Глава 12
Как быть дальше?

Отведенные землянам помещения в замке Иллор теперь напоминали скорее военный госпиталь, чем воинскую часть. В первом взводе в строю осталось только пять офицеров, включая Липатова. И то, в условиях мирного времени по-хорошему Илью и Бориса следовало бы подержать в госпитале на строгом постельном режиме — последствия контузии давали о себе знать. Но тут они на фоне остальных раненых считались вполне здоровыми.

Впрочем, Илью и так все на данный момент устраивало. На дисциплину Липатов особого внимания не обращал, занятий пока не проводил, давая отдохнуть своему немногочисленному отряду. Раненые после проведенных штатным хирургом из роты Ярцева операций потихоньку выздоравливали, благо тяжелых среди них не было. Даже получивший кинжал в живот Кирилл выглядел неплохо — то ли помогли антибиотики, которые неулыбчивый врач колол ему в худой зад четырежды в день, то ли отсутствие привычки местных микробов к земным организмам, но воспаления внутренних органов после сделанной на скорую руку операции он благополучно избежал и теперь понемногу приходил в себя. Выздоравливал и Паша Пацан, уже потихоньку работая раненой рукой.

Илья, Ким и Борис большую часть времени валялись на койках, хорошо кушали, играли в карты и терзали Липатова вопросами о ходе боевых действий. Там все обстояло в целом благополучно. После поражения в боях за Ультт несколько сотен оставшихся в живых гвардейцев рассыпались по местности. Небольшие гарнизоны революционеров также пока продолжали стоять в полутора десятках рабочих и шахтерских поселений, захваченных гвардейцами. Сколько-то черномундирников, в основном раненых, попало в плен, отходя из Ультта, гвардейцы не смогли или не захотели их эвакуировать. Да и некуда было. Однако все это уже не создавало особых проблем — речь шла скорее о зачистке местности, чем о широкомасштабных боевых действиях. Поисково-штурмовые отряды из ополченцев гильдии Тритт и Высоких дома Иноэрн методично отлавливали гвардейцев в лесу и выбивали из занятых населенных пунктов. Участие бойцов Иллор в зачистке было минимальным — род Элитьен понес самые большие потери в боях и теперь зализывал раны. Почти в буквальном смысле — раненых Высоких следовало лечить. Безвозвратные потери оказались не столь уж велики — около сорока дружинниц. Но для Элитьен и это было очень тяжело — на обучение полноценного бойца Высоких уходили годы. Учитывая раненых, род Иллор потерял больше половины своих бойцов.

Так, в относительном безделье прошло три дня. Пока Липатов не огорошил своих бойцов новостью: «Варяг» собирается покинуть орбиту Альвалы.

— А как же мы? — задал недоуменный вопрос Ким.

— А никак, — горько пожал плечами подполковник. — Доставить нас на орбиту все равно не на чем. Нашу миссию руководство считает проваленной. Договориться о чем-то с Высокими, в сущности, не получилось — всем очевидно, что они просто тянут время. Посол в сознание не пришел, да и если Дубов выкарабкается — дальше-то что? В войну с восставшими мы уже, считай, вступили, с ними говорить не о чем. Теперь «Варяг» нужен скорее на земной орбите как еще один силовой аргумент России в противостоянии. А мы? Нас обещали забрать следующим рейсом, когда с «Варягом» прибудет новый челнок класса «орбита — поверхность».

— И когда он будет, этот новый рейс? — спросил Илья.

— Вот хотел бы я тебе ответить конкретно, студент. Очень хотел бы. Но не могу. Не знаю я, Илья. Как минимум через четыре-пять месяцев. Хотя вы, парни, и сами все понимаете.

В комнате повисло тягостное молчание. Илья чувствовал себя придавленным новостью, как бетонной плитой. А ведь к тому все и шло, если подумать. Миссию они, по сути, провалили, забрать их на борт возможности нет, не просить же об этом китайцев. Не будет «Варяг» бесконечно их ждать. Хотя… Илья вспомнил про альваланский звездолет на отбитом у гвардейцев космодроме и чуть было не сказал об этом во всеуслышание. Но в последний момент прикусил язык. Во-первых, он не в рабочем состоянии и времени заниматься им ни у кого, скорее всего, нет. Во-вторых, все же лучше об этом поговорить наедине с Липатовым или Элитьен.

— Решение уже принято окончательно? — поинтересовался Ким после долгой паузы.

— Нет. Но я бы не обольщался, парни. С «Варяга» нам скинут оставшиеся боеприпасы и снаряжение, повесят на орбите спутники слежения и отбудут на Землю дней через пять или шесть.

— А к нам тем временем приплывет еще пара дивизий гвардейцев и зачистит всех под корень, — горько сказал Борис.

— А спутники без «Варяга» вынесут в ноль через сутки-двое, — добавил Илья.

— От нас зависит, — возразил Липатов. — Я не знаю точных раскладов, но сомневаюсь, что Революционный Совет после такого поражения сумеет быстро нанести новый удар. Будем учить воевать гильдейцев, что нам еще остается?

— Видел я, как они дрались, — проворчал офицер. — Толку от них почти никакого.

— А если бы тебя выдернули из аудитории годика так четыре назад, сунули в руки арбалет и через три часа бросили против гвардейцев, ты бы лучше воевал? — заметил Липатов. — Сильно сомневаюсь. Их бы вооружить, обучить, поставить толковых командиров — и толк будет. А так… Ладно, товарищи офицеры, думайте о приятном. Мы тут на всем готовеньком, вокруг полно баб, выпивка присутствует, а на Земле каждому на банковский счет капают нехилые «боевые». И вообще — гордиться надо! Мы же какие-никакие, а первооткрыватели новой планеты! Люди с риском для жизни годами в снегах на полюсе живут, и ничего. Короче, отставить нытье. День будет — пища будет. На Элии выкарабкались и здесь выживем. Ладно, мне пора к Ярцеву. Держитесь веселей, народ, — прорвемся!

Этим же вечером случилось еще одно событие. Одна из дружинниц Элитьен поймала Илью, в одиночестве прогуливавшегося у казармы первого взвода, и попросила следовать за ней. Высокая хотела поговорить с Ильей.

Выглядела Элитьен неважно. Дело было даже не во внешних признаках, которые с натяжкой можно было списать на неизбежную на войне усталость: мешки под воспаленными глазами, сероватый оттенок отливающей синевой кожи. Хуже было другое — она выглядела неправильно. Такой ее Илья еще не видел — безупречно прямая спина словно подломилась, плечи опустились вниз, от благородной осанки ничего не осталось. Словно перед ним сидела не благородная госпожа — повелительница рода Иллор, а обычная, до смерти уставшая женщина.

— Садись, — коротко приказала Элитьен. Тон голоса Высокой был равнодушно-усталый, безнадежный, это чувствовалось, несмотря на автоперевод.

— Наливай. — Рука Высокой показала на стоявший на столе одинокий кувшин. — Выпьем напоследок, поговорим. Надо же решить, что с вами делать, прежде чем я уйду. Да и так… хоть попрощаемся. Ты мне, Илья, как ни крути, получаешься сейчас самый близкий друг. Никогда не думала, что в свои последние часы буду говорить с землянином, но у Творца свои шутки…

Илья молча налил себе полный стакан нренна, посмотрел в тусклые глаза альваланки и немедленно опрокинул его в глотку. Икнул, поморщился, подождав, пока уляжется пожар в пищеводе, и спросил:

— Что случилось, Высокая?

— Мы проиграли, Илья.

— Разве? Гвардейцы разбиты начисто.

— Да, это была славная война. От такого поражения Революционный Совет оправится еще не скоро. Я им отомстила за все. Но, к сожалению, все это оказалось бессмысленно. — Элитьен налила до краев свой стакан и опрокинула внутрь, даже не вздрогнув, словно воду выпила.

— Ага, кажется, начинаю понимать, — твердо, с нажимом сказал Илья. Унылый вид Элитьен нисколько не вызывал в нем сочувствия, даже наоборот, почему-то разозлил. Нашла, понимаешь, время для рефлексий. — Тебя лишили-таки благородного звания?

— Да, — голос Высокой был по-прежнему безжизненным. — И не только меня, весь род. За сотрудничество с восставшей гильдией Тритт сегодня утром род Иллор и род Иноэрн большинством голосов были извержены из благородного звания. Меня даже не выслушали, мою речь отказались транслировать в зале Совета. Старая карга Итлалль была великолепна в своих завываниях: «Никаких послаблений во время войны» и «Мы должны сплотиться единым фронтом против мятежников, выкинув из наших рядов гнилых отщепенцев и соглашателей». Высокий Совет был собран и проведен молниеносно, большинство родов так и не успело вникнуть в проблему. И все. Рода Иллор больше нет.

— Как нет? А ты, твои люди, замок, все мы, наконец? Этого тоже нет?

— Пока есть. Но не вижу смысла оттягивать неизбежное. Высокого рода нет. Мои подчиненные формально стали свободными, клятвы, данные ими роду, сейчас ничего не значат. Мне самой нет смысла жить. Надо подумать о том, как уйти красиво. Что, на твой взгляд, достойней: яд или холодный металл?

— Подожди, Элитьен, не гони впереди паровоза, — прервал ее офицер, стараясь собраться с мыслями.

— Какого паровоза?

— Неважно, не бери в голову. Давай лучше выпьем.

— Давай, — альваланка равнодушно потянулась к кувшину.

— Так вот, — продолжил Илья, отставив чуть погодя пустой бокал. — По сути, что меняется? Ну лишили тебя благородного звания. Теперь дружина и рабы разбегутся? Куда?

— Может, кто-то из них решит уйти красиво вместе со мной, — ответила Элитьен. — Рабы, наверное, примкнут к гильдии Тритт, дав присягу на верность. Дружина? Не знаю, кто-то будет пытаться жить сам, кто-то пробиваться к другим благородным, кто-то перейдет на службу гильдии.

