Глава 14
Перетащив вахмистра через дорогу, я его положил на обочине, где начинался уже подъем и оставил возле него княжну, а сам стал лихорадочно думать, как выйти из такой ситуации. Судя по светлеющему небу, между мирами была определенная разница и возможно удастся остановить какую–нибудь машину и отвезти вахмистра в больницу.
На мое счастье я услышал шум мотора спускающейся по дороге машины, и со всей силы бросился на встречу, махая руками. Когда она приблизилась, я чуть не закричал от радости. Это была маршрутка, которая шла откуда–то из гаража на маршрут. Он остановился в самый последний момент, не веря, что я брошусь ему под колеса. И тут повезло, водитель был не татарин, а обычный шоферюга лет пятидесяти с кепкой на голове и ярко выраженным желанием мне съездить по морде за такие фортели на горной дороге. Но порванный камуфляж, заляпанный кровью, всклокоченные волосы и общий настрйо говорили о том, что действительно случилось что–то серьезное.
— Чего надо?
— Дядя, тут человек умирает, какие–то козлы в лесу подстрелили, вроде как артисты или реконструкторы, одеты по–старинному.
— Ну показывай…
Осмотрев вахмистра, он выругался, глянул ан меня и спросил:
— А ты кто?
— Да так прохожий, тоже под обстрел попал, вот только бегаю лучше. Дядя помоги, довези до больницы, а то ведь умрет…
И вот мы несемся по пустынным улицам города, на которых уже работают дворники и моргают пока еще желтыми огнями светофоры. Маша буквально прилипла к окну и с полуоткрытым ртом рассматривала окружающую обстановку. Перед самой посадкой я ей успел шепнуть: 'Ничему не удивляйся, не задавай вопросов и старайся молчать…'. Вот она и молчала тихо млея от города будущего. Водила озабоченно посмотрел в салон, где полулежал вахмистр.
— Куда ехать? В шестую?
— Лучше в Семашко, ближе, там тоже есть дежурная смена.
— Тоже дело.
Я у него попросил мобильник, позвонить другу, известить, что живой. Он искоса посмотрел на меня, но протянул старую трубку еще с однотонным жидкокристаллическим экраном и я по памяти набрал номер Мишки Логинова. Трубку долго никто не брал, и мне пришлось набрать повторно. Недовольный и сонный голос почти матом ответил:
— Какого хрена кому–то не спиться?
Я не стал развивать эту тему и быстро и жестко ответил:
— Жесткий шторм. Уровень Экстра. Нужно оперативное прикрытие. Везу раненного в Семашко, огнестрел, тяжелый, потерял много крови. Еще раз повторяю, нужно срочно оперативное прикрытие…
Водила удивленно повернул ко мне голову и чуть усмехнувшись, кивнул, давая понять, что все смекнул и дальше уже ехал молча, ничего больше не спрашивая.
В трубке наступила пауза и Мишка, не веря своим ушам наплевав на конспирацию, спросил:
— Саня ты?
— Да. Не телись, времени мало. Быстро в Семашко и прикрой нас, я не один.
— Понял…
Мы стояли в коридоре, и ждали результатов операции. Дежурная смена быстро сработала и вахмистра без промедления отправили на операционный стол, а вот Маша смотрела на все это широко открыв глаза – ее все казалось, что она во сне.
Водила, привезший нас в больницу, только спросил:
— Командир, что за человек? Стоящий?
— Да, закрыл меня от пули. Приказ был у него такой, вот и выполнил.
— Значит не зря, есть еще такие мужики, что способны…
— Спасибо, что помогли, только вот заплатить нечем, пустые карманы. Все те уроды выгребли.
— Не дергайся, свои люди, да и ты вроде как свой…
Он еще раз глянул на меня, вроде стараясь что–то вспомнить, потом как бы нехотя продолжил:
— Видно хлебнул ты паря. Убивал?
— Было дело, а что так заметно?
— Мне – да.
Теперь я смотрел на него с интересом. Прикинув в уме его примерный возраст, и определенные даты спросил наугад.
— Афган?
— Он самый.
— Я не забуду, найду и отблагодарю.
