Глава шестая
ТРУДНЫЙ ДЕНЬ
14 сентября 2013 года, день, Санкт-Петербург, аэропорт «Пулково».
Он не мог вспомнить, который сегодня день. Про время… то есть про часовые и минутные стрелки он вообще не вспоминал. В последние дни круговорот веществ в природе… вернее в животе, от всего выпитого и съеденного превратился в тошнотворную карусель. И то правда.
Сначала Кот-д'Ивуар, потом Египет, затем Мальта, следом Венгрия — и вот только теперь родной Питер. Череда сменяющихся лиц и ландшафтов. Съемки, интервью и экзотическая кухня. И пора бы привыкнуть, уже три года в деле, но желудок каждый раз бунтует как в первый. Все не привыкнет, окаянный.
Вот многие завидуют ему. Мол, полмира повидал, и все за счет работодателя и спонсоров. Он и сам так поначалу считал. Романтика, путешествия, новые знакомства, аборигены, аборигенки… Три года промчались как один — и налет блаженного кайфа испарился, словно иллюзия. Юношеская мечта, страсть к приключениям… Он устал. Именно теперь, когда жизнь наладилась, когда карьера пошла в гору, многие его знают и даже уважают. Коллеги завидуют. Он уважаемый человек и путешественник.
Начиналось, правда, все банально. Факультет журналистики — раз. Окончание этого факультета — два. Поиск достойной работы — три, хотя и занял почти год. Подработки не в счет. И вот фортуна повернулась красивым передом совершенно случайно, на банкете в честь… О! Он будет помнить тот день всегда.
Турбины шумели, крыло чуть заметно подрагивало, мимо проплывали взъерошенные облака. Мужчина удобно устроился в кресле, закрыл глаза…
Открытие модного торгового дома в Питере. Немного пафосно, но зато с одним очень известным певцом в главной роли. А он сам просто фотокорреспондент газетенки, название которой стыдно упоминать в приличной компании.
Итак, он отснял свои килобайты, наслушался сказок в исполнении заграничного певца и только было собрался вкусить начиненных разными деликатесами тарталеток, как плечом к плечу столкнулся с очаровательной леди. Ах, какое у нее имя — Гульнара Ивановна, внимание, фамилия: Сохно. Восточный колорит, плотно взбитый на русско-украинской сметане. Красота — глаз не отвести. Даже фотоаппарат самопроизвольно выдвинул объектив. Тысяча извинений, которые последовали мгновенно, едва не выбили леди из колеи. Она оказалось директором крупного СМИ, которое впаривало читателям про райские курорты за тридевять земель, обстоятельно расписывая все блага заграничного кайфа. Турфирмы щедро оплачивали рекламные статьи — бизнес на загляденье. Тем более он и сам мечтал о путешествиях. А еще страсть к холодному оружию. О, восток, Дамаск, булат и японские катаны!
Они сошлись быстро. Признаться честно, он был неотразим. Он это умел. Она тогда ему искренне призналась:
— Вы, Никодим, очаровали меня!
Или, быть может, это сказалось великолепное французское шампанское? Настоящее французское, по сорок пять евро за бутылку!
Вот прямо так и сказала и предложила работать на свое издание. А Никодим не раздумывал ни секунды. Шанс! Верный, упавший с высокого Олимпа прямо в ладонь. Надо было брать, пока шанс кокетничал и улыбался.
На следующий же день начинающий путешественник был в офисе на Фурштадской, а еще через два дня он уже летел на Байкал. Не Рио-де-Жанейро, но надо же было с чего начинать. И он начал! С тех пор все и закрутилось…
Самолет внезапно тряхнуло. Салон сразу ожил, загалдел. Никодим открыл глаза, осмотрелся. Его сосед — о! соседка — сидела, крепко вцепившись в подлокотник. При посадке он ее и не заметил. Плюхнулся в кресло и тут же уснул. Но теперь…
— Это всего лишь воздушная яма, — попытался успокоить ее Никодим.
— Да-да, — она закивала милой головкой. — Знаете, я ужасно боюсь летать.
— Я тоже.
— Да?
— Но надо. Потому и летаю.
— Вот и мне — надо.
— Вас как зовут? Меня Никодим.
Да, он был уверен, что его редкое… да что там редкое, сейчас уже совсем забытое имя сделает свое дело. То есть произведет на девушку нужное впечатление.