— А ты их спрашивала? Может, они не хотят такой доли. Вот скажи мне, Высокая, такие прецеденты на Альвале уже бывали? Были ли отлученные раньше и что с ними происходило?

— Были. Пять прецедентов со времен основания Высокого Совета. После этого благородные в извергнутом семействе предпочитали позорной жизни красивую смерть, а род распадался. Имущество такого рода разделялось Высоким Советом. Один раз извергнутый род по имени Нимлель отказался принять решение Совета. Тогда ближайшие Высокие семейства объявили ему войну и уничтожили. Но я не буду воевать против других Высоких, Илья. Я не хочу бессмысленно лить благородную кровь. Лучше красиво уйти.

— Ты о чем говоришь? — Илья чувствовал, как потихоньку пьянеет, а вот на Элитьен в ее состоянии, похоже, алкоголь не действовал. — Против каких Высоких воевать?! Да они же почти все, как суслики в норах, сидят в осажденных замках, того и гляди коньки отбросят! Что тебе этот Высокий Совет, Элитьен? Ты мне сама говорила, что старые времена уходят! Вот они и ушли. Встряхнись, Высокая! Ты жива и здорова, твои бойцы с тобой, мы с тобой, гильдия с тобой, в конце концов! Да вместе мы — такая сила, что прогнем под себя любой Совет. По фигу нам какой — Высокий или Революционный!

— Ты ничего не понимаешь, Илья. Ты ничего не понимаешь, — Элитьен странно сгорбилась, уставившись немигающим взглядом в стол. — Я же больше не благородная. Все кончено.

Илья поглядел на ее жалкую позу, плеснул себе еще глоток для храбрости и решился на отчаянный шаг — размахнувшись, офицер влепил Элитьен звонкую пощечину. Результат не заставил себя ждать — Высокая распрямилась мгновенно, как атакующая кобра. Секунда — и ноги Ильи оторвались от пола. Удар был хорош — вместе со стулом офицер пролетел, пожалуй, добрых полметра. Дыхание перехватило, встать на ноги сразу не получилось.

— Как ты смеешь! — Элитьен в гневе была ужасна.

— Вот так-то лучше, — с трудом просипел офицер. — А то заладила: кончено, кончено… Лишают себя жизни лишь слабаки и трусы. А благородным каждый делает себя сам, своими делами, а не решением какого-то глупого Совета. Веди своих людей дальше, Элитьен. Не сдавайся! — Илья потихоньку оперся о пол, встал. «Да, здорово она меня приложила», — промелькнуло в голове. Илья осторожно посмотрел Высокой в лицо и увидел глаза Элитьен — они были другими. Отстраненно-равнодушный взгляд сменился волевым, целеустремленным. «Неужели проняло?» — подумал офицер.

Элитьен, успокаиваясь, сделала несколько шагов по комнате, сжав кулаки. Потом глубоко вздохнула, встряхнулась, выпрямляя спину и становясь похожей на прежнюю благородную госпожу. Подошла к двери и набрала на кнопочной панели сигнал вызова.

— Притащите нам чего-нибудь закусить, — перевел автопереводчик. — И еще кувшин нренна, да побыстрее.

Затем Высокая развернулась к Илье, вымученно улыбнулась.

— Больно ударила? — спросила альваланка.

— Не без этого, — пробормотал себе под нос Илья.

— Ты это… извини, — вроде как даже смутилась Элитьен. — А вообще ты рисковый парень, Илья. Я же могла и ножом ударить. Так что ты там говорил? У нас есть какие-то варианты?

— Есть, — Илья осторожно сел на поднятый им стул, налил себе еще чуток нренна — много пить не стоило, разговор, по-видимому, предстоял долгий. — Варианты есть, Элитьен. По отдельности у тебя, у гильдии, у рода Иноэрн или даже у нашей боевой группы их нет. А у всех вместе — шансы есть, и неплохие.

— Продолжай.

— Хорошо. Высокая, давай рассмотрим варианты. Если ты покончишь с собой и распустишь род, то никого этим не спасешь. Рабы рода уйдут к гильдии Тритт и погибнут вместе с ней, когда снова придут гвардейцы. Твоя дружина и прочие благородные обитатели замка Иллор, включая детей, тоже долго поодиночке не протянут. Может быть, я выдаю тебе секретную информацию, но таить эту новость не имеет смысла — наш звездолет покидает орбиту Альвалы и возвращается на Землю. Вернуться на его борт мы не можем. Дотянем ли мы до следующего его прилета — неизвестно, скорее всего — нет. Вся наша борьба, получается, лишена смысла. Может, я чего-то не понимаю, но благородства в подобной бессмысленной кончине немного. Не говоря уже о том, что ты, Элитьен, не просто погибаешь сама — это еще полбеды, но своим отказом от борьбы ты погубишь тех, кто тебе доверился. Нас, рабов рода, гильдейцев, дружинниц — всех.

— Понимаю, — задумчиво сказала альваланка. — Но все остальные варианты также ведут к бесславному концу. Только перед гибелью мы прольем еще немало крови.

