49. ЗЕМЛЯ-2. 04.11.1670–08.11.1670. ЛИССАБОН — КАСАБЛАНКА
— Здравствуйте, ваше величество, — произнес Тиит и крепко пожал руку королю Португалии Педро Второму. Уважительные слова про «величество» не подкреплялись дрожаще-почтительными интонациями, принятыми при дворе. Зато на людях надсмотрщик за троном был предельно вежлив, словно самый лояльный подданный короны. — С Мохаммедом вы общались, а это новый посвященный церкви Единого Бога, допущенный к тайным знаниям, или попросту — Фуонг.
Король пожал руки двум французам, совершенно не похожим на привычных уроженцев Франции, как де Голль или Джонс, и предложил присесть. Честь сидеть в присутствии короля — особая привилегия, но Педру выучил, что Тиит все равно плюхнется на стул, поэтому опередил события.
— Итак, первый год вашего правления в качестве монарха, а не регента, нужно ознаменовать территориальными приобретениями. Начинаем с Марокко. Армия готова? Хм, чего спрашиваю, я сам командующий армией. Сегодня грузимся на корабли и можем стартовать уже завтра. Вопрос: плывете с нами, твердой рукой возглавив поход? Или доблестная армия сама принесет вам славу?
Монарх, утомленный французским наместником, с радостью бы отказался от участия, но тут вмешался Мохаммед:
— Ваше присутствие желательно. Мы займем Раббат, Сале и все побережье пиратской республики, марокканский шериф его все равно не контролирует. Дальше нужно делить территорию. Мы не можем сейчас просто свергнуть или убить местного правителя. Там дальше вглубь — полупустыни и пустыни. Нам нечем и незачем удерживать их, поэтому лучше всего подходит адекватный сосед, независимый от османов. Его надо убедить, что сила на нашей стороне, на Раббат рот не разевать и не культивировать пиратство на подконтрольной части побережья. Так мы убережем Канарские острова и прилегающую акваторию от разбоя. Я, конечно, сам могу отрекомендоваться вашим послом, сжечь половину дворца для острастки. Но это не добрососедство. Уважьте коллегу, подарите наган, попейте с ним зеленого чайку, курните кальян. Как?
Педру пожал плечами. Будто у него есть выбор.
Пасмурное ноябрьское утро не вселяло оптимизма. Но путь лежал в тропики, там тепло и солнечно. «Энола» стояла под парами, грузился старикан «Миссури», расстрелявший боекомплект при подавлении антииспанского мятежа в Сардинии. Король, одетый в черный комбинезон французского флотского образца, попрощался с женой и перебрался на мини-крейсер. Мохаммед разрешил ему взять одного денщика и занять на «Миссури» единственную каюту, капитан переместился в общий кубрик. На парусных кораблях просторнее, но не хотелось рисковать.
Тиит тоже поднялся на борт. В серебристо-черной броне он мог разместиться где угодно с относительным комфортом. Мохаммед и Фуонг выбрали «Энолу Гей». Там же хранилось новое произведение Раджива, заказанное после рейда по пиратским логовам Северной Африки. Не стесняясь более в массированном применении бластера, Мохаммед часто ощущал избыточность его поражающей способности, особенно при нападении на фортификационные сооружения. Основательная крепость в Раббате не продержалась бы и пяти минут против потоков плазмы и античастиц. С другой стороны, португальскому гарнизону крепость весьма облегчит жизнь, если достанется целой. Фуонг примерял ранец огнемета, осмотрел запасные баллоны.
— Откуда бензин?
— Ты еще не в курсе. У нас уже работает первый нефтеперегонный заводик, правда, еще маленький. Иначе откуда бы взялась солярка для дизелей дирижабля? Тем более, тут не чистый бензин, смесь вроде напалма. Подлетаешь к бойнице на антиграве скафа, даешь прикурить — и к следующему. Пираты успокоятся, и стены целые.
Наконец, все хлопоты по отплытию остались позади. Шесть четырехмачтовых судов и два боевых парохода вышли из Мар де Палья и устремились на юг. Парусники сидели низко: они были полны войск и оружия для будущих португальских гарнизонов. Обратно они повезут награбленные товары и рабов, захваченных с проходящих кораблей и купленных у африканских племен. Но до этого еще надо дожить.
