Глава 5

Эскадрон драгун с трудом пробирался по грязной, непроходимой осенней распутице.

И это не смотря на то, что центральная дорога от Рязани до Воронежа на треть уже сделана! Усталые, но довольные люди будто и не замечали трудностей пути. Наконец, после долгой отлучки они возвращались в родные пенаты.

— Спокойно, тише мальчик, все хорошо, еще немного и отдохнешь, у тебя будут ясли отборного ячменя и вдоволь ржаного пива, ты только потерпи… — моя холодная мокрая ладонь с нежностью гладила черную гриву ханского подарка.

Ярый почувствовав, что наездник сменил тембр голоса начал успокаиваться, перестал неприязненно косить глазами на ближних коней лейб-гвардии. Царский конь хоть и устал, виду не показывал, только всхрапывал иногда, да чаще стал спотыкаться. Как я ни хотел быстрее оказаться рядом с Оленькой и сыном, но поделать с погодой ничего не мог. Распутица спутала все карты, и теперь наш отряд продвигался в день не больше чем на сорок верст, да и то если не было непролазных грязевых потоков.

Вот ведь как бывает по осени – на пару дней задержался и все – водная пелена смешает все планы и сроки.

— Ваше Величество прикажете послать во дворец готовить комнаты? — один из драгун остановился в паре саженей от меня и замер.

— Конечно, и пусть сразу пошлют за градоначальником.

Не зазорно перенимать успешные идеи других стран и государств, вот поэтому еще батюшка в свое время задумал капитальное переустройство всего чиновничьего сословия России, но в силу обстоятельств и нерационального подхода из этой затеи проку не было. Увы, но Петр думал об Отечестве столько, сколько не могли и тысячи человек. Он вел страну как рулевой свой корабль, преодолевая бури и штили, но команда, в большинстве почему-то не желала действовать в едином порыве с рулевым. Мало кто мог работать как лошадь и при этом не оглядываться назад в пучину традиций и суеверий. Круша старину, батюшка забыл о том, что именно традиции помогают народу преодолевать невзгоды и тяготы жизни. Нельзя ломать хребет традициям, их нужно корректировать, вводить новые если на то пошло.

Так что, оглядываясь назад можно среди обломков прошлого найти перспективные решения для проблемных вопросов. И не столь важно, куда ты смотришь: в сторону Европейских держав или на Восток, а может и в родное прошлое Отечества. Мир един и брать годную идею для страны нужно с решимостью конкистадоров по сей день без зазрения совести грабящих индейцев Южной Америки!

Вот и среди идей Петра сыскались такие, которые могли бы принести России пользу, да вот исполнены они из рук вон плохо. Он реформировал Русь не по четкому плану, составленному кропотливо и выверено, как требовалось, а исключительно исходя из военных нужд. Отдельные меры, отрывочные постановления и указы – вот истинная реформа Петра Великого. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы следующий царь смог уловить общий посыл гения реформатора…

Думая над этим, я поднимался по лестнице на второй этаж рязанской резиденции. В воздухе витали ароматы жареного мяса и наваристого борща. Прислуга, вышколенная Никифором, оказалась на высоте и не подвела нынешнего смотрителя царского дома – Илью. Однако, следуя правилам нынешний обер-камергер самолично проверил приготовленные блюда и только после этого допускал их до государева стола.

— Ваше Величество, прикажете позвать градоначальника? — Никифор поклонился и замер.

— Зови, — махнул я ему, а сам тем временем с наслаждением принялся за борщ, бордовый с кусочками нежного мяса он пробуждал поистине неуемный аппетит!

Гвардейцы, вместе с эскадроном драгун ужинали на первом этаже. Во время разговора мне не хотелось, чтобы поблизости были "лишние" уши, хотя в будущей беседе нет ничего секретного, но все же.

Дверь тихо отворилась, в нее вошел средних лет мужчина в сине-голубом сюртуке с серебряными пуговицами и серебряными узорами на обшлагах. В руках глава города нес небольшой – в локоть длиной жезл с навершием в виде двуглавого орла. По образу жезла советников всем главам городов вручены уменьшенные аналоги их жезлов. Если у советников они были в полсажени, то здесь в три раза меньше.

Появился статусный атрибут, указывающий на положение человека в статской иерархии. Лишь только у губернаторов областей были такие же жезлы, как и у советников, с той лишь разницей, что у каждого "губернаторского" атрибута на навершии был вырезан индивидуальный герб области.

— Отужинайте со мной Егор Фролыч, — прервавшись на пару секунд, я указал градоначальнику на стул напротив.

— Благодарствую, государь, — поклонился он занимая предложенное место.

Перекусив, я без прелюдий перешел к главному, предлагая начать разговор градоначальнику, третий год исполняющему свои обязанности. Егор Фролыч Пирогов – выходец из обедневших дворян, называемых так же однодворцами, привлек мое внимание еще в пору моего наместничества в губернии. Амбициозный, но предельно честный дворянин не забыл что такое честь и верность роду, пусть и докатившегося до нищеты. Он сумел, получив в наследство от отца долги и обезлюдевшую деревеньку за десять лет поднять хозяйство. Доверить ему в управление целый город я решил в силу того, что Егор Фролыч располагал к себе, своей откровенностью и неуемной энергией. Так почему же не дать ему шанс, тем более что за три года в городе создано все что требовалось и даже чуточку больше.

Вот и сейчас он не заставил меня сожалеть о некогда принятом решении. Именно он помогал Феофану Прокоповичу находить несоответствия в принятых ранее указах и делать должные пометки об этом, тем самым, облегчив труд ректору Московской Академии.

— Так сколько времени еще нужно будет, чтобы окончательно собрать все законы и указы, принятые после Великой Смуты? — задал я самый важный вопрос. Чтобы там не говорили, но ни одно государство не может обходиться без закона, а те, которые существуют ныне, сейчас в России часто перекликались друг с другом, а то и вовсе были парадоксально противоположны.

— Еще год, не меньше, Ваше Величество, но если бы помощников было чуточку больше, скажем еще дюжину старательных юношей, то и за полгода смогли бы разгрести оставшиеся дела.

— Долго. Феофан занимается этим с десятого года, а всё никак не исполнит…

Возражать Пирогов не стал, он прекрасно понимал мою правоту, но поделать с этим ничего не мог. Да что там говорить о нормальной подборке Свода Законов Российского государства, если даже квалифицированных учителей для открывающихся школ не хватает. Хорошо хоть монастырские крестьяне упразднены и теперь Церковь не имеет "говорящего" имущества, иначе пришлось бы думать о том, как вызволять из- под "опеки" духовенства значительную часть крестьянства.

Вообще низшее сословие в государстве было крайне неоднородным. Взять хотя бы, к примеру, черносошных крестьян, живущих на государственных землях, остающихся в свободном состоянии и холопов, полностью зависимых от воли господина. И все же "подлый" люд никогда не был рабом, как не были земледельцы их владельцами. Ни в одном указе не было даже намека на то, чтобы духовно принизить человека, а тем более лишить его полной свободы. И даже подготавливаемая ранее Петром реформа о "фабричных крестьянах" не изменяла сей аксиомы, но и не улучшала жизнь крестьян в целом, зато давала толчок для развития промышленности. Однобокий и крайне болезненный толчок.

— Ладно, с этим я разберусь позже, — подумав, я решил, что обязательно наведаюсь в академию и там лично переговорю с ректором. — Спасибо вам Егор Фролыч за приятную беседу.

— Для меня честь отужинать за одним столом с вами, Ваше Величество, — градоначальник вместе со мной встал с места и поклонился, после чего вышел из залы.

Удивительно, но батюшка при всей "европеизации" был истинно русским человеком, старающимся в первую очередь для блага Отечества. Но одного в исконно славянском менталитете уловить не смог. Мы не можем толком управлять собой, если нет четкий указаний и начальника, будь то субординация в армии или управление внутри губерний. Петр перенял у Европы четкую, отлаженную десятилетиями систему городского магистрата, куда выбираются лучшие жители города и соответственно они и принимают решения. А уже из этих избранных представителей избирается голосованием главный магистр – управитель города. Однако, имея власть над городом, оный человек несет минимальную ответственность за сделанные ошибки.

Подобная система не годилась для России ни при Владимире Святом, ни при Иване Грозном, ни при Петре Великом. Именно поэтому сразу, после того как я стал царем, то изменил принцип выборности магистратур. От них осталась только основа – идея.

Вообще в России городское население было строго определенным. К нему не относились лица иных сословий: духовенство, дворянство и даже крестьяне не могли быть "городскими". Так люди, живущие постоянно в городе не являлись его гражданами, а только числились в нем, без права на управление городом. Всеми городами управляли выборные коллегии – магистраты, до тех пор, пока не был принят указ о выборности градоначальника или его назначении самим государем.

Таким образом, получая чин главы города, человек становился на голову выше простых выборных, составляющих контингент его помощников и советников. Но кроме статуса он довеском получал и ответственность, потому как раз, назначенный, мог быть снят и заменен в двух случаях: по велению государя и в случае "недоверия" двух третей выборных магистрата.

Вот и получалось, что, дав городам стройную организацию и иерархию, сохраняя при этом старые льготы городское население возвышалось над остальными "низовыми".

Благодаря этому страна в ближайшем будущем получала звено ремесленников и мелких торговцев. Кроме того, ученики ремесленников освобождались от воинской повинности, как и сами мастера. Чем не повод пойти учиться? Тем более в половине городов уже начали работать начальные школы.

Ночь прошла незаметно, даже снов не было, что неудивительно. Ведь я их крайне редко вижу, а если и вижу, то почти сразу забываю. Почему так? Не знаю. Лежа в постели поневоле задумываешься о таких простых и понятных вещах как покой и сибаритство. Жаль только для умного человека, а тем более государя это только слова, потому что стоит царю забыть о том кто он на самом деле и дела в стране резко ухудшаются, появляются шайки разбойников, чиновники воруют в разы больше, а советники готовы разодрать Отечество на мелкие кусочки.

— Ваше Величество изволите подать завтрак? — Никифор как всегда появился неслышно, где-то за его спиной стояла пара слуг с подносами в руках, молчаливо ожидали знака обер-камергера.

— Неси, а после прикажи готовить лошадей, через час мы должны выступить.

Быть царем хорошо, особенно когда отдаешь указания, почти никто не перечит, разве что дорогой и близкий человек, но и тогда все равно чаще бывает, по- моему.

Никифор махнул рукой, и слуги внесли в комнату пару подносов, поставили на стол и быстро удалились, сам обер-камергер остался стоять возле кровати. Он давным- давно перестал помогать одеваться, зная, что мой гардероб удовлетворяет исключительно двум требованиям: простоте и надежности. С минимумом изысков.

В общем, то я ходил почти в такой же форме что и витязи, отличие было в камзоле, да епанче, частенько надеваемой сверху. Удивительно, но боярские шубы у меня не прижились, зато у родовитой знати, помнящей допетровские времена, старина потихоньку возвращалась, но это возвращение было неспешным и видоизмененным.

Бояре брали от новшеств понравившиеся идеи, переосмысливали их и подстраивали под свои нужды. Русский пытливый ум всегда поражал иностранцев, приобщившихся к славянской культуре, столь грубо и безжалостно чуть было не уничтоженной Петром.

Вечером наша кавалькада была в Коломне, в двухэтажном тереме недавно избранного градоначальника – Дорохова Петра Васильевича, дворянина во втором поколении. Как в большинстве городов России в этом городе главу выбирал магистрат из числа собратьев по "избранности". А чтобы выборы не затягивались, ввели правило: выборные не имели права выходить из зала до тех пор, пока не изберут градоначальника, а так же они не имеют права получать пищу и хмельные напитки, только травяной сбор в течение всего времени голосования, да чай по желанию. Не подумали только об одном – о естественных нуждах организма, из-за чего в первый раз случился конфуз. Ведь безопасники всегда старались выполнить царский указ как можно тщательней, не отступая от буквы указа. Вот и получилось, что первым выборным пришлось ходить в принесенную кадушку, прямо в зале и только потом, узнав об инциденте, государь дополнил указ, ведь обнародованный документ не может быть изменен. Царь непогрешим и всегда действует правильно – это аксиома, как и то, что государь не имеет права на слабость в принятии судьбоносных решений.

Оставаться в городе мне было незачем, разве что посмотреть на игольную мануфактуру, но, подумав, решил не задерживаться еще на день, а поспешить домой.

К жене и сыну, так и не увиденному мной за год. Срамота! Так ждать сына, наследника и вот приходится воевать вместо того, чтобы нянчиться с ним и смотреть, как он делает первые шаги. Но ведь все что мы делаем, мы делаем для детей.

Не смотря на то, что в Коломне я не задержался, посмотреть расходный журнал все-таки сумел. К моему удивлению чинуши почти перестали разворовывать казну, разве что кое- какие моменты вызывали сомнения в записях: как например цена закупки хлебных складов была явно завышена, ненамного, но все же, да и выплаты за прокладку дорог чернорабочим были не в пример выше, чем на остальных участках. Если бы дело было чисто коммерческим, и им занималась какая-нибудь кумпания, то я был бы только рад за рабочих, но ведь деньги то уходили из казны. И я сильно сомневаюсь, что работягам платят хотя бы половину того, сколько написано в журнале. Придется устраивать очередную показательную "порку" чинуш.

Сволочное племя, как же они быстро забывают о том, что прищучить их можно в любое время, так нет же, оклады им уже не нравятся, хотя живут далеко не впроголодь. По приезду надо пару слов князю- кесарю написать, пускай его Берлога с фискалами поработают, авось чернильные крысы притихнут…

Ранее утро. На улице грязь, мутные потоки тающего снега льются нескончаемой рекой по мостовым, выедая крупицы земли и песка, того и гляди, вместе со щебнем покатятся камни дорог.

Осень. Давненько такого не было, не иначе природа сама не желает скорейшего продолжения кампании против свеев? Хм, а вот и письмо от Салтыкова под руку попалось, оно пришло как нельзя вовремя.

"Надо гонцу пару рублей дать, больно интересное чтиво доставил, — улыбнулся я про себя".

Вчера под вечер прибыл вестовой с пакетом от главного русского закупщика военных кораблей – Федора Салтыкова. Читать на ночь глядя, не хотелось, поэтому решил отложить его на утро и должен признаться, письмо не разочаровало. Помимо купленных фрегатов и набранных офицеров в портах Голландии и Англии посланник писал об интересных вещах. Пусть я дал ему некоторую вольность в деле, но такого не ожидал тем более от человека его талантов.

Вот и сейчас вновь читаю понравившиеся моменты, отмечаю интересные места на полях желтоватых листов сухим угольным карандашом…

"Доношу вашему величеству о том, что, испросив вашего соизволения, я составил пункты приобщения Отечества к мудрости Европы, в них нет заразы республики и парламента, дабы учинить доходы ранее неведомые для России, как внутренние, так и внешние. При этом нового тягла на людей вовсе налагаться не будет. Особо значимо будет выделение сибирских земель и их освоения.

Во-первых, нужно построить корабли на Енисейском устье и иных реках, вплоть до Ледовитого моря, и в Сибири от Енисейского устья до Китая, потому как эти берега – русские и для Отечества крайне полезные. Во-вторых, теми кораблями, где возможно, вокруг сибирского берега велеть проведать, а если невозможно, то найти острова, которыми сразу овладеть. В- третьих, если таких островов не сыщется, то построенные корабли отправить в Китай или Европу для торговли, а потом туда можно будет отпускать леса, доски, смолу, потому как в Сибири великое изобилие лесов. Тем самым можно увеличить казну не на один миллион червонцев.

