Появились все те же охранники.

Надо думать, сейчас его проводят до выхода из дворца и сдадут из рук в руки новым охранникам, а те посадят в мобиль, довезут до стоянки глайдеров, и путем, обратным тому, что они с Найденом проделали утром, переправят в столицу, в здание министерства имперской безопасности. Или где там мибовцы содержат арестованных?…

Он надел китель. Подумал, не стоит ли снять орден и переложить в карман. И решил – не стоит.

Почему-то эта награда, хоть и полученная из императорских рук, грела ему душу…

Охранники провели арестованного пустыми коридорами и лестницами, завели в кабину лифта, однако он, вопреки ожиданиям, отправился вовсе не наверх.

Определенно, узника увозили на нижние этажи дворца, а там его вряд ли ждут сотрудники, которым приказано отвезти сидельца в столицу.

Так оно и получилось.

Когда лифт остановился и Осетра провели еще одним коридором к неведомому помещению, за дверью его ждал император Владислав Второй собственной персоной.

И пришлось срочно вносить изменения в разработанные планы.

Это был не парадный и не тронный зал, и Его величество не стоял возле трибуны и не сидел на троне.

Простой стол с компом, пара стульев по разные его стороны. Один, без спинки, ближе к двери, пуст, на втором – Владислав.

– Ваше императорское величество! Арестованный доставлен! – доложил старший охранник.

– Давайте сюда его, красавчика!

Осетра усадили на свободный стул, и узник тут же почувствовал, что невидимые путы сковали всю нижнюю часть его тела. Под ним оказался не стул, а табурет-оковы.

Можешь сколько угодно махать руками, но с места не сдвинешься и к следователю не приблизишься ни на сантиметр. Чрезвычайно полезное изобретение для тюремщиков… Когда допрашиваемый сидит на таком табурете, следователю ничто не угрожает. А значит, не требуется охрана и отсутствуют посторонние уши.

Так оно и произошло: император сделал знак охранникам, и тех будто вымело из помещения.

– Ну здравствуйте, господин кандидат в росские правители! – Владислав Второй смотрел на узника почти равнодушно.

Только в глазах горел некий огонек, говоривший о том, что он все-таки не спокоен. Однако в остальном перед Осетром пребывала крепостная стена.

– Здравия желаю, ваше императорское величество!

Император встал и обошел узника кругом, будто хотел убедиться, что перед ним не кукла, а живой человек.

– Вы все еще желаете на мое место? – Владислав остановился слева от Осетра, метрах в двух.

И можно было бы рвануться в его сторону и применить вертушку князя Романа, уложив хозяина допросной на пол. Потому что вероятность достать до точки Танатоса не стопроцентная, а вот если он окажется на полу, то все проблемы разом разрешатся. «Клюющая змея» – и ваши, господин хороший, не пляшут… Правда, смысла в этом заключалось маловато, поскольку если и не подслушивают, то наблюдают за помещением точно! Хотя нет, если обойтись без «клюющей змеи», то противник не обездвижится, и его можно взять в заложники, а подобный заложник в руках – это уже возможность торговли… Если бы не оковы!

Как говорил в таких случаях капитан Дьяконов, бодливой корове бог рогов не дал…

Осетр мысленно усмехнулся точности капитанова выражения. А потом подумал, что никак не может перестроиться.

Хозяин допросной… противник… В качестве собственного отца он Владислава сейчас почему-то не воспринимал. Но и клоуном тот, кажется, быть перестал.

Странная ты, человеческая душа!.. К каждому относишься в разное время по-разному – в зависимости от обстоятельств. Один и тот же персонаж может стать и другом, и врагом. Впрочем, это ведь нормально!

– Не понимаю вас, ваше императорское величество! – Осетр хотел запустить жалобное выражение на физиономию, но передумал: честный «росомаха», которого не в чем заподозрить, должен выглядеть каменно-спокойным.

Император вернулся за стол, принялся изучать видеопласт:

– Ну, как же, майор? Давно ли ты предлагал мне уйти на покой, а тебя назначить регентом?

Осетр соорудил удивленное лицо:

– Не понимаю, ваше императорское величество! Ничего не понимаю!.. Когда я посмел сказать такое?

Владислав тоже сделался слегка удивленным:

– Посмел, посмел… На церемонии награждения, когда я вручил тебе орден Святого Романа. – Император перевел взгляд на грудь Осетра.

Кажется, крепостная стена собиралась дать трещину. Во всяком случае, последняя фраза Владислава означала одно: он допускает мысль о том, что Осетр не помнит случившегося.

