ГЛАВА 5
Вообще говоря, для любой мало-мальски важной операции требуется прик-рытие. Нельзя просто подойти к родителям и сказать даже сущую ерунду типа: "Я
собираюсь на рыбалку." Надо пояснить — куда. С кем. На сколько. Потом эти данные могут измениться прямо по ходу дела до не узнаваемости — и куда, и с кем, и на сколько. И даже рыбалка может отмениться. Но изначально нужна легенда, которая позволит родителям чувствовать себя комфортно. Даже если тебе пятнадцать.
Что уж говорить, если речь идёт не о рыбалке?
Родители вообще часто не знают, как живут их дети. Только ненормальный может придти домой и, считая это честностью, восторженно рассказать, что сегод-ня чуть не сломал шею, упав с дерева, или подрался и выбил у одного из дерущи-хся нож, или едва не утонул… Когда об этом умалчивают — это не лживость и не страх наказания, а просто нормальная забота об этих самых родителях. А им ос-таётся только уповать на то, что правильно воспитали (не накормили, не задари-ли, а именно воспитали, хотя многие взрослые смутно представляют себе, как это делается) "ребёнка" где-то до 12 лет. Позже воспитывать уже поздно. Позже мож-но только гордиться или хвататься за голову.
Олег не был исключением. Тем более, что ему предстояла не рыбалка. Поэ-тому в пять утра, проспав полтора часа, он уже ехал по дороге в Фирсанов, решив не ждать пригородного поезда — ну его к чёрту, что нам эти поезда? — и не идти пешком по вчерашней грязи. Швейцарский велик пёр, как танк. Отец как-то предложил купить новый. Олег отказался. Не объяснять же, сколько для него связано именно с этой машинкой?
Было душновато, небо на глазах обложили тучи, и где-то за горизонтом яв-но и угрожающе погромыхивало. Похоже, природа решила ещё раз помочь с дождём. Олег крутил педали и думал о том, что сегодня ему опять не миновать попасть под этот дождь. Но эта мысль была как бы фоном, а за ним разворачивалась сложная дискуссия с самим собой.
Олег вновь пытался для себя решить, стоит или не стоит ему ввязываться в эту историю… а вернее — понять, за каким чёртом он в неё уже ввязался? Это вечная проблема для тех, у кого есть мозги: принять решение мало, мало его обосновать — потом начинаешь из-за него переживать и мучиться. А самое главное — совершенно бесполезно, потому что отступать уже нет желания. Хоть и есть куда.
Небольшой, но ёмкий рюкзак со снаряжением крепился к багажнику. Олег был одет в джинсовый костюм, серую майку, высокие и лёгкие, но прочные "гриндерсы". Заведомо было решено, что уже сегодня могут начаться "приключения", поэтому к ним лучше всего было быть готовым…
…Дождь всё-таки не догнал мальчишку — начался как раз когда тот вкатывал велик в "предбанник" турклуба, грохнул по крышам, пригнул ветки деревьев и вызвал негодующие вопли со второго этажа полуаварийного здания. Олег поставил велик у стенки, возле ещё нескольких, и начал подниматься по скрипучей лестнице. Впереди и наверху ужасными голосами орали "а капелла"(1.):
— Лей, ливень, лей!
Пой песню, пой!
Лей, ливень, лей!
Лей, проливной!
Верхний коридор был завален снаряжением на высоту человеческого роста до такой степени, что оставался проход шириной в метр, не больше. Олег
_______________________________________________________________________________________________________
1. Без музыкального сопровождения.
18.
сунулся в ближайшую дверь, на которой косовато висела табличка:
КОМИТЕТЪ
СПАСЕНIЯ ОТЕЧЕСТВА
ОТЪ
ЭНЦЕ?АЛИТНЫХ КЛЕЩЕЙ
— Андрюшка Лобанов здесь?
— Зачем он тебе, отрок? — хмуро спросил невероятно волосатый мужик в старом камуфляже, сидевший за столом над разостланной картой. — Покайся, может, дождь перестанет…
— Я обязательно покаюсь, но только потом, ладно? — ответил Олег. — Андрей где?
