21

На этот раз власти города допустили серьезную ошибку, запретив какие бы то ни было шествия и митинги, что только подстегнуло демонстрантов, уже почувствовавших вкус свободы. С развернутыми знаменами, транспарантами и плакатами, с повязанными на руках и головах красными ленточками, народ начал собираться на улицах, чтобы слиться воедино на главном проспекте.

Демонстранты выкрикивали начертанные на плакатах лозунги и вовсю веселились. Полиция сопровождала толпу, но вмешиваться не рисковала, несмотря на то, что шествие мэрией не санкционировано.

Каин Иннокент наблюдал за шествием из мобильного центра, сидя перед кучей мониторов. Каждый из них вел определенную группу демонстрантов. И этих демонстрантов требовалось контролировать, что не очень-то легко, потому как контролировать разгоряченную толпу все равно, что управлять лавиной. Но пока все шло тихо, и за этой тишиной нужно следить. В этом Каину помогала его профессия летчика и недавно приобретенный опыт командира авиационного крыла, когда требовалось отслеживать десятки, сотни параметров как работы собственного самолета, так и всей группы.

– Третий квадрат… кажется, возникает напряженная ситуация, – обратился к Иннокенту один из трех его помощников, управлявших сложной аппаратурой.

– Верно, – согласился Каин, взглянув на нужный экран.

Разгоряченные небольшой дозой алкоголя или легкой дурью, а также чувством всесилия, что давала толпа отдельным личностям, чувствующим свою принадлежность к несокрушимой мощи, несколько молодых ребят стали задирать полицейских неприличными жестами и словами.

Иннокент уже возился с рацией, переключаясь на нужную частоту.

– Третий, третий – это Центр, прием…

– Слушаю, Центр…

– Третий, ты совсем ослеп?! У тебя под носом кризисная ситуация. Уйми этих уродов, они могут нам все завалить!

– Понял, Центр, сейчас все сделаем!

Прошло секунд пять, и на экране стало отчетливо видно, как к разгоряченным молодым людям, задирающим копов, стали спешно пробиваться десяток крепких парней. Прошло еще секунд пять – и разбушевавшихся хулиганов ловко повязали и увлекли внутрь толпы.

– Центр – это третий, конфликтная ситуация улажена… Мы даже перед копами извинились.

– Вижу. Молодец, быстро сработал.

– Спасибо…

– Но чтобы впредь подобного не происходило.

– Так точно.

Во время марша еще несколько раз происходили мелкие инциденты, но специально созданная команда, растворенная небольшими группами в толпе, быстро гасила все непредусмотренные планом конфликтные ситуации. В итоге митингующие без проблем добрались до главной площади города и продолжили выкрикивать политические лозунги: «Власть – народу!», «Долой диктат семей!», «Блэлок – наш президент!» и так далее, размахивая при этом красными флагами.

Красный цвет выбрали неслучайно. Каин где-то вычитал, что он способствует сплочению людей, а также вызывает у них чувство возбуждения, которое в нужный момент легко можно перевести в агрессию. Но этот момент пока не наступал, что же касается возбуждения, то оно наблюдалось весьма отчетливо, спецкомандам становилось все сложнее сдерживать митингующих.

Полицейские к этому времени уже успели возвести укрепления, установив вокруг главного административного здания Бринтона – парламента – забор и выстроившись за ним, укрываясь пластиковыми щитами.

Эмоциональный накал демонстрантов достиг своего апогея, пора было переходить к главному пункту плана, и Каин снова взялся за рацию, вызывая Барри Ольмера:

– Первый – это Центр…

– Слушаю, Центр!

– Можешь начинать акцию.

– Понял!

Иннокент продолжал наблюдать за действиями толпы. Откуда ни возьмись, появились девушки с целыми охапками красных цветов в руках: гвоздиками, розами, маками… и начали украшать ими временные заборы. Особо настырные решили украсить и самих полицейских, переваливаясь через ограждения и пытаясь воткнуть цветочек куда-нибудь в каску, за бронежилет, а то и в ствол карабина, стреляющего травматическими пулями.

– Ну же! – шептал Каин в напряжении, наблюдая за этим цветочным маневром.

Какими бы выдержанными и дисциплинированными не были полицейские, а когда из них начали делать цветочные композиции, им это явно не понравилось. Они начали стряхивать с себя цветы, но девушек это не остановило, и они продолжили свое дело.

Вот тут-то и случился долгожданный Иннокентом инцидент. Коп, которого трижды осыпали цветами, превращая в живой букет, это все достало, он оттолкнул от себя девушку с цветами, и та картинно упала на землю, осыпав все вокруг гвоздиками и розами, точно кровавыми пятнами. Естественно, что толпу такое грубое отношение возмутило и, получив, наконец, достойный предлог, она поперла на ограждение, выкрикивая гневные тирады:

– Вы что делаете, ироды?!

– Девушек бить легко, а ты меня попробуй!

Только на этот раз их останавливать не стали, потому как все именно так и задумывалось. Более того, именно особая команда и двигалась в первых рядах атакующих. Началась толкотня с полицией, с ее стороны в ход пошли дубинки, слезоточивый газ. Несмотря на это вскоре случился прорыв ограждения демонстрантами и в толпу полетели дымовые шашки. Что тут началось! Крики, визги, кровь…

«Пятнадцать дополнительных процентов у нас в кармане», – удовлетворенно подумал Каин, уже представляя, какие заголовки появятся в завтрашних номерах газет и сетевых репортажах: «Полиция атаковала мирных демонстрантов!», «Дубинка в обмен на розу!», «Семьи спустили с поводков своих цепных псов!» и так далее и тому подобное.