Но и злато не столь нужно государству русскому. Важнее интерес к истории древней и не очень, ибо невозможно без памяти спокойно жить и сохранять традиции. Еще в XIII веке на восточных берегах Балтийского моря, известного со времен Святослава как Русское море, появились немцы, они теснили литовские племена и стали врагами Руси, часто ходили на Псков и Новгород. Наши извечные давние владения. Именно в ту пору начали идти на Русь и шведы. Немцы же используя дрязги литовского народа, создали враждебное Руси княжество, забывшее давние кровные узы славян. Литва, воспользовавшись моментом, когда Русь была ослаблена нашествием Золотой Орды, завоевала юго-западные земли России и стала грозить ее северо-западу.

Именно тогда Русь оказалась зажата врагами с трех сторон, почти одновременно.

Главной задачей племени стала защита великорусского племени, борьба не за свободу, а за существование, за целость народа и православия!

Эта борьба продолжалась века. Русь выстояла. Она приняла тот облик, который мы видели до реформ вашего батюшки. Она направляла внешнюю политику России с давних пор и по сей день, она едет нас вперед.

Когда-то давно татары были полноправными господами северо-восточной Руси. Но русский дух креп год от года и на Куликовом поле наши предки дали отпор захватчикам, а после и вовсе частично покорили разрозненные остатки некогда великого государства. Угроза Востока для Руси отступила, ей на смену пришла агрессия уже самой России. Казаки огнем и мечом принуждали местное население к покорности.

Но кроме Востока остались еще два направления: Северо- запад и Юго- запад. Именно на литовском направлении Русь наступала, скапливала силы и давила мощью славянского государства. Литва в первые века своего существования наступала на Русь, отчего и получила характер государства, по населению и культуре именно русского. А в XIV веке она династически соединилась с Речью Посполитой.

До того времени Россия уступала Литве, но, вставая на ноги, она окрепла настолько, что сильные государи Иван III и Василий III начали отбирать ранее захваченные русские земли обратно, а потом и вовсе заявили притязание на все русские земли. Однако соединение Польши и Литвы в одно государство остановило предков от попранной справедливости. Но и после того как появилась возможность, Россия начала старую борьбу за русские земли. Государь Алексей Михайлович принял в подданство Малороссию, выиграв трудную войну. А при вашем батюшке сложилась такая ситуация, когда Русь довлеет над Польшей и при желании имеет возможность воссоединить православный люд с братьями по вере. Некогда трудное и опасное, враждебное литовское направление исчезло, уступив место слабому и разрозненному польскому, зависимому целиком и полностью от воли шляхетства и саксонских наемников.

Вот и получилось, что последнее направление – Северо- западное, оказалось наиболее сложным и трудным для нынешней России. Государь Петр Алексеевич сумел перебить хребет шведам при Полтаве, но склонить на колени гордых свеев ему не удалось. А ведь именно они, Ваше Величество отняли у Руси восточные берега Русского моря. И сейчас настало время окончательно склонить врагов и сплоить славян, повести их вперед под знаменем Двуглавого орла на изумрудном поле!

Прошу нижайше соизволения у Вашего Величества вернуться в родные места, дабы продолжить службу на благо державе нашей. Верный и преданный ваш слуга Федор Салтыков".

— Что ж, быть посему, — легонько хлопнул я ладонью по столу – пора Ивана Зотова к английской стерве заслать, думаю, он как никто другой заинтересован в том, чтобы Россия не осрамилась в Европе, тем более перед англичанами.

— Милый? — за спиной, на кровати лежала царица и удивленно глядела на меня. Мол не случилось ли чего, раз уж я сам с собой разговаривать начал.

— Спи прелесть, — улыбнулся я Оленьке, сам же встал со стула и начал неспешно одеваться. — Всё хорошо.

— Правда?

— Конечно! Разве я когда-нибудь тебя обманывал? — как можно добродушнее и искренне сказал я.

Царица лишь слегка поддернула плечиками, возразить ей и впрямь было нечего. За мной не было такого греха как ложь любимой женщине, матери моего ребенка. Опа! А кто это там кричит?

— Ярославушка проснулся, наверное, по батюшке соскучился, — весело подмигнула мне Оля, в комнату легонько постучал Никифор.

— Ваше Величество, вы просили напомнить вам о том, что в десять часов у вас назначена встреча с послом Гишпании…

— Помню, но время еще есть, так что пусть пока накроют столы в Малом зале, заодно и встречу там проведем, а то с голоду не хочется думать о делах. И еще никаких хмельных напитков чтобы не было, думаю сбитня вполне достаточно, князь Челламаре не будет против.

— Как изволите, Ваше Величество, — обер-камергер вышел, не забыв плотно прикрыть за собой дверь.

— А когда сын увидит своего батюшку? — потягиваясь в постели, спросила Оля, накидывая шелковый халат поверх ночнушки. С минуты на минуту ей должны принести маленького Ярослава. По заведенному полгода назад правилу Оля после пробуждения требовала к себе сына и только после этого принималась за пищу и проверку работы созданных школ и ветеранских домов.

— Сейчас и увидит, думаю, полчаса у нас есть…

Увы, но я ошибся, заигрался я с розовощеким упитанным карапузом немного больше, сын не желал отпускать понравившийся мозолистый палец и с усердием пытался его обсосать, но почему-то большой палец постоянно в последний момент менял траекторию и попадал ему в щеку или подбородок. Глядя на Ярослава, я поневоле чувствовал где-то глубоко внутри холод Алексея, его отчуждение и боль. Отчего так?

Мне не ведомо…

Как бы я не хотел остаться с сыном и любимой женой, но дела требовали внимания.