— Не обижай, иди к девочке, она еще в шоке…
Вот так вот помог и уехал. Перед самым отъездом, он еще раз глянул мне в глаза и тихо сказал:
— А я тебя узнал. Молодец мужик, тут многие про тебя по–тихому вспоминают. Жалели только что погиб, а ты жив, значит, зверьки и тут пролетели. Удачи…мститель.
Странно, для меня всегда маршрутчики представлялись грубыми, постоянно раздраженными хамами, с которыми можно говорить на темы остановок и оплаты проезда, а тут такой вот случай, наверно не все в нашем мире потеряно. Но вот то, что мою физиономию сходу опознали, мне не понравилось, придется постоянно прятаться, пока я в этом мире.
Пока было время, я тихо разъяснял Маше всю ситуацию с путешествием во времени. Она несмело вложила свою руку в мою побитую ветками ладонь и тихо сказала.
— Я знала, я знала, что ты не такой как все, было видно что ты из другого мира…
Вот ведь женская интуиция. Но от романтического настроения меня прервали торопливые шаги в коридоре, я резко повернулся и встретился взглядом с замершим на повороте Мишкой. Блин! Как он сжал мне ребра.
— Санька, сучий потрох, жив коняка. Правильно Димка говорил, если тела не нашли, точно выползет.
Когда прошли первые впечатления он уже деловито спросил, показывая на Машу:
— Кто? Подруга?
— Хорошая знакомая…
— Подстреленный?
— Мой охранник…
— Нихрена себе, ты что еще охраной обзавелся?
— Миха ни здесь. Обеспечь, чтоб его менты не дергали, а нас увози, разговор слишком серьезный.
Он скептически посмотрел на меня, ожидая очередные неприятности, и я не стал его разочаровывать, пояснил:
— То, что с нами было, маленькие цветочки, а то, что со мной произошло – ягодки, даже не ягодки, а настоящие арбузы–мутанты уже впереди.
— Опять зверьки?
— Не гадай, все равно не догадаешься.
— Ну ладно, пока ко мне, потом что–то придумаем, чтоб глаза не мозолил. Вот, – он протянул мне ключи от машины, – иди размещайся и девчонку забирай, а я пока с айболитами поговорю.
Пока Мишка строил дежурную смену и убеждал их не сильно усердствовать в информировании органов правопорядка об огнестреле, мы сидели с княжной в машине и тихо разговаривали. Она, несмотря на усталость, засыпала меня кучей вопросов и была прервана только приходом майора СБУ Логинова.
— Ну что?
— Вроде убедил, твоего друга пропущу как информатора, прикрою по своему ведомству, а теперь рассказывай.
Но при этом выразительно посмотрел на княжну, бледное лицо которой в темноте машины выделялось светлым пятном.
— При ней можно, она в теме, только скажи, ты Димке звонил?
— А как же, как только выехал, сразу известил. Он сейчас в Севастополе. Должен, по идее, уже к городу подъезжать.
— Славка где?
— Пока у Димки живет, его Светка присматривает. Скоро увидишься.
— Хорошо.
Я откинулся на спинку сиденья и в первый раз за столько времени тяжесть о судьбе сына меня отпустила.
Вечером мы собрались на съемной квартире, которую через знакомого риэлтора быстро нарыл Мишка. Маша осталась с его женой, так сказать вливаться в наш мир и обзаводиться местными нарядами, а мы решили отметить мое возвращение и обсудить дальнейшие планы. Ребята мне поверили, просто потому, что они были мои друзья и не могли не поверить. Мой рассказ их сначала ошеломил, потом удивил и вызвал скепсис, но, тем не менее мою версию происходящего они однозначно приняли к сведению как основную. Мы долго обсуждали условия перехода между мирами, но так и не пришли ни к каким особенных выводам, ну разве что переходил я один или в компании, с материальными средствами, но только в условиях сильного стресса. Пока была только гипотеза 'проводника', то есть я являюсь главным звеном в этой истории. В общем решили попробовать следующей ночью.
