59. ЗЕМЛЯ-2. 31.12.1671. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ОЛЕГ

Не люблю Новый год. Может, праздновать не умею. Или обстоятельства не располагали. Плен на Кентерре, режим домашнего ареста после освобождения. Лишь у Боденского озера отпраздновали по-человечески. На следующий Новый год меня ненароком убили, еще через год по времени Земли-2 я потерял руку, что никак не назовешь рождественским подарком. Последний раз тащились через Индийский океан близ экватора, самое место наряжать елку и кидаться снежками.

Сейчас подо мной дымит Константинополь. Копоть от пожарищ смешивается с зимним утренним туманом. Остатки балканской османской армии стягиваются к Золотому Рогу, забитому судами. Надеются эвакуироваться на восточный берег. Хрен вам. Хотя балканская война заканчивается, и пора подписывать мир, мы решили не повторять ошибки Гитлера, позволившего британцам беспрепятственно отплыть из Дюнкерка. Фюрер германской нации наивно рассчитывал, что необиженные враги легче пойдут на мирные переговоры. Нет, противник гораздо охотнее соглашается на всё, когда обескровлен, зажат в угол и подпишет любую чушь ради передышки.

Турецкую армию хорошо рассматривать с беспилотника. Но он маленький и нестрашный. Огромная сигара дирижабля на недоступной высоте вселяет ужас. Особенно когда вниз срывается тонна маленьких осколочных гранат, от которых нет спасения.

Осман еще очень много. Комп оценил численность остатков турецкого воинства в тридцать три тысячи, и мелкие отряды продолжают просачиваться через несплошное кольцо окружения. Турки вообще сильны своей многочисленностью. Потеряв на Балканах более полутораста тысяч убитыми, ранеными и пленными, султан имеет серьезную армию на западном берегу Босфора и не менее двухсот тысяч в Анатолии.

Средний турецкий линейный корабль несет тысячу человек экипажа и морпехов, гораздо больше, чем любой парусник того времени. Отборных войск, типа янычарской гвардии, мало. Основную массу составляет плохо обученное пушечное мясо, которое в окружении охотно сдается в плен. Франция объявила о запрете рабства на всех своих территориях, что же делать с этой оравой, не мочить же их всех? Я предложил пленных объявить виновными в мародерстве на оккупированных балканских землях и отправить на пожизненную каторгу. Это — не рабство, все юридически обосновано. Если их оставить в изоляции от женщин, они не смогут размножаться, даже стараясь каждый день.

Про мародерство — не пустые слова. Помню, в Афинах мне показали черепки множества античных статуй. Эти твари против любого изображения человека, что в камне, что в живописи, мол, Аллах не велит. Поэтому поразбивали скульптуры, ободрали барельефы. Сколько сожжено и разграблено православных храмов, не счесть.

На севере обратил внимание, что практически в каждой славянской семье один-два черноголовых ребенка. Славянские бабы для турков — не люди, бессловесный скот. Где поймал, там поставил раком и трахнул. И, что самое парадоксальное, к этим детишкам относятся нормально, как ко всем своим, и матери, и их мужья.

Мне много втирали про высокую культуру Блистательной Порты. Любая культура включает в себя уважение к чужим достижениям и ценностям. У осман этим и не пахнет. Скорее, воняет — злобой, агрессией и нетерпимостью. Я был в Тадж-Махале и знаю, что такое настоящая мусульманская культура.

После ухода турецких войск начались антиисламские погромы от Афин до Белграда. Почему это никого не удивляет? Помню, связался с Мохаммедом, предложил ему организовать охрану наиболее исторически ценных мечетей. Часть населения, обращенная в ислам, имеет право молиться как пожелает. Наш адмирал, а после смерти Раджи еще и главный конструктор флота, махнул рукой. Он сказал, что к вере в Аллаха надо приходить добровольно, насильно насаженное мусульманство — извращение. Короче, последние оставшиеся в живых правоверные теперь прячутся, как первые христиане в языческом Риме.

