Глава 8

Четверо людей в комнате и атмосфера, далекая от сколь-либо приемлемого состояния. Однако для меня, да и для Ханны, подобные ситуации являются совершенно обыденными, случающимися много раз за год. Специфика работы в «охранке».

— Вы хотели говорить? — обратился я к Мереяславскому. — Ну так я вас внимательно слушаю.

— Что вы хотите?

— Я? Да, собственно, и ничего… От вас — ничего. Зато меня очень сильно интересуют другие, те самые загадочные люди, которые предложили вам свою помощь. Настойчиво предложили.

И вновь в точку. Мне достаточно было наблюдать за изменяющимся лицом князя, дабы понять, что мои слова соответствуют истине. Однако продолжим…

— Наши с вами взаимоотношения — отдельный пункт. Вы вполне в своем праве, если вздумаете давить на мое непосредственное или косвенное начальство, пытаться устроить неприятности тем или иным образом. Можете вызвать меня на дуэль, в конце-то концов! Но если вы пытаетесь нанимать всякий сброд, который обожает стрелять из-за угла в спину, то мои ответные действия будут полностью соответствовать.

— Я ничего подобного…

— Зато ваши новые друзья это УЖЕ сделали, — прервал я попытавшегося было мне возразить Мереяславского. — Да, те самые, с которыми вы встретились незамедлительно после того, как поезд остановился на перроне. Серенький такой, почти незаметный человечек, что был посредником с их стороны. А потом ваш человек, отправившийся в храм святого Луки, дабы получить инструкции и советы о том, как лучше всего разделаться со мной и моими друзьями.

— У вас есть два варианта, Мереяславский, — оскалился в недоброй ухмылке Ханна.

— Рассказать нам все… — начал я следующую фразу.

— О тех…

— Кто интересует нас.

— Или…

— Мы вас уничтожим.

— Здесь и сейчас…

— Выбор за вами.

Голос. Интонации. Переход нити фразы от одного человека к другому… Плюс самая малость ментального воздействия, что так хорошо бьет по психике именно так, резонируя от разума к разуму. Это не промывка и не потрошение разума, просто очень тонкое воздействие, которое стоит применять тогда и только тогда, когда сильно подозреваешь.

Что именно? Причастие людей, близких к почти утерянным ныне мистическим знаниям. Признаюсь честно, подобной ситуации еще ни разу не возникало, но вдруг она появилась и напомнила о себе широким оскалом хищной пасти. Можно было бы вскрыть мозг князя, но не факт, что это вторжение не осталось бы незамеченным. Ну а так… Влияние выходило прерывистым, то и дело переходящим от одного источника к другому, практически неотслеживаемым. Но оно было также и эффективным. Слова становились категорическим императивом, наложенным к тому же на подсознательные страхи и опасения объекта воздействия.

— Хорошо, — нервно облизнув губы, произнес князь. — Они появились совсем неожиданно, еще в столице. Тогда я был вне себя от известия и толком ничего не понимал, но потом было время подумать. Слишком быстро…

Но фраза так и осталась недосказанной, ибо события понеслись вскачь, словно взбесившаяся четверка лошадей. Остававшийся в комнате человек Мереяславского резко выбросил вперед руку и внешней стороной ладони хлестнул князя по шее. Вскрик даже не боли, а просто удивления. Ханна, на какое-то мгновение растерявшийся от столь неожиданного и малопонятного действия… И мой нож, до сего момента тихо и мирно дремавший в рукаве плаща, после непродолжительного полета вонзается в запястье руки.

А тут ни крика, ни изменившегося от боли лица! Ханна, уже успевший оценить ситуацию, бросается вперед и, достойным игрока в английскую игру регби приемом, в подкате сбивает с ног ставшего сильно подозрительным типа. Почему ставшего? Человек, никак не реагирующий на вонзившийся в руку кинжал, заслуживает очень пристального внимания при обоих вариантах такого поведения. Впрочем, какой из вариантов имеет место быть — это можно разобраться и несколько позже. Естественно, нужен и сам объект для разбирательств, но тут Ханна постарался, переведя того в длительное бессознательное состояние.

Зачем? Смысл этой затеи? Взгляд падает сначала на руку распластавшегося на полу человека, а потом стремительно перескакивает на шею князя, с изумлением взирающего на происходящее.

— Ханна, взгляни на перстень на среднем пальце, только во имя всех сил, не дотрагивайся… Ты лучше меня разбираешься.

— Проклятье! — схвативший было приближенного князя за руку, мой друг выронил ее, словно та вспыхнула неугасимым пламенем. — Не хочу тебя расстраивать, но похоже шип на перстеньке покрыт кураре.

Швах! Нас снова опередили, и шансов на то, чтобы выяснить хоть что-то, практически не осталось… Впрочем, попробуем сделать то, что еще в наших силах:

— Эй, за дверью! Все сюда! — заорал я, как унтер на новобранцев, после чего, понизив тон, обратился к Мереяславскому. — Князь, вы мертвы, вас отравил ваш же приближенный. Минута, две… И все! Кто? Кто были эти люди?

— Какая чушь. Я великолепно себя…

Лицо перекосилось, гримаса боли и страдания исказила черты. Кураре — страшный и великолепно действующий яд, что способен убить человека практически мгновенно, парализуя его нервную систему.

— Быстрее!

— Они… связаны… — Слова давались ему все труднее. — Церковь… Выше, чем… Другие!

Все, больше он ничего не скажет, пусть еще и жив. Но и это ненадолго — яд действует быстро и неотвратимо. Хорошо хоть то, что помер князь при свидетелях, которые могут подтвердить, что мы к его смерти никакого касательства не имеем. Напротив, прервал жизненный путь родовитого аристократа тот, кто был у него на службе. Ну а с ним нам еще придется выяснять многие странные моменты, тут и гадать нечего.

— Врача надо вызвать, — всполошился было один из вновь появившихся в комнате.

— Разве что смерть удостоверить, — скривился раздосадованный Ханна. — Лучше ты, разговорчивый мой, скажи, не было ли у этого валяющегося на полу красавца каких-либо личных причин ненавидеть князя Мереяславского?

— Н-нет, никаких. Семен всегда верно служил хозяину. — Остальные трое согласно покивали.

— Не скажу, что я удивлен. Тогда постарайтесь вспомнить, не обращали ли вы все здесь присутствующие внимание на золотой перстень, что сейчас находится на руке убийцы?

Так, становится все теплее, в смысле, мы начинаем подходить к сути проблемы. Никто так и не смог припомнить присутствие перстня на руке Семена хотя бы за неделю до сего дня. А ведь не заметить подобное ювелирное изделие было сложновато. Массивный перстень явно старинной работы, причем выполненный талантливым мастером — подобные вещи очень редки, тем более на руке у простого, в общем, человека.

Следовательно, данный предмет появился недавно, что наводит на определенные размышления. Но сам ли он вытащил его откуда-то из потайных закромов или же ему его дали для определенной цели? Лично я склоняюсь ко второму варианту… Но пора и честь знать. Я к тому, что пришло время покинуть эти места, но обязательно прихватив с собой достопочтенного отравителя.

— Ханна, уходим. Только непременно сними с уважаемого Семена колечко, я не хочу, чтобы он пришел в сознания и попытался с его помощью покончить с собой или же отправить в мир иной кого-либо из нас.

— Сделаем.

— Ну а вы, — обратился я к заметно присмиревшим людям покойного князя. — Вы обращайтесь в полицию и изложите им все, что тут произошло. Вас будут спрашивать о местонахождении убийцы. Отправляйте их в Третье Отделение к ротмистру Градову, и энтузиазма заметно поубавится. Засим я откланиваюсь.

Теоретически можно было бы порыться в бумагах безвременно почившего князя, но там наверняка не было ничего по нашей теме. Не тот он был человек, чтобы доверять бумаге столь важные сведения. Выходя из комнаты, я уже начинал прокручивать в голове дальнейший план действий с учетом резко изменившихся обстоятельств. Не ко времени эта смерть, совсем не ко времени. Позади меня шел Ханна, отягощенный грузом в виде тела того, кто мог или послужить источником очень ценной информации, или же оказаться полной пустышкой.

Климу и Висельнику и так достаточно было лишь увидеть нашу процессию, чтобы догадаться, а тут еще этот любитель Таро учудил. Извлеченную им из колоды карту сложно было не узнать. Смерть — один из Старших Арканов, а в паре с ней шло Колесо Фортуны.

— Раньше не мог сказать, провидец? — окрысился Ханна.

— Нечего было говорить… Будущее далеко не всегда отбрасывает свою тень, да и тени эти слишком расплывчаты. Но ты обрати внимание на соседствующую со Смертью карту, она сейчас приобретает особую, не всегда свойственную ей силу.

— Позже, друг ты мой любезный, — оборвал я Висельника, готового пуститься в изложение своих пусть и странных, но почти всегда работающих теорий. — Порой и стены имеют уши, а тем более тогда, когда враг особенный.

— Думаешь? Что ж, возможно, и так. Тогда веди в то место, где мы сможем поговорить спокойно и без опасений оказаться услышанными.

Есть ли вообще в нашем мире места, где можно чувствовать себя абсолютно уверенными в собственной безопасности? У каждого свои мысли на сей счет, но лично я считаю это крайне сомнительным. Пробраться можно всюду, просто в некоторых случаях затраченные усилия не стоят полученного результата, только и всего.

Но из всех возможных вариантов выбирают тот, который наиболее неудобен для вероятного противника, тот, что способен поставить его на какое-то время в ступор. В этом отношении не стоило и надеяться на те квартиры, что использовались нами в служебных целях — о них знали и другие люди. А о каких не знали, так догадывались, что немногим лучше… Вот и пришлось воспользоваться квартирой, презентованной нам графом Черепановым, этим загадочным любителей четок с черепами. Да, она тоже в какой-то мере известна с недавнего времени. Но! Вряд ли они предположат, что мы вернулись именно туда. Скорее сочтут за ложный ход, своеобразную провокацию… Вот и пусть так считают.

Означал ли сделанный выбор доверие к графу? Господа, это же просто несерьезно! Доверие к человеку выковывается очень медленно и постепенно. Тут был просто трезвый и циничный расчет, свойственный людям нашей профессии. Мы ему нужны и нужны сильно, раз он снабжает нас жизненно важной информацией, а кроме того, готов был поделиться своими запасами. И кое-что из предоставленного в наше распоряжение уже сыграло свою немаловажную роль, сохранив жизнь одному из моих друзей. Не будь на Климе той брони, лежать бы ему в больнице (лучший вариант) или в прозекторской (наиболее вероятный). А так ничего, жив, здоров и быстро бегает. Разве что озлобился на неизвестного стрелка и готов теперь устроить лично для себя целый концерт… В смысле содрать с того шкурку медленно и со вкусом. Злобный он порой бывает, слишком высокая агрессивность не всегда во благо.

Из наемного экипажа мы высадились, не доезжая до нужного места около полуквартала. Надежнее оно так, знаете ли. Все равно извозчик нас великолепно запомнил, и хоть ему была показана карточка Третьего Отделения, вызывающая опаску и желание держаться подальше от таких трудностей бытия у простых людей, но гарантировать тут было сложно. Ну не убивать же его, право слово!

Можно было стереть у него из памяти воспоминание о поездке, но данное поползновение, хоть и с неохотой, было отклонено. Ханна, со всем его скептицизмом, изволил заметить, что обычным людям извозчик и так ничего не расскажет из чувства страха перед тайной полицией, ну а загадочные наши враги так или иначе смогут получить нужное. Наличие же ментального блока лишь убедит их в особенной важности информации, что мы попытаемся скрыть. Логично? Увы, но так…

— Клим, сходи-ка, прогуляйся. Вдруг увидишь что подозрительное возле дома, — предложил я уже на подходе к конечной точке маршрута. — И не вздумай ввязываться куда не следует, нам это сейчас ни к чему.

— Проверю… Но сомнительно.

Пусть и сомнительно, зато при нынешнем раскладе не помешает. Слишком уж многое знают и о нас, и о тех действиях, что мы предпринимаем. Да и в средствах не церемонятся, трупы укладывают в штабеля, словно дрова в поленницу. Но не это главное… Фантазия у них есть и нестандартность мышления, вот в чем основная сложность.

Ждать пришлось недолго, от силы минут через семь появился Клим и сделал приглашающий жест. Что ж, это хорошо, значит, уровень опасности несколько понизился. До поры до времени понизился.

Тот же вход, там еще не успели починить простреленную деревянную панель. Забавная ситуация, однако. А вот, собственно, и дверь в квартиру. Здесь надо несколько осторожнее, Клим туда еще не заходил. Одному в случае присутствия засады это слишком рискованно, необходима подстраховка. Шуметь не будем, при необходимости обойдемся и холодным оружием… Ключ повернулся в замке тихо, практически бесшумно, и сразу же я и Ханна проскользнули внутрь, готовые отправить в царство теней любое оказавшееся на дороге живое существо.