Мишка рассказал, что моего охранника вахмистра Любкина прооперировали, достали круглую свинцовую пулю и все реально удивлялись такому событию, сделали переливание крови и он пока не приходил в сознание. Но мне желательно бы быть поблизости – если он очнется в незнакомой обстановке, придется его сильно успокаивать и тут только я смогу помочь. В общем, расписали каждому задания, и я засел возле больницы в Жигуле, который я использовал еще во время тех событий, повлекших мой переход в другое время и оставленный Мишкой про запас, в ожидании звонка от дежурного врача, что мой человек пришел в себя.
Мишка и Димка озаботились снаряжением для моего нового перехода, который был намечен на следующую ночь. Маша побегав по магазинам с Иркой Логиновой, которая приложила огромные силы чтоб ее заставить переодеться по современной моде, на следующий день представила новую княжну Тихвинскую образца 2011 года. Ну что можно сказать – она и до этого классно выглядела, а тут просто отпад. Девчонка, увидев какое она произвела впечатление, хитро улыбнулась и, дождавшись кивка Ирины, пригласила всех к столу.
После обеда вахмистр пришел в себя, и мне пришлось помучаться, что бы ему все объяснить. Он был слаб и многого не понял, но основную установку – ничему не удивляться и ничего не рассказывать, он уяснил.
Вечером мы втроем отправились к тому самому обрыву, поставили машину на обочине, привязали к одному из деревьев тонкий, но очень прочный трос. Я, одетый в новенький камок, с АК–74, который опять откуда–то из закрамов Родины достал Димка, стал осторожно спускаться. На вопрос, откуда он это все достает, Березин съехал с темы, пояснив, что у нас в стране склады просто так не взрываются, а если и взрываются, значит это кому–то нужно…
Теперь весь процесс контролировался по радио и, спускаясь, каждые десять метров я выходил на связь и получал ответ. Спустившись и поднявшись несколько раз я к своему удивлению не ощутил знакомого чувства страха и некоторого давления, которые как правило сопутствовали переходу, хотя это были субъективные впечатления, но этой ночью меня ожидал облом.
Самое интересное, что я не расстроился – всем своим нутром знал, что переход работает, только нужно понять его правила, изучить, что я каждый вечер и делал с завидным постоянством.
Димка сгонял в Севастополь и привез сына, который от встречи с отцом просто млел от счастья. Машка, которая уже была полностью в курсе полной версии моей судьбы, видимо уже качественно решила проложить семейный курс и вовсю заигрывала со Славкой. Интересно кто ему подсказал такую тактику, и перехватив пару раз хитрый взгляд Ирки, Мишкиной жены, я понял чьих это рук было это было дело. Она уже довольно давно пыталась меня свести с кем–то из своих подруг, разумно рассудив что Ленка, мягко говоря, мне не пара. В некоторой степени она была права, поэтому иногда приходилось поддаваться на ее ловушки и приходить на запланированные смотрины.
Славка был рад нежным женским ручкам женщины, которая действительно хотела ему понравиться без всякой фальши, дети такие вещи чувствуют очень тонко. Ему так не хватало материнской ласки и он реально стал тянуться к Машке, которая нашла чем его подкупить – попросила научить работать на компьютере, и этот маленький поганец, уже самостоятельно скачивающий и играющий в 'Веселую ферму', увлекся этим процессом. Мишка придя в гости, заметив этот процесс, ухмыльнулся и вполголоса проговорил:
— Ну что, царский сатрап, жандарм, гонитель дедушки Ленина, придется тебе жениться на княжне, с твоим отпрыском общий язык она нашла, теперь дело за малым, тебя охмурить…
— Врагу не сдается наш гордый 'Варяг'…
— Ну–ну. Интересно будет посмотреть, как это у нее получится. Это мы с тобой привыкли, что на счет женитьбы начинают пилить утром после бурной ночи и классного шопинга, а тут другая культура и другое воспитание. С таким подходом, что б тебя довести до ЗАГСа, нужен высший пилотаж.
— Миха, не загадывай.
— А что? Тут даже Ирка уже вердикт вынесла, что никуда ты не денешься. Ну разве что пулю схлопочешь, но после того что с тобой произошло и ты выкрутился и это маловероятно…
Наш разговор о матримониальных планах гостьи из прошлого был прерван радостным визгом Славки, который взахлеб начал рассказывать как он в 'Веселой ферме' обыграл тетю Машу и как она не умеет пользоваться мышкой.
Мишка еще раз на меня выразительно посмотрел и я с видом покупателя, который собирается идти на кассу рассчитываться за выбранный товар, критически осмотрел княжну, которая изящно сидела за ноутбуком и неумело водила мышкой. Не смотря на футуршок, которого в прочем как такового и не было, она быстро освоилась в местной моде. Сейчас она была одета в новеньки черные обтягивающие джинсы подчеркивающие ее стройность, и ослепительно белую блузку, причем никакого смущения что это слишком откровенный наряд я у нее не наблюдал – Ирка профессионально промыла ей мозги, найдя благодарную слушательницу…
Почувствовав мой взгляд, она повернула голову и улыбнулась, но как–то доброжелательно и по–домашнему, как близкому человеку. Чуть тряхнула головой, убирая челку, результат модельной стрижки у модного парикмахера, и виновато сказала:
— Трудно. Стыдно. Вон Славушка маленький, а уже на другие уровни проходит, а у меня куры дохнут…
Блин! У меня в ушах заиграл марш Мендельсона и чтоб вслух не заржать, я кивнул головой и в душе поблагодарил Славку, который метнулся к компьютеру, вновь учить тетю Машу выпасать виртуальных коз, и тем самым разрядив обстановку.
Через два дня, которые пролетели в общении с сыном и княжной и метаниям по интернету в поисках новой и достоверной информации, технологических описаний и рецептов, неожиданно приехал Мишка и привез вахмистра, которого он выкрал из больницы.
Отведя меня на кухню, он быстро обрисовал ситуацию:
— Зверьки знают, что ты вернулся. Подняли визг и снова менты роют землю. Контора пока в стороне, но через Киев они и тут наехали. Меня вызывали в ВБ (внутреннюю безопасность) и парили мозги, но судя по всему, это делалось для того, чтобы просто через меня известить тебя. Там тоже люди работают. Спрашивали, кого я в больнице прикрываю, пришлось рассказать, но естественно не все. В общем, Саня, если и есть проход в тот мир, тебе пора сваливать. С тобой теперь будет Димка работать – меня и Иринку с дочкой некоторое время по особому протоколу будут альфовцы защищать. Сегодня ментов с хвоста и так с трудом сдернули. Так что на время, я становлюсь примерным гражданином и офицером Конторы. Ты главное не обижайся, иначе они через меня, на тебя выйдут.
— А Димка?
— Он тут с парочкой ветеранов разведки уже давно по городу колесит. Новую квартиру сняли, вечером вас перевезут. Вот, это вам.
Он поставил две сумки, одна была забита едой, во второй, судя по габаритам, было оружие. Открыв ее, вытащил обычный АК–74, Сайгу–410, новенький ТТ, еще в консервационной смазке и несколько пачек патронов.
Вечером появился Димка и оперативно нас перевез на другую съемную квартиру. На вопрос о ветеранах, он ответил уклончиво, что есть люди, но они пока только в обеспечении, хотя впоследствии могут пригодиться.
И в эту ночь мы поехали на ту горную дорогу и пробовали спуститься, и на следующие сутки, и на следующие. Я не терял уверенности, что все получится и заражал этим Димку, который по своим каналам информировал Мишку. А все оставшееся время сидел в интернете, собирая информацию, скидывал ее на жесткие диски, флэшки, систематизируя и раскидывая по степени важности.
Судя по всему, поиски неуловимого мстителя немного затихли, но в интернете кто–то снова профессионально поднял бурю, раскручивая свой ресурс, и общественность всколыхнулась, и события расстрела группы татар в окрестностях города снова стали обсасывать. Всякие правозащитники и сами татары визжали, плюясь кариесом, а вот большая часть населения, как ни странно поддерживала меня, что не могло не радовать, значит достало людей все это беззаконие. Какой–то умник сработал в фотошопе мою фотографию, когда я фотографировался в камке с карабином в руке после пострелюшек и разместил ее в инете с подписью: 'Трепещите суки, он вернулся!'. Кто–то даже распечатал и начал развешивать на домах, в подъездах, лифтах. Это конечно грело и тешило самолюбие, но вот из–за этого я не мог появиться на улице, моя физиономия примелькалась всем, и соответственно мои дни в этом мире были сочтены. Пришлось вспомнить, где я в свое время сделал закладку с палаткой, генератором, продуктами и переселиться в горы, как раз недалеко от места перехода.
