Глава 5
Внести исправления в Криса по модели Дианы оказалось не таким быстрым делом, как я думал. Сами исправления были не слишком сложными, но их набралось много. Освободился только под вечер, выжатый как лимон и уже не способный ни на что более.
– Ну вот, – еле ворочая языком, обрадовал я Криса. – Осваивайся. А завтра я тебя достану из ванны.
– Ура-а-а-а-а!!!!
От вопля Криса у меня в голове зазвенело, что вкупе к уже заработанной головной боли никак не могло поднять мне настроение. Поморщившись, я поспешно вышел из лаборатории. Крис обиженно что-то бурчал мне вслед. Но тут вмешался Васька, который весьма вежливо объяснил, как надо относиться к уставшему человеку, который только что работал для твоей же пользы. Извинения Криса я услышал когда вышел на улицу. Ободряюще мысленно улыбнувшись ему, я отправился домой.
Но следующий день начался вовсе не так, как я планировал. Совершенно неожиданно пришло известие от Стэнфорда, который предлагал мне приехать и ознакомиться с набросками проекта. Минут пять я колебался, а потом связался с Крисом и пообещал ему зайти после обеда.
– И куда ты собрался? – поинтересовалась Феола, когда я вышел из-за стола.
– Стэнфорд просит приехать.
– Это тот сумасшедший старикашка?
– Никакой он не старикашка, – обиделся я.
– А с тем, что он сумасшедший ты спорить не будешь?
– Он гений! – буркнул я.
– Имея в семье одного гения, могу с уверенностью утверждать, что это одно и то же.
Позади меня рассмеялся отец. Правда смех он попытался скрыть, но вышло только хуже. Я обиженно оглядел всех и молча вышел, не слушая, как отец пытается сделать внушение Феоле. Та с шутливой серьезностью отбивалась.
У дома конструктора меня поджидал Гарнер.
– Привет, – замахал он мне, едва увидев. – А я тебя жду. Знал, что сразу прибежишь.
Гм. В таком случае меня он знает лучше, чем я сам. Лично я долго колебался, идти сюда сразу, или чуть попозже… минуты две.
– А что? Стэнфорд уже разработал корабль?
Гарнер удивленно глянул на меня и рассмеялся.
– Ты что, всерьез полагаешь, что профессор разрабатывает корабль в одиночку? Да он и за несколько лет не управится. Он создает только общую конструкцию, а реализацию деталей поручает разным конструкторским бюро и координирует их работу. Ладно, он сейчас сам все объяснит. Пойдем.
На этот раз Гарнер провел меня не в тот кабинет, где Джефри Стэнфорд встречал нас в первый раз, а совершенно в другое крыло. Подойдя к одной из дверей, он распахнул ее передо мной.
– Гарнер, это ты? Принеси мне данные по двигательным системам первой серии. Книга в третьем шкафу библиотеки. Ты ее сразу найдешь. Она единственная в таком синем переплете там.
– Сейчас, профессор. Я привел Альвандера.
– Пусть заходит.
Гарнер посторонился и кивком пригласил войти. Сам он развернулся и умчался куда-то по коридору.
Я осторожно вошел и застал профессора в совершенно необычной для него обстановке. Я привык его видеть всегда полным достоинства и неторопливого. Тут он сидел за столом с всклокоченной шевелюрой, в простой мятой одежде. На полке перед столом стоял биокомп, в специальных держателях располагались инфокристаллы. Сам профессор что-то сосредоточенно вычерчивал на сенсорной панели. Вдруг он выругался, яростно стер какую-то деталь и принялся чертить заново.
– Подождите минуточку, молодой человек. Я сейчас закончу и займусь вами.
Гм… Я огляделся. Еще в первый раз меня поразил идеальный порядок в этом доме. Мне казалось, что каждая вещь знала свое место. Но здесь, в рабочем кабинете царил примерно такой же «порядок», как у меня. На стенах висели 3-D и плоские чертежи. Чего именно, я догадаться так и не смог. Гигантские рулоны папируса, торчавшие из ячеек, сделанных из реек. Штук двадцать справочников валялось на полу. Не понимаю, чем эти книги удобнее инфокристаллов? Интересно, его можно спросить об этом?
Тут профессор закончил и обернулся ко мне.
– Отдохни пока, Корви, – бросил он биокомпу. – А ты что стоишь? Я же сказал, подожди. Садись вон на то кресло.
Я с сомнением поглядел в ту сторону, куда показал профессор. Кресло там действительно стояло. Правда на нем еще лежали какие-то тряпки. Профессор заметил мои сомнения.
– Брось их в угол. – Стэнфорд снова глянул на меня. Поднялся и скинул тряпки сам. – Садись.
И что мне оставалось? Я сел. В кабинет ворвался Гарнер с огромной книгой в руке.
– Спасибо, Гарнер. Положи ее на стол и садись.
Мальчишка бухнул книгу на стол, подтащил еще одно кресло к моему, предварительно без всяких церемоний спихнув с него все вещи, и уселся рядом. Профессор же достал один инфокристалл из пенала и вставил в проектор. Тотчас перед нами повисло изображение какого-то металлического шара.
– Итак, – профессор поднялся, взяв в руку световую указку. – Вряд ли стоит говорить, что межзвездные корабли не проектировали уже давно.
Ну да. Наверное, пять тысяч лет можно охарактеризовать как «давно», согласился я.
– Поэтому многое пришлось придумывать заново, основываясь только на старых знаниях. Однако конструкции имперских кораблей я отверг сразу. В то время их проектировали основываясь только на одном параметре – удобство размещения в них всего необходимого оборудования.
– А разве в шаре размещать оборудование более удобно? – поинтересовался я, уже догадываясь, как представляет себе мой будущий корабль Стэнфорд.
