23. ЗЕМЛЯ-2. 22.04.1670–08.05.1670. МОСКВА — ПОВОЛЖЬЕ

Так и не решив, как корректировать планы в свете китайских новостей, Олег Сартаков взялся за выполнение побочного задания — наведения мостов с Русским царством. Для этого как минимум следовало попасть в Москву.

Пролетев полгалактики, объехав верхом Германию, Францию, Испанию и кусок Прибалтики, Олег не мог не признать, что нет краше земли, чем средняя полоса России. Может, заговорила генетическая память. После Смоленска населенные пункты стали попадаться реже. На многие километры тянулись сплошные березняки, совершенно не похожие на сосновые боры, дубравы и смешанный лес Западной Европы. Настоящие русские березы.

Ирония судьбы вела его по пути Наполеона. Олег начал с Корсики, покорил Париж, а сейчас французские драгуны двигались от Смоленска на Москву. Ни им, ни Бонапарту не удалось пройти по Калужской дороге. Там еще больше берез.

Из всех языков, освоенных под гипно, хуже всех давался русский. Немецкий, французский, испанский и польский дались без проблем. В русском знакомые с детства слова путались с принудительно выученными. Примерно половина слов была привычна или интуитивно понятна. Множество архаизмов, таких как индо, паки, зело, обло, воспринимались как иностранные. Начиная говорить, Олег тут же сбивался и вставлял выражения из своего времени, ставившие местных россиян в тупик. Он надеялся, что при официальных переговорах на помощь придут толмачи Посольского приказа.

Москва началась с посадских слобод. Первопрестольная далеко вылилась за пределы крепостных стен. Как и в других городах Руси, преобладали бревенчатая застройка и глубокие вымоины вместо булыжных мостовых. Только Кремль с царскими палатами и несколько храмов вокруг могли похвастаться каменными стенами и твердым покрытием меж зданиями. На месте будущей Красной площади протянулся ров, благодаря которому сердце столицы было защищено водой со всех сторон.

Французский отряд разместился в Немецкой слободе. Она представляла собой островок Европы среди русской азиатчины. Аккуратные домики с черепичными крышами стояли ровными рядами по обе стороны чистых мощеных улиц, по которым ходили люди в европейской одежде. Протестантские храмы высились неподалеку от православной церкви. Такое соседство конфессий не увидеть ближе Смоленска.

Олег отправил весточку о прибытии посольства боярину Ордину-Нащекину, официальная должность которого именовалась так: Великих государственных посольских дел и государственной печати сберегатель, судья Посольского приказа. Или проще — министр иностранных дел с правом хлопать печатью на международных договорах. Нынешний царь Алексей Михайлович Романов, как и его фаворит, будущий ближний боярин Артамон Сергеевич Матвеев были убежденными западниками, и высочайший прием состоялся немедленно.

Предыдущий опыт общения с коронованными особами вряд ли мог пригодиться. Олег проткнул катаной Людовика XIV, а бесчувственное тело Карлоса II закинул на гравиплатформу, как куль с картошкой. Русский царь заслуживал большего уважения.

При Алексее Михайловиче начались реформы, которые впоследствии приписывались лишь Петру. Приглашение иностранных специалистов, расширение культурных связей с западным миром, доставка европейских газет, реорганизация армии и введение рейтарских полков нового строя, обеспечивших победы над поляками, светское книгопечатание, отправка боярских детей на обучение за рубеж — это далеко не полный перечень прогрессивных начинаний государя. Человек исключительного интеллекта, высокообразованный, он совершенно не вышел характером для эпохи перемен. Царь отличался спокойным нравом, избегал конфликтов, книги предпочитал ратным подвигам. Если соединить в одном человеке мудрость Алексея Тишайшего и бешеный темперамент его сына, Россия, возможно, уже в XVII веке стала бы великой империей.

Отработав ритуальную часть, месье Сакратов преподнес подарки. Он вручил царю огромный круглый бриллиант в тридцать каратов для украшения короны. Камней такой чистоты и безупречной огранки еще не видели на Руси. Вторую драгоценность, изящное золотое кольцо с пятикаратным квадратным бриллиантом, сапфирами и двузвездным символом Франции в основании каста, посол вручил со значением: для будущей царицы. Затем достал из свертка и развернул отпечатанную в парижской типографии карту восточного полушария в прямоугольной проекции. Царь и Матвеев впились глазами в неизвестные очертания материков. Наконец, контрольный выстрел — золотые карманные часы. Миролюбивому монарху решили не дарить традиционный револьвер. Его, как и действующий макет «Миссури», приберегли для следующего великого государя.

От имени президента Франции посол предложил подписать договор, который много веков спустя назвали бы рамочным. Стороны предусматривали развитие торговли, культурного обмена, обучение дворянских детей в Сорбонне, открытие дипломатического и торгового представительства Франции в Москве. Для исполнения последнего пункта Алексей Михайлович выделил щедрый кусок земли в продолжение Немецкой слободы.

В заключение Олег добился соизволения посольству двигаться далее в Китай. Дипломат отправился в Сибирский приказ, ведавший эксплуатацией природных и людских ресурсов Сибири, вопросами внешней политики с Китаем и другими азиатами. Здесь подтвердилась информация, которую Голдберг получил от шведского торговца. Россия утратила контроль над землями восточнее Иртыша и Оби, а новые монгольские и китайские хозяева пограничных территорий отказались от каких-либо контактов.

Все очевидное было сделано. Осталось принять непростое решение: куда и в каком составе двигаться дальше. Олег созвал конференцию.

— Самое простое предложение, идем вдвоем с Чонгом, — убеждал он коллег. — У них крупнокалиберные пулеметы, похожи на КПВ системы Владимирова. В руках автоматы Калашникова. Что еще, я не знаю. Тиит ждет прохода патрульного катера, чтобы подсадить жучка и проехаться с ним наверх. По-любому драгуны для них — пушечное мясо. Придется не дело делать, а французов беречь.

— Ты предлагаешь оставить их в Москве? — спросил Голдберг.

— Тут достаточно человек десяти-пятнадцати к десятке наших представителей для защиты Немецкой слободы и игры с Петром в солдатиков. Остальных — домой. До стрелецкого бунта еще двенадцать лет, к тому времени сюда можно притянуть хоть дивизию, чтобы прикрыть Петра, Матвеева и Нарышкиных.

— Я против похода вдвоем, — заявил Родригес. — Ресурсы ваших скафов весьма ограничены. Вы окажетесь одни, никого своих на тысячи километров. Кто в случае ранения отвезет к «Клинтону» в Шанхай? Кроме того, пара путников привлечет ненужное внимание лихих людей. Вам придется пробиваться с боем к Зайсану через половину России. Возьми хотя бы взвод до Иртыша, там решим.

— Еще, Олег, — добавил Голдберг, когда остальные выговорились. — Мне сверху пришло сообщение. Твой друг Лев таки обманул тебя. Ускоритель частиц отключил пространство Солнечной от остальной галактики на несколько микросекунд, а радиус воздействия — всего одна целая семнадцать сотых светового года. Уничтожены тела пришельцев на Земле, за пределами нашей планетной системы ничего не произошло. Поэтому снова задаю тебе вопрос: как ты попал на Тибет? Кто тебе помог? Не упрямься. Наверху экономят каждый грамм, но если их прижмет, они отправят группу захвата прямо тебе на голову и вывернут мозги наизнанку.

— Лови файл, — решился Олег после минутного размышления. Он обещал братве хранить секрет насколько возможно. Но если безопасники возьмут в оборот, останется сжечь комм и свои мозги. Почему-то он не был к этому готов.

На следующий день собрались все участники французской миссии. Святой отец церкви Единого, постоянный дипломатический представитель, торговцы, ускоренно подготовленный фельдшер, ветераны Гароны и второго похода «Миссури» оставались в Немецкой слободе надолго, возможно даже навсегда.

Драгунам было предложено разделиться на три группы. Десять оставались в Москве ориентировочно на пять лет. Пятнадцать Олег решил взять с собой, честно предупредив, что это крайне рискованный поход. Тридцать пять забирали экземпляр франко-русского договора и отправлялись в Париж. Как ни странно, большинство добровольцев просилось в Китай. В Москве хотели задержаться те, кто успел пофлиртовать с местными барышнями.

После распределения драгун оставшиеся в Москве французы услышали от Сартакова пророчество о рождении царя-реформатора:

— Любое предсказание есть только вероятность событий. