40

Полуторамесячный поход подошел к концу, и суда сбавили ход, заходя к системе с нужной стороны, чтобы между кораблем и целью оставалось как можно меньше посторонних объектов. Для этого решили зайти «сверху» или «снизу», то есть перпендикулярно к плоскости вращения планет.

Зайдя в нужную точку пространства, «Астра» остановилась, в то время как «Гамильтон» продолжил движение, ускоряясь.

– Курс проложен, сэр, – доложил штурман.

– Вперед.

«Гамильтон» двигался, не скрываясь, ведя себя как типичное грузовое судно отшельников, которых и сейчас здесь курсировало достаточно много. Война требовала ресурсов.

Только на подходе к самой планете судно стали сопровождать два катера, ведя обычные по такому случаю переговоры.

Камышов выбирал место посадки. Еще на марше они рассмотрели несколько возможных вариантов, среди которых имелись совсем уж непригодные: вроде пустынь, открытых долин и чересчур заболоченных местностей. Там их могли спокойно обнаружить. Потому выбрали несколько вариантов с умеренной лесистостью и гористостью, где «рапирам» ничего не стоило спрятаться. Но окончательную точку предстояло поставить уже на орбите планеты. И вот они на месте.

– Куда будем спускаться? – спросил старшина, разглядывая карту.

– Думаю, сюда.

– Но сейчас здесь будет грозовой фронт.

– Именно поэтому я и предложил данный вариант. На мой взгляд, он идеален, хоть и опасен. Отличное прикрытие от самолетов.

– Тоже верно…

– Как только мы отстыкуемся, сразу же уносите ноги, – уже в который раз наказывал лейтенант, обратившись к штурману «Гамильтона».

– Так точно, сэр…

– Хорошо.

Подобрать их предстояло уже «Астре», которую в нужный момент подозвали бы узконаправленным радиосигналом. Все это время судно должно дрейфовать в открытом космосе, стараясь остаться незамеченным.

– Тогда вперед.

«Гамильтон» начал разгон, а Роман поспешил в челнок к своему отделению.

– Немедленно сбросьте скорость! – закричал по радио пилот одного из катеров. – Иначе мы вынуждены будем принять меры!

Но «Гамильтон» не слушался, продолжая нестись на полной скорости к Оуткасту. Катера пошли на боевой разворот, чтобы уничтожить наглеца, но в этот момент произошло отделение челноков с находящимися внутри броневиками.

Шаттлы на максимальной скорости стали проваливаться в атмосферу, оставляя позади крупногабаритные катера-сопровождения. Им путь в атмосферу был заказан. А «Гамильтон», сделав крутой вираж, на пределах своих возможностей помчался прочь из враждебной системы.

Катера еще долго гнались за нарушителем и пытались атаковать, но корабль защищался дозволенным ему по штату оружием – скорострельными пушками, этого хватило, чтобы отогнать не в меру ретивых преследователей. Через некоторое время катера стали уступать в скорости или просто решили не гоняться за нарушителем и, выпроводив его из системы, в конце концов, отстали.

«Гамильтон» же, как и было условлено, не стал нигде задерживаться и взял курс прямехонько на Землю. Для него и его экипажа война уже закончилась, они выполнили свой долг, и можно было пока ничего не бояться.

Тем временем шаттлы с жуткой тряской неслись к поверхности планеты. Они, как и рассчитывали, попали в грозовой фронт, и пассажирам иногда казалось, будто их челнок просто переворачивается в воздухе, как попавший в сильную аварию автомобиль.

Но автопилот работал хорошо и справлялся даже с самыми сильными порывами ветра, выравнивая полет шаттла, не давая свалиться ему в штопор. А термическое покрытие берегло бортовую электронику от электрических разрядов то и дело бивших в челнок молний.

Шаттлы еще падали, а с аэродромов уже поднимались звенья перехватчиков, наведенные катерами сопровождения.

Челноки спустились до двадцати тысяч метров и открыли свои створы. Медленно, словно нехотя, из их чрева стали вываливаться БМД «рапира». Вот их уже крутило, как хотело.

Избавившись от груза, шаттлы круто разошлись в разные стороны с явным намерением запутать следы, для чего через тридцать километров они приземлились на краю густого леса, оставляя вокруг себя выжженные поляны.

Солдаты, пристегнутые к креслам, проклинали все и вся, когда чисто физически чувствовали, что ноги у них сейчас находятся явно над головой – вестибулярный аппарат работал на совесть.

Кто-то вспоминал свое детство, когда в каком-нибудь парке, на каком-нибудь аттракционе у него вот также ноги оказывались над головой. Впрочем, те ощущения ничто по сравнению с тем, что приходилось испытывать солдатам сейчас. Дух захватывало.

Никого не вырвало, хотя мутить, конечно, мутило. Все, сидящие внутри «рапир», относились к разряду десантников, а им такие нагрузки были вполне по плечу. И даже двухтысячелетняя спячка не сделала их слабее.

Свободное падение, которому, казалось, не будет конца, или конец окажется совсем уж плохим, прекратилось тремя сильными толчками. Сначала вышел тормозной парашют. Выполнив свою задачу, замедлив падение, он отстрелился, увлекая за собой вытяжной, а тот в свою очередь – купола основных парашютов.

Теперь полет проходил не так экстремально, и солдаты получили наконец возможность отдышаться. БМД под порывами ветра плавно раскачивались на стропах из стороны в сторону, будто желая усыпить людей, словно детишек в коляске, но людям было не до сна.

Буквально над самой землей, метрах в десяти от поверхности, сработали тормозные пиропатроны и заволокли место посадки «рапир» дымом, не хуже чем стартующая межконтинентальная ракета.

Броневики коснулись земли с чувствительным толчком, и одновременно с этим отстегнулись парашюты. Грозовой ветер стал трепать их по земле. Один из порывов подхватил сверхпрочную ткань и понес далеко в сторону реки.

А «рапиры», избавившись от уже ненужной детали своей экипировки, заурчали двигателями и быстро покатили в сторону все того же спасительного леса, подальше от открытых пространств.