Пусто. Клим затащил в прихожую все еще бесчувственное тело, ну а последним зашел Висельник, освобожденный на некоторое время от физических действий. Поворот ключа, задвинутый засов, и мы пока что отгорожены от внешнего мира, пусть и в каком-то не самом сильном варианте.

— Что делать будем с этим… Семеном? — поинтересовался Клим, свалив груз прямо на пол без особых церемоний.

— Допрашивать. Но очень осторожно и учитывая возможность того, что он находится или находился под чьим-то контролем. Висельник, у тебя есть нашатырь? Надо же его в чувство привести.

— Зачем нам нашатырь? — усмехнулся тот. — Нет, нам нашатырь не нужен!

Нашатырь и правда оказался лишним. Висельник извлек из кармана коробок спичек, чиркнул одной из них и поднес огонек к подбородку Семена. Запах паленой кожи, ну а затем голова непроизвольно дернулась, и объект пришел в себя.

— Ну вот и славно. А то нашатырь им подавай. Я его запах просто не выношу…

Только было очнувшийся наш трофей внезапно захрипел, после чего вновь растянулся на полу, не подавая признаков жизни. Ну а я почувствовал, что на какое-то мгновение звуки доносились словно через толстый слой ваты. Что за шуточки?

— Не понял? Он что, помер?

— Не похоже, — протянул более осторожный в выводах Ханна. — Сейчас пульс проверим… Странно. Есть такая редкая болезнь, как летаргия, при ней человек погружается в глубокий сон и никак не реагирует на внешние раздражители. Но я никогда не слышал, чтобы в такое состояние впадали одномоментно. Я попробую вывести его из нее…

Особого энтузиазма в голосе Ханны я не услышал. Что ж, оно и понятно, он ведь не врач, так, знает кое-что. Гораздо более интересными были те ощущения, что проявились в момент перед тем, как наш трофей лишился чувств всерьез и надолго. Надо бы прояснить сей факт, и лучше всего для этого подойдет Висельник. Ханна порой слишком скептичен, ну а старина Клим склонен не обращать внимания на, как он считает, ничего не значащие мелочи.

— Пошли, отойдем, — тихо сказал я, слегка ткнув того под ребра.

— Не вопрос.

Висельник, конечно, тот еще индивидуум с очень большим количеством особенностей, способный ввергнуть в шок простого добропорядочного обывателя, но и остальные мои друзья (да и я сам, откровенно говоря) ему под стать. Просто особенности у всех несколько различны.

Так вот, у Висельника совершенно уникальное чутье на нечто необычное, что не укладывается в общечеловеческие рамки и представления. Карты Таро и его давнее ими увлечение — лишь верхушка айсберга, они всего лишь помогают его действительно выдающимся аналитическим способностям. Вдобавок он постоянно отслеживает малейшие изменения как в окружающем его пространстве, так и внутри самого себя. Как раз то, что и нужно в этой ситуации.

— Так что случилось, Стилет? Неужели разговор настолько тайный, что тебе понадобился только я?

— Не то чтобы тайный, просто пока не хочется выслушивать преисполненные скептицизма слова Ханны, да и прямолинейность Клима несколько не к месту будет.

— Заинтриговал, — оживился Висельник. — Похоже, ты еще и сам в чем-то не уверен, и тебе требуется подтверждение очередной гипотезы.

— Или ее опровержение, что тоже является результатом. Видишь ли в чем дело… Странная летаргия у нашей добычи, мгновенная такая и в самый неподходящий момент. К тому же как раз тогда у меня на пару секунд возникло впечатление, что в уши засунули добрый клок ваты, и вообще было несвойственное состояние. А я великолепно себя чувствую, на болезнь не спишешь, да и прошло быстро, сразу же после того, как этот Семен вновь оказался в виде полутрупа.

— А вдобавок наши новые враги со способностями мистического характера. Ты это имеешь в виду?

— Правильно мыслишь, — невесело усмехнулся я. — Вполне вероятно, что у него в мозгу категорический императив. К примеру, попав в плен, сознание отключается.