Тем более что время встречи неумолимо приближалось, пусть я и государь, но опаздывать не люблю. В Кремле вопреки ожиданию было тепло – в свое время Оля постаралась обезопасить новорожденное чадо от любых напастей, и видимо несколько перестаралась. Щели и оконные рамы с маниакальным усердием прокладывали старой ветошью и сушеным мхом, неведомо каким образом, оказавшимся в запасниках лекарской школы. Не обошла сия учесть и приемные залы: Большой и Малый – они подверглись насильственному "отеплению". Из-за этого воздух в Кремле стоял затхлый, "тяжелый" ведь додуматься до того, чтобы проветрить помещения было некому. Подобная практика раньше не требовалась – щелей хватало, через них то и выдувался "дух" царской резиденции, столь нелюбимой Петром.

Дойти до Малого приемного зала от опочивальни удалось быстро – за пяток минут, на ходу пришлось напрягать память, и вспоминать в каких делах ранее был замечен князь, однако в силу слабой резидентурной сети Гишпании собрать сколько-нибудь значимые сведения попросту невозможно, разве что по случайности. До того момента как русский посол раскинет "паутину" прознатчиков пройдет еще пару лет – вот тогда и можно будет думать о более детальных описаниях интересующих людей. Но это все дела будущие, а надо жить настоящим. Живи и радуйся – сказал какой-то обормот в неведомые годы, но мы то явно не ленивцы, привыкшие к сибаритству, нам хочется большего! Я жажду процветания Отечества и не погнушусь использовать все возможные для этого способы, ведь в политике нет морали, нет чести, нет верности, а есть только трезвый выверенный годами расчет. И ничего больше!

— Его величество Алексей Второй самодержец российский, защитник…

Как это обычно бывает, я не слушал монотонную несколько витиеватую речь обер-камергера и не спеша, продолжил идти к столу, возле которого стоял немного полноватый, но все еще сохранивший молодцеватость мужчина в преклонных годах. Пятьдесят шесть лет исполнилось князю Челламаре в этом году, а он не сидит у себя во владениях где-нибудь в Старой Кастилии, и продолжает верно служить Родине, защищает ее интересы за границей.

Еще в начале войны за Испанское наследство он перешел на службу к Филиппу Испанскому и за десять лет сумел сделать неплохую карьеру, и благодаря Борису Долгомирову – русскому послу при гишпанском дворе теперь князь находится в России, вместо того чтобы отправиться во Францию, обсуждать дальнейшие совместные действия. Филипп Пятый помнил о предательстве Людовика и решил сменить приоритеты, тем более что союз с встающей на ноги молодой, но решительной державой перспективнее туманных витиеватых речей старого короля.

— Мое почтение, Вашему Величеству, — испанец учтиво поклонился.

— Полноте вам, князь, давайте лучше сядем за стол, я жуть как проголодался, — кивнув ему в ответ, указываю на место напротив.

Утро – наилучшее время для насыщения. Следуя этому нехитрому правилу, составлялся график приема пищи. На завтрак, к примеру, часто подавали жареное мясо, кашу и суп с добавлением зелени и каких-то лечебных травок, так же на столе обязательно был кувшин со сбитнем или морсом. Последний был в ходу, особенно летом, ибо морс утоляет жажду лучше других напитков, ну разве что горячий чай может с ним поспорить, да и то если приготовлен по рецепту, а не тяп- ляп.

Сегодня в меню был жаренный в орехах поросенок, чудесное блюдо: мясо таяло во рту, а лесные орехи жевались, словно мёд в сотах. Крайне приятное занятие скажу я вам, право слово так бы и сидел на стуле целый день, поглощал всякие вкусности.

Однако меру знать надо, каждый день, пересиливая себя и заставляя приниматься за работу, мы побеждаем ленивое "я": порой бывает трудно, но все-таки при должном усердии нам всегда улыбается виктория! Постоянная борьба с пороками закаляет волю, а воля способна закалить тело и в таком случае многого ли нам стоит перевернуть консервативный "темный" мир?

Завтрак плавно перешел в деловое русло. Посол тактично дождался, пока я закончу, после чего начал рассказывать об успехах Иноземного полка. Поведал о том, какие лихие воины, присланные волонтеры, что они бьются, словно их не два батальона, а десять. Умолчал лишь он о том, что именно благодаря посланному полку испанцам удалось быстро захватить Барселону – последний оплот мятежников в королевстве.

Ну да ничего, я ведь не жадный, могу и не напоминать, благо, что сведения надежные. Есть от кого получать. Не даром Долгомиров хлебушек ест.

— Это все хорошо, но хотелось бы увидеть документ, подтверждающий первоначальные договоренности с моим августейшим братом, — внимательно выслушав "дифирамбы" князя Челламаре решил сразу взять быка за рога и не ходить вокруг да около.

Посол сделал недоуменное лицо:

— А разве вам сеньор Долгомиров не пересылал новый пакет?

— Нет, ничего подобного не было, — смутные сомнения будущего подвоха возникли сами собой. Интуиция настойчиво требовала прояснения ситуации. — Как бы там ни было, но договор об аренде я желаю видеть немедля. Надеюсь, вы его не забыли в посольстве, сеньор Джузеппе?

— Он здесь, — на столе рядом с неаполитанцем появилась голубая бархатная папка, ранее не замеченная мной. — Как и было оговорено ранее, Россия получает Пелагские острова в аренду сроком на сто лет, с возможностью их выкупа у Испанской короны.

