21.
Утром позавтракали и направились в Главкомат. Непривычно было в новой парадной форме. Даже как-то и тесновато в ней. Куда привычней камуфляж.
В Главкомате царила всегдашняя, как мне казалась, беготня и неразбериха. Люди в форме ходили с озабоченными лицами, папками бумаг. У главного входа ходили два морских пехотинца в касках, бронежилетах и с автоматами. Возле здания стояли два БТРа аккуратно выкрашеных и еще несколько кунгов со спутниковыми антеннами.
Магашов повел меня на третий этаж и в какой-то кабинет, где сидел здоровенный капраз. Когда зашли, он что-то писал, потом отложил писанину в папку, а ее положил в сейф. И только тогда он встал и за руку поздоровался с каждым из нас. Это был начальник Главного разведывательного управления ВМФ капитан 1 ранга Леонтьев. Магашов представил меня и рассказал, что хочет забрать меня к себе и попросил в этом содействия. Леонтьев коротко распросил, о том куда меня направили и, узнав, что в распоряжение Начальника ГУК ВМФ, снял трубку телефона внутренней связи, набрал номер и начал разговор. Быстро договорившись, меня отправили в ГУК, получить необходимые документы для поступления в распоряжение Начальника ГРУ ВМФ.
Через час все необходимые формальности были утрясены. Магашов зашел в отдел кадров ГРУ, а мне приказал подождать в коридоре. Минут через двадцать он вышел и предложил сходить пообедать. Зашли в буфет Военторга при Главном штабе ВМФ. Сели за столик у окна. К нам подошла официантка и положила меню. Пока выбирали себе блюда она стояла и терпеливо ожидала. Приняв заказ – она удалилась.
– – Товарищ подполковник… – начал было я.
– – Можно Петр Михайлович, когда на едине.
– – Петр Михайлович, а почему вы за меня мазу тянете? Я ж вам вроде никто.
– – Давай я тебе позже расскажу? Сейчас не время и не место. Приедем в учебный центр – и все узнаешь.
– – Как скажете, Петр Михалыч. Интересно, а куда Валеру отправили?
– – А что за Валера?
– – Да Валера Зарубин – старлей-вэвшник, с которым я в Ростове от патруля отбивался, а потом вместе ехали в Москву.
– – Расскажи-ка мне о нем.
– – А что тут рассказывать? Только о той информации, что он мне поведал. Закончил Харьковский институт ВВ МВД Украины. Потом служил около года в «Барсе», потом в Киевской 21-й отдельной бригаде оперативного назначения. Вроде, в батальоне специального назначения. Воевал под Киевом. Получил ранение и, как и я, после излечения направлялся в Москву на распределение. Только в ГУК ВВ. Жена у него и ребенок. Потерял с ними связь. Вот и все, что могу о нем сообщить.
– – Ну хорошо. Давай, хавай и поедем. Нам еще долго добираться к месту.
После того, как пообедали, Магашов кому-то позвонил по мобильному и через десять минут подъехал обыкновенный армейский УАЗик. Подполковник сел спереди, а я сзади. За рулем был ефрейтор – парень лет двадцати пяти. Поехали куда-то по бесчисленным улицам Москвы. Через минут двадцать поездки меня сморил сон. Удобно устроившись на заднем сиденье – сладко заснул.
Я сжался на дне траншеи, кого-то силой пригнув рукой за шею, лицом вниз. Кто это был из-за каски не разобрать… Американская тяжелая артиллерия обрабатывала наши позиции. Земля содрогалась от разрывов снарядов. Казалось, что неведомый великан идет своей тяжелой поступью. Рядом раздался взрыв и нас засыпало землей. Но вдруг все сразу прекратилось.
Отпустив шею бойца, мы встали и начали отряхиваться. Боец поднял голову – из под каски на меня смотрела Оксана.
– – Ну, как ты, любимый? Живой?
– – Все хорошо, Ксюш. Как вы там без меня? Я ужасно соскучился.
– – Я знаю, мы тоже по тебе скучаем. У тебя сейчас начнется новая и очень интересная жизнь. Так что тебе будет не до меня. Ты у меня молодец, выкарабкался из болячек. Теперь ты сто лет проживешь. А когда совершишь то, что тебе предначертано судьбой – тогда и на покой можно, но не на вечный.
– – А что мне предстоит совершить?
– – Не торопи судьбу, милый. Ты все узнаешь, со временем. Уже первый шаг к этому ты сделал. Скажу так, что все только начинается. Тем не менее, я всеравно тебя очень люблю. Напомни еще раз Магашову о Валере Зарубине. Вы теперь с ним одной ниткой связаны. Ладно, любимый, мне пора.
Она меня поцеловала. А сама вынула пистолет из кобуры и легким невероятным прыжком с места перемахнула через бруствер. Я встал и увидел как она бежала навстречу противнику. Неведомая сила сковала мое тело. Взрыв снаряда скрыл Оксану и сквозь пелену пыли было видно как она осела и упала ничком. Повернув голову – увидел рядом с собой Пегрикова. Он держал в левой руке РПК, а правой пихал меня в плечо и почти кричал мне: «Лейтенат!!!» А сдвинуться с места не получалось, хотя было непреодолимое желание броситься к жене. Осталось только кричать. Кричать от боли, от отчаяния и бессилия что-либо изменить. Толчки Пегрикова стали увесистее…
Оказалось, что меня толкал Магашов – приехали на место. Уже было темно. Местность была для меня незнакома. Это был обыкновенный военный городок с плацем, казармами и остальными зданиями армейской инфраструктуры.
– – Ну вот, приехали. Володя, ты чего так орал во сне? Приснилось что-то? Ничего, скоро ты совсем без снов будешь спать. Я тебе это гарантирую!
– – А где мы, товарищ подполковник?
– – Это база специальной подготовки ГРУ. Ну об этом, после.
Мы подъехали к трехэтажному зданию, где у входа висела табличка «Штаб войсковой части №…». Когда вылезли из машины – к нам из штаба вышел крепкого вида офицер в камуфлированной форме, в темноте звания не разглядел. Он представился Магашову дежурным по Центру капитаном Розановым и доложил, что все готово к нашему прибытию. Офицер спросил у шефа о распоряжениях и разрешения идти – после чего удалился в дежурку. Мы поднялись на второй этаж. Кабинет оказался небольшим и по – армейски скромным по обстановке: платяной шкаф, шкаф для книг, два стола поставленные буквой «Т» и четыре стула. Мой новый начальник сел за стол, а мне указал на место у основания «буквы Т».
– – А теперь мы можем нормально поговорить. – сказал Магашов. – Хочу немного рассказать о твоей новой службе. Я командир новообразованного подразделения особого назначения ГРУ «Двина». А теперь слушай меня и не перебивай. Думаю, ты понимаешь, что то о чем тебе сейчас будет рассказано разглашать не стоит.
– – Так точно, товарищ подполковник.
В общем, он около часа рассказывал о моей новой службе. Деятельность этого подразделения связана с проведением диверсий и террактов в тылу противника. Но это не значит, что мы только «пускаем под откос поезда» – в круг задач входит еще и сбор разведданных, самостоятельный анализ, планирование и реализация террактов. Сейчас у меня начнется полугодовой период спецподготовки. Численность и структура подразделения держится в строжайшем секрете. Для выполнения задач обычно используют так называемые «боевые двойки». Таким образом из всего подразделения ты знаешь всего двоих человек: Магашова и своего напарника. Период спецподготовки проходит тоже в паре, с кем будешь выходить на задачу. Чтобы за полгода двойка притерлась друг другу не только в профессиональном плане, но и еще в моральном. Как оказалось, Магашов не случайно меня встретил в Главке ВМФ. Он заприметил меня еще в госпитале, в который сам попал после очередного рейда в тылу противника. А то, что он рассказал о своем месте службы во время их беседы в госпитале – это была легенда. У меня сразу возник вопрос по поводу «новообразованного» подразделения. Оказалось, что Магашов начинал службу в спецподразделении «Каскад» и имел опыт ведения борьбы с партизанами и тому подобное. Поэтому его назначили на формирование «Двины». Но сразу возникает вопрос, «Каскад» – КГБшное подразделение, как же шеф оказался в ГРУ МО? Ответ прост: когда при развале Союза «Каскад» расформировали – его перевели в МО. Оно и понятно, если человек умеет бороться с партизанами, то сможет организовывать и обучать людей для партизанской борьбы. Интересно, чем же моя скромная персона привлекла его внимание. Оказалось, что из нашей бригады выжило тогда всего около десятка человек. Из всех выживших по всем параметрам подоходила лишь моя кандидатура. Магашов еще раз начал расспрашивать о Зарубине. Пришлось ему повторить известную информацию.
Наконец шеф встал из-за стола, мы вышли из кабинета. Когда спустились к дежурке на первый этаж, нас уже поджидал небольшого роста, кряжистого вида сержант. Магашов ему приказал меня сопроводить и разместить.
