04. Лифт в ад
— Бегом! Бегом! Бегом! — орала нам в спину сирена, вторя грохоту сапог. Сводная бригада утрамбовывалась в посадочно-штурмовые модули, чтобы свалиться с орбиты на головы идиотов, посмевших спровадить очередных корпоративных благодетелей куда подальше. И теперь увешанные оружием наемники собирались «восстановить демократические ценности», успев при этом разграбить отданный на растерзание город, и удержать на штыках новую власть. Пока не подтянутся более крупные силы, чтобы победно водрузить знамя свободы и благоденствия. Все как обычно: мальчики для грязной работы ломают возможное сопротивление, парни в униформе стандартных расцветок формируют на захваченном плацдарме полицейские силы, белые воротнички предлагают на первых порах повышенные рабочие ставки для «осчаствливленных» аборигенов. Потом, когда жизнь войдет в привычную колею, платить станут меньше, работать заставят больше, прибыль доберется до заданных величин, покрыв расходы на операцию многократно. А пока сирена визжала, подгоняя пыхтящих солдат к распахнутым люкам. Мы готовились к орбитальному сбросу — самому любимому развлечению придурков, зарабатывающих на жизнь оружием в руках.
— Здесь как карты лягут, — объяснял мне вечером Тибур, перетряхивая на сотый раз упакованный рюкзак. После заключения контракта пять команд наемников неделю сгребали и тасовали на космодроме вылета, потом еще две недели мы болтались в космосе, подтягиваясь к Шамбале. Все это время народ отрабатывал тактические схемы высадки и умудрялся на головах друг у друга проводить учения по захвату соседних отсеков. Один из набегов закончился грандиозной потасовкой, в которой успел отметиться и экипаж десантного судна. Лишь за сутки до часа Икс командование приказало получить личное оружие и сформировать группы выброски согласно окончательного списка. Который потом переделали еще два раза.
— Как карты лягут, — пробормотал наш разведчик-непоседа, почесывая разбитую в драке скулу. — Тут ведь все зависит от болванов на планете. Если решат геройствовать и не проспят наше прибытие, то встретят плотным огнем. И первую волну сожгут запросто. Вторая тогда пойдет рядом с опорными пунктами обороны, затянув позиционную войну на неопределенный срок. Если проспят — то мы вывалимся прямо им на головы, но все равно, часть придурков вполне может продрать глаза и начнет отстреливать следующие шатлы на выбор. Тогда вторую волну прорядят неплохо… Получается, что не угадаешь: когда лучше прыгать. И так, и эдак — пятьдесят на пятьдесят. Или шлепнут, или нет.
— Мы? — я попытался рассортировать скороговорку друга.
— Ага. Мы, док. Первыми идем… По мне — лучше нет. Потому что все будет зависеть только от личной расторопности. Быстрая высадка, захват с легким вооружением вражеских укрепрайонов, подготовка посадочных полос для транспортов с тяжелой техникой. Затем седлаем танки, и клиньями пробиваемся к рудно-добывающим комплексам и транспортным развязкам. Сутки на космопорт и выгрузку, вторые сутки — на захват инфраструктуры. Чуть зазевались — и местные успеют раскачаться. Подсуетились — и война закончилась, не начавшись.
— Мы… — я покрутил картинку орущего с испуга дока, упавшего с небес на твердую землю, и поморщился. — А по другому никак нельзя? Высадить десант рядом с местной полицией, подъехать поближе и помахать флажком из люка? Думаю, вряд ли найдутся желающие с автоматом штурмовать бронетехнику. Тем более, что после смены власти полицию не трогают, оставляют служить как раньше.
— По другому — это получить по зубам и вернуться домой с пустыми карманами. Думаешь, если бы местные хотели сменить власть, они бы нас дожидались? Нет, док, тут все просто. Пушки и пулеметы пока на складах, поэтому одним броском мы снизим потери до десяти процентов. Танки и авиетки можно выгрузить лишь на аппарелях космопорта. Который еще надо захватить. А штатные десантные суда оснащены лишь шатлами для солдат и легкого вооружения.
— Но я видел в фильмах, как высаживают полную дивизию. Вспомни сам, хотя бы «Клинок возмездия» или «Титаны-два»… Не поверю, что на съемках использовали выдуманные корабли…
Тибур засмеялся, затолкав в раздувшийся рюкзак последний пакет с сублиматами:
— Ох, док… «Коллапсер» способен опуститься на любую планету и выбросить из брюха треть тяжелой дивизии в голом поле. Но вот его аренда, посадка и возврат на орбиту обойдутся в миллион, если не больше. Плюс — горючка и прикрытие высадки. Плюс — возможные потери. Ведь цель в полнеба — стреляй, не промахнешься. Ты что, кто будет рисковать на подобном захвате тяжелыми кораблями? Экономить надо, экономить… Если мы проскочим, сэкономим заказчику полмиллиарда. Вляпаемся — он спишет с баланса пятьдесят миллионов, придержав вторую волну высадки. Математика, первый класс…
— Но гореть-то нам, — я загрустил, получив полное представление о предстоящем развлечении.
