже скучали по приключениям. Хотя они уже взрослые, и давно — им больше года.
Пока капитан вез нас на место, я инструктировал мышей: не лезьте на рожон, слушайтесь большого, умного меня и давайте попробуем сделать всех друзьями. Идея Диоскурам понравилась.
И вот наконец подвал. У двери стоит часовой из городской охраны, ладно, этого следовало ожидать, уж Стромболи найдет способ заговорить ему зубы. Небольшая лужа крови на полу. Хм, интересно, смогут мыши найти лейтенанта по запаху его крови? Постараемся. Так, куда его унесли? В этот люк. Туда за ними никто не лазал: догадались, что это бесполезно. Полезли. Стромболи вежливо открыл перед нами крышку. И закрыл ее обратно. Не-е, по запаху здесь точно никого нельзя найти. Даже собака не смогла бы. Одна надежда на мою сумасшедшую идею. Крыса. Подходящий объект. Не деремся и не драпаем, смотрим. Оп! Есть Контакт. Проф наверняка там заметил, но сигналов не подает — так для меня гораздо опаснее, придется ему ждать нашего возвращения.
Нет, крысы мне не нравятся. Я им тоже. Ничего, потерпят, и я тоже. Проходили тут люди, чуть хвост не отдавили. А куда они пошли? Вперед, вперед, дорогой. Ты будешь нашим проводником, и охранником, и толмачом. Слишком много для одного крыса. Зато я дам тебе имя. Имя? Что это такое? Убедить крыса в ценности его личности не удалось. Вот потому-то они мне и не нравятся.
Наш крыс не без труда узнавал дорогу. А всяких агрессоров я пугал: «Я такой могучий и страшный!» Тяжелая работа.
А это что такое? Пуговица. И лежит здесь недавно: верхняя сторона даже не успела запачкаться. Значит, не заблудились. Хм, а вот дальше их не было. Скобы наверх: там люк. Я бы забрался без труда. А Диоскуры? Отпускаем крыса. Хватит с него. И с меня тоже хватит этого… Умаешься такого удерживать. Диоскуры полезут по стеночке: бетон тут старый, пораскрошился. О, и люк решетчатый, прекрасно! Благослови бог того скупердяя, который пожалел на палермские люки чугуна. Вылезли.
А тут пусто. Какой-то большой подвал. И капли крови на полу высохли, но слабый запах еще держится. Хм, похоже, здесь лейтенант вырвался из рук своих похитителей и устроил драку, но с ним справились. На пыльном полу остались следы: кто-то проехался по полу на спине, кто-то падал, а эти отпечатки ботинок… Ясно: кто-то упал, и его несколько раз пнули ногами. Это, конечно, был Верчелли. Ему, наверно, разбили лицо, потому что капли крови попадались через каждые двадцать сантиметров. Его, что, тащили на вывернутых руках лицом вниз? Иначе я не понимаю, как могут остаться такие следы.
Вперед, мышки! Нюхом чую — мы у цели. По следам крови мы добрались до железной двери. Закрытой. Мышам эту преграду не одолеть. Неважно, там за дверью кто-то говорит, громко и угрожающе. Потом тридцать секунд тишины и чей-то вскрик. «Это здесь», — отбиваю я по подлокотнику. «Да, все нормально, мы отследили, — отвечает проф. — Спасательная команда будет через десять минут».
Я отвел Диоскуров в сторонку: еще не хватало, чтобы нас затоптали свои.
Спасательная команда была на месте через семь минут пятьдесят шесть секунд: я считал; за это время Верчелли вскрикнул пять раз; наверное, его пытали электрошокером.
А теперь наши ребята очень тихо вскрывают замок, внезапно открывают дверь и закатываются внутрь. Капитан Стромболи останавливается, чтобы подобрать моих мышек. «Ангелы-хранители, — шепчет он, — так вот вы какие!»
Что было дальше, мы не видели (карманы у Стромболи непрозрачны), только слышали. Командир спасательной команды экстренно потрошил главаря этих ублюдков… Хм, вот как, оказывается, это делается: не давай своему врагу ни секунды на размышление, дави его, пугай. Грози, что сожрешь его печень, он все равно не поймет, что ты врешь: слишком напуган.
Похоже, эти наши энтузиасты сегодня же ночью еще один налет устроят. Если начальство не остановит. Не остановило, но мне в этом участия не принимать. Стромболи что-то приказал своим спасателям и куда-то пошел. Прерывать Контакт прямо сейчас нельзя — Диоскуры испугаются, они же все-таки не домашние животные. Доверия к человеку вообще у них нет.
Все, можно расслабиться: мы в катере, летим явно в резиденцию, рядом с нами врач уговаривает Верчелли потерпеть. Хм, лейтенант и так не стонет. Он, наверное, никогда не узнает, как его нашли.