– Не совсем. Не забывай о двигателях. К тому же, например, военные корабли, строились еще с расчетом размещения на них орудий для возможного максимальной концентрации огня. Ну там много всего, не думаю, что тебе будет интересно, если я начну рассказывать о воздействии гравитационных волн при движении в гиперпространстве, об аэродинамики при прохождении в плотных газовых образованиях.
– А почему шар?
– Потому что это идеальная форма. Все во вселенной стремится именно к ней. И она очень удобна при обеспечении надежности корабля. Как я понимаю, этому кораблю предстоит выдержать многое, а значит, проблема надежности должна быть на первом месте. Твои кристаллы пространства решили главную задачу – обеспечили движение корабля без необходимости нарушать эту идеальную форму.
Пока вроде бы все логично, хотя я надеялся на нечто более эстетическое. С другой стороны, когда выбор стоит между эстетикой и надежностью, я выберу, пожалуй, надежность.
– А теперь зачем я тебя позвал. Корабль, сам понимаешь, готов еще только в очень грубом наброске.
Ну и зачем тогда я тут?
– Однако кое-какие уточнения без тебя не сделать.
– Я весь во внимании, профессор.
– Итак, – начал он. – Благодаря твоим кристаллам появилась возможность проектировать корабли любой формы, которую мы захотим. Я это понял пока что первым из всех конструкторов. – Ну… сам себя не похвалишь… – Я остановился на форме шара, как идеальной форме Вселенной. Но это простота кажущаяся. Кристаллы Пространства дают возможность кораблю без всяких ускорений мгновенно менять вектор движения и перемещаться в любую сторону. Поэтому классическая форма кораблей не годилась. – Да понял я уже, понял, что шар – идеальная форма. Однако профессор, кажется, был из тех, кто разжевывал даже очевидные факты. Еще минут пять он распространялся на тему, какие преимущества дает кораблю шарообразная форма. Если бы не предупреждение, я бы точно перебил бы его. Похоже, такое уже случалось, вот профессор всех и предупреждает.
– Теперь о внутреннем устройстве, – наконец закончил с преимуществом шара Стэнфорд. Изображение в визоре вдруг распалось на две половинки, явив нам внутренности корабля. – Корабль представляет из себя несколько сфер, расположенных внутри друг друга. Каждая сфера играет свою роль. Самая первая, или центральная – это сердце корабля. Там расположатся рубка управления, банки памяти, жилые помещения. Кроме того, для придания этому модулю автономности там будут и свои реакторы с энергокристалами. В случае необходимости они смогут обеспечить энергией весь отсек. От следующей сферы эту отделяет расстояние в три метра. Это коммуникационные каналы. Здесь пройдут все линии связи между сферами, технические модули и еще гиперпорталы. Потом объясню для чего. Высота следующей сферы от этой сорок пять метров. Диаметр Центральной, кстати, я планирую тридцать метров. Хотя все это пока наброски. Так вот, этот уровень технический. Здесь будут расположены реакторные залы, энергозалы. Всего их будет двенадцать. Шесть реакторных и шесть энерго, расположенных на противоположных друг от друга сторонах. Они будут снабжать энергией весь корабль.
– А зачем тогда реакторы в центрально отсеке? – не выдержал я.
Профессор хмуро глянул на меня.
– Просил же не перебивать. Дойдем и до этого момента. Так вот. Еще в Техническом отсеке разместятся разные лаборатории, склады, небольшие заводы, все технические службы корабль, ангары. Их я планирую сделать три для разных типов челноков, но пока тоже все примерно. Главное, что понятно суть и предназначение. Теперь, раз уж вы, такой нетерпеливый, зачем реакторы нужны в Центральном отсеке. Дело в том, что я планирую сделать его полностью автономным. В случае необходимости этот отсек может быть отделен от корабля и совершить самостоятельный полет.
– Отделен?!
– Да. Это не штатный механизм. Он на случай какой-нибудь катастрофы. Гиперпорталы второго такого напряжения не выдержат и сгорят. Я уже говорил про них в коммуникационном канале. Для этого они там и нужны. В случае необходимости в экстренном режиме запускаются все гиперпорталы корабля и переносят экипаж в Центральный отсек. Потом подается энергия на порталы эвакуации и те телепортируют её на расстоянии примерно две-три тысячи километров от корабля.
– Впечатляет, – ошарашенно пробормотал я.
– Спасибо, – неожиданно то ли пошутил, то ли на полном серьезе отозвался профессор. Что еще будет располагаться в Техническом отсеке сейчас еще уточняется. Если есть пожелания, говори сейчас.
Я открыл было рот, чтобы высказать пожелание, но профессор моментально поднял руку, останавливая меня.
– После того, как я закончу.
Тут Гарнер, словно почувствовав мое состояние, положил руку мне на колено, привлекая внимание. Когда я повернулся к нему, он чуть улыбнулся и покачал головой.
– Принимай профессора таким, какой он есть, – прозвучал у меня в голове его голос. – Он действительно гениальный конструктор, я это понял, когда был с ним эти два дня. Но к нему надо привыкнуть.
Очень надеюсь, что привыкать к нему мне не придется. Мой заказ – его исполнение. И все.
– Дальше пять метров коммуникаций и вентиляций. И, наконец, последняя сфера. Его высота будет примерно девяносто – сто метров. Но на самом деле этот уровень будет меньше за счет занятого места под гидросооружения, и гидропонику. – Световая указка уперлась в самую крайнюю перед основной сферой. Это уровень отдыха. Тут будет создана искусственная планета. Со своей флорой и фауной. Гравитация на уровне земной. Искусственное Солнце обеспечивает все это всем необходимым излучением. Но поскольку высота этого уровня окажется не очень большой, летать днем не советую. Тут подвиг Икара вполне может стать реальностью – крылышки опалите. Понятно, что Солнце можно выключить, и включить обычное освещение – это для технического обслуживания всех систем на внутренней стороне главной сферы. Сама эта сфера соединяется с остальными вот этим распорками. Конечно, выглядят они не очень эстетично, но их можно будет замаскировать под горы или еще как. Это уже вопрос к дизайнерам ландшафтов.