— Мирская суета… — вздохнул бородач. — Был за две двери отсюда, в бесовском пристанище…
— Спасибо! — Олег нырнул обратно в коридор.
На двери "бесовского пристанища" тоже была табличка — раньше Олег её не видел:
ПОДЪ-КОМИТЕТЪ
ПО РАЗВЕДЕНIЮ ЭНЦЕ?АЛИТНЫХ КЛЕЩЕЙ
ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНIЯ РАБОТЪ
КОМИТЕТА
СПАСЕНIЯ ОТЕЧЕСТВА
ОТЪ
ЭНЦЕ?АЛИТНЫХ КЛЕЩЕЙ
Внутри гремело:
— А когда вернёмся — вдребезги напьёмся,
Да и скажем тем, кто упрекнёт:
"С наше покочуйте,
с наше поночуйте,
с наше поживите хоть бы год!"
Олег не успел сунуться внутрь — Андрей сам выскочил наружу, мельком глянул на младшего мальчишку и заревел:
— Кипяток!!!
— Несу, па-ра-зи-и-ит! — ответил откуда-то девчоночий голос.
— Олег, ты чего приехал, позвонить не мог? — кивнул Андрей, как ни в чём не бывало. — Люди старались, мобильники изобретали…
— Поговорить надо, — тихо ответил Олег. — Важное дело.
— Очень важное? — Андрей посерьёзнел.
— Во, — Олег чиркнул по шее ребром ладони.
— Ясно, — Андрей махнул рукой в комнату: — Я скоро!.. Пошли говорить.
* * *
Итак, Олег ушёл в поход с Андреем. В места, где, очень может быть, и мобильник "не берёт". На пять дней. Само по себе это было вполне естественно; вот только Валька, конечно, встанет на дыбы со страшной силой.
Переживём. А пяти дней должно хватить хоть для какого-то прояснения проблемы.
Дневной пригородный поезд выскочил из дождя под самым Тамбовом. Похоже, тут этого самого дождя и не было вовсе. Светило солнце, пекло через окна полупустого вагона, плясало в воздухе и ползало по полу на поворотах.
Олег задумчиво смотрел через стекло на пролетающие мимо пригородные леса. Конечно, и Андрею он не рассказал всей правды, просто дал понять, что у него личные дела, и старый старший приятель, коротко поразмыслив, согласился "прикрыть" Олега. Хорошо, когда тебе все верят.
19.
* * *
Около "Дуката" Олег оказался без трёх минут восемь. До этого он долго бродил по городу, сидел на скамейках, поел и попил в кафе, искупался на пляже и вообще старался побездумней и поплотней убивать время, чтобы не поддаться мандражу. Мандраж был, но небольшой и скорей бодрящий, даже спать расхотелось, а ведь в поезде почти заснул. Потом позвонил домой, сказал, что ночует в Фирсанове, а с рассветом они выходят. И к восьми подошёл к "Дукату".
Конечно, это было рискованно — вдруг хозяйке придёт фантазия закрыть магазин раньше? Но Олег исходил из логичного, в общем-то, предположения, что частная лавочка, конечно, будет работать "до упора" в расчёте на поздних покупателей.
Мальчишка быстро посмотрел влево-вправо и вошёл внутрь.
Свет в помещении ещё не был потушен — стоя возле выключателя, женщина тянула к нему руку и, не глядя, приветливо сказала:
— Простите, но я закрываю… ой, это ты? — она удивлённо посмотрела на Олега, на его одежду и рюкзак. И, кажется, что-то заподозрила, но всё-таки продолжала: — Мы же договаривались на завтра. Извини, но сегодня работы нет, — она улыбнулась.
— И не надо, — Олег достал револьвер, левой рукой, не глядя, задвинул за спиной засов. — Опустите руку, отойдите на середину комнаты.
Чисто автоматически женщина выполнила приказ. Только потом посмотрела на большой револьвер в руке мальчишки и коротко спросила:
— Что это значит? Ты с ума сошёл, маленький нахал?
— Я не собираюсь вас насиловать или убивать, — Олег спустился по ступенькам и встал возле них. — Но учтите: здесь дробовой патрон. Я буду стрелять в лицо. Дробь вас не убьёт, но вы останетесь без глаз и без лица. Лицо, возможно, вам и соберут по кусочкам, но глаза… — он покачал головой, видя, что женщина уже не сводит взгляда с револьвера. — А вы даже не сможете составить мой фоторобот. Вслепую не получится.
