Книга: Игра без правил
Назад: 15
Дальше: 17

16

«Обращение Генеральной прокуратуры Федерации Демократический Союз по факту убийства военнопленных, имевшему место в ходе варварского налета на исследовательский центр Министерства обороны, нашло понимание и деятельное участие среди делегатов внеочередной сессии Организации Объединенных Миров. После демонстрации кадров записи камер наружного наблюдения, где ясно видно, что сдавшихся офицеров и солдат попросту уничтожили, слово взял депутат парламента Демократического Союза, представлявший на сессии Федерацию, Кукис Жмуда. Он напомнил, что Россия не в первый раз применяет методы геноцида. Так было и в оккупированной Прибалтике, и в Катыни, и во многих других местах. Категорическое требование выдать военного преступника, уничтожившего два десятка граждан Федерации Демократический Союз, должно быть поддержано всеми без исключения делегатами внеочередной сессии. Он также предложил текст резолюции, в котором содержатся требования к России выдать всех военных преступников, выплатить компенсацию за нанесенный в ходе боевых действий ущерб и семьям погибших, немедленно отвести вооруженные силы к местам постоянной дислокации и начать переговорный процесс. Сумма компенсации сейчас подсчитывается специальной комиссией Сената ФДС».
Медиацентр DFB.
«Российский диктатор по жизни, император Александр Четвертый ничуть не менее зловещая фигура и олицетворенное зло, чем Иосиф Сталин, Адольф Гитлер и Мао Цзэдун.
Безжалостный убийца своего собственного и других народов и человеческого духа в целом в последнее время лживо предостерегает от деспотизма и хаоса в России, что эквивалентно рассуждениям Гитлера по поводу лагерей смерти или Сталина и Мао — по поводу разрушительности коммунизма. Александр стал сегодня лицом врагов Демократического Союза и всех Объединенных Миров. Он несет ответственность за уничтожение хрупких ростков демократии в России. Тираны, подобные ему, в конце концов были уничтожены. Однако в отпущенный им период они приносят дикие, варварские и трагические смерти и разрушения. Главе кремлевской мафии, Александру грозит жестокая и страшная кара — как отображение жестокости, которой так много он и его лакеи из имперской безопасности принесли в Россию и другие страны. Он должен понести наказание за кровавое подавление выступления самой прогрессивной части российского общества, уничтожение всех возможных прав и свобод граждан и самое страшное из всех преступлений, то, чему нет названия — предательство всей человеческой цивилизации.
Вступив в преступный и отвратительный сговор с инопланетной расой, император продал всех нас, детей, стариков, женщин в угоду своим черным политическим амбициям и жажде власти.
В то время пока доблестные сыны земной цивилизации проливают свою кровь в отчаянной попытке принести свободу гражданам России, бешеный диктатор творит за нашими спинами страшное злодейство, эхо которого надолго, если не навсегда, определит судьбу наших детей.
В этот страшный час испытаний мы призываем всех жителей Объединенных Миров сплотиться в единый кулак, чтобы дать отпор зарвавшемуся агрессору и его инопланетным прихвостням…»
Тим Нагл, политический обозреватель медиацентра «Правда».
Планетная система «Леда». МПД 28 бригады, БДК «Вятич».
Неожиданный визитер появился на большом несущем десантном корабле «Вятич» в самый разгар учебного дня. Генерал Савкин, гонявший офицеров на тактических симуляторах, был вынужден оторваться от занятий, и, передав управление процессом своему заму по боевой, пошел встречать прибывшего по его душу заместителя начальника управления специальных операций службы внешней разведки генерала Шароева.
Нечего было и думать, за каким чертом представитель самого мрачного и легендарного ведомства в системе и без того совсем не беззубой Внешней разведки появился на довольно заурядном крейсере императорского флота. Все дело в запросе, что по собственной инициативе подготовил капитан Крайнев, шустрый и откровенно злопамятный субъект. Вызвав на допрос сначала Бадмаева, а затем и Иванова, он получил в ходе разговора такой отпор, что потом пару часов строчил рапорта на имя начальников — от начальника контрразведки бригады и командира до контрразведки флота.