Да уж, подпорки те еще. Больше всего они напоминали воронки, которые внизу расширялись, образуя раструб, которым и упирались в пол. А вверху столбы ссужались.
– Такой формы они сделаны еще по одной причине, – пояснил Стэнфорд. – Если вдруг корабль ударится во что-то очень твердое… мало ли что… они сомнутся, служа в качестве амортизаторов. Внутренне пространство позволяет.
Тут я все-таки не выдержал, тем более, чувствовал, что Стэнфорд уже заканчивает.
– Простите, как я понял, сам корабль – это две внутренние сферы? Третья – имитация планеты?
– Можно и так сказать. Если что, то от третьего кольца можно отказаться. Тем более, по стоимости оно очень накладно. Я представил полный проект, поэтому и позвал вас.
Я задумался. Судя по моему первому взносу, корабль влетит мне в такую сумму… так что уменьшить расходы желательно. А с другой стороны… с другой стороны хочется все-таки действительно корабль. Удобный, комфортный и надежный.
– Делайте проект полностью, – решил я.
Стэнфорд кивнул и что-то записал у себя.
– Теперь ваши пожелания? Я понял, вы хотели что-то разместить в Техническом отсеке?
– У меня сначала вопросы. У вас на чертеже нет туннелей между уровнями.
– Их количество я вообще свел к минимуму. Все перемещения внутри корабля осуществляются по гиперпорталам. Входы есть в каждом помещении. Еще можно дополнительно поставить кристаллы пространства и перемещаться с их помощью. Да и, если я правильно понял, Крис самостоятельно сможет перебрасывать любые предметы внутри корабля.
– Вообще-то, тогда уж он может вообще все перебрасывать. Туннели просто не нужны.
– Это на всякий случай. Вдруг Крис получит какие-то повреждения и погибнет. Должны быть запасные пути эвакуации.
Я едва не рассмеялся.
– Господин Стэнфорд, профессор, если найдется что-то, что сможет повредить Криса, то поверьте, в этом случае пути эвакуации будут интересовать нас в последнюю очередь. Точнее, вряд ли нас тогда вообще что-либо будет интересовать.
– Всё равно я должен учитывать всё.
В проекте действительно чувствовался размах и, самое главное, душа. Похоже, Стэнфорд отдался ему целиком. Для него самого он стал делом его жизни. Стать лучшим конструктом космических кораблей на Земле для полетов внутри Солнечной? А тут ему предложили работу действительно важную и самое главное такую, где он действительно сможет показать весь талант. И он делал это.
– Еще вопросы?
Я покосился на Стэнфорда. Похоже, тот ожидал моих замечаний готовый сразу воспринять их как личное оскорбление. Но у меня не было замечаний! Я чувствовал, что проект превосходен!
– Гм… – я прокашлялся. – Не замечание. Пожелание. Вы ведь знаете, что я магистр… – эх, как звучит это слово… песня, – кристалловед. Мне на корабле нужна лаборатория. Учтите это, пожалуйста.
– Ага. Понял – Стэнфорд сделал очередную пометку. – В техническом отсеке… Какая нужна площадь под вашу лабораторию?
Я покачал головой.
– Нет. Лаборатория мастеров-кристалловедов – это особая вещь. Дайте мне один инфокристалл, я вам сброшу на него всю информацию, а также чертежи внутреннего устройства, который я хочу на корабле.
Стэнфорд молча положил передо мной кристалл. Я зажал его в кулаке и быстро сбросил все необходимые данные по особенностям мастерских для выращиваний кристаллов. Какой камень лучше использовать, какой толщины должны быть стены. Потом задумался над внутренней планировкой. В конце концов просто скопировал схему собственной лаборатории на Земле. Прикинул ее площадь и слегка опешил. Мда. Пришлось со схемы убрать закрытую часть. Действительно, тот отсек нужен мне был только для работы над Крисом. Создавать такой кристалл на корабле я точно не собирался. Значит, все секретные отсеки исключаем.
– Вот. – Я протянул инфокристалл профессору. – И если можно, сделайте главный вход со сферы Отдыха.
Стэнфорд считал данные. Задумался.
– Это неразумно, – наконец, вынес он вердикт. – Не стоит нарушать целостность сфер. Их суть именно в том, что они цельные. Каждая из них обеспечивает дополнительную защиту всего корабля.
– Я же не прошу делать настоящий вход. Сделайте что-то типа грота, а там гиперпортал в лабораторию.
– А, ну это можно. Тогда возражений нет. В таком случае, если основа одобрена, можно начать работать. Через две недели я представлю вам чертежи сферы Управления. И наметки по остальным.
– Простите, профессора, а сколько вообще вам понадобиться времени на окончательный проект?
Стэнфорд задумался, что-то прикидывая.
– Тут не только от меня зависит, но и от смежных контор. Но… если все пойдет нормально… полтора месяца. Так, а сейчас простите, мне надо отлучиться. Ко мне должны прийти. Это минут на десять. Мой ученик пока займется тобой. – Профессор поднялся, неуловимым жестом привел волосы в порядок. Стряхнул с себя мусор. Мгновение и перед нами стоял уже знакомый мне по прежней встречи Джефри Стэнфорд. Он бросил мимолетный взгляд в зеркало и вышел.
Я покосился на Гарнера.
– Сейчас к нему от Совета должны прийти. У них какой-то вопрос. Он потому тебя и пригласил утром, что хотел управиться до их прихода, – пояснил он мне. – Но не успел.
– Да мы, в общем-то, вроде обо всем договорились.
– Лучше подожди его.
– Слушай, а что он имел в виду, когда говорил, что не от него зависит?