Узник судорожно поднял правую руку, потер лоб, потом затылок.

– Ничего не помню, ржавый болт мне в котловину! Простите, ваше императорское величество!

Перед Владиславом было сейчас два пути: поверить и не поверить.

Если не поверить, то пока он может Осетру предъявить только одно: оскорбление его величества. Далее надо либо продолжать допрашивать Осетра, либо отправить его на генетическую экспертизу, чтобы определить, самозванец перед правителем или и в самом деле один из тех ублюдков, что были посеяны когда-то императорской сеялкой на многочисленных полях любви и сумели избежать своевременной выкорчевки…

Если поверить, то нужно, опять же, либо продолжать допрашивать Осетра, либо предположить, что он был кем-то закодирован на этот сумасшедший поступок. И тогда нужно звать щупача, делать ментальное прощупывание, а потом бороться с обнаруженным блоком.

Умнее же всего – заниматься обоими направлениями расследования параллельно. Значит, продолжать допрос. Он бы, Осетр, так и поступил.

Так же поступил и Владислав.

– Расскажите-ка мне о себе, майор Долгих! Где родились? Кто ваши батюшка и матушка?

Осетр, в достаточной степени запинаясь, чтобы его рассказ не выглядел тупым отбарабаниванием заложенной мозгогрузом легенды, ознакомил императора с придуманной еще на Дивноморье легендой-биографией Остромира Долгих, майора РОСОГБАК, героя недавней схватки с пиратами в системе звезды Крушка и представленного за тамошние подвиги к высокой императорской награде…

Император, поглядывая на видеопласт – наверное, там были все биографические данные майора Долгих, – задавал вопросы, на которые Осетр отвечал либо уверенно, либо неуверенно, либо вообще не отвечал, заявляя, что не помнит, а врать его императорскому величеству не желает.

Актерство – наш пожизненный удел, господа «росомахи»!

Впрочем, надо полагать, что государь-император имел прекрасное представление об этой стороне поведенческой модели выкормышей ВКВ. Он слушал внимательно, однако определить его отношение к услышанному не представлялось возможным.

А когда «вечер вопросов и ответов» закончился, император спросил:

– Скажите, майор… А у вас случались проблемы с памятью прежде?

– Прежде, до рейда на пиратскую базу, нет. Однако после возвращения оттуда произошло однажды странное дело.

И Осетр принялся увлеченно врать, как один из боевых товарищей не так давно заявил ему, что накануне вечером Осетр познакомился с «классной телкой», тогда как сам майор Долгих не помнил никаких знакомств. Причем выпито было не столь уж и много, чтобы заспать сей момент – приходилось, пивали и больше!.. Он решил, что приятель его разыгрывает, но, видимо, дело заключалось совсем в другом, и, наверное, следовало сразу сдаваться медикам.

– Дьявольски жаль, ваше императорское величество. Потому что меня непременно комиссуют. «Росомаха» и временная потеря памяти – понятия несовместимые.

Император размышлял над услышанным недолго:

– Что ж, майор… Я был бы склонен поверить вам. Но сами понимаете… Слишком это невероятно для простого совпадения. Необходимо провести самое тщательное расследование. А потому, извините, вам еще придется на какое-то время остаться у меня в гостях.

Если он и не поверил, то обуревающие его сомнения изобразил весьма талантливо. Как «росомаха». За такого императора в огонь и в воду ринешься! Отец родной, ржавый болт тебе в котловину!

– И если ваша версия подтвердится, случившееся останется без последствий! Вы будете комиссованы орденоносцем, с хорошей пенсией. Все должны знать, что преданные короне подданные никогда не будут брошены на произвол судьбы!

– Благодарю вас, ваше императорское величество!

Не будь оков, Осетр непременно бы вскочил с табурета и браво рявкнул: «Служу государю императору!». Однако сложившаяся мизансцена оказалась неподходящей для проявления солдатской бравады.

Выглядело бы нелепо – рвущийся занять стойку «смирно!» майор-«росомаха», которого держат за корму невидимые руки.

Вот бы император посмеялся!..

В тазу возникли не очень приятные ощущения – все-таки, если даже часть тела совершенно неподвижна, это очень скоро сказывается на самочувствии.

– Вам придется пройти ряд медицинских процедур, майор.

Осетр кивнул:

– Я готов, ваше императорское величество!

Владислав вызвал охрану:

– Отведите майора назад!

Осетр не мог не заметить, что на сей раз слово «арестованный» из императорских уст не прозвучало.

Это было хорошим признаком.

Оставалось обвести вокруг пальца медицину.