Лично для комбрига все было ясно как Божий день. Но глуповатый капитан все не унимался, докопавшись, как ему казалось, в своих происках до заговора в среде офицеров флота.
Хмурый подтянутый здоровячок небольшого роста, со стальным чемоданчиком в руках, окинул встречающих быстрым взором и, отдав честь представителю капитана корабля, шагнул к Савкину.
— Шароев Иохим Григорьевич. Вас должны были предупредить.
— Предупредили, — кивнул комбриг, — только забыли сказать, что добираться вы будете на чертовой метле. Двух часов ведь не прошло!
— Да так. Подвернулся транспорт. — Уэсошник указал на кораблик необычной формы, стоявший за спиной.
— Садитесь. — Савкин показал на небольшой электрокар. — У нас тут пешком не находишься.
В рабочем кабинете комбрига, где уже был сервирован небольшой стол, разведчик вместо предисловия достал небольшую карточку «Имперского вездехода» и, продемонстрировав ее хозяину, вытащил из кармана прибор «Тишина». Дождавшись, когда все индикаторы станут зелеными, раскрыл свой планшет и, вызвав на экран какой-то документ, протянул планшет Савкину.
— Это совсем краткая справка по тем людям, по которым от вас пришел запрос.
Генералу, возившемуся с документами большую часть рабочего времени, не потребовалось и минуты, чтобы прочесть две страницы текста, из которых одна касалась некоего Стрельникова, а другая Винь Хо. По всей видимости, тем самым, что до поры скрывались под фамилиями Бадмаев и Иванов.
— У меня есть санкция императора на их перевод в УСО, — спокойно произнес гость. — Но это только в том случае, если они сами захотят. Товарищ Санин этот момент отметил особо. В любом случае, мы возвращаем им старые звания, награды и, естественно, имена. Секретность по тем операциям в силу ряда причин снижена до второй группы, так что они могут жить вполне открыто. Это действительно герои, и сделали для страны так много, что всю оставшуюся им жизнь или несколько жизней могут с полным правом отдыхать даже во время войны.
— Хорошо, что они так не думают.
— Хорошо, — согласился уэсошник. — Но их ответ я хотел бы услышать как можно быстрее. Пока курьерский корабль здесь, я могу забрать их с собой.
Комбриг кивнул и прижал клавишу коммуникатора.
— Капитана Иванова и капитана Бадмаева из второго ко мне. — Он оглянулся на стол, где в числе прочих стояла и бутылка «Княжеского шлема», и указал на еду и напитки: — Не желаете?
— Воздержусь, с вашего позволения, — вежливо отказался Шароев. — Мне ведь еще корабль вести. А нейропроцессор очень не любит даже следов алкоголя.
— Капитан Иванов по вашему приказанию прибыл! — Не обращая внимания на гостя, Виктор коротко козырнул и замер.
— Капитан Бадмаев по вашему приказанию прибыл! — Сухопарый азиат лихо, как на плацу, отдал честь и встал рядом.
— Проходите, товарищи полковники, — с ехидцей ответил Савкин и повел рукой в сторону кресел. — Садитесь.
И тут бывалого генерала удивил представитель УСО. Неловко встав, Шароев шагнул вперед.
— Виктор Петрович…
— Фима… — Виктор сразу как-то обмяк и коротко обнял генерала. — Совсем взрослый. — И, обернувшись в сторону своего товарища, спросил:
— Хо, ты помнишь этого салагу?
— Я рад, что тогда не убил вас. — Азиат коротко кивнул.
— Какими судьбами? — Быстрый обмен взглядами был так наполнен информацией, что воздух чуть не заискрил. Но, видимо, все сказанное и не сказанное было воспринято Виктором положительно, потому что он кивнул: — Ладно. Документы привез?
— Да. — Шароев снова полез в свой чемоданчик. — Личные и офицерские удостоверения, Кредитные карточки… и… — Он вытащил две одинаковых коробки.
— И это приволок! — Виктор насмешливо хмыкнул. — Предлагаешь нам все это носить?
— Придется. — Разведчик развел руками. — Личный приказ императора.
— Ну, смотри, как бы лишних вопросов не было.
— Да какие вопросы, товарищи, — вступил в беседу Савкин. — Боевые награды, они для того и созданы, чтобы их носить.
— Да не к нам вопросы, — терпеливо пояснил Винь Хо, открывая свою коробочку. — Это, например, корейский орден «За заслуги в создании государства» высшей Республиканской степени. А вот это орден Пророка Мохаммеда, второй серебряной степени Арабского Джамаата.
— А Золотой Звезды случайно нет? — хмыкнул генерал.
— Как не быть. — Виктор, небрежно ворошивший указательным пальцем награды, вытащил сразу две. — Вам какую, ту, которая от Конгресса Демсоюза, или нашу?