Гарнер опять рассмеялся. Потом встал, подошел к рабочему столу профессора и поманил меня. Я неуверенно подошел.
– Смотри. Я же тебе говорил, что он не один работать будет. Кстати, познакомься. Этот биокомп зовут Корви. Корви, это Альвандер, я тебе про него рассказывал.
– Приятно познакомится, Альвандер. Я читал твою диссертацию. Потрясающе. У меня сразу столько идей появилось, как использовать твой метод.
– Польщен, – только и смог пробормотать я.
– Корви, расскажи, как происходит работа над кораблем. А то он полагает, что господин Стэнфорд один все чертит.
Корви тоже рассмеялся.
– Молодой человек, одному человеку, да даже мне, биокомпу, не под силу справится с этой задачей. Разработку ведут множество людей. Стэнфорд же выступает координатором проекта. Главным конструктором. Сейчас он сделал основу. Начальный чертеж корабля. Но ведь ясно, что в таком виде его на завод не отправишь. Теперь я проведу расчеты и разобью корабль на блоки. Профессор посмотрит их, и если все нормально я разошлю схемы тем, кого наймет профессор для работы. Дальше разработка тех блоков будет уже на них. Когда потребуется, они будут пересылать чертежи к нам сюда. Я проверю, насколько все стыкуется с основой, проведу перерасчет. Сам профессор должен будет следить за тем, чтобы никто не вышел за рамки основного проекта.
– Понятно, – несколько удивленно протянул я. – Действительно не знал.
– А еще я в твоем корабле буду разрабатывать схему сопряжения кристаллов и технической стороны, – похвастался Гарнер. – У меня даже идея есть.
Я покосился на сияющую физиономию мальчишки. Нашел свое счастье.
– Ты только… хорошо разрабатывай.
Гарнера моя неуверенность, похоже, сильно обидела. Он даже возмутился, но тут вмешался Корви.
– Талантливый мальчик. Настоящий инженер будет. – Гарнер аж покраснел от похвалы. Тут Корви перешел на мысленную связь и сообщил:
– Не ошибусь, если скажу, что этот мальчик в конце концов превзойдет Стэнфорда. Только не говори о моих словах ему. А то зазнается.
Я улыбнулся. Потом кивнул Гарнеру.
– Да я не сомневаюсь, что ты справишься.
Тут зашел профессор.
– Получил задание, – буркнул он. – Отбивался как мог. Но настояли. Дело Совета, важность для Солнечной, – пробурчал он. – К счастью, это всего на пару дней. Вот внесу твои замечания в проект, а дальше пусть Корви поработает. И пока он занят, сделаю, что требует совет. У тебя есть еще что?
Я покачал головой. Нет.
– Тогда на сегодня закончим. Гарнер тебя проводит. Профессор сел за рабочий стол и снова погрузился в чертежи. Больше для него никто вокруг не существовал. Мне даже обидно стало.
– Ты не обижайся, – вещал мне по дороге Гарнер. – Профессор всегда такой. Он за делами вообще ничего не видит.
– Да не обижаюсь я. Честно.
Мальчишка успокоился и дальше уже без умолку болтал, какой великолепный корабль получается. Я же прикидывал другое. Судя по всему площадь сферы отдыха получается, прямо скажем, не очень большой. Каким же образом Стэнфорд собирается превратить ее в нормальное место отдыха? Там от изгиба мы можем как с горы кататься. А еще искусственное Солнце. Единственное, что меня успокаивало, так это вера, что профессор все-таки знает, что делает. И если он считает, что такую площадь можно облагородить, то… значит можно.
Время подходило уже к полудню. Я остановился на мысе и стал глядеть на океан. Минут десять наблюдал за полетом чаек, как волны набегали на берег. Потом очнулся и вспомнил, что сегодня обещал достать Криса из ванны. А еще я так и не испытал работу кристалла пространства на истребители. А завтра учебный бой. Потом начнутся испытания Криса. И если все получится… Нет, не если. Когда все получится, то Барьер уже не будет препятствием между нами и звездами.
Ни дома, ни в лаборатории Феолы не оказалось. Зато нашелся Александр Регард, который объяснил, что Феола недавно отправила в комиссию собственную диссертацию, а сейчас летает на истребители. Я для вида поворчал, а потом попросил Регарда связаться с ней и сообщить, что мне понадобиться истребитель через четыре часа. До этого пусть делает с ним что хочет, лишь бы целым вернула. Регард пообещал передать пожелание дословно. Мда, и этот туда же. За время нашей совместной работы он уже мог подъязвить меня не хуже Феолы. Заметив, что дословно передавать не надо, я отправился в лабораторию.
Крис встретил меня ворохом обвинений в нарушенном слове и гневной проповедью о том, куда отправляются нарушители обещаний.
– Ша! – прервал я его. – Я тебе обещал, что сегодня достану тебя из ванны, но вовсе не обещал, что это случится с утра. Так с чего ты решил, что я утром буду это делать?
Крис разом растерял весь пыл и усиленно стал рыться в памяти в поисках моих слов. Убедившись, что я прав, он скис и, пробурчав извинения, замолчал. Оно и к лучшему – под руку болтать не будет. Я же полез в шкаф и стал доставать все необходимое для изготовления м-молекулярного покрытия. Все необходимое у меня уже было приготовлено давно и сейчас осталось все это хозяйство только достать.
– Конечно, защита, не высшей категории, – проговорил я, отмеривая ингредиенты, но и на Солнце тебя никто отправлять не собирается. Крис, я сделаю слой прозрачным, ты не возражаешь? Или предпочитаешь какого-нибудь цвета?
– Мне все равно, – все еще мрачно отозвался тот.
Я пожал плечами. Со мной такие номера давно уже не проходят.
– Хорошо, сделаю бордовым. – Знал ведь, что Крис этот цвет терпеть не может.
– Что?!! Нет!!! Только не бордовый!!!