— В старой концепции отношений рабов и Высоких — безусловно, — пожал плечами Илья. — Но старый мир рухнул, Элитьен. Даже если Высокие победят, прежней модели отношений рабов и господ уже не будет. Это вообще анахронизм — технологическая цивилизация при рабовладельческо-феодальном строе! Удивительно не то, что все кончилось глобальным восстанием, а то, что это не произошло давным-давно.

Илья сделал паузу, пока слуга поставил на стол несколько блюд с мясом и какими-то альваланскими овощами, и продолжил:

— Старого мира на Альвале больше нет, Высокая. Нового тоже нет — его еще предстоит построить. Так почему это будет делать кто-то другой, а не мы? Я предлагаю тебе создать первое на этой планете государство.

— Интересно, — Элитьен выпила немного нренна, отрезала и положила себе в рот кусочек мяса. — Я изучала историю Земли и немного представляю себе, что такое государство у вас на планете. Хотя и не совсем — у вас там жуткая неразбериха с этими республиками, монархиями, демократиями и прочими олигархиями. Честно говоря, от всего этого мозги плавятся, а ведь еще, как мне объясняли, официальное название, как правило, не отвечает сути и обычно демократия по названию у вас является какой-нибудь тоталитарией, так? То ли дело у нас — рабы, Высокие, гильдии, все ясно и понятно, и каждый является тем, кем называется.

— Не бери в голову, — отмахнулся Илья от неудобного вопроса. — Это наша земная местная специфика, никому не навязываем. В этом деле главное — начать. Собраться всем вместе и постановить о создании нового государства. Прежде всего, надо обратиться к мировому сообществу и объявить о своей независимости. Ну, так полагается. Потом можно заняться и всякими там конституциями, это уже дело не первой важности. Если нашу независимость кто-нибудь признает — считай, дело в шляпе, создан прецедент.

— Так ведь никто не признает, — покачала головой Элитьен.

— На Альвале, наверное, не признают, — честно сказал Илья. — А вот на Земле… Будем просить Россию о признании нашего суверенитета. Дальше — акт о взаимовыгодном сотрудничестве и взаимопомощи. Если Россия на это пойдет — мы получаем чертежи, военную технику, специалистов. У нас есть гильдия, есть заводы, есть кому работать, в конце концов. С русской помощью нас никому не сломать. Пора объединяться, Высокая. Раз весь мир против нас — значит, мы должны быть едины.

— Понятно — сказала альваланка. Было видно, что она глубоко задумалась. — И что рабов, гильдий и Высоких теперь не будет?

— Рабов точно не будет, — согласился Илья. — С этим пора кончать. Но тут есть одна тонкость, Высокая, — продолжил офицер. — Кто владеет инициативой и руководит процессом, тот и наполняет его конкретным содержимым. Если государство создаем мы — то мы сделаем все так, как нам будет нужно. Если это делает кто-то другой — то он нас строит так, как ему захочется. В конечном итоге, если победит Высокий Совет или Революционный Совет, то они тоже создадут государство — они исподволь уже сейчас это делают, пример этому — отлучение сумевших договориться с гильдией Тритт родов Иллор и Иноэрн. Только вот нам в этом новом государстве места не будет — конкуренты никому не нужны. Я не думаю, что гильдия Тритт будет цепляться за детали, на первых порах надо просто отказаться от терминологии «рабы — хозяева» и договориться о сотрудничестве, которое уже есть по факту, — продолжал Илья. — Ну а в название государства крайне желательно вставить слова «свобода» и «демократия». Вам все равно, а на Земле это будет иметь значение, поверь мне.

— Хорошо, — Элитьен мучительно пыталась уложить новую информацию в своей голове. — Ты погоди, давай еще раз по пунктам пройдемся, что да как. И еще, Илья, закусывай как следует. А то разговор серьезный идет, а ты, похоже, уже набрался…

Утром Илья возвращался в свою казарму с гудевшей от перепоя головой и почти на «автопилоте». Они с Элитьен на двоих выдули за ночь кувшина четыре нренна. Еще предстояла масса работы — надо было провести общий совет, договориться с гильдией Тритт, согласовать единую позицию с родом Иноэрн, объясниться с Липатовым, Ярцевым и Жаворонковым, в конце концов. Но главное было сделано — согласие на образование нового государства от Элитьен получено. На столе вместе с пустыми кувшинами из-под выпивки остались лежать черновики манифестов о создании Свободной Демократической Конфедерации Илинрит, декларации о независимости, а также обращений к народам Альвалы и Земли, и отдельно — к Российской Федерации.

Выспаться Илье дали. Уж неизвестно, что думал Липатов, смотря на еле передвигающего конечности офицера, но приставать к нему утром подполковник не стал. Посмотрел на парня странным взглядом и спросил строгим тоном, пряча улыбку в уголках губ:

— А вот и наш герой. С Элитьен всю ночь бухали, товарищ лейтенант?

— Так точно, товарищ подполковник, — честно ответил Илья. — Так обстоятельства сложились, не мог отказать нашей хозяйке.