— Что тебе нужно? — голос выдал страх. Женщина посмотрела в лицо Олегу. — Деньги? Забирай и уходи.
— Мне не нужны деньги, я неплохо зарабатываю, — ровно ответил Олег. — Сядьте вон на ту горку, руки держите на коленях… садитесь! — повысил он голос, и женщина ощупью села на стекло. — Мне нужна информация.
— Какая? — тихо спросила хозяйка. И в её голосе Олег уловил: он на правильном пути.
— Шестнадцать детей, пропавших за последние две недели в городе.
Пальцы женщины вцепились в колени, разрывая колготки. Выступила кровь.
— Я так и знала… — прошептала она, мертвея лицом. Олег даже поёжился про себя — холёная хозяйка магазина превратилась в поломанный манекен. Но уже в следующий миг в её глазах вспыхнула надежда: — Я не виновата! — она вскочила, Олег дёрнул стволом, женщина упала обратно, сцепив руки перед грудью. — Я не виновата ни в чём! Я только вела бухгалтерию и обеспечивала финансовую сторону…
— Меня вы тоже хотели заманить для обеспечения бухгалтерии? — холодно осведомился Олег. Женщина замотала головой, расшвыривая роскошную причёску:
— Я… я просто… я подумала, что ты беспризорный… и я решила, что… остальные были не беспризорные, и я думала, что… комиссионные…
— Где дети? — Олег подошёл к витрине напротив. Женщина сглотнула, её лицо вновь изобразило отчаянье:
20.
— Меня убьют… — прошептала она.
— Может быть, — согласился Олег. — А может — и нет. А вот я в случае отказа отвечать по счёту "три" гарантированно снесу всю вашу красоту. Раз…
— Ты всё равно не поверишь! — излишне громко вскрикнула она.
— Можете не кричать, — холодно сказал Олег. — Снаружи моё прикрытие. Никто не войдёт и не услышит даже.
И она сломалась. Ссутулилась, опустила руки. Покачала головой:
— Ты не поверишь… — пробормотала она. — Они не здесь. Вообще не в нашем мире.
— Верю, — сказал Олег. Хозяйка подняла глаза с искренним изумлением. — Мы предполагали нечто подобное. Кто этим заправляет?
— Честное слово — не знаю, — покачала головой женщина. — У меня уже был этот магазин. Я открылась в конце весны. Дела шли плоховато. А в середине мая пришли люди… и предложили… сюда никого не приводили, я просто вела учёт и бухгалтерию, честное слово, просто учёт и бухгалтерию, ты бы стал первым, я просто…
— Тише, не нервничайте, — сказал Олег. — Если я останусь доволен вашими сведениями, то вы сможете покинуть город беспрепятственно с любыми деньгами и ценностями. Прямо сейчас, как только закончим.
— Правда? — женщина всхлипнула и разрыдалась: — У меня… я… у меня тоже сын… я думала о нём… деньги…
Сделав два шага, Олег изо всех сил ударил женщину по щеке, опрокинув на пол.
— Прекратите истерику, иначе рискуете никогда не увидеть вашего сына, — сказал Олег брезгливо. — Мы не торгуем детьми, но можем упрятать его в детский дом. Да и зачем ему мать на зоне?
Женщина со стоном поднялась. Щека на глазах опухала, она неверяще смотрела на мальчишку. Олег скривил губы:
— Думали, я не знаю ваших фокусов со слезами? На меня это не действует… Я вообще не могу воспринимать, как женщину, торговку детьми… Список. Быстро.
— Компьютер там… — хозяйка указала за стойку.
— Идёмте, — Олег качнул револьвером…
NN
п\п
Фамилия, имя
Возраст
Дата переброски
Код
места назначения
Сумма выручки
(пересчёт,
руб.)