– Ну ты же сам сказал, чтобы я сделал как хочу.
– Ну ладно-ладно. Прозрачным хорошо.
– Отлично. – Приготовив все, я оглядел ванночку. Теперь осталось только добавить катализатор и… Но пока рано. Отлив нужное количество катализатора в колбу, я поставил ее на подставку. Теперь запустить реакцию можно будет одним движением мысли.
– Крис, ты готов? Я сейчас приготовлю ванну с закрепителем. Тебе может быть немного больно. Потерпишь?
– Больно?
– Закрепитель не рассчитывали на разумные кристаллы. Поэтому его воздействие на твои живые клетки будет неприятным. Но терпеть тебе недолго.
– Ладно уж. Давай. Я готов.
– Отлично. – Я включил кран и заполнил стоявший рядом таз дисцилированной водой. Отмерил двадцать грамм порошка закрепителя и добавил связующего раствора. Быстро размешал все это до однородной, слегка густоватой массы. – Итак, готов?
– Да, – выдохнул Крис.
В тот же миг я мысленно ухватил его и вытащил из ванны. Похоже он сейчас находился в таком восторге, что даже мыслить связно не мог. Я ощущал только его волну радости. Подождав, когда стекут остатки раствора роста, я переправил кристалл в ванну с закрепителем.
– Ой! – взвизгнул Крис. – Ой-ой!
Сейчас мне самому хотелось плакать от бессилия – облегчить его страдания я не мог.
– Ну потерпи, Крис, пожалуйста, прошу тебя, – уговаривал я его как маленького.
– Дерри, мне больно, – стонал он. – Мне больно.
– Еще минуту, Крис. Пожалуйста. Потерпи еще минуту.
Крис кричать перестал и теперь только поскуливал. Я же чуть ли не с ненавистью смотрел на часы. Никогда еще время не ползло так медленно, как сейчас. Тут не минута, тут год прошел. Время! Я немедленно выдернул Криса из раствора и окунул под проточную воду. Крис облегченно вздохнул. Смыв с него весь закрепитель, я водрузил его на стойку перед собой и без сил опустился на табуретку рядом.
– Дерри, ну что ты, – осторожно коснулся меня Крис своей мыслью. – Мне уже не больно. Честное слово. Вот можешь даже коснуться моего сознания. Ну честное слово мне не больно.
Мне удалось удержаться от нервного смешка. У Криса еще хватает сил заботиться обо мне. А у меня до сих пор в голове звучали отголоски его боли.
– Все в порядке, Крис. Все в порядке. А сейчас самый ответственный момент. Слушай внимательно. Ты знаешь, что такое м-молекула?
– Конечно, – удивился вопросу Крис.
– В таком случае ты также знаешь, что этот материал разрушить практически невозможно.
– Только если он высшей степени защиты.
– Я и делаю высшую степень для тебе, – отрезал я. – Так вот, если ты не хочешь всю свою оставшуюся жизнь провести замурованным в таком вот саркофаге без возможности связаться с внешним миром, то слушать ты меня станешь очень внимательно.
Крис испуганно замолк.
– Так вот. Для связи с внешним миром структура м-молекулярного слоя должна быть особой. Иначе мы тебя просто запечатаем внутри. Чтобы все сработало, ты должен постоянно говорить со мной. Понял? Неважно о чем, не важно что. Хоть пой. Но постоянно говори. А если я тебя о чем-то спрошу, сразу отвечай. Понял?
– Да.
Решив, что Крис достаточно запуган и теперь отнесется к делу со всей серьезностью, я вылил катализатор в ванночку.
– Приготовились… Поехали! – Я мыслью ухватил Криса и поднял над ванной. – Крис, начинай.
И Крис начал. Сначала он прочитал какие-то частушки, потом выдал доказательство теоремы межпространственных связей. Дальше я уже не вслушивался. Не до того было. Только контролировал поток волн от мозга Криса. Осторожно поднимал струйку м-раствора и наматывал его на Криса. И следил за связью, оставляя каналы. Чтобы раствор лег равномерно, я раскрутил Криса. Так… еще немного…
– Крис, ты меня слышишь?
– Хорошо слышу, – отозвался он и запел.
Еще чуть-чуть… Похоже, готово. Крис замер, а я схватил бутылку с нейтрализатором и вылил ее всю на него. Теперь остается только ждать. Реакция в м-молекуле уже прекратилась и теперь шел процесс образования кристаллической решетки. Процесс достаточно быстрый, но все же какое-то время занимает. Если вдруг я ощущал где-то помехи в прохождении сигнала от Криса, я немедленно вмешивался и подправлял рост. Наконец образовалась молекула, из которой, собственно, и состояла эта защитная оболочка.
Водрузив Криса на подставку, я вытер со лба пот и отошел на два шага назад, любуясь работой.
– Что ж… Поздравляю, малыш…
– Это кто тут малыш, – начал было Крис и замолк. – Ты плачешь, Дерри?
– Я?! – изумился я, но когда коснулся щеки, с удивление обнаружил там влажные дорожки. – Это… – Я посмотрел на мокрые пальцы, как на предателей. – Все в порядке, Крис. Это от счастья. – Я вдруг шагнул вперед и щекой прижался к холодному кристаллу. – Я просто счастлив, Крис. Я очень счастлив.
Так мы и замерли. Наверное, прошло минут десять, когда, наконец, я смог отойти. Вытерев тыльной стороной руки глаза, я поспешно отвернулся и склонился над ванной с водой. Быстро ополоснул лицо.
– Ну что, Великий Кристалл, пойдем знакомиться с миром?
– Ураааааа!!!
– Ой, только не ори. Для начала давай к Ваське заглянем. Он будет рад.