— У такого алкаша, как ты, товарищ Красиков, обстоятельства всегда в нужном русле складываются. Иди, выпей анальгину и проспись. Фитиль потом буду вкручивать.

Проснулся Илья во второй половине дня и, поймав на улице какого-то мальчишку из рабов рода, затребовал принести себе пропущенный поздний обед. Барские, конечно, замашки, но уж очень самому шевелиться не хочется. Да и на авторитет работать надо — где это видано, чтобы гость главы рода сам по кухням бегал, раз уж ему было угодно пропустить общий обед? Голова уже не болела, хотя соображалось плохо. Не успел он разобраться и с половиной порции, как в казарме нарисовался подполковник.

— Ага, выспались, жрем-с. А не будет ли любезен товарищ лейтенант объяснить своему непосредственному командиру, чем это он занимался вчера весь вечер и всю ночь? Или это глубоко личная тема?

— Никак нет, товарищ подполковник. — Илья решил зря Липатова не злить. Здесь, конечно, не Земля, ничего особенного подполковник ему не сделает, да и не один пуд соли они вместе съели. Только вот есть такое слово «дисциплина», и если Липатов решит, что она окончательно разболталась… Ну его, этот садист на выдумку горазд. Да и кроме шуток — есть о чем поговорить.

— Меня вчера Элитьен сама пригласила, — продолжал офицер. — Плохи дела, Максим Петрович. Ее Высокий Совет отлучил от благородного звания, вместе со всем родом Иллор. Так же, как и род Иноэрн. Официально — за сотрудничество с восставшими, но насколько я понял, у них свои интриги с Высоким Советом. Вчера из-за этого Высокая совсем плохая была, чуть ли не руки на себя наложить собиралась. Вот мы и проговорили всю ночь.

— Сейчас она как? Отговорил? — помедлив, спросил Липатов. Его голос звучал озабоченно, уже без издевательских ноток. — Без Элитьен и поддержки ее рода нам конец.

— Не только отговорил, — с оттенком гордости сказал Илья. — Мы всю ночь не пили, а стратегические вопросы решали. Нет, пили, конечно, тоже, но это не главное. Я предложил Элитьен создать вместе с гильдией Тритт общее государство. И она согласилась.

— Интересно девки пляшут… То есть вы с Элитьен на пару собрались, выпили бочку нренна и все за всех решили? А нам теперь что — под козырек прикажете брать, товарищ президент? Или ты в новом государстве премьер?

— Не издевайтесь, Максим Петрович. Мы же этот вопрос пока только предварительно обсудили. Делать-то что-то надо. Пропадем поодиночке. По-старому гильдия жить не хочет, да и наши Высокие после отлучения уже, получается, не полноценные благородные, а непонятно кто. Самый момент для объединения. А если Россия нас признает независимым государством, то сможет оказывать помощь совершенно официально, получив взамен альваланские технологии и возможность работать на Альвале. В этом случае выходит, что наша миссия была не напрасной, не зря летали.

— Может, и так, — задумался Липатов. — Обмозговать все надо как следует.

— Да не проблема. Пока приедет Ваулф, пока прибудет из замка Иноэрн Вальен — времени полно. Перед общим советом успеем обо всем договориться, — сказал Илья.

— Ладно. Но я хотел бы вместе с Ярцевым поговорить перед этим с Элитьен отдельно.

— Хорошо, товарищ подполковник. Попробую договориться с Высокой.

Илья подчеркнуто серьезно козырнул Липатову и направился к выходу. С Ярцевым связаться не проблема, а вот Элитьен стоит сходить поискать. Экстренной связью пользоваться вроде как не совсем с руки — вдруг Высокая еще не проспалась или находится не в форме? Срочности особой нет, лучше просто поинтересоваться местонахождением и самочувствием Элитьен у слуг или дружинниц, охраняющих центральную замковую башню, в которой располагались покои главы рода.

Илья не спеша дошел до главной башни, но дружинница на входе его разочаровала — Высокая в ближайшее время просила ее не беспокоить. Не став настаивать, офицер передал через нее краткую суть дела и просьбу о новой встрече, после чего решил в казарму не ходить, а прогуляться немного по неширокой круговой аллее, опоясывающей центральный комплекс из главной башни и четырех прилегающих к ней куполообразных зданий. Погода была хорошей — градусов около двадцати по Цельсию, легкий ветерок через открытое забрало САДКа приятно обдувает слегка больную после вчерашнего голову — красота.

В первый момент Илья не понял, что именно привлекло его внимание. Металлический ящичек недалеко от входа в один из куполов, лежит себе и лежит. Только вот какой-то он до боли знакомый. Лейтенант подошел поближе, пригляделся. Ага, понятно. Металлическая двухсотпатронная коробка от ручного пулемета. Лента с патронами, как положено, внутри, заправлена. И все это валяется, как обычный мусор, на обочине дороги. Притом, что казармы парней Ярцева совсем в другой стороне. У них же в первом взводе в последнее время с этим пулеметом ходил только Ким со своим прикомандированным «вторым номером» — дружинницей Элитьен. Очень интересно.