Комиссионные "Дуката"
1 Игорь Марков 13 лет 2 июня
4 870 000 87 000
2 Данила Дорофеев 9 лет 2 июня
4 990 000 99 000
3 Игорь Парушев 12 лет 3 июня
2 730 000 73 000
4 Маша Лалина 11 лет 5 июня
2 1 000 000 100 000
5 Максим Караваев 14 лет 6 июня
2 890 000 89 000
6 Оля Томилина 15 лет 7 июня
3 960 000 96 000
7 Тима Борус 8 лет 8 июня
3 1 040 000 104 000
8 Кирилл Сигаев 13 лет 9 июня
3 700 000 70 000
9 Боря Ковалёв 12 лет 10 июня
11 820 000 82 000
10 Оля Третьякова 9 лет 10 июня
11 1 560 000 156 000
11 Саша Ромина 14 лет 11 июня
11 1 080 000 108 000
12 Гена Жуков 14 лет 11 июня
11 700 000 70 000
13 Артур Волков 15 лет 11 июня
11 650 000 65 000
14 Света Крыгина 13 лет 13 июня
5 950 000 95 000
15 Дима Гаврилов 12 лет 13 июня
5 730 000 73 000
16 Юрка Гриднев 14 лет 14 июня
5 720 000 72 000
— Кто-то заработал на этом за две недели почти пятнадцать миллионов рублей… — задумчиво сказал Олег и усмехнулся, держа распечатку. — А ваша доля
21.
составила, кажется, десять процентов? Миллион четыреста пятьдесят тысяч. Не многовато ли для простого ведения бухгалтерии? — и резко спросил: — Выход в места назначения у вас?
— Нет, я клянусь, нет… Просто это очень дорогой товар… в смысле, дети… Я вообще об этом ничего не знаю, не знаю, что там за цифры в кодах… я даже не знаю, кто эти люди, они выглядят обычно, говорят, как мы… а мой магазин — просто идеальное место сбыта ещё и для предметов… оттуда… я их продаю, как антиквариат…
На миг в Олеге шевельнулся резкий интерес, он покосился на выход в зал. Так там лежат предметы из других миров?! Но интерес тут же растаял.
— Я так понял, что к вам должны придти завтра вечером? — хозяйка кивнула. — У вас тут есть золотые монеты?
— Оттуда?
— Нет. Наши золотые монеты, червонцы или современные коллекционные.
— Есть… золотые пятёрки… серия "Знаки Зодиака"…
— Много?
— Около сотни… я их покупала как раз на эту выручку… они там, в сейфе… под стойкой…
— Готовились бежать? — быстро спрашивал Олег, видя, что женщина не врёт, не в силах врать от страха.
— Да… с сыном… Ещё десяток сделок… и мы бы… Я с самого начала знала, что мы попадёмся. Хотя они говорили, что у нас нет служб, которые… которые могут их контролировать…
"Кажется, нет," — про себя согласился Олег, но высокомерно двинул бровью:
— У нас есть всё. Сейчас вы уйдёте, и уже к полуночи духу вашего не должно быть в городе. Я подозреваю, что у вас есть несколько миллионов рублей, не меньше, наверняка — ещё какие-то небольшие, но весомые ценности. Ваших подельников можете не опасаться — скоро у них будет много проблем.
— Вы не убьёте меня? — женщина всхлипнула, но уже устало, без аффектации.
— Стоило бы, — искренне сказал Олег. — Но вас не тронут. Я заберу золотые монеты и еду. У вас ведь холодильник? — он кивнул на угол. — Учтите: за вами будут следить до вокзала. Куда вы поедете потом — нам не интересно, но это всегда можно узнать.
Повинуясь жесту Олега, женщина вышла в помещение магазина. Олег подошёл к стойке. Шевельнул рукой. Хозяйка послушно открыла сейф, выгребла монеты. Олег, не глядя, ссыпал золотистую тяжёлую чешую в резко отвисший нагрудный карман джинсовки и застегнул его на "молнию".
— Идите, — скомандовал он. — Берите, что считаете нужным, и убирайтесь. Дверь не запирать…
…Уже когда она, часто оглядываясь, подошла к дверям и взялась за засов, Олег не удержался от вопроса:
— Скажите, неужели у вас была такая нужда, что вы начали торговать детьми?
— Я… — женщина задержалась.
— Вы тварь, — сказал Олег. — Вон отсюда, видеть вас не могу.