— Никодим? Очень интересное имя…
«Есть! — сказал он себе».
— А вас?
— Екатерина, — тон был еще немного деловой, но начало положено.
— Не волнуйтесь, Екатерина, наш лайнер прибудет в «Пулково» в целости и сохранности. — Никодим весело подмигнул ей.
— Она невольно улыбнулась в ответ.
— Все будет хорошо, Екатерина. Если вам страшно, можете держаться за мою руку.
— Секундное колебание… и так вовремя очередной толчок почти бросил ее в его объятия.
— О! — Никодим широко улыбнулся. — Ничего-ничего, Катя, так тоже можно.
— Уважаемые пассажиры, пристегните ремни, — раздался требовательный голос стюардессы. Голос добавил еще пару слов, что-то о турбулентности и скорой посадке, но Никодим ее уже не слушал.
Девушка отпрянула от него и быстро справилась с ремнем. Никодим тоже пристегнулся.
— Сейчас все закончится, — молодой человек попытался вновь успокоить соседку, ну и себя заодно.
Он не обманывал, он действительно опасался летать. Ее рука крепко сжимала его.
Еще пару мелких толчков прошли почти не заметно. Все стихло, страсти улеглись, народ успокоился. Стюардесса опять просвещала о ямах и турбулентности… успокоила пассажиров строго по инструкции. Екатерина не спешила отпускать руку соседа.
— Ой, извините, — наконец спохватилась девушка.
— Все нормально?
— Да. Спасибо.
— Не за что. Был рад.
Его прервал все тот же почти приятный голос:
— Уважаемые пассажиры, наш самолет совершает посадку в аэропорту «Пулково». Погода за бортом…
— Питер, — почти шепотом сказал Никодим соседке.
— Да. Отлично.
— Может, кофе? Там, внизу.
Девушка удивленно подняла веки.
— Ну, аренда моей руки стоит недорого… Одна чашка кофе…
Она поняла, улыбнулась.
— Хорошо, Никодим.
Эх, как она произнесла — Никодим, почти нежно…
Самолет сделал плавный поворот и стал снижаться. Город внизу лежал как на ладони. Дороги, жилые кварталы, реки, пруды… огромная дымящая труба.
— Екатерина, вы не подскажете, какое сегодня число.
— Четырнадцатое.
— Суббота?
— Да.
Он машинально посмотрел на часы. Стрелки показывали девять сорок.
— С небольшим опозданием, но все-таки прибыли.
— Да-а, — медленно протянула новая знакомая.
* * *
Самолет плавно зашел на посадку, приземлился, и уже через двадцать минут только что познакомившиеся попутчики стояли рядом у транспортерной ленты в ожидании своего багажа.
Только что введенное в эксплуатацию новенькое здание аэропорта поражало своим размахом. Грациозным сочетанием металла, стекла и бетона. Огромный стеклянный купол обильно пропускал дневной свет и позволял любоваться проплывающими облаками.
— Красиво, — закинув голову, мечтательно заметил молодой человек.
Девушка проследила за его взглядом:
— Да. Умеют ведь…
Ее элегантный красный чемоданчик пришел по ленте сразу за его рюкзаком.
— Так как насчет кофе?
Она не возражала.
— Тогда прошу вас… — Он сделал широкий пригласительный жест.
Миновав длинный холл аэровокзала, наполненный людьми, они поднялись по эскалатору на второй этаж. Стеклянные стены здания открывали просторный вид на огромную автомобильную стоянку. Поодаль виднелись три высоченных здания бизнес-центра.
Еще несколько шагов — и они заняли столик у стеклянной стены. Опережающая события официантка, мило улыбаясь, приняла заказ, и вскоре попутчики пили кофе и мило беседовали. Первая чашечка ароматного напитка прошла незамеченной, и Никодим заказал еще по одной и мороженого. Беседа продолжилась.
То, что она не замужем, он выяснил окольными путями. Теми же путями ему удалось установить точный адрес девушки. А сразу после мороженого он широко улыбнулся и отважился попросить номер мобильного телефона. Бог есть, она протянула ему визитку.
— Так-так, интересно. Менеджер по туризму, — медленно прочел Никодим золотистую надпись на визитке. — Так мы с вами почти коллеги.
— Да?
— И не смотрите на меня так. Я не вру.