Я аккуратно снял Криса с подставки и на руках вынес в соседний кабинет. Поставил его на стол напротив Васьки. Те о чем-то оживленно заговорили, исключив меня из дискуссии. Я улавливал только что-то восторженное в ответах Криса и напыщенно-мудрое у Васьки. Очевидно, тот делился с молодым философской мудростью.
В это мгновение в комнату ворвался ураган. Он пронесся по кабинету, оставляя после себя разрушения. Вот он замер и превратился в Феолу. Огненным взором она прожгла меня насквозь.
– Ты! Без меня! Криса?!
– Да откуда я знал, когда ты вернешься? – попробовал я отбиться. Но Феола только фыркнула и склонилась над Крисом.
– Привет, малыш. Этот обалдуй тебя не обижал?
– Я не малыш!!! – опять взвился Крис.
– Конечно, нет, – серьезно кивнула Феола. – Я не стану называть малышом того, кто пространство в трубочку сворачивает.
– Но ты только что назвала его так, – ехидно заметил я.
Феола на мгновение повернулась, скорчила мне ехидную рожуи снова занялась Крисом. Хихикал Васька. Крис недоумевал.
– Привыкай, – помог ему Васька. – Теперь ты член этой сумасшедшей семейки. Тут сестренка стоит братца. Но зато, если не сойдешь с ума через месяц, уже жить без них не сможешь.
На Ваське скрестились наши с сестрой дружные и очень недоброжелательные взгляды.
– Молчу-молчу, – поспешно отозвался Васька и правда замолчал. Вот если бы еще хихикать перестал.
Тут Феола всплеснула руками.
– Совсем забыла. Вы это… подождите меня. Альвандер, не выноси пока Криса. Я сейчас.
Феола умчалась. Я озадаченно почесал затылок.
– Не знаю куда она, но лучше вам ее послушаться и подождать, – заметил Васька. – А ты Крис, запомни, никогда не спорь с женщиной.
– Особенно, если это моя сестра, – добавил я.
Как Крису ни не терпелось выйти из надоевшей ему уже пещеры, но он торопить не стал. К счастью Феола вернулась очень быстро.
– Все. Можно выходить. А можно я Криса понесу? Можно? – Могла бы и не спрашивать, поскольку разрешения ждать просто не стала. Плечом так вежливо оттеснила меня в сторону и схватила кристалл. Подняла его над головой и направилась к выходу. Мне только и осталось, что пристроиться следом.
Так и вышла из пещеры. Только тут я понял, зачем она отлучалась – оказалось, она собирала всех наших друзей. Кого тут только не было. И Алькор со своими приятелями, и наши все, и даже Эльдар с остальными эльфами. Толпа нехилая. А с учетом всех строений, что возвели перед пещерой техники, когда строили истребитель, площадь здесь не очень большая оказалась. Так что многие просто висели в воздухе, образуя перед входом своеобразные зрительские ряды. Только наши друзья, никого из взрослых. И все молча ждут. Когда это Феола только успела?
Феола вышла вперед, подняла Криса повыше, чуть ли не на цыпочки встала.
– Знакомьтесь! Это Крис! Крис, это наши с Альвандером друзья. Теперь они и твои друзья! Надеюсь, ты со всеми подружишься.
Описать состояние Криса в этот момент я не мог. Тут скорее подошло бы слово «растерянность». Хотя оно не передает всех оттенков. Ошеломление было бы ближе, но и оно лишь в малой части выражало состояние Криса. Феола гордо прошла к столу и водрузила на него кристалл. Вокруг тотчас собралась галдящая толпа. Каждый норовил потрогать, пообщаться. Крис несколько минут молчал, потом начал осторожно отвечать. А еще через некоторое время уже болтал без умолку со всеми, кто готов был его слушать. В слушателях же недостаток не ощущался.
Мы с Феолой стояли чуть в стороне, наблюдая за суетой. Гордые и довольные. Тут из толпы выбрала Вера-Вероника и подбежала к нам.
– Потрясающе, – выдохнула она. – Вы правда его создали?
– Я кристалл вырастил, а Феола дала ему разум.
– Фиг бы я ему разум дала, – усмехнулась Феола, – если бы мой братец не вложил в свое творение душу.
Вера-Вероника наградила меня восхищенным взглядом. Я же не знал, куда деться от ехидных смешков сестренки.
– Дерри, а зачем вам такой кристалл? Вы просто тренировались?
Гм… Мы с Феолой переглянулись. Говоря об эксперименте, мы ни словом не обмолвились о конечной цели. Вскоре они узнали, что мы сделали мыслящий кристалл, но все были уверены, что этого мы и добивались. Вопрос, зачем такой он нужен, никто не задавал. И вот впервые он прозвучал. И что сказать? Соврать? Благо мы говорим не мысленно. Но не хотелось. Тем более не хотелось обманывать Веру. Сказать правду?
– Понимаешь, – осторожно заговорил я. – Я проводил один эксперимент. Крис его часть. Эксперимент пока не закончен, и я не хочу говорить о нем. Пока не хочу. Если он будет успешным, тогда скажу. Но не сейчас.
Вера-Вероника вдруг перестала улыбаться и серьезно посмотрела на меня. Потом тихо, еле слышно пропела. Я даже мотива не успел уловить, только слова:
Я возьму этот большой мир,
Каждый день, каждый его час,
Если что-то я забуду,
Вряд ли звезды примут нас.
Я первое мгновение растерялся. Потом посмотрел на небо.
– Откуда это? – поинтересовался я.
– Не знаю, – призналась Вера-Вероника. – Я отыскала это в центральном архиве, когда была там в прошлом году с мамой. Мне стало скучно, пока мама выискивала, что ей нужно. Залезла в какое-то хранилище, к сожалению даже не запомнила куда именно. Оказалось, что это старый музыкальный архив. Там много песен было. В том числе и эта запись. В ней еще слова были, но я помню не все.
– Жаль, – вздохнул я. – Мне понравилось. Знаешь… надеюсь, я ничего не забуду. Возможно… тогда звезды нас примут.