Через две недели, после моего возвращения в этот мир, к моему удивлению, проход снова заработал и, спустившись на тросе, я почувствовал знакомое ощущение страха и сильного давления. Поднявшись, я позвонил Димке, который сегодня уехал в Севастополь. Он быстро ответил, понимая что звонок в такое время говорит о многом.
— На связи.
— Димыч, работает!
— Точно?
— Точнее не бывает.
— Хорошо, жди, мы выезжаем.
Первым подъехал Мишка, привезя с собой княжну, вахмистра, который все еще передвигался с трудом и маленького Славку. Пока не приехал Димка, я их перевел на ту сторону и оставил ждать возле памятного дуба и в оставшееся время с помощью Мишки изучал возможности перехода.
Медленно спускаясь метров на сто по крутому склону, я начинал чувствовать волну страха, неудобства и даже начал паниковать. Связь сразу ухудшилась и, спустившись еще метров на пятьдесят, я с трудом уже мог расслышать вызов Мишки по радиоканалу, хотя какая–то проходимость все–таки была.
Я снова поднялся, опять волна страха и ужаса, еще чуть–чуть и снова прекрасно слышу ответы. Вот она линия перехода, и вбил несколько колышков, протянул еще одну веревку из будущего в прошлое, посмотрим, что с ней будет, когда закроется проход.
Так я шатался туда–сюда несколько раз. Потом Мишка и подъехавший Димка спустились ближе к линии перехода и с интересом наблюдали за мной, как спускаясь, я начинаю сначала бледнеть, потом становлюсь полупрозрачным, а потом вообще пропадаю. Мы так экспериментировали около часа: ходили вдвоем, и втроем. Удалось выяснить, что только я протягиваю с собой людей или предметы, если они находятся от меня на расстоянии не более пяти метров. Окончательно отметив колышками, место перехода мы решили наведаться в тот мир и прояснить обстановку. Мою палатку, генератор и все остальные припасы снова запаковали и припрятали на непредвиденный случай. Димка оказывается на службе взял отпуск на месяц и в принципе ничем не был связан, поэтому согласился помочь, отвести все еще слабого вахмистра в усадьбу генерала Осташева. Мы с Димкой, который экипировавшись как я, спустились, дав Мишке задание прибыть сюда на следующую ночь, и если нас не будет, то при наступлении сумерек быть всегда на связи, а сами двинулись в лес 1853–го года.
Мы старались идти тихо, все время прислушиваясь к звукам леса, но пока ничего не привлекало внимания, ну разве что следы, по которым точно можно было понять, куда мы волокли раненного вахмистра. Димка тихо спросил:
— Это вы как лоси тут перли?
— Ага, точно мы. Казак потерял много крови и вообще не ходячий был.
Через полчаса, когда стало понятно, что вахмистр выбился из сил, мы устроили привал. Славка умудрился заснуть у Машки на руках и тихо посапывал, прижавшись к ней. Глянув на эту картину, подумал, что и сам бы не против прижаться, да еще и потереться. Но тут меня дернул Димка, оттащив в сторону, видимо с желанием пошептаться. Мы решили пройти вперед разведать путь на предмет засад и всего остального, поэтому оставив Машке радиомаяк, сами двинулись в сторону дороги.
Димка озабоченно присел, и снова посмотрел на следы и пояснил.
— За вами шли, но натоптано тут, точно вас искали.
— Скорее всего погоня, а потом за ними мои люди…
— Твои люди, – передразнил он меня, – быстро ты тут освоился. Ты из нас самый шустрый деляга оказался, но может это и к лучшему. Блин предлагал я тогда тебя к нам перетащить, занимался бы финансовой разведкой…
— Да не, Димыч, мне как–то тогда перегорело погоны носить, устал.