Так же русским купцам при предоставлении заверенной грамоты будет предоставлена возможность беспошлинно торговать на землях королевства сроком на пятнадцать лет.

Подав знак Никифору забрать папку, я внимательно изучил документ, составленный в двух экземплярах: русском и испанском языках.

"Какие-то бумажки, а значимость у них огромная. Вот что значит вовремя предложить руку помощи, в другой момент глядишь, и ничего подобного России бы не досталось, слишком насторожена Франция. Да и Англия ревниво смотрит на поднимающуюся звезду оплота православия, — мысли плавно текли, а в это время я попутно проглядывал рукописные, едва не каллиграфические буквы нового русского алфавита".

— Итак, если бумаги в порядке, то, что же вы хотели сказать князь?

— Печально если пакет затерялся по дороге…

— Не будем об этом, лучше говорите по делу, — оборвал я его на полуслове.

На мгновение в глазах битого годами дипломата мелькнуло раздражение, но тут же сменилось почти искренней вежливостью и пониманием. Мол, вы молоды и горячи, вы – государь спешите жить, а ведь когда-то и я сам был таким: дуэли, благородные синьорины, стычки в темных переулках Мадрида, эх, где сейчас те чудесные годы веселого бесшабашия?

— Как прикажете Ваше Величество. Мой король хотел предложить дополнить ранее существующий договор, — посол внимательно следил за моей реакцией, однако ничего не заметил. Признаюсь честно, мне стоило огромных усилий скрыть наползающую на губы улыбку. Сам князь Челламаре продолжил: – Филипп Испанский предлагает своему августейшему брату заключить торговый договор о поставках в королевство русского железа и корабельного леса.

— Постойте, князь! — моя рука взмыла, вверх останавливая словесный поток неаполитанца. — Караваны итак идут к вам. Пусть с задержкой, но все-таки проходят.

— Но этого мало, нам нужно больше.

— Увы, но большего сделать мы не можем, хотя бы до тех пор, пока не закончится война со Швецией.

— Хорошо, — тяжело вздохнул посол, первый пункт в списке договоренностей он мысленно вычеркнул. — Так же мой государь интересуется сможете ли вы выделить для борьбы с захватчиками еще два полка тех воинов, что сейчас яростно сражаются на землях Португалии и если это возможно, то во сколько обойдется подобная помощь?

— Россия не торгует своими подданными, сеньор! — в моем голосе прорезался скрежет металла. — Я попрошу вас запомнить это. Что же до помощи, то она возможна. Тем более у нас на юге открываются чудесные перспективы. К середине лета два полка будут там, где вы укажете. И как в случае с первым обеспечение их всем необходимым ложиться на ваши плечи, сеньор. Не именно ваши посольские, а я имею ввиду Испании в целом.

— Я рад, что Ваше Величество не отказывает в помощи в столь сложное для нас время.

И все же, как мой король мог бы отблагодарить Россию?

— Давайте отложим этот вопрос на пару недель…

Дальнейшие вопросы, решаемые с послом, оказались прозаичными, в основном они касались торговли и политической поддержке друг друга. И сказать по правде от последнего пункта выигрывала в первую очередь Россия, а не Испания. Пусть королевство сейчас в упадке и стоит на грани, но ее историческая ценность в Европе неоспорима, а значит и слово, сказанное от лица испанского короля, весит больше, чем у тех же немецких князей, даже всех вместе взятых.

Перед уходом Челламаре затронул исторический вопрос налаживания контактов между Испанией и Россией. Признаюсь честно того, что он мне сказал, я не знал.

Оказывается, первые попытки дипломатических контактов между нашими государствами были еще в 16 веке, при княжении князя Василия Третьего, в то время Испания была частью Священной Римской империи. Вот и получается, что даже почти полвека назад посетивший королевство боярин Петр Иванович Потемкин не был "первопроходцем" на землях кабальеро.

После окончания переговоров, начавшихся столь необычно, я не сразу ушел из Малого зала. В голове крутилась какая-то мысль, но четко сформироваться и предстать ярким ёмким образом она пока не могла, я знал, что это нечто важное, не стоит ею пренебрегать, обрубая в момент зарождения. И когда мысль готова была окончательно сформироваться в дверь тихо, но настойчиво постучал обер-камергер.

Неведомая идея, словно прекрасная бабочка, упорхнула в неведомые дали.

— Прибыл гонец от генерал-поручика Алларта, — негромко сказал Никифор внимательно глядя на мою реакцию.

— Зови в кабинет, — махнул ему рукой.

Не теряя понапрасну времени, я быстро прошел по коридору на рабочее место, лейб-гвардейцы, стоящие возле дверей, словно каменные статуи проводили меня взглядом. Неплохо их вымуштровал капитан Нарушкин, считай две сотни молодцов в охране, можно ему и майора присвоить, вот только не за что звание дать, а попусту раздавать чины нельзя, всё должно быть по чести.

Переступив порог, я увидел пару портретов, висящих над креслом. Их я выбирал лично, после чего приказал повесить над собой. Иван Грозный и Петр Великий угрюмо взирали сверху, будто каждый раз спрашивали: "Достоин ли?". Сначала было немного неприятно, будто между лопатками постоянно водят тонким стилом, грозя в любой момент пронзить незащищенную спину, но потом привык и цари на портретах, будто уловив перемену, стали моими безмолвными помощниками. Ни один человек сидящий здесь не мог не чувствовать пристального внимания усопших государей.