Дальше Никодим вкратце изложил ей основы своей профессиональной деятельности. Девушка была приятно удивлена.
— Так значит коллеги? — игриво спросила она.
— Без сомнений. Трудимся на благо людей. — Он улыбнулся ей в ответ.
Еще несколько минут прошли в обсуждении взаимных впечатлений о последней поездке. Никодим уже намеревался предложить девушке проследовать в такси, проводить до дома и все такое, как его романтические планы были нарушены взрывом. Молодой человек обернулся на звук. Раздражителем оказался телевизор, на экране которого показывали крупную аварию на автостраде. Перевернутые машины, горячая автоцистерна, тревожный голос диктора за кадром. Никодим не стал прислушиваться, а вот Екатерина, кажется, услышала что-то любопытное….
— Надо попросить сделать погромче, — она приподнялась с места, — там говорят о закрытии города…
— Какого города? — не понял Никодим.
— Кажется… — Она не договорила. Ее прервал новый взрыв. Но на сей раз не по телевизору.
Сначала он показался им далеким и несущественным, но секунду спустя появился странный звук. Люди в кафе повскакали со своих мест. Кто-то пытался бежать, а кто-то прильнул к стеклянной стене, которая выходила на автомобильную парковку. Действительно, может, именно там происходило что-то интересное.
— Что это? — спросила Екатерина, испуганно глядя в глаза Никодиму.
— Не знаю, — пожал он плечами.
Они разглядывали стоянку, но ничего подозрительного не находили.
Рев нарастал. Он исходил откуда-то сверху. Но это могло только казаться. Толстые, Никодим был уверен, что и пуленепробиваемые стекла искажали звук.
— Смотрите, — воскликнул упитанный мужчина у стены и указал куда-то пальцем…
Все любопытствующие проследили за его жестом.
— Самолет!
— Аааа…
Лайнер шел чудовищно низко, и скорость его снижения говорила только об одном.
— Бежим!
Никодим схватил свою новую знакомую за руку и увлек за собой.
— Куда?
— Бежим!
Он ногой откинул стул, опрокинул стол…
— Моя сумочка… мой чемодан…
— К черту!
Он избавился и от своего рюкзака, и они кинулись прочь. Кто-то из посетителей тоже сообразил и рванул вслед за ними.
Парочка едва успела выбраться из кафе, как стекла аэропорта дрогнули и со страшным визгом разлетелись на куски. В следующее мгновение рвущий барабанные перепонки звук ворвался в здание аэропорта. Люди в ужасе попадали на пол.
Воздушное судно, завалившись на правое крыло, вошло аккурат в северный фасад. Огромная туша самолета, играючи, пробила стены аэропорта, словно карточный домик. Раздался взрыв… Затем еще один — и море огня залило внутренности здания. Бушующее пламя от разлившегося керосина молниеносно охватило зал ожидания.
— Бежим!
От удара они оба упали и теперь, Никодим вновь рванул девушку на себя.
— Быстрее!
Каблук не выдержал — сломался. Она споткнулась и больно ударилась коленями.
— Вставай! — Никодим подхватил ее подмышки, поднял.
Только одна мысль занимала его голову — подальше отсюда! А за их спинами бесновалась огненная стихия. Кричали люди, сгоравшие заживо. Противопожарная сигнализация аэропорта высоко и противно взвыла, и в следующую секунду людей окутал водяной туман.
— Давай-давай…
Она сделала еще пару шагов и вновь подвернула ногу.
— Идти сможешь?
Екатерина отрицательно мотнула головой.
— Ох, беда…
Никодим поднял ее на руки, сам пригнул голову… Спиной он уже чувствовал жар от нарастающего огня.
— Держись за шею…. Только не задуши, — сказал он ей на бегу.
Эскалатор замер, оставалась только лестница. Широкая и удобная, но не сейчас. Люди бежали вниз, перемахивая по нескольку ступеней. Сбивали друг друга, отталкивали. Несколько человек упали, и их тела, как куклы, покатились вниз. Никто даже не взглянул на несчастных. Слишком велика была паника.
— Дорогу! — Никодим силился кричать, но его голос утонул в общем хаосе криков и ругани.
Его прижали к металлическим перилам.
— Давай сама. — Он поставил девушку на ноги, — Я помогу.