Вышли на улицу и двинулись через плац к пятиэтажной казарме. За ней располагался блок общежитий для офицерского состава центра. Общага внешне ничего особого из себя не представляла – обыкновенная пятиэтажка блочного типа. Когда на две-три комнаты отдельная кухня, санузел и душевая. Вслед за провожатым поднялся на второй этаж. Сержант открыл дверь с номером 230, включил свет и пригласил войти. Я зашел, а сопровождающий куда-то вышел. Комната тоже изысками не отличалась: две кровати, шкаф, стол, пара стульев, телевизор и графин с водой на столе. Наконец вернулся сержант – принес комплект постельного белья и одеяло. Торопливо отдал принесенное, предложив в случае какой-либо нужды обращаться к нему, распрощался и ушел.
Расстянувшись на не расстеленной кровати, наконец-то более ни менее смог расслабиться и переварить полученную информацию. Интересно получается: раз ты смог выжить в той передряге и тебе повезло не сдохнуть – значит ты достоин попасть в элиту спецназа ГРУ. Ну ничего! А, в принципе, какая разница, где служить? Дальше передка не пошлют. Хотя, тут могут отправить дальше. И причем, гарантированно отправят – такова нынче у меня специфика службы. А что за спецподготовка? В чем она заключается? Бегать по полосе препятствий с банданой на башке и измазанной ваксой мордой? Ну это только в фильмах показывают. Боевой опыт уже имеется – что они мне нового смогут показать? Как расстяжки ставить? Так это я умею. Как их обезвреживать? Тоже дело не особо хитрое при определенной сноровке и навыках. Драться в рукопашной? Обычно в драке все приемы забываешь. И надо быть совсем конченым долболобом, чтобы умудриться потерять автомат, пистолет, гранаты, штык-нож и вступить в рукопашку. Самый лучший прием рукопашного боя – это автомат Калашникова. Ножи метать научат? А зачем их метать? Хочешь в драке потерять его – метни в противника – всеравно не попадешь. Тем более, что штатные штык-ножи от «калаша» очень хрупкие и ломкие. Их не сильно и пометаешь. Да и зачем это «чинганчгукство»? (вот слово-то завернул) Неужели у нашего родимого спецназа не найдется приборчика для бесшумной стрельбы? Думаю найдется. Бегать и прыгать скорее всего придется. В принципе, неплохо. Надо встряхнуть «госпитальный жирок». Да и задержался я что-то в тылу. Нет привычной тяжести автомата в руках или на плече. И при этом чувствуешь себя реально голым и беззащитным. Уже много раз ловил себя на том, что когда просыпаюсь шарю рукой в поисках моего верного АКС-74. И неизвестно еще, когда выдадут оружие. Володя, чего ты зациклился на этой железяке? Погоди, стоп! Нельзя так говорить о друге. Эта «железяка» тебе не раз жизнь спасала. И пока он в твоих руках – не предаст – пока патроны не кончатся. Видимо такое тесное обращение с оружием так уже вошло в твою жизнь, как в мирное время, например мобильный телефон. А теперь встаем и стелим постель. Надо спатки ложиться – завтра будет новый день. И неизвестно, что он мне готовит.
Постельное белье было на удивление чистым и не застиранным, но всеравно с тавром войсковой части. Застелил койку как в свое время старшина в Десне учил. Он кровать называл «крОвать», подушку – «пОдушка», постель – «пОстиль».
Быстро приняв душ, лег спать. Как все-таки приятно вот так лежать. Оксанки не хватает рядом. Ужасно не хватает! Пытался вспомнить запах ее волос, тела. Вспомнилась ночь перед ее гибелью. Как моя любимая расплакалась, когда сказала, что ждет ребенка. Она была счастлива в этот миг и была похожа на маленькую девочку, у которой отобрали куклу, а потом взамен дали огромного плюшевого медведя. Во всяком случае, я смог ее сделать счастливой хоть на миг. Невольно вспомнилась наша первая ночь, когда мы стали близки. У меня никогда такого не было! Не в сексе дело. Тогда это было не занятие любовью, или траханье, или еще что. Я – ЛЮБИЛ свою Единственную и Любимую Женщину. В такие моменты ты только начинаешь понимать, какое это неземное наслаждение быть одним целым с любимой и любящей тебя женщиной. Ничего, во сне Оксана говорила, что все только начинается. Видимо, она права – с завтрашнего дня все и начнется. Буду мстить за нее только уже другими способами.
Вдруг мысли стали тяжелеть. Согревшись под одеялом – разомлел после горячего душа. Глаза сами по себе закрылись, как-будто жили отдельной жизнью или давали мне понять: «Чувак! У тебя завтра трудный день! Набирайся сил!» Ну, тут ничего уже не поделаешь, раз организм просит отдыха. Заснул.