Король Педру очередной раз убедился, как быстро распространяется слава его французских диктаторов-союзников. Первый султан Марокко из династии Алауитов, прямой потомок пророка Мохаммеда его величество Мулай Рашид ибн Шериф лично прибыл на встречу с посланником президента Франции в Касабланку и уже сутки терпеливо дожидался его появления.
В тени двух соседних портов, контролируемых пиратами, бывшая португальская колония захирела. Транзитные суда, следующие в Индийский океан и обратно, предпочитали крюк до Тенерифе, чем швартоваться у самого логова Бу-Регрегского разбойничьего братства.
Не найдя в Касабланке ни одного достойного монарха строения, шерифские придворные разбили шатровый поселок прямо у берега океана. Благодаря этому пра-пра-правнук великого пророка смог лично лицезреть прибытие двух невиданных здесь коптящих железных кораблей без парусов.
Увидев в бинокль лагерь монарха, Мохаммед принял импровизированное решение сломать заранее разработанный сценарий. Он влез в скафандр и, не надевая шлем, намотал на голову подобие исламской чалмы. Тиит и Фуонг последовали за ним.
Когда три фигуры в серебристо-черных бронескафах приземлились на влажный прибрежный песок и важно зашагали к свите, часть царедворцев была готова упасть на колени или в обморок. Даже султан, жесткий и надменный воин, впервые в жизни испытал робость.
Три пришельца возвышались над арабами на целую голову. Тиит держал развернутый двузвездный французский флаг, Фуонг на ломаном арабском языке представил посланника республики.
Мохаммед изобразил короткий полупоклон, церемониальное движение руками, принятое в исламских странах, и заявил:
— Да продлит Аллах твои годы, могущественный султан, твердой рукой объединивший Марракеус под зеленым знаменем пророка!
Эффект был достигнут еще больший, чем от использования антигравов. Французов здесь видали, но тройка из араба, китайца и белобрысого прибалта никак не вписывалась в обычные представления о них, как и мусульманское приветствие посланника из христианской Европы.
Попивая зеленый чай с восточными сладостями в султанском шатре, французская делегация поддерживала вежливый разговор с правителем, ожидая прибытия на шлюпке Педру Второго. Когда он наконец появился, Мохаммед представил его тоном, каким обычно рассказывают о своих заместителях или подчиненных топ-менеджерах:
— Познакомьтесь. Это португальский король Педру Второй. Его величество султан Марракеуса Мулай Рашид ибн Шериф, потомок пророка и имама Хасана.
Король сдержанно поздоровался, а султан, окончательно сбитый с толку, спросил:
— Португалия — вассал Франции?
Миссионеры заулыбались, Педру, не понявший ни слова, кисло скривился.
— Не совсем. Скорее он наш младший партнер. — Сжалившись над португальцем, Мохаммед подключил его переговорную горошину к автопереводчику своего комма. Затем, перейдя к деловой части беседы, кратко обрисовал текущую политическую ситуацию на западе Европы и коснулся проблем Западной Африки.
— Мы предполагаем, что у Марракеуса две серьезные внутренние проблемы. Первая — недовольство отдельных групп внутри страны, возмущенных приходом новой династии. Пока вы не разберетесь с ними, невозможно вернуть контроль над золотыми копями. Вторая заключается в потере всего севера атлантического побережья, пока Ар-Рибат и Сале находятся в составе Бу-Регрегской республики берберийских пиратов. У вас остается Касабланка, но она практически блокирована морским разбоем.
— Я раздавлю этих детей шакала, — пообещал Мулай Рашид.
— Не сомневаюсь, — соврал адмирал. — Но для этого придется отозвать войска из глубины страны, мятежники подымут голову. Задача сложная, но Франция предлагает вам союз и поддержку.
Черные глаза султана настороженно блеснули.
— За эту поддержку я должен расплатиться утратой независимости? — Кивок в сторону Педру II, тот грустно вздохнул.
— Совсем нет. Глубокий союз Франции и Португалии — это не только подчинение. Взамен португальцы получили современные вооружения и многие новые технологии. В результате страна сильна и богата как никогда. Мы пока не предлагаем вам столь тесного вхождения в наши ряды, но к взаимной выгоде можем предоставить вам многое.