— А тут?
— Ну тут сам бог велел, есть ради чего, во всяком случае вижу смысл. Это тебе не за мифическую 'незалежность' здоровье гробить, да семью видеть раз в пятилетку. Ты вон подпол, а много Светке внимания уделяешь? Хорошо, что она у тебя понятливая и терпит твои поездки. А тут еще не все профукали. Финляндия и Польша части Российской Империи, даже Аляска России принадлежит, представляешь. что тут можно вытворять?
— Да тут тебе повезло. Кстати знаешь Саня, мы тут с Михой обсудили…
— Ну–ну и что вы там за моей спиной обсудили? Это когда я в больнице был?
Но он падлюка даже не смутился, только ухмыльнулся.
— Ну типа того. В общем, тут и ежику понятно, что ты заберешь сына и свалишь в этот мир, и мы бы не отказались, если б ты нас тоже на ПМЖ пригласил…
Вот тебе и на. Я остановился и с удивлением посмотрел на друга. Не смотря на измазанное тактической краской лицо, я понял, что он не шутит.
— Так Димыч, выкладывай.
Он невесело усмехнулся.
— А что тут выкладывать. Мир катится под откос. По нашему ведомству идет срочная расконсервация противоатомных убежищ и бункеров, делаются ремонты, прокладываются новые, защищенные линии связи, завозятся продукты длительного хранения…
— Это ты к чему.
— Ты что дубина не понял? Народ к третьей мировой готовится.
Я удивленно на него посмотрел.
— А Мишка?
— По их ведомству то же самое. Ну, естественно, это никто не афиширует, но бабки серьезные уходят на это, чуть ли не четверть бюджета, поэтому правительство и порезало социальные программы, смысла уже нет, судя по всему, некому будет их переизбирать.
Н–да. Все веселее и веселее.
— И сколько у нас времени?
— Год, ну полтора, не более того. Как амеры в Иран полезут, так и начнется.
— Так вы решил эмигрировать?
— Ну, раз ты в этом мире уже себе графский титул надыбал, значит легализовался, да и твои контакты с высшим руководством Империи вселяют оптимизм.
— Димыч, я только – за. Тут не паханное поле, да и в течении года надо будет подготовить спецов по организации национально–освободительному движению в Индии, Ирландии, Алжире, Марокко. Пусть наглы и лягушатники подергаются, серию диверсий в портах, когда они будут свои флоты отправлять в Крым и на Балтику не помешало бы сделать.
Димка засмеялся.
— Да–а–а–а–а, Саня. Ну ты и стратег, ну вот кто мог подумать. Прям Потемкин.
— А почему бы и нет. Давай сейчас глянем что и как, потом обратно и начнем готовиться, думаю Дубельт будет не против, что у него в ведомстве появятся еще пара профессионалов из будущего, заточенные как раз на госбезопасность.
— Хотелось бы верить. Я тут в инете порылся, дядьки своеобразные, неизвестно куда их занесет.
Мы вышли к кромке леса, и в предрассветных сумерках стали наблюдать за поместьем Михеевой. Время уже было самое рабочее, по идее народ должен носиться по двору, но тут была тишина. Димка притронулся к рукаву, и показал в сторону, где недалеко от дома прохаживался обычный часовой, позевывая и периодически потирая себе глаза.
— Ну?
— Судя по форме драгун какой–то, я пока в их бантиках плохо разбираюсь.
Димка задорно блеснул глазами.
— Пощупаем?
— Ну возьмем, поговорим, расспросим. Вдруг засада, хотя мне кажется, что просто ждут меня. Тем более тут тишина, а обычно в это время народ уже носится как угорелый. Наверно Михеева огребла а потом тут уже всех повязали.
— Ну сам решай, это уже твоя территория.
— Он один часовой?
— Есть еще один, на той стороне, но они друг друга видят периодически.