Он закрыл ее своим телом, а она, прижавшись к перилам, стала спускаться вниз. В спину Никодима постоянно врезались чьи-то локти, но он упорно вел свою спутницу вниз.
— Еще три ступени… Куда прешь, обормот!
Спасительная дверь была близка, но поток людей, нахлынувший из всех залов, кафетериев и прочих мест аэропорта, заполнил собой огромный вестибюль здания. Стало тесно.
— Пропустите! У меня ребенок!
— Ай, моя нога…
— Куда? Куда ты лезешь?!
— У меня ребенок!
Где-то сверху рвануло, и стеклянная картечь осыпала толпу. Паника умножилась. Люди шарахнулись в стороны, оставляя в центре десятки убитых и раненых. Дети плакали, женщины визжали и орали, мужики матерились… кто-то упал на пол… у него не было шансов подняться. Сотни ног наступили на лежащих и прошли мимо. Вперед к заветной двери. Большая стеклянная дверь здания была разбита в считанные секунды — народ рванул напролом, прочь из огненного ада.
Видя на лице Кати нестерпимое выражение боли, Никодим вновь подхватил ее на руки.
— Держись!
— Твою мать, дайте дорогу!
— Куда ты…
— Саша! Саша!
— Ай!
— Мама?!
— Сука… что ж ты…
— Ко второй! Идите ко второй двери! — надрывался охранник аэропорта и размахивал руками, указывая путь к спасению.
Никодим заметил его движения одним из первых. Он подкинул свою ношу, словно хотел убедиться, не полегчала ли она…
— Разойдись! — гаркнул Никодим полной даме, которая, несмотря на свои габариты, шустро пересекла его курс.
Им повезло. Их не сбили и не затоптали. Полминуты толкотни — и они повалились прямо на асфальт.
— Цела?
— Да.
Немного отдышавшись, Никодим вновь схватил девушку за руку.
— Давай, Катя… чуть подальше… вот туда, на травку.
Катя не возражала, и даже наоборот. Ретивости им придал еще один взрыв, прогремевший внутри аэропорта. Взрыв был такой мощности, что часть здания, окутанная серым дымом, стала медленно оседать. Стоянка аэропорта огласилась противным воем автомобильных сигнализаций.
— Катя, ходу!
* * *
Вприпрыжку они отбежали несколько метров. Часть здания все же рухнула, погребя под своими руинами сотни людей. Огромный столб дыма вырвался наружу, а следом и пламя. Людской визг больно резанул по ушам. Никодим сплюнул, глубоко вдохнул и подхватил хромающую спутницу. Почти бегом он рванул вперед. Было очень неудобно лавировать между припаркованными автомобилями. Был бы он один… Самые ловкие, не разбирая дороги, уже скакали по капотам и крышам машин. Моргали сотни лампочек под колдовскую какофонию автосигнализаций.
Прорвавшись сквозь лабиринт машин, Никодим обернулся.
— Опа! — тяжело дыша, выдавил он и бросился вперед.
То, что он увидел, его не обрадовало. Часть падающих конструкций накрыла близко припаркованные пассажирские автобусы. Два из них уже горели.
Обезумевшие люди, вырвавшись на свободу из тесного паркинга, не останавливаясь, неслись дальше по Стартовой улице. Были и те, кому повезло в суматохе отыскать свой автомобиль. Шлагбаум был сбит, и несколько машин, рыча двигателями, умчались в сторону КАД.
Никодим немного не донес девушку до газона и поставил ее на асфальт.
— Фу, Катя… Притомился я… чуток. — Он тяжело дышал, но руку ее не выпускал. — Пойдем. Десять метров до обширного газона — трава. Они рухнули почти одновременно, блаженно растянувшись на зеленом ковре, и еще долго приходили в себя. Особенно Катя. Она была в шоке. Нет, она не плакала и не голосила. Отдышавшись, девушка села, поджала ноги и молча созерцала валивший из аэропорта тяжелый черный дым. Никодим, устроившись рядом, закурил длиннющую сигару.
— Это что же такое творится? Теракт?
Он не ждал, что она ему ответит. Просто хотелось поговорить, отвлечься. Это длилось всего несколько минут, а потом его внимание привлек визг сирен.
— Ого, пожарные! Оперативно.