Стоило очередному гостю сесть в удобное мягкое кресло, лицом ко мне, как тут же начинался медленный психологический прессинг. Вести разговор в подобной обстановке удобнее, ведь человеку сложнее прятать настоящие мысли в то время когда на него постоянно давят и давят сильно, грубо, нахально… безотказно.

Стоило мне сесть на место и положить перед собой карту южных границ России, как дверь тихо отворилась, в неё вошел рослый солдат, видимо до недавнего времени он был гренадёром, ну а после реформы полкового устройства стал фузилером, а может и стрелком. Вряд ли бы простого фузилера отрядили в полный опасностей путь из Крыма сквозь Запорожье.

— Капрал первого взвода стрелков Муромского полка Борис Захаров, — склонил голову унтер- офицер.

По Уставу, если солдат или младший по званию офицер появляется перед вышестоящим начальством, но не по персональному вызову, то он обязан представиться по полной форме и ожидать дальнейших указаний. В данном случае гонец ждал приказа передать царю донесение.

— Вольно, доставай пакет.

Капрал сноровисто открыл кожаный планшет, плотно прилегающий к бедру, достал из него мозолистой рукой запечатанный сургучом плотный квадратный пакет, перевязанный к тому же алой ленточкой крест- накрест.

"Хорошо, хоть бантик не прилепили, иначе можно было бы весь Генштаб на пенсию отправлять. По состоянию здоровья – маразматики в армии не нужны".

Прежде чем прочесть донесение, я еще раз посмотрел на карту и мысленно представил произошедшие изменения на Крымском направлении…

Почти годовое стояние у Конских Вод корпуса генерала- поручика Людвига фон Алларта этой осенью прекратилось. Благодаря успехам на Южном направлении Генштаб смог сгруппировать сформированные и доукомплектованные ветеранские полки. Таким образом, половина пошла не в Болгарию, к Софии и Пловдиву, а к полевой крепости в подчинение командующего корпусом. Получив долгожданное подкрепление, и не дожидаясь подхода дружественных сил, генерал разработал план снятия осады и быстрого марш- броска к позициям крымчан. Вместе с генерал-майорами Ренцелем и Бутурлиным, командующими левым и правым крылом корпуса им удалось уничтожить авангард крымского хана, гуляющего по русским тылам и выбить передовые отряды степняков на хлипких позициях перед крепостью.

Под началом у Алларта оказалось десять пехотных полков, семь драгунских и около семи дюжин орудий. Сила достаточная, для того чтобы опрокинуть степняков, понесших огромные потери под стенами крепости.

— С Богом, братцы, — перекрестившись и поцеловав нательный крест, казацкий атаман, сиречь полковник поднял руку вверх. Пудовый кулак степного рыцаря раскрылся, показывая замершим в высокой траве воинам раскрытую ладонь.

Ночью седьмого апреля, дождавшись, когда луна скроется за густыми грозовыми облаками, глухо клокочущими высоко в небе, из Северных ворот крепости выехали несколько сотен всадников. Морды коней были перевязаны лоскутами серой материи, а копыта заботливо обмотаны старой ветошью – предосторожность может показаться излишней, да только в таком ответственном деле лучше перестраховаться, чем из-за лени одного человека угробить сотни, а то и тысячи жизней.

Уходящих казаков провожали хмурые озабоченные взгляды часовых на наблюдательных башенках. Остальной лагерь спал. Солдаты набирались сил, ведь совсем скоро, через какие-то пару часов они выстроятся в боевые колонны и займут каждый свое место в едином организме лучшей армии мира.

По плану пехотинцы должны были идти в лобовую атаку, благо, что укрепления степняков были хлипковаты, крымчаки больше полагались на маневренность и скорость, а не на защиту собственных позиций. Вольная разбойничья жизнь приучила их к разгульной бесшабашной жизни. Именно поэтому, русский солдат, встав плечом к плечу сотоварищи, мог с легкостью одолеть пару всадников, а то и тройку, если не стушуется перед вертким горланящим всадником, ловко орудующим арканом и кривой саблей, доставшейся от предка.

Хорошо изучив разбойников бескрайней степи, Алларт решил использовать простую, но действенную тактику ловли крупной рыбы на живца. В роли последнего были три полка, поддерживаемые батальоном драгун, действующих по заранее оговоренному плану. Остальные силы оставались до поры до времени в лагере: томиться в ожидании и наблюдать за разворачивающейся баталией.

Смысл подобной стратегии заключался в том, что передовая линия крымчаков – авангард, в силу своей ярости и импульсивности обязательно втянется в перестрелку с наступающими русскими полками. Посылаемых же вестовых к главным силам предстояло изымать ушедшим в рейд казакам. Таким образом, корпус выигрывал по времени час, а то и два до того момента, когда командир крымского авангарда не поймет, что подкрепления не будет.

Выйти из боя степняки могут в течение получаса – их неподкованные лошадки отлично приспособлены для скачки по бескрайним просторам. Угнаться за ними на подкованных драгунских конях, пускай и не отличающихся от четвероногих собратьев породой нереально.

Понимая это Людвиг не ставил перед атакующими запредельных задач. От них требовалось отбить первую атаку, а потом дождаться подкрепления и вместе продолжить наступать более широким фронтом тремя колоннами, постоянно ведя фланкирующий перекрестный огонь.

В предрассветных сумерках тишину лагеря нарушил барабанный бой. Барабанщики за долгое время приучились играть так, чтобы их при нужде было слышно только в пределах крепостных стен, а не дальше, так что лазутчикам степняков, не удалось бы четко расслышать мерный призывный гул.