Вера смотрела на меня серьезно. Без улыбки. Потом взглянула на небо. Пронзительно синее, без единого облачка.
– Скоро зима, – заметила Вера-Вероника. Она подняла руку. Я почувствовал, как вокруг ее ладошки закружилась в хороводе энергия и устремилась в небо. Через мгновение у нее на ладони уже плясал легкий ветерок. Вот он сорвался с руки и исчез в вышине. Вера немного приподнялась над землей. И вдруг хлопнула в ладоши. Тотчас в небесах что-то прогрохотало, а с небо начал медленно падать снег. С совершенно ясного и по-прежнему чистого. Вокруг все ошеломленно замерли. Многие тут же подняли глаза. Признаться я сам оказался ошеломлен не меньше другим, пока машинально не подставил ладонь под падающую снежинку. Та, как ни в чем не бывало, пролетело сквозь ладонь и опустилась на землю. Тут только до меня дошло. А Вера уже вовсю хохотала, наблюдая за ошарашенными лицами друзей. Постепенно к ее смеху стали присоединяться и другие.
– А что, это идея, – заявил Алькор и тоже поднял руку. Но если Вера показала небольшой, мягкий снежок, которые бывает в спокойную погоду, то Алькор изобразил пургу. Завывал ветер, поднимая целые хлопья снега и бросая его на всех. Многие, несмотря на то, что прекрасно понимали, что это иллюзия, машинально отворачивались, пряча лица. А снег шел уже сплошной стеной, видимость сократилась до минимума. Ко мне подошла надувшаяся Вера-Вероника, встала рядом и скрестила руки на груди.
– Вы, мальчишки, все такие, – буркнула она обиженно. – Ураганы, торнадо, бури. Чего вам спокойно не сидится? Что вас в бури все тащит?
– Да не обращай внимания, – махнула рукой Феола. – Они все выпендриваться мастера. А так… – Феола повела рукой и буря тотчас смолкла. Медленно начал таять снег. Но не весь. Кое-какие островки еще оставались. А вокруг по-весеннему ярко засверкало солнце. Запели птицы. Из-под снега появились подснежники.
Тут мне в голову пришла одна идея. Я на миг задумался, а потом вышел вперед.
– А давайте я тоже кое-что покажу?
На меня удивленно обернулись. Раньше я не очень любил играть в такие игры. Как правило созданиями иллюзий баловались девчонки, демонстрируя нам свое искусство. Сейчас, я заметил, уже многие тоже готовы были продемонстрировать Крису свои умения. Но когда я вышел, все с интересом глянули на меня.
– Это не только Крису. Это всем вам. – Я прикрыл глаза, вспоминая, что увидел в одном из архивов базы, когда ходил туда по заявке от профессора Танаки. На тот фильм я наткнулся почти случайно. Заинтересовался и выпросил его на время. В общем-то ничего особенного в нем не было. Какой-то древний художественный фильм. Но была там одна сцена…
Когда образ в голове сформировался, я плавно махнул рукой. Вверх, вниз. Солнце медленно стало гаснуть, опускаясь за линию горизонта. Вот оно превратилось в ярко-красный диск. Небо стало темнеть, наливаясь синевой. Но не привычной, с оттенком черного, а другой. Более светлой. Вокруг замерли, не понимая, что я хочу показать. Солнце опустилось еще ниже за горизонт… еще… Небо потемнело и вдруг на нем вспыхнула белая точка. Потом еще одна. Я по-прежнему стоял с закрытыми глазами, но образ ночного неба настолько ярко отпечатался в моем мозгу, словно я смотрел на него. А на небе появлялись все новые и новые звезды, образуя рисунок созвездий. Никогда не видя их реально, я воспроизводил все по учебникам астрономии и по той картинке из старого фильма. Большая Медведица, Лебедь, Стрелец, Малая Медведица…
Я медленно открыл глаза. Вокруг царила полнейшая тишина. Некоторое время я еще смотрел на небо, а потом огляделся. Все вокруг, абсолютно все, смотрели на небо. Полнейшая тишина и десятки детей с поднятыми к небу головами. Я хотел сделать приятное, удивить, но такого не ожидал никак. Скосил глаза на Веру. Она стояла рядом и ее лицо поэтому мне было видно особенно отчетливо. По ее щеке катилась слеза, но она, похоже, даже не замечала этого. Иллюзия тем временем стала таять. Вот погасли звезды, как-то резко просветлело небо и вот уже снова вовсю сияет солнце. Никто не шелохнулся. Тут дернулась Алла. Она поспешно отвернулась и резко провела рукой по глазам. Некоторые девчонки тоже плакали. Мальчишки же выглядели немного хмуро. Особенно Алькор. Он как-то задумчиво оглядел меня. Феолу. Снова глянул на небо.
– Попадись мне те, кто возвел этот Барьер, я бы им сказал пару ласковых, – вдруг в полнейшей тишине прозвучали слова Луки. И тишина вдруг взорвалась смехом. Когда он немного стих, меня забросали вопросами, почему я думаю, что ночное небо в древности выглядело именно так. Откуда известно, как именно сверкают звезды. Я с трудом отбивался, старясь ответить всем. Потом плюнул и просто отправил телепатическую картинку из древнего фильма.
– Ой, – выдохнула Вера-Вероника. – А про Криса-то мы и забыли.
– И ничего не забыли, – отозвалась Машка, подруга и соседка Веры. – Ему очень понравилось наше представление и он тоже хочет кое-что показать.
Я удивленно глянул на Криса, лежащего на столе в окружении младших девчонок. Их, похоже, он покорил. Ну конечно, в конце концов, у него ведь моя душа. Феола скорчила мне рожу и двинула локтем в бок.
– Не зазнавайся. Тоже мне, Дон Жуан местного масштаба.