— Тогда берем одновременно…
Мы быстро просочились на территорию усадьбы, замерли, выжидая удобного момента. Со стороны Димки послышалась возня. Я резко обернулся и только увидел волочащиеся ноги часового. Тут теперь и мне есть работа. Приблизившись, я чуть не выругался. Ну, какая тут работа? Это тело, приставив ружье к стене тихо, посапывало, присев на скамеечку. Осторожно отодвинув архаичное оружие, я тихо, но сильно двинул рукояткой пистолета по голове. Он без звука упал на землю. Пришлось тело оттащить подальше, и быстро связав руки, закидать свежескошенным сеном. Пусть полежит, вроде просто отключился, пощупал пульс – нормально, без особых тяжких телесных…
В гарнитуре радиостанции зашипело, и Димка поинтересовался.
— Крот, это Архар. Что там у тебя?
— Дал по кумполу связал, припрятал.
— Нормально для непрофессионала…
Петухи уже кричали во всю в соседнем селе, а мы в саду тихо допрашивали солдатика–драгуна, который чуть не обмочился от страха, увидев перед собой двух пятнистых чудиков, которые его спеленали и задавали каверзные вопросы, причем за каждую неточность, он сходу получал по физиономии.
Ну блин, ребята как всегда перестраховались. Образно говоря, можно было и не устраивать таких тренировок. Судя по словам солдата, все получилось примерно так как я и думал. Получив мое письмо, майор Стеблов взбесился и понесся сюда со всей охраной и, пользуясь своими полномочиями в особых случаях, прихватил по дороге драгунский эскадрон. Прибыв в поместье Михеевой, застал кучу трупов – тут уже погуляло мое казачье прикрытие, которое я выпросил в качестве ОМОНа на случай силового развития ситуации. В лесу уже двое суток продолжалась игра 'Зарница' – казаки гоняли двоих англичан, которые подстрелив трех казаков, куда–то сдернули, чем несказанно разозлили людей. Третий им достался почти не поврежденным и его в экстренном темпе потрошил есаул, командир казачьей сотни. Михеева с дочуркой сидела под арестом, сильно потея от страха, в ожидании скорой расправы, в ее заплывшие жиром мозги дошло, что наехала не на того, раз тут такое мощное прикрытие. Казачки найдя у одного из холопов помещицы ножны вахмистра и окровавленную форменный сюртук, устроили быструю расправу, ни с кем не церемонясь – есаул Давиденко, поняв что я, охраняемое лицо исчез неизвестно куда, возможно похищен англичанами, начал махать шашкой в прямом и переносном смысле. Они тут пробыли почти две недели, прочесывая лес, вылавливая всех, кто мог что–то знать. По Тульской губернии объявили что–то типа плана 'Перехват' и начали шмонать всех иностранцев. В общем кино и немцы. Мы со Стебловым разминулись буквально на несколько часов: он ускакал вчера вечером в очень плохом настроении, прихватив всех арестованных в Тулу, где был телеграф, чтоб доложить Дубельту о своем проколе. Здесь же оставили десяток драгун на случай если я все–таки появлюсь.
Димка уже чисто прикалывался от этой ситуации и, дурачась, спросил:
— Ну что будем делать, господин капитан Отдельного Корпуса жандармов?
— Пойдем этих сонь обуем, поучим как караулы нести, а потом отошлем за Стебловым посыльного, пусть порадуется.
— Хм. А ты все такой же проказник. Ну пойдем поучим душар, пусть знают что такое настоящая дедовщина.
Мы уже подобрались к дому, когда на связь вышла взволнованная Маша, которой мы оставили радиостанцию:
— Саша, Саша, прием.
Я выругался. Вовремя она.
— На связи.
— Ты где?
— В усадьбе Михеевой.
— Будь осторожен.
— Понял, жди, все будет нормально.
Димка, приблизившись, тихо прошептал, он тоже слышал наш разговор:
— Лямур, тужур? Быстро она тебя, Мишка рассказывал.
— А ты подпол не завидуй что меня тут молоденькие любят.
— Хм. На свежатинку потянуло?
— Димыч, тут чувства.
— Ага вот я и говорю…
Осторожно пробравшись в усадьбу, где квартировал драгунский десяток, я понял, что можно было зайти и строевым шагом.