 

Уже давно улетел Шароев, ушли перешивать погоны Стрельников и Винь Хо, а генерал все задумчиво перебирал документы на столе, тогда как мысли его были далеки отсюда. Оторвал его от размышлений сигнал из приемной.
— Товарищ генерал, просится капитан Крайнев.
— А… зови. — Савкин, откинувшись на спинку кресла, ждал пока капитан зайдет.
— Что, написал новый рапорт?
— Так точно, товарищ генерал. Оперативным путем выяснено, что Иванов хорошо, можно сказать в совершенстве, знает английский и арабский языки. Я полагаю…
— А вот теперь послушай меня. — Несмотря на ласковый тон, глаза комбрига ничего хорошего не обещали. — Сейчас прочитаешь вот этот документ, а потом пойдешь и подотрешь своим рапортом… ну, ты в курсе. И чтобы больше ко мне не приставал. У тебя, конечно, есть право обращаться ко мне напрямую, но свой лимит ты уже выбрал.

 

Несмотря на то, что осваивать Новую Европу стали относительно недавно, около ста лет назад, общее количество городов и поселений было значительным, и из-за широкого распространения скоростного транспорта располагались они по всему умеренному поясу планеты. Так же широко были разбросаны места постоянной дислокации войск. Это с одной стороны уменьшало вероятность уничтожения большого количества людей и техники одним ударом, а с другой — снижало нагрузку на экологию, потому что армия как никто другой умела загрязнять территорию.

 

Всего в штурме должно было принимать участие около пятисот тысяч солдат и офицеров, а также около трехсот кораблей различного класса. В первом эшелоне шли ударные крейсера и малые скоростные корабли. Главные силы флота — две орбитальных базы клана Красной Звезды планировалось ввести в бой вторым эшелоном.
Штурм Новой Европы начался буднично. Как всегда, несколько эскадрилий «Сайт» прорвались в околовоздушное пространство и, беспорядочно рыская, стали вести обстрел орбитальных крепостей и кораблей прикрытия со стороны планеты. Обычно корабли были развернуты так, чтобы своими пушками накрывать как можно большее пространство над планетой, поскольку пушки дальнего боя обычно были сконцентрированы в двух-трех секторах, которые условно можно было назвать верхними. Разворот кораблей длиной в двести метров и массой в сто тысяч тонн и более требовал довольно много по меркам космических сражений времени, и когда корабли поворачивались в сторону юрких, словно мошки, штурмовиков, тех, как правило, уже и след простывал. Но в этот раз все было по-другому. Стоило крейсерам и линкорам охранения занять позицию по стрельбе в сторону планеты, как пространство вокруг заполыхало искрами пробоя. В непосредственной близости от планеты, рискуя просто развалить корпуса встречным гравитационным ударом, в атаку пошли сразу несколько десятков тяжелых крейсеров Российского флота и почти несколько сотен десантных контейнеров.
Поскольку контейнеры представляли главную опасность, весь огонь крепостей, кораблей и сил наземной обороны сконцентрировался именно на них. Но, словно заговоренные, матово-серые шары диаметром около десяти метров продолжали рваться вперед, отвлекая на себя огонь и давая возможность крейсерам подойти на расстояние удара. Секрет неуязвимости контейнеров состоял в том, что кроме стали толщиной в три метра и простейшей тормозной системы внутри был лишь координатный маячок, да и тот был впихан «на всякий случай».
Вырабатывая далеко не бесконечный ресурс пушек и опустошая боеукладки, корабли вели шквальный огонь по стальным болванкам, пока новая, более реальная угроза не заставила силы обороны перевести прицел.
В небе над планетой, как клинки, скрестились огненные трассы лучей. Уже то один, то другой крейсер русского флота сбрасывал дополнительную броню, принимая удар на основной корпус. Металл горел и испарялся, вспучивался под прямыми попаданиями протонных пушек и лазеров, но и вражеские корабли один за другим вспыхивали рукотворными звездами, и далеко не всегда в сторону планеты уходила спасательная капсула.
Пропаганда Федерации сделала все, чтобы представить Россию подлым агрессором, стремящимся уничтожить население планеты до последнего человека. Теперь даже те, кто был против войны с Россией, а таких во флоте Демсоюза нашлось довольно много, сражались насмерть, потому что за спиной были их дома и их дети.
Сплошным потоком с аппарелей кораблей лились дроны — истребители, штурмовики и перехватчики. Операторы дронов, зачастую вчерашние мальчишки, поднаторевшие в компьютерных играх, могли удержать до трех, а некоторые до пяти машин одновременно, успевая отдавать команды в круговерти космического сражения.
Небо над планетой превратилось в сплошную мешанину целей, ориентироваться в которой могли лишь оптоэлектронные мозги боевых информационно-управляющих систем. Мощнейших компьютеров, способных отслеживать маневры миллионов целей одновременно. Но и людям здесь находилось место. Только управляемый непосредственно человеком корабль был способен совершить не просчитываемый машиной маневр и приблизиться на расстояние кинжального удара.
Отборный флотский мат, крики заживо горящих людей сплелись в единый гул, затопивший эфир на многие сотни тысяч километров вокруг.
Ожесточение схватки достигло пика, когда крейсер «Святитель Николай», избитый снарядами, иссеченный лучами и похожий, скорее, на груду металлолома, но сохранивший каким-то чудом подвижность, пошел на таран орбитальной крепости «Независимость».
Двести тысяч тонн металла невозможно остановить, даже если на них сойдется огонь сразу десятка кораблей и нескольких тысяч дронов.
Гигантская вспышка, полыхнувшая на месте гибели сотен людей, расшвыряла куски металла, словно шрапнельная бомба, став причиной выхода из боя сразу десятка кораблей. Спасательные капсулы, точно шлюпки от тонущих каравелл, отрывались от еще недавно красивых, как гоночные болиды, кораблей и, сжигая движки форсажем, с предельной скоростью устремлялись к поверхности планеты. Туда же, куда сотнями тысяч ворвались одинаковые черные призмы уже настоящих десантных модулей.
В ситуации, когда на экранах радаров видны только свои, командование ПКО приняло решение выставить сплошной заградительный огонь, обрекая на смерть многие сотни соотечественников.
Но в первой волне десанта в пластиковых контейнерах были не люди и даже не роботы. Специальная жидкость «Хром-десять» — разработка советских ученых далекого шестидесятого года двадцатого века — после подрыва на удалении одного километра от поверхности образовывала устойчивую взвесь, мешающую прохождению всех видов излучения. И, даже оседая, она продолжала работать, закорачивая источники излучения и антенны тончайшим блестящим, словно серебро, слоем.
И только после фактического уничтожения наземной системы обнаружения ПКО в бой пошел десант.