Машин было много. Несколько десятков. И из службы аэропорта, и из ближайшей части МЧС. За ними мчались кареты скорой помощи, экипажи полиции и ДПС — Полицейские тут же попытались встать в оцепление, но прибывших сил оказалось явно не достаточно. Зашумели рации… Никодиму отчетливо казалось, что он слышит просьбы об усилении даже с такого расстояния. Молодой человек глянул на девушку — Катя тихонько вздохнула и вдруг прильнула к нему, обняла.
— Спасибо.
— Сочтемся. — Он попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла кривая.
Юноша приобнял ее, подтянул чуть ближе.
— Сочтемся…
Пожарные приступили к тушению. Огромные трубы начали низвергать тонны пены и воды. Горело не только здание, но и половина паркинга. Первым делом пожарные принялись заливать машины, во избежание… И все же три или четыре бензобака рванули. С газона толком было не разобрать, но, кажется, один из расчетов попал под удар. Мгновенно к ним пришла помощь, и все брандспойты с пеной обратились на автостоянку.
А Никодим с Катей сидели и смотрели, завороженные этим действом. Вокруг них на траве уже собралось немало уцелевших. Кто-то плакал, кто-то пытался вслух рассуждать о произошедшем, кто-то читал молитвы…
Машины все прибывали. Вот уже и оцепление стало плотным, да и к пожарным прибыла подмога. Ну и, конечно, приехало несколько иномарок с мигалками. И, как по заказу, следом за ними появились микроавтобусы, расписанные логотипами теле- и радиоканалов. Журналисты едва ли не быстрее вновь прибывших пожарных развернулись для работы, и сигнал пошел. Одна команда расположилась для ведения репортажа совсем рядом со спасшимися, в паре метров от газона. Люди отчетливо слышали каждое слово, передаваемое в прямой эфир. Репортер, молодой еще парень, вещал:
— Сегодня около одиннадцати часов утра в новое здание аэропорта «Пулково» врезался аэробус. Как вы можете видеть за моей спиной, часть здания аэропорта обрушена и охвачена пожаром. Очень большая задымленность. Пожарные службы приступили к тушению довольно оперативно. Полицейским оцеплением практически полностью перекрыты все подступы к месту катастрофы. О жертвах пока ничего не известно. Но судя по увиденному нами, можно предполагать самое худшее. Все это на фоне утреннего заявления властей выглядит очень удручающе. Катя?
Екатерина, услышав свое имя, невольно вздрогнула.
— Тише. — Никодим провел рукой по ее волосам. — Это он в эфире…
— Да. Конечно, Екатерина, спасенные есть. Вот здесь, рядом с нами, находится большая группа пассажиров из аэропорта, которым удалось чудом выбраться из охваченного пламенем здания. — Камера тут же обратилась в сторону газона. — Да. Мы будем обязательно держать вас в курсе событий. Все подробности произошедшего сегодня в аэропорту «Пулково» уже в следующем нашем включении. Катя?
— Балабол, — не стерпел Никодим и отшвырнул окурок сигары.
Репортер заметил их. Он вскинул свое «оружие» и кивнул оператору.
— Простите, вы оттуда?
— Ага.
— Вы видели, как все произошло?
— Да.
— И как же? Что там произошло?
— Ба-бах! — Никодим вскинул руки, изобразив взрыв. — Вот так и было.
— И все?
— Все. А теперь катись-ка ты…
— Ну зачем же вы так? Люди должны знать правду.
— Ты чего, не понял? Катись! — Никодим сжал кулаки и начал подниматься.
— Я понял. — Журналист поспешил ретироваться, а вот оператор продолжал отрабатывать свой хлеб, крупным планом снимая Катю.
— А ну вали! — Никодим не успел достать оператора. Тот отпрыгнул в сторону, как заправский боксер, уходя с линии атаки, и, быстро отвернув объектив в сторону, принялся снимать уставших людей, разместившихся на газоне.
Его больше никто не гонял, у людей просто не было на это сил. А молодой репортер среди десятков спасшихся все же нашел самую разговорчивую даму, которая и понесла в эфир свою версию катастрофы. Надо сказать, не самую правдивую версию, но зато очень эмоциональную.
— Вот трещит! — Никодим кивнул на интервьюируемую. — Представляю, как сейчас народ у теликов рты разинул…
— Моя мама, наверное, тоже смотрит, — перебила его Катя, — она всегда новости смотрит…
— Она знает, что ты сегодня прилетаешь?