Через час, после выстрелов в потолок и криков что атакуют марсиане, лихорадочных поисков ружей и сабель, которые были аккуратно связаны капроновыми веревками, мы наконец–то наигравшись, навели порядок. Естественно всех построили, накричали, устроили разнос. Сразу двое человек, в срочном порядке оседлав лошадей, ускакали с новостями – один в усадьбу к Осташеву, сообщить что я вернулся с княжной и со мной все в порядке. Другой понесся догонять Стеблова, с теми же новостями, пусть человек порадуется, что не придется отгребать от начальства. А с остальными мы отправились в лес, где на импровизированных носилках драгуны буквально на руках вынесли из леса вахмистра, которому стало хуже. Вид княжны, обряженной в немного и со вкусом ушитый натовский камуфляж, и небольшие облегченные берцы самого маленького размера, основательно их сконфузил, но после окриков, все встало на свои места. Маша Тихвинская гордо вышагивала, держа в руках Сайгу–410, всем своим видом показывая боевой задор – ведь она была дома и участвовала в таких приключениях, что все ее подруги должны обзавидоваться. Славка проснувшись, с удивлением посматривал на незнакомых людей, и взял меня за руку, и всю дорогу к усадьбе не отпускал, с интересом вертя головой, задавая кучу вопросов.
Через час верхом прискакали Еремей с Тимохой.
— Батюшка Ляксандр Павлович, счастье то какое! Живы, живы, а то его сиятельство уж очень расстроился и слег.
А вот это очень плохо. Тимоха стоял в стороне, ему было что сообщить, но пока не решался лезть поперек причитающего отца. Еще чуть позже принесся сам князь Тихвинский, извещенный тем же драгуном, который решил проявить инициативу, конечно не бесплатно и завернул, чтоб информировать страдающих от неизвестности родителей.
Сначала слезы счастья, потом недоумение нарядом и прической, особенно князя добила легенькая разгрузка, куда Машка, насмотревшись в будущем фильмов, положила пару снаряженных магазинов, бинт, и несколько безделушек из будущего. Хотя если признаться смотрелась она очень даже привлекательно и стиль милитари очень ей шел.
Папанька попробовал ее утянуть домой к матери, но тут она проявила упрямство, мотивируя тем, что должна дать показания господину жандармскому майору Стеблову об обстоятельствах похищения.
Мы сидели с Димкой невдалеке и тихо млели от этой картины патриархальной России. Березин, затянувшись дымом сигареты, тихо проговорил.
— Да, Санька. Умеешь ты удивить. Что–то мне говорит, что тут народ еще не понял, какое веселье ты им приготовил со своим ноутбуком. Вон первый пример феминизации…
— А ты что не приделах?
— Ага, сейчас, ты же не оставишь друга на обочине истории? Знаешь, как хочется отправить на воздух какой–нибудь мост или фрегат с звездополосатым флагом? А то все учения да учения, а тут…
— Так ты что пострелять в живых америкашек и наглов хочешь? Так вы батенька самодур оказывается! Через годик я вам официально выпишу лицензию на отстрел сотни наглов!
— От самодуры слышу! Сотня мало, это так, для разминки. Они ж тут непуганые. Пятьсот, и то с правом пролонгации!
— Так может ты еще захочешь и в заповеднике поохотится?
— А что? Давно мечтал на Биг Бене со снайперской винтовкой посидеть, подумать о смысле жизни, после первой сотни патронов…
Мы так препирались, пока во двор усадьбы на взмыленных лошадях не ворвался отряд во главе со Стебловым. Бросив поводья первому попавшемуся драгуну, он подбежал ко мне и срывающимся голосом проговорил:
— Боже, Александр Павлович, вы живы.
Тут подал голос Димка, которого с утра, после веселушки со спящими драгунами тянуло на шуточки:
— И даже вполне упитан…
Игорь Генрихович с удивлением повернул голову и уперся глазами в еще одного пятнистого головореза, который насмешливо на него посматривал. Я представил Димку:
— Игорь Генрихович, познакомьтесь, мой старинный друг – подполковник Березин Дмитрий Александрович, военная разведка.
Он смотрел на меня, потом на Димку и тут до него дошло.
— Вы были там?
Я довольно улыбнулся.
— Выходит. И вернулся не с пустыми руками…