 

— Три — восемь, на аппарели. — Рона, ставшая бессменным пилотом Алексея и первого взвода, уже довольно сносно говорила по-русски и не пользовалась переводчиком, несмотря на акцент.
— Три — восемь, оператором принят. — Нежный девичий голос с едва заметной хрипотцой был вовсе не шуткой безвестного программиста. Настоящие девушки и женщины, заняв места операторов десанта, провожали десантников в бой. И часто вместо уставного «Борт такой-то, отстрел. Отклонение от курса ноль» раздавалось: «Мальчики, возвращайтесь. Мы вас любим и ждем».
На этот раз в шлемофонах десантников раздалось едва слышное хмыканье, а затем оператор, чуть понизив тон, произнесла:
— Береги наших мальчишек, подруга.
— Есть, сберечь. — Рона, несмотря на отсутствие видеоканала, кивнула. — Не беспокойся. Не первый десяток лет летаю.
— Три — восемь, пошел отсчет. Пять, четыре, три, два, один, старт! — Курсовая коррекция ноль, разбег в норме.
— Всем модулям — построение дельта. — Рона успевала командовать людьми и алатами, несущими роту Алексея к поверхности новой Европы, и смотреть на датчики, отслеживавшие траектории летящих на разных орбитах обломков, которые могли повредить корпус. Но больше надежды было на собственное чутье, помноженное на огромный боевой опыт пилота.
Как раз то самое, которое уже несколько секунд просто вопило об опасности.
— Всем, уклонение десять восемь шесть, скорость минус три. Двенадцать десять восемь, скорость плюс четыре.
Синхронно, как единый организм, корабли сначала нырнули в сторону с торможением, а потом снова изменили курс, увеличив скорость. Как раз настолько, чтобы обогнуть полыхнувшее в пространстве облако плазмы.
Дальнейшее Роне помнилось плохо. Ведя шесть кораблей ломаным маршрутом, она сумела не только избежать мощных установок противокосмической обороны, но и увернуться каким-то чудом от ракет обороны противовоздушной. Пройдясь огненным валом по точке высадки, звено высаживало людей и технику на еще дымящуюся землю.
Тяжелая техника роты — три танка Т-155 на гусеничном ходу вылетели из раскрытого люка транспорта как ошпаренные и, лязгая траками, развернулись по трем сторонам, прикрывая высадку основных сил подразделения: шести бэтр, трех мобильных пушечно-ракетных комплексов «Копье», модуля управления и ремонтного блока. Высадив людей и технику, десантные модули отправились в обратный путь, а три штурмовика остались в качестве воздушного прикрытия.
В задачу роты кроме уничтожения одиночных зенитных батарей в своем квадрате входил поиск одного из запасных бункеров управления В КО и блокирование его работы.
Назад: 15
Дальше: 17