68

Тари все-таки сумела сократить разрыв до сотни шагов. Но это был предел. Вселяла надежду лишь пустота площади. И если она сумеет пройти по ней сотню шагов, не будучи защищенной умением считать время, то все обойдется. Если нет…

Девушка подумала, что ей предстоит сыграть во что-то вроде русской рулетки. Только шансов на выигрыш у нее, наверное, меньше, чем в этой старинной игре. Хотя… хотя кто знает?

У нее была крепкая надежда на то, что к тому моменту, когда она вступит на красную брусчатку, их противники будут напуганы, как следует напуганы и не посмеют выстрелить, просто не решатся. Именно поэтому все просчитанные полчаса она сражалась по наиболее жесткому, наиболее кровавому варианту. Жалость сейчас была вредна. Она уменьшала шансы выжить.

А потом просчитанное время кончилось, и девушка оказалась один на один с неизвестностью, с этой сотней шагов, которые надо было пройти уверенно, так чтобы никому даже в голову не пришло, что неуязвимость покинула Тари.

Она шла, стараясь не показать, что держится на ногах из последних сил. Она шла, уверенно и неторопливо. Десять шагов, двадцать…

Тари пришло в голову, что следовало бы для большего эффекта попытаться, например, насвистеть какую-нибудь песенку, но она эту идею тотчас отвергла.

Не стоит переигрывать. Ни к чему это.

Еще пять шагов, еще пять…

И тут где-то в стороне, она даже не поняла, где именно, раздался тихий хлопок. И конечно, это был выстрел, что же еще? Нашелся все-таки идиот, решивший рискнуть и проверить. Но не попал. Она цела, и значит, пока на этот выстрел не стоит обращать внимания.

Его просто не было.

Тари сделала еще пять шагов и только потом сообразила то, что в другом состоянии должна была понять сразу.

Волчонок!

Она оглянулась.

Так и есть. Выстрел был сделан по нему, и стрелок не промахнулся, попал-таки ее сопровождающему в плечо.

Скверно, очень скверно! Вот сейчас надо действовать быстро. Сейчас у нее никакого времени уже не осталось. Прежде всего следовало добить Волчонка для того, чтобы он больше никогда не появился на ее пути. Он претендент, и значит, сейчас надлежит сделать то, что Тари рассчитывала совершить, оказавшись в паре шагов от телепортера. А потом… возможно, она успеет добежать, возможно, стрелявший еще не осознал, что означает его меткий выстрел.

Время!

Тари вскинула руку с игло-пистолетом и поймала в прицел Волчонка, как раз в этот момент медленно поднимавшегося с брусчатки. Еще она мельком отметила, что тот зажимает правой рукой левое плечо, а оружие, которое он, очевидно, выронил в тот момент, когда в него попала пуля, валяется в стороне, в нескольких шагах. И это было просто замечательно, это давало гарантию, что сопротивления не будет.

Оставалось всего лишь нажать на курок, а потом броситься наутек, вот сейчас, пока еще есть какое-то время, пока существует возможность спастись. Вот только Тари медлила, не нажимала.

Жалость? О нет, она презирала это чувство, действительно презирала и не хотела его испытывать к Волчонку в первую очередь потому, что он был хорошим воином. Значит, не жалость. Тут было кое-что другое.

Тари слишком любила свободу. С самого детства она жила так, как хотела, и никто ей был не указ. Никто! Она умела дать отпор, отстоять свои права и заставить других действовать так, как ей хотелось. А потом, год назад, в ее жизни появился симбионт и дальше все пошло по сценарию, согласно которому он должен был привести ее на вершину власти, по сценарию, отнявшему у Тари свободу. Она пошла на это, поскольку слишком велик был обещанный куш, слишком высока цель. Но теперь, когда к свободе добавился еще и мужчина, с которым она могла бы жить рядом всю оставшуюся жизнь…

Это было форменное безумие, настоящее самоубийство, но Тари колебалась, она все не могла нажать курок. Секунду, две, три.

Девушка знала, что живущий в ней симбионт все равно победит, все равно заставит ее сделать так, как ему нужно. И она, конечно, нажмет на курок, а потом попробует добраться до телепортера и спасти свою жизнь… но не сейчас, не в это мгновение. Может быть, в следующее, но только не в это.

Для чего? Ну хотя бы для того, чтобы потом, когда все останется позади, не наложить на себя руки. Она все-таки боролась, у нее все-таки остался выбор, Тари все еще хотя бы частично принадлежит сама себе.

А выстрелить… она выстрелит, потому что так должно быть. Но не в эту секунду и, может быть, даже не в следующую. Нет, не в следующую. Возможно, у нее хватит упрямства не нажимать на курок еще хотя бы пару секунд.