– И когда же ты закончишь читать мои мысли, – печально вздохнул я.
Феола скорчила мне рожу и тут же улизнула, справедливо опасаясь возмездия. Рассмеялся Алькор, наблюдая за нами. Я гордо проигнорировал как выходку сестры, так и смех Алькора.
– Крис, а ты уверен, что справишься?
– Конечно, папочка, – немедленно отозвался тот. Вокруг тут же грохнул хохот. Вера-Вероника с трудом, держась за живот, доковыляла до пещеры и сползла по каменной стене на землю, не в силах даже слова произнести из-за душившего ее смеха.
– Ну ты попал, приятель, – протелепатировал мне Алькор. Хоть у этого хватило совести выразить мне сочувствие, хотя и не искреннее.
– Мы тренировались с Василием, – невозмутимо закончил Крис.
– Крис, – прошипел я. – От тебя такой подлости я никак не ожидал. – Я покосился на Феолу. Та с трудом сдерживала душивший ее смех, но при этом с опаской косилась на Криса – сообразила кто первый на роль «мамочки». Тут я поймал ее мысленную передачу Крису. Смысл не уловил, но Крис вдруг как-то стушевался и опасливо закрылся щитом от нее. Потом быстро сконцентрировался, и мы все оказались в космосе. Переход оказался настолько резким и быстрым, что тут же установилась испуганная тишина. Правда, все быстро разобрались, что это иллюзия Криса и теперь с интересом посматривали на него – что продемонстрирует.
Мы оказались на орбите Земли. Но что-то здесь было не так. И тут я понял – сотни кораблей. Никогда вокруг Земли не было их столько. Вот они стартовали, стремительно набрали скорость, подошли к Барьеру. Тот заколебался. Барьер в этой иллюзии представлялся почему-то вполне видимой колыхающейся массой, напоминающей желе. При подлете к нему желе вдруг стало трястись, и чем ближе подлетали звездолеты, тем сильнее его трясло. Вот от стены стали отрываться куски и разлетаться по космосу. А корабли все ближе и ближе… Барьер уже трясло как будто кто-то пытался его взбить гигантским миксером. Вот подлетел первый корабль и барьер вдруг стал расползаться перед ним, уступая дорогу. Так же и перед вторым, перед третьим. Когда пролетел последний корабль, стена из желе представляла из себя сплошное решето. При этом дыры не затягивались, а продолжали увеличиваться, поглощая все больше и больше стены. Через мгновение от Барьера не осталось ничего. Только корабли, набирающие ход и устремляющиеся в звездные дали.
Откровенно говоря, картинка была так себе. Да и сюжет иллюзии, если уж на то пошло, немного примитивен. Покажи такое любой из нас, так и внимания никто не обратил бы. Но тут эту попытку Криса встретили бурей аплодисментов. Вера-Вероника даже со смехом чмокнула Криса в его холодный бок. Я ощутил полнейшее смущение Криса. Он на некоторое время даже скрылся за щитом, чтобы это никто не почувствовал. Феола говорила ему что-то подбадривающее. Правда, таких подбадривателей тут и без нее хватало. Сегодня Крис стал безусловной звездой дня.
Поздно вечером, когда веселье закончилось и все разбрелись по домам, я пристраивал Криса недалеко от кровати, пытаясь прощупать его состояние. Тот довольно успешно блокировал мои попытки. Я даже встревожился. Но тут Крис заговорил сам:
– Знаешь, Дерри… Я никогда не думал, что все вокруг может быть таким прекрасным… Это… это замечательно. – От избытка чувств и впечатлений Крис даже задохнулся. – Они все такие замечательные твои друзья. И люди, и эльфы… Я так боялся выходить… так боялся… я не знал как меня встретят… такого…
– Что значит, «такого»? – нахмурился я. – Какого «такого»?
– Ну… – Крис смутился. – Я ведь один такой. Я боялся, что меня не примут, боялся, что со мной откажутся общаться.
Ну надо же… Насколько же умело Крис скрывал от нас с Феолой свои страхи. Я был уверен, что если бы Феола что-то такое уловила у него, то обязательно поделилась бы этим со мной. Вот зараза, а ведь я должен был подумать об этом! Должен! Ведь Крис прекрасно знал, что он такой единственный. Мне бы вот самому представить себя на его месте. Что бы я чувствовал, зная, что меня создали искусственно для вполне конкретной цели, и что я такой один. Что у меня никогда не будет друзей как я. Но Васька… Васька!
– Василий! Ты знал о том, что тревожит Криса? – мысленно позвал я
– Знал, конечно, – невозмутимо отозвался тот.
– Так почему же ты ничего не сказал?
– А зачем? Чем бы ты помог? Успокоил бы? Ха! Крис решил бы, что ты его просто подбадриваешь. Я подумал, что лучше дождаться его выхода в свет. Пусть сам все посмотрит и оценит.
Я покосился на Криса, буквально всеми чувствами ощущая исходящие от него волны счастья. Что ж, наверное, Васька прав.
– Ну и как тебе первый день? – улыбнулся я. В ответ новая волна восторга. – Тогда до завтра, Крис. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. И, Дерри…
– Что?
– Спасибо тебе.
Я сформировал клубок из тех чувств, что ощущаю по отношению к этому обалдую и отправил ему. Крис принял его, мгновение переваривал и тут же засверкал. Нет, не внешне, а изнутри, всеми чувствами. Потом вдруг хрюкнул и рассмеялся.
– И вовсе я не чучело огородное и не обалдуй! Я умный и талантливый!
– Не сомневаюсь, – весело отозвался я, ныряя под одеяло. – А сейчас спать. Если ты думаешь, что завтра сможешь отдохнуть, то ты очень ошибаешься.
В этот момент я даже не думал, что завтра мне самому предстоит учебный бой. Честно говоря, сейчас я вообще ни о чем не думал.
