53

Детали операции обговаривались целый месяц. За это время солдаты подлечились. Подобрали надежное вооружение. В арсеналах Федаина нашлось все, что душе угодно, от легкого стрелкового до тяжелого вооружения. Подобрали все, кроме парашютов.

У него имелись реактивные десантные спускаемые аппараты, но для овладения подобными устройствами нужно долго учиться, к тому же по его струе спокойно можно навести ракеты, это не считая сильного выхлопа и шума. Такие аппараты хороши при крупных войсковых операциях, когда десантирование производили целые подразделения, а никак не для секретных специальных заданий.

Но Федаин пообещал, что его умельцы при наличии необходимых чертежей смогут изготовить все необходимое. Поскольку отряд Камышова был десантным, такие чертежи они быстро нарисовали, все знали, как выглядит параплан и все его характеристики.

По плану предстояло спуститься на крышу. По своим каналам Федаин достал схемы резиденций эмира и их уровни защиты – каждый правитель строил для себя отдельную резиденцию, и не одну, но, видимо, это не очень помогало, схемы постоянно уходили на сторону.

Пришлось разрабатывать план проникновения для каждой резиденции отдельно, поскольку эмир Аль Хусейн мог в момент операции находиться в любой из них, где именно – еще предстояло уточнить.

Главное то, что удалось выяснить, – Хусейн в ближайший месяц останется на Оуткасте. Его флот к Земле уйдет без него, правда, руководить захватом самой Земли он прибудет лично, для чего догонит свои силы чуть позже.

– Почему он остается здесь так долго? – спросил однажды Камышов у Федаина.

– Боится.

– Потерять власть, пока он будет со своим флотом? – не понял Роман. – Но он же должен понимать, что вы удержите власть только до тех пор, пока он не вернется.

– Не этого, – улыбнулся Федаин, – это он и сам отлично понимает.

– Тогда чего?

– Он боится летать. Вообще летать, тем более в космосе. Он предпочитает передвигаться по земле. Поговаривают, к полету его готовят заклинатели змей – гипнотизеры… Но завоевать Землю он просто обязан лично, иначе авторитет его упадет, все достанется его адмиралам. Потому он прибудет туда в самый последний момент.

Сейчас бои идут на Замибе и Юлсае. Потом они, скорее всего, обработают Чайну. Там ожидается наибольшее сопротивление, уж больно там много народу и люди не такие трусливые. Я даже подумал, что один из твоих людей юлсаец, но у тех кожа желтая. После чего переключатся на саму Землю. В итоге до отлета Хусейна, когда тот наберется храбрости, – презрительно отметил Федаин, – у нас еще два месяца. Флот уйдет месяцем раньше. Думаю, времени на детальную подготовку более чем достаточно.

– Вполне…

Шло время. Первые модели парашютов десантники сразу забраковали, только взглянув на них. Несмотря на точные указания, некоторые крепления вообще отсутствовали, а стропы оказались слишком тяжелыми.

Пока оснастку переделывали, солдаты обучали пополнение прыгать с высоты, обучая теории и практике: за какие стропы можно тянуть для управления полетами, а за какие вообще нельзя хвататься; как сгибать ноги при приземлении, чтобы их не сломать по дурости.

Когда наконец все изделия пошили, начались сами прыжки, а точнее, земляне учили пополнение отрываться от земли, сбегая с горы, благо гор тут хватало на любой вкус и размер.

Занимались и сами солдаты, восстанавливая утраченные навыки и подтверждая свою причастность к славным рядам ВДВ. Хотя на службе в родной армии они прыгали мало, и совсем не прыгали, когда включились в реальную работу по поиску и ликвидации боевиков. В «горячей точке» они из небесной пехоты превратились в обычную, месившую грязь наравне со всеми остальными солдатами.

Когда все более или менее научились правильно планировать и приземляться, начались ночные полеты с полной выкладкой. Тут возникли проблемы, и нескольких человек после последней недели обучения недосчитались – разбились при приземлении. Один прыгнул особенно неудачно. Одного из кадетов занесло на макушку дерева, ветки активировали гранаты, и того разорвало на такие мелкие части, что и собирать нечего было, только крови на соседние деревья набрызгало.

– Одно мокрое пятно осталось, – пошутил один из солдат так, чтобы бородачи не слышали.

Сам Роман все чаще думал об «Астре», а точнее о том, каково сейчас приходится экипажу корабля и доктору Стоун, в частности. Каково это болтаться несколько месяцев в космосе, прикинувшись обыкновенным астероидом, когда мимо то и дело пролетают чужие корабли, зачастую боевые? Каждый день жить в страхе, что тебя вот-вот раскроют. Наверняка это было по меньшей мере неприятно, а по большей – страшно, очень страшно.

Наверняка трудно, и не столько физически, сколько морально. Все системы жизнеобеспечения работают в минимальном режиме, чтобы не «светить» корабль. Из-за этого приходится отказываться от чистого воздуха и воды, яркого света в отсеках, все это гнетет и давит, заставляя людей от эмоционального перенапряжения видеть и слышать глюки. Так недалеко и до безумства. А уж на что способен человек в подобном состоянии – и думать не хочется.

Но лейтенант знал определенно только одно – корабль пока не нашли, а значит, маскировка работает на должном уровне. Ведь датчик на его груди по-прежнему «мертв» – не мигает красноватым цветом, не вибрирует и не звенит.

Но он не мог передать состояние экипажа корабля, все ли они еще в своем уме, и придут ли по зову, когда в этом возникнет необходимость. А то, что такая необходимость возникнет, не было никаких сомнений.

Знал Роман и то, что они пока еще не струсили и не ушли, об этом также оповестил бы его датчик. А уйти они могут только в одном случае, если он переломит этот самый датчик, послав тем самым сигнал о провале.

– О чем задумались, лейтенант? – подойдя, поинтересовался Федаин.

– О многом. Но вы ведь не о думах моих пришли поговорить?

– Не о них, – признался он. – О деле. Мои люди уже готовы к прыжкам?

– Вполне. Хотите начать операцию?

– Да. Флот эмира ушел к Земле три недели назад, думаю, медлить больше нельзя. К тому же выяснилось, что Хусейн перебрался в свой Северный замок. Значит, он пробудет там не менее двух недель, если, конечно, не изменит своим привычкам, говорят, в каждом своем дворце он остается на две-три недели.

– Да, мы ждали именно этого переезда, – кивнул Роман, – чтобы уже в глубине вражеской территории не метаться вслед за эмиром. Значит, пора выступать. Хусейн, сдается мне, останется там до самого отлета. И вот-вот соберется с духом.

– Именно. Нужно спешить.

– Тогда вперед.