Как бы не был хорош план, избежать случайностей сложно, но на сей раз обошлось.

Казаки, занявшие позиции между основными силами и передовой линией сумели перехватить пятерых гонцов и тем самым позволить осуществить первый этап плана генерала- поручика: вывести врагов в чистое поле. Но толи по воле командира степняков, толи из-за воинской хитрости тесно граничащей с трусостью, кривоногие воины не желали вступать в ожесточенную перестрелку и, сделав по паре выстрелов, посылали коней назад. Так продолжалось едва ли не полчаса, до тех пор, пока с флангов на степняков не стала давить русская кавалерия, вовремя вышедшая из Северных ворот крепости и начавшая уверенно наседать на упирающихся изо всех сил крымчаков.

Внезапно в разгар сражения, когда к авангарду, подступило долгожданное подкрепление, а к трем пехотным полкам добавились еще семь, и битва вошла в активную фазу противостояния: по идущим колоннам и медленно смещающимся каре пронесся едва уловимый ветерок трансформации. Третья шеренга каре резко отступила назад. Солдаты помогли замешкавшимся артиллеристам выкатить шести – и двенадцатифунтовые пушки, заряженные картечью и "кубышками". Десяток секунд и над полем заиграли литавры кавалеристов, им вторили барабанщики. Команда: "Огонь!" была самой простой и в то же время необычной из всех введенных царевичем.

К фитилям поднесли запалы, зашипел веселый огонек, побежавший по сухому шнуру к каморе. Десятки выстрелов слились в один протяжный, грозный артиллерийский рык, словно недовольный рассерженный дракон, спустившийся на поле боя. Тысячи мелких снарядов косили сотни всадников. Крымчаки не ожидали такого, до этого их познания в артиллерии были сугубо поверхностные: стоят на стенах и отгоняют врагов во время осады или занимают укрепленные позиции и опять же отгоняют врагов.

Но что они видели сейчас? Темные жерла пушек хищными взорами высматривали новые цели, а расчеты банили, забивали, вкладывали в них новые смертоносные "кубышки" и жестяные коробы с картечью.

Передовая часть крымского войска оказалась разбита, а подходящие к сражению разрозненные отряды степняков по глупости ли командиров или по приказу хана предпочитали сгруппировываться в группы побольше и в отдалении смотреть на избиение. Вступать в бой они не спешили.

В переломный момент, когда еще можно было выправить положение и не дать полкам под зеленым знаменем со златоглавым орлом пройти укрепленные позиции заклятых врагов, крымчаки сыграли труса. Благоприятный для них момент был упущен. Корпус генерала- поручика Алларта словно матерый волк отбивался от стаи шелудивых псов, оставляя за спиной побитые конные степняцкие сотни.

Сражение при Конских Водах окончательно деморализовало войско Девлет-Гирея и ему пришлось отступить к Перекопу. За время осады и само сражение хан потерял под стенами полевой крепости больше половины войска, но даже не это главная победа русского корпуса. Основная задача – лишить степных разбойников маневренности оказалась выполнена с блеском. И вот теперь, после того как эмиссары Порты получили предложение о мире, настало время добить Крымское ханство.

Увы, но безгранично "растить" армию у России нет ни сил, ни денег, ни ресурсов.

Сейчас мы на пределе, я с тоской гляжу на дырявую казну и с немым удивлением отмечаю, что только чудом страна не обанкротилась. Возможно, свою роль сыграли и серебряные рудники Урала, уже три года успешно разрабатываемые мастерами, внесли лепту и старатели с берегов реки Лены, сплавщики леса и все те, кто, не покладая рук, трудился, и трудиться на благо семьи и Отечества.

Османская империя, видя, к чему идет война, была вынуждена искать мира с Россией.

И дело не в том, что она боялась объединения славянских православных земель под рукой Москвы, советники султана прекрасно понимали, что такого не допустит европейские львы. Быстро растущая мощь русских встала у них костью в горле, а Священной Римской империи вообще стоило над этим задуматься намного раньше, ведь половина ее земель составляют именно славянские земли. Чем не повод для беспокойства?

Порте, потерпевшей два сокрушительных поражения от русских войск и сменившей пару великих визирей, пришлось срочно искать замирения, потому как ее африканские колонии взбунтовались, да Египет того и гляди мог показать зубы.

Ситуация для империи сложилась плачевная: помощи султану ни Франция ни Англия оказать не могли, потому что сами воевали, а просить еще кого-то было чревато.

Восток не терпит слабых. На ослабевшего гиганта с удовольствием накинуться хищники поменьше. У Высокой Порты остался один выход – принять условия мира и после того как удастся решить внутренние проблемы начать точить ножи и ждать времени для реванша!

Именно поэтому эмиссары оказались более сговорчивыми: Россия добилась признания за собой присоединенных княжеств Молдавии и Валахии, вместе с правобережьем Дуная, включая Измаил, русские купцы получали право прохода по обоим проливам в Средиземное море. Взамен Россия выводила с земель Османской империи войска. За империей оставались владения Грецией, Сербией и Македонией, но с условием их частичной автономии. Кроме того, Босния по договору со Священной Римской империей отошла дому Габсбургов, уже сверх оговоренных территорий Пешемвара.

Таким образом, в ходе одной неудачной кампании Порта свела на нет столетия усилий предков…