— Ага…
— Кать, ты не переживай — жива же. Позвони ей.
Девушка закрутила головой, зашарила руками.
— Телефон в сумочке остался…
— Возьми мой. — Никодим полез в карман, но мобильник не обнаружил — потерял. — Черт!
Катя попыталась сменить позу и вдруг, схватившись руками за ногу, вскрикнула.
— Очень больно?
Она не ответила. Помешали слезы.
— Я сейчас.
По Стартовой одна за другой ехали сразу четыре машины скорой помощи. Не раздумывая, Никодим выскочил на проезжую часть, отчаянно жестикулируя:
— Стойте! Стой!
Скрипнули тормоза — машины встали. У первой открылась пассажирская дверь, и показалось лицо в медицинском колпаке.
— Что?
— У нас раненые. Вон там.
Машина припарковалась у бордюра, три другие проследовали вперед, к горящему аэропорту.
— Что тут у вас? — Доктор с медбратом вышли из машины.
— У девушки нога…
— Покажите.
Катерина вытянула ногу. Доктор быстро пробежал пальцами от лодыжки до колена, затем выше.
— Тут все цело. Кости… да. — Он ощупал ступню. — Вывих… сейчас. Потерпите.
— Ой.
— Готово. Есть еще пострадавшие?
— Доктор, у меня тут…
— Иду.
— Катя, тебе лучше? — Никодим присел рядом.
Она чуть помедлила, будто прислушивалась к утихающей боли.
— Лучше.
— Вот и хорошо. Идти сможешь? Или предпочитаешь передвигаться на моих руках?
— Шутишь?
— Нет. Готов носить.
— Помоги.
Девушка встала с его помощью.
— А куда пойдем?
— Да вон туда. — Никодим кивнул в сторону бизнес-центра, на фасаде которого красовалась большая синяя надпись. — Водички попьем, посидим…
— Думаешь, пустят? — Она сделала осторожный первый шаг.
— Конечно, что ж они, не люди…
* * *
Охрана дала дорогу без слов. Вертушка так же молчаливо пропустила их в вестибюль. Как оказалось, не они первыми догадались искать приюта в бизнес-центре. На диванах, стульях и креслах уже сидело и лежало десятка три пострадавших. Стройные девушки из ресепшен юрко сновали взад-вперед с салфетками и водой.
— Нормально. — Никодим невольно дернул головой. — Может, здесь еще и кормят.
* * *
Как по волшебству появились медики. Они деловито обвели взглядом всех и наметанным глазом выявили самых неотложных. Никодим допил воду из бутылки, и тут его внимание привлек шум у дверей, которые выходили прямо на аэропорт. Трое мужчин несли тело. Вертушка дверей провернулась, и они с трудом втиснулись вовнутрь. Тело цеплялось ногами… еще поворот — и стала слышна их ругань.
— Врача, вашу… ну что встали — разойдись.
— Епр… эй, доктор, сюда!
Сознательные граждане тут же очистили ближайший диван, и мужчины аккуратно опустили свою ношу.
— Ну что ты там застрял, медицина?!
— Не надо так орать. Я уже иду, — отозвался медик в очках. — Что тут…
Он склонился над телом, ловко загнул рукав обугленного пиджака, нащупал пульс. Затем раскрыл потерпевшему веки, посветил крохотным фонариком в зрачки.
— Ничем не могу помочь, — тяжело вздохнул доктор, — он умер.
— Как?
— Когда?
— Ну?
Вопросили мужики в один голос.
— По всей видимости, несколько минут назад.
— Ты, медицина, мне тут не крути! — взъелся самый высокий и на вид самый крепкий и всех. — Ты что Ваську хоронишь? А ну делай чего-нибудь. Рот в рот… шоком жахни!
— Он умер, — пытаясь сохранить спокойствие, ответил доктор. — Извините, меня ждут другие…
— Я тебе сейчас подожду…
— Серега, уймись!
— Ваську не вернуть.
Товарищи повисли на руках здоровяка.
— Вы чего, мужики?! Он нам Васяту уложил… у, морда очкастая!
— Идите, доктор… мы тут сами, — миролюбиво изрек чернявый и навалился на буяна.
Вдвоем они его силком усадили на диван, в ногах умершего.