Илья начал вызывать Кима по рации, но безуспешно. Попробовал еще раз, но снова не было никакого ответа. На секунду офицер задумался о том, что делать дальше. С одной стороны, надо бы вызвать Липатова или Ярцева, что-то странное творится. С чего бы вдруг кто-то из землян стал терять подобные вещи? С другой стороны, возможно, Ким и вправду ухитрился потерять эту коробку? Поднимать бучу и подставлять товарища не хотелось. Илья еще раз осмотрелся и увидел, что дверь в ближайший купол, возле которого лежала коробка с лентой, была слегка приоткрыта. Офицер подошел к ней поближе, пригляделся, аккуратно потянул на себя, движимый нездоровым любопытством. Дверь полностью открылась, обнажив темный зев коридора. Илья вошел внутрь, подождал пару секунд, чтобы глаза привыкли к освещению. Коридор уходил вперед, с правой и левой стороны через равные промежутки находились двери, словно в типовой поликлинике старого советского проекта. Сделав несколько неуверенных шагов вперед, офицер услышал странные звуки, словно кто-то время от времени тонко взвизгивал.

Дверь, из-за которой доносились странные, но в то же время неуловимо знакомые звуки, была недалеко. Не вполне понимая, что и зачем он делает, офицер подошел к ней и, тихонько толкнув от себя, слегка приоткрыл.

Пулемет лейтенант увидел сразу, у входа. Точно, здоровенный «Печенег-21», вороненого металла, валяется боком на полу — никакого уважения к боевому оружию! Но это не самое интересное. Интересней было то, что вытворял в скромно обставленной комнате на кушетке пулеметчик с пулеметчицей. Или скорее наоборот, учитывая, кто именно был сверху.

Илья покраснел в одно мгновение. Действительно — неловко получилось. Но Ким-то каков, а? Лежит и громко дышит, даже глаза закатил от удовольствия. Ну и «стажерка» старается, работает бедрами вовсю, словно на призовых скачках, издавая время от времени горлом те самые звуки, что услышал парень.

Офицер отпрянул назад, попытавшись скрыться за дверью. Но было поздно — его увидели.

Глаза у Кима округлились, но изо рта офицера не вырвалось ни слова, только голые ноги неловко заелозили по кушетке. Почувствовав изменения в поведении партнера, оглянулась и Высокая, да так и замерла в одном положении.

— Извините… Я вам патроны принес, — неловко сказал Илья первое, что пришло ему в голову, и положил все еще сжимаемую в руке металлическую коробку на пол. Одним движением он выскочил в коридор, захлопнув за собой дверь. Быстрым шагом вышел из купола, постоял немного у входа. «Во дела!» — вертелась в голове единственная мысль. Не было ни осуждения, ни возмущения, ни резкого неприятия произошедшего. Одно удивление — как так можно? С другой стороны — а почему нет? Если абстрагироваться от синеватой кожи, нечеловеческих глаз и высокого роста, то дружинницы выглядят как обычные земные женщины. Которых, кстати, офицеры давно не видели, что не могло не сказаться на них самым естественным образом. Обслуга в замке, набранная из рабов рода, представлена в основном мужчинами, их вообще среди альвалан больше, чем женщин. А дружинницы все время рядом… Правда, Илья даже мысленно не представлял себе секс с альваланкой. Вот, например, Элитьен. Она же на голову выше Ильи, гораздо сильнее и вообще синяя, как снег под луной, и при этом может легко сломать шею голыми руками. «Нет, это точно не для меня», — подумал лейтенант. И тут же ощутил, как в противоречие с его мыслями пришла важная часть мужского организма, начавшая восставать в боевое положение. «Так, прекратил немедленно!» — мысленно одернул сам себя парень.

В этот момент из двери вышел Ким в кое-как надетом комбинезоне. За ним показалась приведшая себя в относительный порядок дружинница. Глаза «сладкая парочка» старательно прятала.

— Я… точнее, мы… — начал было мучительно подбирать слова Ким.

— Брось, — прервал его Илья. — Не надо ничего говорить. Ты не юная девственница, а я не твой строгий папаша. Твое дело. Я вас случайно нашел, увидев, что ты патроны потерял у этого самого купола. Аккуратней, блин, надо быть. Хотя, если честно — не понимаю.

— Так само получилось, — извиняющимся тоном сказал Ким. — Я хотел показать Венпьен сборку-разборку пулемета. Мы сели рядышком, я отстегнул ленту, проверил ствол, начал объяснять что и как. А она вдруг меня гладить стала, нежно очень. Я вскинулся… а потом мы поцеловались. И поехало. Сам, короче, знаешь, как это бывает.

— Но она же инопланетянка! — возразил Илья.

— А то ты с инопланетянками дел в постели не имел.

— Ты на что намекаешь?

— Да на то самое! Сам на целую ночь к своей Высокой бегаешь, а еще возмущаешься. Тебе одному можно, а нам нельзя?

— У меня с Элитьен ничего не было! — решительно возразил офицер. — Я с ней не в постели кувыркался, а по делу говорил.