— Тогда легче приказать ему умереть… Нет, тут гораздо более сложная затея, если, конечно, ты правильно выбрал гипотезу о влиянии оккультной составляющей. Но ощущения действительно были. Только у меня не со слухом странности возникли. Просто голова малость закружилась, но я отнес это на счет раны, в таком состоянии довольно естественная реакция организма на нагрузки. А теперь уже и не знаю. Может так, а вероятно и эдак.

Забавно. Отложенное ментальное воздействие — это, конечно, теория, но в таком случае не было бы у меня ТАКОЙ реакции. Тут нечто другое, и, сдается мне, гораздо более высокого уровня. Словно бы совсем рядом находился тот, кто одним волевым усилием приказал Семену впасть в летаргию. Но кроме нас тут никого нет и быть не может.

Цепочку рассуждений оборвал вежливый, но настойчивый стук в дверь. Короткое, вполголоса высказанное пожелание Клима провалиться незваному гостю к мамонту в желудок, помогло отбросить в сторону удивление.

— Кого там еще принесло?

— А я что, через дверь вижу? — ответил я Ханне вопросом на вопрос. — Возможно, приходящая прислуга появилась.

— С парадного… Ну-ну!

Согласен, глупость сморозил-с. Ну какой прислуге, если она еще не окончательно ума лишилась, взбредет в голову подниматься по парадной лестнице? Для таких специально и создавался черный ход. А то ведь нехорошая ситуация случиться может… Празднество, к примеру, у человека, гости приглашены, ну а навстречу им кухарка с ведром помоев или дворник с дровами наперевес. Совсем не комильфо.

Но это так, мелочи, причудливые завихрения мыслей. И вообще, кто стучится в дверь мою? В зависимости от ответа просматриваются различные варианты действия — от вежливого посылания обратно до огня на поражение сразу из нескольких револьверов. Хотя порой бывают случаи, когда вначале стреляют через дверь, а потом уже спрашивают: «Кто там?» Судя по заострившимся чертам лица Клима, он намеревался поступить именно так. Наступившая тишина была нарушена лишь щелчками взводимых на боевой упор револьверов…

— Не дурите, достойные воители тайных служб Империи, — раздался пусть и несколько приглушенный, но все же уже знакомый голос графа Черепанова. — Позвольте войти в квартиру ее законному владельцу.

— Разумное требование, — оскалился Висельник, попутно пытаясь достать простреленной рукой карту из колоды. — О, гляди ж ты, Маг вышел!

— Хорошая карта, — вновь подал голос граф. — К тому же во многом отвечает ситуации, в которой все мы находимся.

Надо открывать, однако. Разумеется, ребятки будут держать дверь под прицелом, тут и сомневаться не приходится. Но до чего ж тонкий слух у человека! Услышать сказанное вполголоса по ту сторону толстой дубовой двери, да еще, судя по всему, не особо стараясь… Талант.

Засов в сторону, поворот ключа и резкий толчок. Простенькая уловка, но в некоторых случаях довольно полезная. Именно поэтому я так люблю двери, открывающиеся наружу — всегда при необходимости можно «озадачить» неосторожно вставшего рядом неслабым ударом. Впрочем, граф был не из наивных, поскольку стоял несколько вдалеке и смотрел на распахнувшуюся дверь с видом уставшего от житейских будней философа.

— Все меняется в этом мире, ротмистр, но повадки подобных вам, да и мне тоже, матерых душегубов — нечто вечное и неизменное. В любом случае, я искренне рад, что Стилет и его друзья оправдывают сложившееся о них в Третьем Отделении мнение.

— Неоднозначное оно, это самое мнение, — хмыкнул я и посторонился, пропуская Черепанова в его собственную квартиру. — И неоднозначность становится более неприятной для нас, когда приближается к верхним уровням руководства. Им не нравится, что наши методы… несколько жестоки и непременно сопровождаются штабелями трупов и реками крови.

— Так было, так будет, — «утешил» граф. — Империя сильна лишь до той поры, пока во главе стоят люди железа и крови. Но стоит на их место прийти мягким людям с либеральными замашками, и все вначале застывает, ну а потом катится под откос. Они окружат себя теми, кто превыше всего ценит сытую и спокойную жизнь… Далее появятся и откровенные предатели. Впрочем, тебе не стоит объяснять азы. Лучше посмотрим, что тут у вас творится. Сдается мне, что ситуация сложилась своеобразная, не лишенная интереса.