— Как всегда. В Либертаде мы ушами не хлопали, посшибали кучу народу с орбиты. Теперь — поменялись ролями. И я лично верю, что успею потрогать ботинком новую землю до того, как мне поджарят задницу.
— Обычно при попадании в шатл задница прибывает в конечную точку отдельно от рук и ног, — порадовал нас Самсон, взгромоздив свой баул рядом. — Вспомни, как четыре года назад показательную высадку для бывшего командования устраивали, и вторая рота порядок смешала. Сколько тогда гробанулось? Двадцать человек или больше? И это в мирное время, на родной базе… Ставлю десять монет, что нам хвосты прижгут основательно.
— Чего лишь десяткой ограничился? Давай больше… Эй, док, ты где? Принимай ставки, Саме веры нет, он всегда при подсчетах мухлюет!
Но я уже забился в свой угол, подальше от галдящих сослуживцев. Механически перебирая пакеты с перевязочными материалами, я представлял себе, как выпрыгиваю из распахнутого люка, отбегаю в сторону и прячусь под ближайший кустик. Где-то в небесах гремят двигатели очередного куцемордого десантного модуля, а я уже отмучался, я уже высадился и закрепился на вверенном мне участке плацдарма. Я… Я сижу под кустом, на который падает чертова мина. И, полюбовавшись на дымящуюся воронку, можно прокручивать сказку про выброску заново… Чтоб вас, бабуины, теперь до самой потасовки будет трясти… До первой паршивой мины, которая выбьет из меня адреналиновый мандраж и погонит к очередному бедолаге, орущему от боли. Вот тогда я буду на месте. А сейчас…
— Док, ты где?! Иди, считай, мы тут без тебя запутались!..
Бабуины…
* * *
Зубы выбивали чечетку, перебивая лязгом рев двигателей за бортом. Хотя, чему удивляться. Голову мотало так, будто сбрендивший пилот решил сыграть нашими потрохами в гигантский пинг-понг. Мы валились с орбиты по максимально крутой траектории, чтобы проскочить зону огня в кратчайшие сроки. Ребята за штурвалами шатлов не больше других хотели сыграть в «пятьдесят на пятьдесят». Все мечтали остаться в живых и вернуться на базу целиком, а не частями в скрипучем пластиковом мешке.
Приложив напоследок нас о грунт, экипаж распахнул рампу, стреляя из бортовых пулеметов по им одним видной цели. Дождавшись, когда последний из группы вывалится наружу, я выпустил вперед плоского робота на гусеничном ходу, зацепив за него стальной трос. Следом за моим новым помощником поволоклись из стального чрева груды коробок: полевой микрогоспиталь, боксы с медикаментами и экстренными средствами спасения жизни наемников. Все то, что я смог выдавить из грязно ругавшегося Кокрелла. Как только господин подполковник возглавил нашу сборную группировку «бывших», к нему выстроилась толпа просителей, которым были нужны оружие, боеприпасы, новые трусы и мыло для душевых, и еще тысяча мелочей, определявших быт возрожденной бригады. И я со своим списком стоял где-то в хвосте, пробившись вперед просто за счет наглости и привычки седовласого командира обедать вместе, по старой памяти. Память о прошлом была совместной, а привычка зажимать деньги — новой. Счастье еще, что бюроктатией мы обрасли чуть-чуть, и многие вопросы удавалось решать напрямую, не завязнув в череде согласований.
Выбросив свое костлявое тело следом за бодро покатившим роботом, я мельком огляделся вокруг и побежал вперед, на грохот разгоравшегося боя. Судя по редким дымным облакам в небесах, высадились мы очень удачно — неожиданно и почти бескровно. Теперь бы вцепиться в глотку полицейским и редким частям самообороны, отрезав их от основных складов, и можно жить…
Первую партию раненных я обработал за полчаса. Госпиталь развернули прямо за высоким каменным забором, разложив легкие прорезиненные накидки на зеленой глянцевой траве. И пока по другую сторону кирпичной кладки люди убивали друг друга, я колол «дурь», чистил раны, накладывал повязки и спасал тех, кто хотя бы пытался цепляться за жизнь. Глаз уже не воспринимал прилизанную картинку пасторальной жизни, которую залили кровью и завалили трупами. Голова отключилась, и работал я в привычном страшном темпе: быстрее, быстрее, быстрее. Ошибка или промедление — и секунду назад дышавшее тело отнесут в сторону. И так — без остановки.
Я споткнулся о молодого парня, который сидел на бордюрном камне, ощупывая грязными руками залитую кровью голову. Быстро проверив его, промокнул салфеткой разбитый лоб, налепил пластырь и рявкнул в ухо:
— Контузило, боец! Но жить будешь, долго и счастливо. Слышишь меня? Да? Хорошо. Тогда бери вот этого, и сюда. Давай, шевелись…
Через час мясорубка рядом с департаментом местной полиции закончилась. На удивление злые ребята оказались, никак не хотели принимать «новый порядок». Хотя, кто его знает: если бы ко мне пришли такие же головорезы, стал бы я поднимать руки, или отбивался до последнего? По крайней мере, я их понимаю. Здесь, на маленьких планетах добывающего комплекса, дешевки и размазня не выживает. И здесь если дерутся, то насмерть.