— Вот и я по этому же самому делу! Можно подумать, мы все во взводе слепые, не знаем, чем вы с Элитьен наедине занимаетесь, — пожал плечами Ким.

— Это Липатов, гад, что-то рассказывал?

— При чем здесь вообще Липатов? И так все понятно.

Последние фразы Илья и Ким чуть ли не проорали в лицо друг другу. Не имевшая автопереводчика дружинница, видимо, решила, что сейчас офицеры могут подраться и начала что-то быстро говорить на своем языке. Так и не надевшей САДК поверх комбинезона Ким понять ее не мог, зато Илья в наушниках хорошо слышал сбивчивый из-за эмоциональной и быстрой речи дружинницы перевод.

— Что она говорит? — живо заинтересовался кореец.

— Берет всю вину на себя. Говорит, что соблазнила и взяла этого мужчину, поддавшись сильным чувствам, и готова возместить моральный ущерб его госпоже, если она у него есть. А если же он свободен и не имеет госпожи, то она вообще-то не последняя альваланка в роду Иллор и имеет насчет тебя серьезные намерения, а не просто так, — удивленно прокомментировал перевод Илья. — Что-то вроде этого. Слушай, Ким, у тебя есть госпожа?

— Да ну тебя.

— Ну, значит, будет. Давай, надевай шлем своего САДКа и объясняйся со своей любовью лично. Я пойду, пожалуй. Насчет увиденного сегодня буду молчать, даю слово, — серьезно сказал Илья. — И запомни: у меня с Элитьен ничего не было. Не было! Ферштейн?

— Хорошо, Илюх, — задумчиво ответил Ким.

— Все, бывай.

— Свободная Демократическая Конфедерация Илинрит? — задумчиво произнес Липатов, словно пробуя на вкус каждое слово. — Плохо.

— Почему? — сразу спросила его Элитьен. — Мне понравилось.

Всего в зале совета сидели шесть отцов-основателей нового государства. Илья, Элитьен, Липатов, Ярцев, Высокая госпожа рода Иноэрн Вальен и глава гильдии Тритт Ваулф. Элитьен только что закончила импровизированный доклад на тему: «Как жить дальше, или Почему мы решили создать первое на Альвале государство». Слушатели, особенно не подготовленные заранее к такому развитию событий Ваулф и Вальен, были впечатлены. Возможно, даже ошарашены. Но пока спокойно сидели на своих местах и переваривали услышанное, хотя можно было не сомневаться — вопросы у них будут. Пока же слово взял Липатов и начал сразу с второстепенного, на взгляд Ильи, вопроса: как назвать государство. «Психологические приемчики, — подумал про себя лейтенант. — Хочет переключить общее внимание на мелочи, как будто основной вопрос уже решен. Не перемудрил бы подполковник, тут не детский сад, все собравшиеся в бюрократических вопросах должны хорошо разбираться». И действительно — несмотря на всю революционность для Альвалы высказываемых сейчас идей, Ваулф и Вальен не торопились с вопросами и выводами, слушали внимательно.

— Потому что каждое слово в названии государства должно отражать реальность или служить какой-то цели, — пояснял подполковник. — Название Илинрит — пойдет. Иллор, Иноэрн, Тритт — тут все понятно. Идем дальше — слово «свободная». С этим я тоже, пожалуй, согласен, — продолжал офицер. — Свобода — отличное слово. Наверное, нет такого человека или альваланина, для которого оно само по себе вне контекста несло бы отрицательный оттенок. При этом слово «свобода» не накладывает никаких реальных обязательств, не наполнено конкретным смыслом и может при желании толковаться очень разнообразно, вплоть до своей противоположности. Кроме того, оно дает нам лишний плюс в пропаганде — Революционному Совету будет трудно объяснить, почему восставшие должны воевать против «свободных». Отличное слово! По сути, свобода — это фантик, красивая обертка, не стесняющая маневров. Для наших целей годится. Есть правда минусы в его восприятии Высокими, но, думаю, они не столь уж велики. Пойдет, — кивнул головой в такт своей речи подполковник.

— Но какого ляда вы вообще связались с демократией? — продолжил Липатов. — Для восставших это слово ничего не значит, для Высоких тоже. На Альвале, слава богу, о демократии никто не слышал и, надеюсь, не услышит. Между тем это слово непростое, оно уже кое-что подразумевает, в отличие от «свободы». Вы что, всеобщие выборы собрались проводить?

— Против американцев поможет, — возразил Илья, гордящийся своей придумкой. — Как они объяснят, что надо бомбить демократическое государство? Глядишь, хоть эти оставят нас в покое.