У меня мало войск — Стамбул окружают четыре дивизии неполной численности. Плохо организованные венецианские и генуэзские полки рассеяны в тылу. Основные регулярные части Родригес держит на севере, там восемь дивизий — четыре французских, две нидерландских, шотландская и английская. Плюс столько же соберется за месяц из подготовленного резерва. Они ждут вероломного шведского удара, чтобы исполнить интернациональный долг и прийти на помощь порабощенным народам Пруссии, Польши, Литвы и России. Если Карл не решится наступать к весне, его придется подтолкнуть.

Зато много орудий. И снарядов навезли — полтыщи выстрелов на ствол.

Так, пока размышлял на общие темы, турки начали погрузку.

— Морис, готов?

— Oui, mon genéral!

Прикалывается над моими свежими эполетами, ну и ладно.

— Перекрывай Золотой Рог и начинай веселье. Полчаса, затем пауза.

— Понял. Приступаю.

Сухопутная артиллерия уже на исходных. Не пристреливались, но по такой огромной мишени не промахнется даже слепой и убогий.

«Раджив» элегантно втянулся из Мраморного моря в Босфор. Первый боевой поход мохаммедовского первенца. Задолбавшись с вечной проблемой малого радиуса действий систер-шипов «Миссури», наш адмирал первым делом добился постройки девяностометрового корабля с паротурбинной установкой, имевшей гибридный нагрев котлов — от жидкого топлива или, забрось судьба в дикую местность, от угля и даже дров. Серию «Раджива» он нарек фрегатами, а неуклюжее название семейства «мини-крейсер» сменил на «корвет». Не корректно, но удобно.

Перегородив выход из бухты, фрегат демонстративно отдал якоря, заявив всем: я всерьез и надолго. Медленно повернулись носовая, средняя и баковая башни с четырехдюймовыми орудиями, малый калибр в пятьдесят миллиметров тоже не остался без дела. Полевая артиллерия взяла прицел на припортовую территорию и места сосредоточения войск. Начали!

Полчаса — не очень много. Но не в ситуации, когда по тебе с двух сторон ведется беглый огонь ста шестидесяти орудий, от которого не спрятаться и не скрыться. Тогда и пять минут превращаются в вечность. Вполне достаточно, чтобы поседеть как лунь.

Константинополь затянут огнем и дымом. Готовлю ультиматум турецкому заведующему. Когда-то в Алжире, по глупости, к местному бею заслали парламентера, культурные мусульмане сразу же его убили. Пробовали засылать турецких пленных с устным приветом, их чаще всего казнили, не выслушав. С появлением дирижабля французско-китайского производства нашелся способ всегда доставлять месседж адресату. На пленного янычара, раздетого по пояс, нацепили грубо сделанный парашют. На голой и широкой грудной клетке штык-ножом вырезана надпись: сдавайтесь. Ранка присыпана порохом и прижжена. Теперь не страшна ни инфекция, ни потеря сообщения.

Янычар полетел нагишом в декабрьский туман. Даже если разобьется или, что вернее, его пристрелят на земле, все равно из любопытства осмотрят и скажут о посылке османскому боссу.

Пока наши оппоненты мажут йодом оторванные руки-ноги и думают, как жить дальше, просматриваю новости.

Главная — по-прежнему вчерашняя: успешный расстрел отработавшего свое искусственного спутника Земли-1 из пусковой установки Трех ущелий. По крайней мере на какое-то время околоземное пространство непробиваемо для любого вида вооружений, о применении которых галактами известно до сих пор.

Вторая тоже хорошая: Пинь Ляо не смог доказать, что альянс с Ван Веем и руководством Даеджин выстрадан лично им. Более того, он настолько надоел и военному командованию на Сансье с Земли-1, и местным китайцам, что его в приказном порядке отправили руководить каким-то горно-обогатительным комбинатом на юге Сибири, лишив права на прямую отправку сообщений в Тибетский центр. Полагаю, больше всех рад Штрудель, которого Ляо заколебал своими сверхсрочными и сверхважными депешами.

Из всех нововведений, связанных с французским союзом, «наши» китайцы неожиданно легко восприняли культ Единого Бога, гораздо лучше подходящий для оболванивания аборигенов, нежели маоизм, изложенный в цветастых, поэтических, но совершенно непонятных местным цитатах из наследия великого кормчего.