И вот наконец я вижу самого себя, расслабленно лежащего в кресле. Диоскуры обиделись: мы тут бегаем, выбиваемся из сил, а ты спишь! Пришлось объясняться.
Открываю глаза.
— В порядке? — обеспокоенно, а не сердито спросил проф. Он уже перекипел: не то чтобы победителей не судят, но вряд ли он что-нибудь скажет о моей любви к риску. Не в этот раз.
Я кивнул. Все, домой меня на руках, как Диоскуров. Хотя вроде бы ничего такого страшного не случилось, но умерять чужую агрессивность слишком утомительно. Людей это, наверное, тоже касается.
— Мое любопытство вы будете удовлетворять не сегодня, ладно? — попросил я синьора Мигеля.
— Ладно.
— А зачем? — спросил Стромболи. — Энрик и так хорошо работает.
— Потому и работает, — возразил я, — что кое-что знает.
— Какая тебе разница?
— Большая. Ну например, вы бы смогли работать на Кремону?
— Ну, если бы я там родился… — неуверенно начал капитан.
— Угу, они, наверное, тоже вытаскивают своих офицеров, чтобы торжественно расстрелять в назидание другим, — заметил я.
— Что?!
— Энрик прав, — сказал синьор Мигель. — Не знаю, как там с эсбэшниками, но побывавших в плену армейских офицеров расстреливают, это точно.
— Э-ээ, а-аа, как это может быть?
— Может, — ответил синьор Мигель. — Кстати, Энрик, мое любопытство ты дразнишь уже давно. Ты ведь занимаешься Кремоной, правда?
— Угу, мы еще не придумали, что с ней делать. Но как только придумаем, сразу скажем.
— Ясно.
Я попытался встать. Фернану пришлось меня подхватить. Проф нахмурился:
— Что такое, малыш? Вроде все прошло спокойно.
— Понравиться крысе — тяжелая работа, — ответил я.
— Сядь обратно, — велел проф, взяв медсканер.
Р-рр, лучше бы он пошел лечить Верчелли, а со мной ничего такого нет.
— В кардиорезонатор, — сказал проф, — срочно.
* * *
Очнулся я утром, в своей постели. Медицинский монитор слегка пискнул, сообщая кому-то, что Его Нежнейшее Высочество изволили проснуться. Не все так просто: проф зря паниковать не будет. Значит, держать Контакт с двумя Диоскурами и еще крысой сверх того небезопасно. Мое сердце перестало правильно стучать, если так можно выразиться.
В комнату вошел проф:
— Доброе утро.
— Доброе, — ответил я.
— Скольких ты там приконтачивал одновременно, что получилась такая какофония?
— Диоскуры и всего одна крыса, вы же видели.
— Я мог что-то видеть только с двух точек — ты же меня не предупредил! Я, конечно, понял, что ты там вытворяешь, но подробностей не знаю.
— Ну, еще иногда приходилось кого-то пугать, чтобы на нас не напали, — признался я.
— Я много чего хочу тебе сказать о твоих идеях и манере экспериментировать, даже не предупредив меня.
— Иначе мы бы его не нашли, — возразил я.
— Еще чуть-чуть, и пришлось бы делать тебе пересадку сердца.
— Ну так вырастите и заморозьте, — предложил я.
— Энрик, у меня очень давно есть полный банк твоих органов.
— Ясно, и ни разу не понадобилось.
— Можно подумать, ты огорчен.
— Не-е, не люблю болеть. Скучно.
— Но это тебя ни разу не остановило.
— Те, кого это останавливало, уже давно убежали с Этны, — ответил я.
— Особенности национального сумасшествия.
— Угу. Что-то вроде. Кстати, синьор Мигель обещал удовлетворить мое любопытство.
— Во влип! — совершенно по-мальчишески отреагировал проф. — И что же ты хочешь узнать?
— Много чего. Во-первых, раз вы, синьор Кальтаниссетта и синьор Мигель уже двадцать лет знаете, какая полезная штука история, нет ли в нашей СБ отдела, который ее изучает? Конкретно меня интересует история Этны.
— Отдел есть. И история Этны тоже.
— Слава Мадонне, а то я опасался, что придется нам этим заняться, слишком большая работа для маленькой компании. Э-ээ, а насколько это секретно? Можно будет это прочитать не только мне?
— Можно, не беспокойся, скоро это, наверное, войдет в школьную программу.
— Не боитесь потерять преимущество?
— Мы приобретем больше, чем потеряем.
— Ладно, а встать мне можно?
— Сейчас посмотрим. Поумнел немножко на Джильо?
— Ага. Лишние две недели лежания кого угодно научат.
Проф просканировал меня, отключил монитор и разрешил мне вставать.
— Повезло, — с облегчением произнес он, — даже на тренировку можешь сходить. И никогда больше так не делай! — возвысил он голос.
Он явно догадывался, что отдавать мне подобные приказы бесполезно.