— Наивное дитя, — картинно воздел очи вверх Липатов. — Святая простота. Да когда это американцам что-то мешало кого-нибудь разбомбить, кроме ядерного оружия? Вот КНДР сразу и демократическая, и народная, и республика, а толку? Воюют вовсю. Скажут, что нет у вас демократии, и все тут. Только хуже сделаешь — дашь лишний повод упрекнуть в недемократичности. Так вроде бы альвалане не люди, а инопланетяне — что к ним лезть? Но уж если они сами заявили о демократии… В общем, не надо облегчать пропагандистам госдепа их работу. Да и на Земле у слова «демократия» реноме прилично подпорчено, словно у старой проститутки, выдающей себя за девственницу. Уберите его от греха подальше. И, чтобы два раза не ходить, убирайте и «конфедерацию». Конфедерация — это союз нескольких государств. У нас же оно одно предполагается.

— Не согласен, — с места возразил Ярцев. — Конфедерация — самое то. Не стратег ты, Петрович. А у этого названия большой потенциал, пусть оно и не верно, если подходить к делу формально. Не все благородные довольны Высоким Советом, так? — Ярцев посмотрел на Элитьен, и та кивнула в подтверждение его слов. — Часть гильдий тоже не в ладах со своим Революционным Советом. И чем дальше, тем сильнее будут эти противоречия. Революционный Совет должен будет усилить политику продразверсток, реквизиций и конфискаций гильдейского имущества. У него другого выхода нет — в условиях затяжной борьбы любая революционная власть начинает конфискации, так как платить за ресурсы ей нечем, а воевать надо. Гильдиям это не понравится. А тут мы, все в белом — у нас конфедерация, присоединяйтесь, пожалуйста, товарищи равноправные партнеры. Можно, конечно, назвать советом или союзом, но думаю, не нужно. Советов на Альвале уже целых два — не будем вносить неразбериху, нам лучше быть наособицу и от тех, и от других. Союз — неоднозначное слово. Если мы хотим сыграть на обоих полях, то его лучше убрать, во избежание аллюзий с земной историей и восприятием слова на Альвале. И Высокие, и гильдейцы нас спросят — союз кого с кем? Рабов с хозяевами? Не надо нам такого. А вот конфедерация — подходящее слово. К тому же на Земле оно ни в чем плохом не замешано.

— Может, ты и прав, — задумчиво сказал Липатов. — Свободная Конфедерация Илинрит, СКИ. Звучит, конечно, так себе, но пойдет. Вот уж не думал, что на старости лет буду воевать за конфедератов. Давай заодно и «южный крест» над замком Иллор поднимем, а Элитьен?

— Какой такой крест? — недоуменно спросила Высокая. — Зачем?

— Обязательно подымем, — отозвался Ярцев. — Флаг и гимн нужно сочинить в первую очередь. Кроме того, архиважно и архинужно соорудить нечто вроде «Радио свободной Альвалы» или «Голос свободы». Листовки, пропаганду — все как полагается. Наш шанс не в том, чтобы занять глухую оборону и отсидеться в своем углу, — не получится, сомнут рано или поздно. Нам надо показать вцепившимся друг другу в горло рабам и Высоким альтернативу взаимному уничтожению. И мне кажется, что у нас получится. Согласны? — с воодушевлением в голосе произнес полковник, обращаясь к сидящим в зале.

Вопрос, однако, повис в воздухе.

— Все это хорошо, — сказал наконец Ваулф. — Альтернативы объединению у нас нет, поодиночке погибнем. Создавать государство? Пусть так. Но есть два вопроса, без которых наше объединение не имеет смысла. Первый — это вопрос статуса. Кто мы — рабы или свободные? И второй — вопрос собственности. Кому в конфедерации будет принадлежать собственность? Заводы, земля, порты, дороги и прочее?

В зале воцарилась тишина. По большому счету об этом еще никто не думал. Илье и Элитьен было некогда — они пили и писали возвышенные воззвания и манифесты, остальные тоже как-то не удосужились вникнуть во все детали. Да и некогда было.

— Все мы будем гражданами конфедерации, — сказал наконец Липатов.

— То есть я, Высокая госпожа благородного рода, буду таким же гражданином, как какой-нибудь грязный раб четвертой полезности? — немедленно вскинулась Элитьен. — Никогда!

— Ну да, — произнес, помявшись, подполковник. — Будешь.

— Не бери в голову, Элитьен, — сказал Высокой Илья. — В теории все граждане равны. На практике же всегда одни граждане равнее других. А еще у равных граждан бывают совсем неравные должности. Все не так плохо, как тебе кажется.

— А собственность? — настойчиво повторил вопрос Ваулф.

— Договоримся, — тихо сказал Ярцев. — Есть на Земле такая вещь, как акционирование. Да много еще чего можно придумать. Сейчас главное — объединиться вместе и выстоять.

— Хорошо, — кивнул Ваулф. — Гильдия Тритт войдет в состав конфедерации, но с оговоркой, что все поднятые сегодня вопросы должны быть улажены при прямом представительстве и контроле гильдии.

— Ваше слово, — обратился к Высоким Ярцев.

— Раз уж я во все это влезла, то… да. Род Иллор войдет в состав конфедерации, — сказала Элитьен.

— Госпожа Вальен?

— А у меня есть варианты? Я верю Элитьен. Род Иноэрн будет в составе конфедерации. Но с той же оговоркой, что и у главы гильдии Тритт. Посмотрим, что из всего этого выйдет.