— Именно?
— Военную помощь в усмирении бунтовщиков и снятие пиратской блокады с Касабланки, ее развитие как океанского транзитного порта.
— Каким же это образом? — В голосе султана проскользнуло недоверие.
— На шести парусных судах у нас целая армия. С огневой мощью двух паровых кораблей мы до следующего вечера возьмем Ар-Рибат и Сале, Касабланка вздохнет спокойно. Часть десанта останется в виде гарнизона, часть может присоединиться к карательному походу по непокорным регионам. Один полк ваших сил вооружим винтовками M1, этот полк станет сильнее, чем все ваши войска.
— Что взамен попросит столь щедрый союзник?
— Ваша прозорливость увеличивает и без того огромное уважение, которое к вам испытывает руководство Франции, — подсластил пилюлю Мохаммед. — Наше пожелание всего одно. Мы заключаем прочный трехсторонний союз. Полагаю, наш дорогой новый союзник не будет беспокоить португальский гарнизон Рибата и Сале. Мы так или иначе уничтожим пиратов и захватим эти порты, но хочется заранее договориться о добрососедстве, не правда ли? Касабланке понадобятся паровые буксиры, вашим купцам потребуются парусно-паровые суда, пригодные для длительного и безопасного плавания, эти вещи мы строим только для союзников.
— А ваши доспехи, в которых можно перелететь с корабля на берег подобно птице? На Востоке есть предание о ковре-самолете, но я считал его только сказкой. До сегодняшнего дня.
— Многоуважаемый султан, владение секретами этих доспехов не зависит от глубины нашего сотрудничества. Даже португальский король, наш преданный и верный друг, их не имеет. — При этих словах миссионера Педру II кивнул и попытался улыбнуться. — Великое знание дано пророком Единого Бога святым Клинтоном только для самых преданных последователей.
— Вы же мусульманин! Вы перешли к неверным?
— Абсолютно исключено! Я чту Аллаха и возношу ему молитвы. Религия Единого Бога подразумевает, что все, кто молятся Яхве, Христу и мелким языческим божкам, так или иначе обращаются к Единому Богу, потому что другого просто нет. Мы с вами знаем, единственный Бог — это Аллах. Святой Клинтон — новый пророк Бога, через него мы получили силу и артефакты, которые неизмеримо выше людских. Злобные католики препятствовали Клинтону, уничтожали его адептов, в конце концов, убили его самого. На глазах десятков тысяч людей святой вознесен в рай. Признав нового пророка, католики смирились. Многие из них, продолжая почитать Иисуса, посещают храмы Единого. Между исламом и культом Единого нет ни малейшего противоречия. Наоборот, наша способность к полету и чудо-оружие суть новые проявления величия Аллаха. Прошу вашего разрешения как нового союзника основать в Касабланке и Марракеше храмы во славу единственного Бога.
Поразмыслив, султан подписал трехсторонний договор с Португалией и Францией «О дружбе и границе». Он считал, что ничем не рискует, и ошибся. Монарх полагал, что десант сломает зубы о Раббат и Сале, но истребит часть местных головорезов, открыв дорогу султанской гвардии.
Думая, что религия Единого, «чуть-чуть» отличавшаяся от классического суннитского ислама, безопаснее христианства, Мулай Рашид также оказался неправ. Легкий ревизионизм опаснее, он легко сманивает приверженцев старой веры. Открыв в мусульманской стране христианский, иудейский или буддистский храм, привлечь туда паству из местных стократ труднее.
Наконец, он не знал и не мог знать, что именно так — «Договор о дружбе и границе» — называлось печально знаменитое в истории Земли-1 соглашение между СССР и нацистской Германией. Подписанное 28 сентября 1939 года, оно известно тем, что ни одна из сторон не собиралась его соблюдать, выбирая момент, чтобы воткнуть нож в спину новому «другу».
А пока восемь паровых и парусных кораблей снялись с якоря и двинулись к устью реки Бу-Регрег, возле которого расположились оба пиратских города. Жители Раббата и Сале спокойно легли спать, не зная, что для многих из них наступила последняя ночь в этой жизни. Зато для многих тысяч европейских невольников началась последняя ночь в рабских цепях.