Пока штурмовые команды додавливали остатки сопротивления, захваченный космопорт уже принимал первые грузовые корабли с тяжелой техникой. Завтра утром танки и бронемашины ударят по рудникам и заводам, вынесенным в сторону от жилой зоны. Еще двое суток, и операция будет закончена.
Обернувшись на сиплое дыхание, я кивнул подошедшему Чаки, и продолжил работу. Мне осталось посмотреть еще троих, потом можно сворачиваться и собирать разбросанную по всей округе медицинскую команду. Пора из полевого госпиталя перебазироваться в постоянный, куда скоро повезут наспех обработанных раненных. Дождавшись, когда мой контуженный помощник бережно опустит на траву очередного пациента, я показал на следующего.
— Док, это кто? — просипел наемник, успевший где-то добыть упаковку пива перед вылетом, и страдавший потом ангиной всю дорогу.
— Контуженный. Но раз на ногах, помогает мне с другими, — я быстро взрезал осыпанную бетонной крошкой куртку и начал осмотр пострадавшего.
— Сам ты контуженный! — закашлялся Чаки. — Это же местный! Смотри, камуфляж чужой и морда незнакомая!
— Некогда мне морду сравнивать, — показав парню, как держать оседающее на траву тело, я приладил диагност и первый микроблок с препаратами. — В бригаде несколько тысяч человек, что теперь, личное дело каждого под лупой разглядывать?
— Но ты бы хоть кого из кадровых спросил! — стал лапать кобуру наемник, буравя меня взбешенным взглядом. — А то мы в двух шагах от тебя кровью умываемся из-за этих уродов, а ты здесь им жизни спасаешь!
Закончив шаманить над последним раненным, я повернулся к надоедливому придурку и парой фраз вернул беседу в более конструктивное русло. Не забыв при этом уткнуть ствол револьвера в переносицу Чаки:
— Слушай сюда, умник. Каждый из нас делает свою работу. Ты — убиваешь. Я — пытаюсь вытащить с того света хоть кого-нибудь. И давай не мешаться друг у друга под ногами. Потому что в отличие от тебя, недоумка, я погоны носил, когда одного тупоголового олигофрена еще и в проекте не было… Я обещал Кокреллу, что не стану больше устраивать глупые розыгрыши. Но еще раз на меня пасть откроешь, я шутить не стану. Тупо шлепну… Вопросы?
Вопросов не было. Мы помогли загрузить перебинтованных парней в подошедший транспорт, и отправили в захваченный госпиталь. Оглядевшись по сторонам, я спросил у мальчишки, печально хлюпавшего носом:
— Местный, значит? Ополченец?… Понятно. Куртку свою бросай здесь, чтобы патрули не цеплялись, и топай потихоньку. Без камуфляжки тебя никто не отличит от гражданского. Но аккуратно топай, дворами, с оглядкой. С Чаки станется — выследить и шлепнуть, мне назло. Давай, шевели граблями. Война уже закончилась почти, незачем тебе подыхать за чужие денежные интересы… Надеюсь, больше не увидимся.
* * *
Ранним утром мы выдвинулись на новые позиции. Сброшенные пять групп наемников «закрыли» город, успев ночью разведгруппами прощупать места будущих ударов. Похоже, что непримиримые бойцы сопротивления погибли в скоротечных боях еще в городе. Нам оставалось лишь расставить бронетехнику рядом с рудниками и ждать основные силы заказчика.
Когда солнышко прогрело землю и трава растеряла сияющие капли росы, я с Тибуром и Самсоном сидели на прохладной спине бронетранспортера и жевали галеты, запивая их молоком. Я не спрашивал, в каком магазине парни успели «позаимствовать» еду, просто молча жевал и наслаждался тишиной и покоем. Самсон лениво рассказывал, как он вчера проломил хлипкие стены офиса, из окон которого их обстреляли. Не успела прозвучать любимая концовка гиганта: «так и живем, док», как Тибур сердито завозился, вцепившись в гарнитуру рации, а потом зло хохотнул и показал пальцем на точки в небе:
— Кто там хотел посмотреть на посадку «Коллапсеров»? Будет сейчас посадка и высадка. И плюхи по полной программе… Нас подставили, парни. С орбиты сообщили, что удирают. Заказчик хапнул планету, на которую раззявили пасть более крупные рыбы. И хоть мы ее захватили, но делить пирог будут другие. К нам гости… Четыре полноценные дивизии с кораблями сопровождения и прочим мусором. Против нашей разномастной солянки… Ох и попляшем…
Банка с молоком и продукты полетели в траву, парни начали спешно собираться. А я смотрел на громады кораблей, окруженных роящимися истребителями прикрытия. Тяжелые десантно-штурмовые гиганты опускались на космодром, как в кино, медленно и красиво. А вынырнувшие из редких облаков штурмовики уже жгли все живое в захваченных нами технических строениях. Успешно завершенная война вернулась назад, чтобы сожрать куда как больше десяти процентов погибших при высадке. Чтобы сожрать всех…