— Эх, Васята…
Он что-то еще продолжал бурчать, но тут внимание Никодима привлек огромный экран во всю стену.
Как он включился — бог весть. Никодим мог поспорить, что до этого он молчал на стене, за стойкой администрации.
— …В данную минуту на улице Стартовой творится настоящий кошмар. Часть здания аэропорта рухнула. Пожар продолжается. Сюда стянуты значительные силы МЧС, но пока им не удается справиться с огнем, — активно, чуть не захлебываясь собственным азартом, вещал корреспондент.
В вестибюле стало почти тихо. Все, кто мог видеть, — смотрели. Лишь врачи продолжали корпеть над ранеными.
А журналист набирал обороты:
— Очень много погибших и раненых. Мы стали свидетелями прибытия огромного количества карет скорой помощи… и они продолжают прибывать. Пострадавших при аварии увозят в ближайшие больницы города. Много погибших… да, нам только что стало известно, что из столицы вылетел… — его слова потонули в визге сирен. Камера четко зафиксировала, как за спиной корреспондента в направлении аэропорта промчались несколько карет скорой помощи с мигалками и звуковыми сигналами. — …будем надеяться, что вскоре нам удастся сообщить вам все последние подробности происшествия, которое… — И вновь его заглушили сирены и мигалки, только теперь машины неслись в обратную строну.
План ушел. В студии ведущая открывала рот, как рыба, но слов было не разобрать — один из раненых оглушил всех диким криком. Катя вскрикнула следом. В страхе закрыла рот руками и прижалась к Никодиму. Заплакал ребенок. А девушка из ресепшен подвернула ногу, каблук сломался, и она упала бы, если бы не стоявший рядом охранник. Врачи держали голосившего и спешно кололи что-то ему в вену.
— Тише. Тише, Катя. — Никодим гладил ее по волосам, успокаивал.
Еще несколько секунд возни — и шум стих. Вновь стало слышно голос корреспондента.
— …на улицах города, — последние слова симпатичной ведущей — и камера показала Литейный. Никодим почти сразу узнал угол с Невским. Корреспондента не было. Лишь только камера медленно скользила по рядам битых машин. Из-под капотов валил пар, водители, активно жестикулируя, пытались что-то кому-то доказать. Камера пошла в сторону — полицейские ленты, какими обычно обмечают место преступления, несколько сотрудников в форме, несколько в штатском склонились… Камера взяла ниже и крупно… женщины в вестибюле ахнули. На тротуаре, подле самого дома лежало изуродованное человеческое тело. Камера сделала наезд, Катя закрыла глаза руками.
— Мама…
Никодим подался вперед, стараясь разглядеть труп. На вид мужчина, в изодранной одежде, весь в крови, и лицо! Именно его лицо привлекло внимание Никодима. Оно было в ярко-зеленых пятнах, как будто человека специально измазали зеленкой.
— Час назад на углу Литейного проспекта и Невского, — это появился журналист. В юбке, — неизвестный мужчина напал на прохожих. По словам очевидцев, он вел себя крайне агрессивно. Рычал, нецензурно выражался и приставал к мирно проходящим по улице людям. Свидетели нам рассказали, что мужчина несколько минут задирал проходящую пару, пока не подоспели двое сотрудников полиции… — Ведущая замялась, наклонила голову вправо, камера проследовала в указанном направлении. — При виде сотрудников полиции мужчина сразу набросился на них с кулаками. — Пока она говорила, камера продолжала движение: все те же яркие ленты с надписями полиция и еще несколько человек в форме. И камера замерла. — Сотрудники полиции погибли.
Оба полицейских лежали в лужах крови, с нереально выгнутыми конечностями и в изодранных куртках.
— Бррр…
— Меня тошнит!
Вестибюль зашушукался.
Камера долго держала крупный план, пока последний слепой не убедился, что полицейским крепко досталось. Они имели такой вид, будто их искусала стая диких голодных собак. Вырванные куски мяса, обнаженные кости…
— Я больше не могу… — И женщину на соседнем кресле вырвало.
Притихли даже видавшие виды врачи. Медсестра уронила капельницу. Пластиковый пакет лопнул, оросив всех в радиусе метра желтоватой жидкостью.
— Валя, раззява! Капельницу! — прикрикнул седовласый медик.
— Да-да… я сейчас, Николай Иванович… сейчас.