Фуонг Ди, когда-то подручный беспокойного китайского чинуши, вернувшись из марокканского похода, совершенно неожиданно обрел портфель министра промышленности. Полный гуманитарий по основному образованию, Фуонг все равно на голову выше всех местных технарей. Договорившись с коллегами из Сансьи, он организовал ряд производств, дополняя промышленные возможности восточных заводов. Теперь и по Европе колесили джипы Great Wall, только французской сборки.

Раз в квартал в воздух поднимался очередной новый цепеллин, пригодный для полетов через всю Евразию. Объем их выпуска ограничивался производительностью криогенной установки для очистки гелия, оставшейся в наследство от КНР.

Мохаммед от любимых боевых игрушек перешел к строительству преимущественно гражданского флота. На французских, нидерландских, португальских, британских и испанских верфях строились два танкера водоизмещением по четыре тысячи тонн, семь парусно-винтовых металлических барков, подобных «Клинтону» и «Вазе», паром для рейсов Дувр—Кале, десятки деревянных баркентин со вспомогательным паровым двигателем, самоходные баржи, буксиры и многие другие водоплавающие средства.

К спуску на воду парома англичане рассчитывали соединить Дувр с Лондоном железнодорожной веткой. Линия Париж—Кале отставала, но ее завершение было не за горами, как только туда перебросятся все силы после окончания брестского участка. Роттердам с Гаагой уже связали рельсы.

Новости из Северной Африки были похуже. Не хватало сил для контроля побережья протяженностью от Марокко до Палестины. Достаточно сильный гарнизон удерживал Триполи и нефтеносные поля Ливии. На остальные поселения регулярно нападали арабские и берберские отряды.

Французский посол в Москве сообщал, что здоровье царицы Натальи Кирилловны хорошее, беременность проходит без осложнений. Вполне вероятно, младенец появится в ожидаемое время, на день святых Петра и Павла, и ничто не помешает счастливым родителям назвать пацана именем первого из них.

Численность французской колонии подросла за счет остатков драгунского отряда. В Москву из отправившихся со мной на ладьях вернулись семеро. Остальные погибли. Но не все. Хоть в чем-то ты ошибся, проклятый волхв.

«Наверху» рассчитали параметры для отправки людей в мир Земли-3 и создали опорную точку на заброшенной российской базе атомных подводных лодок в Гремихе, на Кольском полуострове. Технически, конечно, не проблема отправить посла в бронескафе с букетом роз в Госсовет КНР или в приемную российского президента, но решили оборудовать логово и действовать обстоятельно. Буквально завтра народам планеты предстоит узнать, что они весьма не одиноки во вселенных.

Комм затребовал моего внимания. И с «Раджива», и с суши наблюдатели засекли белые флаги. Конец войне. Османы начали складывать оружие.

Вечером в ставку ко мне приволокли главнюков. Вот это новогодний подарок, султан Блистательной Порты Мехмед IV и великий визирь Фазил Ахмет-паша Кепрюлю собственными бородатыми персонами. Ну каковы наглецы! «Миссури» и «Вашингтон» утюжат Босфор, драгуны теснят янычар по всем Балканам, а они лично переправились на западный берег поруководить.

— Кто из вас двоих приказал взорвать церковь Святой Ирины и заминировать Софию? — По протоколу вещал по-французски, а мой штатный переводчик, грек, у которого османы вырезали всю семью, быстро залопотал на турецком языке. Автопереводчик есть, но его народ пугается.

Пока высокородные собирались с ответом, я тряхнул своего толмача за шиворот и злобно прошептал:

— Если еще хоть раз, сука, добавишь от себя про презренных детей шакала, посажу на кол. Мои пленные, сам их унижаю, когда захочу, понял?

Полиглот испуганно затрясся. Моя кровавая слава несколько преувеличена, но в целом справедлива. Тут паша замяукал, что в Ирине был склад пороха, и рванула она случайно.

Даже моя охрана загыгыкала.

— На месте церкви Апостолов стоит какой-то сарай. Вроде его называют мечеть Фатих. Церковь снесли и построили барак по приказу некого Мехмеда Второго, сына ишака и собаки. Твой предок?

Попандопулос с удовольствием перевел. Пленный затрясся и что-то гневно залопотал.

— Не понял, почему этот пижон стоит в рост, а не на коленях? — Охранник тут же подбил прикладом под коленки и пихнул султана в спину, тот растянулся мордой вниз. — Дюмон, церковь Апостолов надо восстановить на том же месте. Если требуется расчистить пространство над фундаментом, посмотрите, сколько осталось пороха, полагаю, хватит.

Паша, пребывая в растерянности от неподобающей позы шефа, пригнул коленки, посмотрел на меня, понял, что залечь рядом с ним — это добровольно склониться перед завоевателем, и остался на полусогнутых. Забавно. Настоящий восточный чинуша — надменный и властный, когда вознесен над людьми, и пресмыкающийся перед сильными.

— Ты приказал взорвать Софийский собор?

— Только подготовить. На всякий случай. Султан приказал. Чтобы мечеть не досталась гяурам.

Оборачиваюсь к адъютанту:

— Повесить.

— Пленный. Надо обосновать приговор.

Хорошо, что не возражает, а спрашивает правильную отмазку. Иначе пришлось бы менять адъютанта.

— Мародерство на оккупированных территориях. Разграбление и уничтожение чужих храмов как раз под это попадает.

Грек с восторгом повторил по-турецки. Паша грохнулся ничком. То ли клянчить жизнь, то ли ноги отказали.

— Вешать завтра на рассвете. Не снимать сутки. Труп порубить и скормить свинье.

Вот так. На вашу восточную дикость наше утонченное западное обхождение.

Смотрю на султана. Готов. Такое попрание всех исламских законов погребения — гарантия непопадания к гуриям в рай. Ждет, что и с ним так поступлю. Не дождется. Где искать другого султана на подписание мирного договора?

Объявляю условия. Турция лишается всех территорий за пределами Малой Азии, или, как они ее называют, Анатолии. Выплачивает контрибуцию в размере миллиона ливров. Все пленные отправляются на каторжные работы в Новый Свет. Все европейские невольники подлежат немедленному освобождению, включая наложниц и жен в гаремах. Поставляет сто тысяч человек отрабатывать грехи Порты в течение пяти лет на принудительных работах. Лишается права иметь военный и торговый флот, кроме мелких рыбацких лодок, торговля — только через европейских купцов. Ликвидация корпуса янычаров и изуверской практики красть христианских детей для обращения в янычары. На восточном берегу Босфора создается оккупационная комендатура сроком на два года. Если хоть одна мразь будет заподозрена в удержании европейского раба, отряд комендатуры вырезает всех мусульман в радиусе километра. Если еще что вспомню, допишем потом.

Султана подымают, встряхивают, сажают за стол. Перед ним четыре листа — текст капитуляции на турецком и французском, по два экземпляра. Готовили заранее, но не знали, что подписант так легко поймается. Он мнется.

— Подписывай, — говорю. — С тобой не собираюсь миндальничать, как с пашой. Сразу скормлю свинке, без повешенья.

Подействовало. Подписываю со стороны победителя. Его экземпляры аккуратно упаковывают ему в сундучок, чтобы не забывал, собака, что обещал.

Мехмеда запихивают на один из самых невзрачных уцелевших корабликов в Золотом Роге, и я даю команду на «Раджив» пропустить их.

Помиловал Кепрюлю. Никакого суточного выдерживания в петле и перевода в свинину. Просто повесить и тут же похоронить. Мы же не звери какие.

Пригласил де Брюэля, капитанов корветов, командиров дивизий и полков встретить Новый год вместе. Кто из них не в теме, попытался объяснить, что это за праздник. Поздравил миссионеров, не забыл Ван Вея, хоть у китайцев его отмечают в феврале, и Голдберга, у которого новолетие, Рош а-Шона, осенью.

— И тебя с наступающим, Олег. — Легкая походка, лицо ван Наагена, но я сразу догадался, кто передо мной, и зачатки праздничного настроения сдуло. — Хороший год. Ты много успел. Гораздо быстрее, чем я планировал. Надо еще быстрее. У вас мало времени.

— Лев, говори конкретно, сколько времени и до чего?

— Не столетие. Но время еще есть. Зря рубил руку. Портал пригодился бы. Прощай.

Галакт дематериализовался хлопком, с запашком озона и еще чего-то специфического. Что он имел в виду на этот раз?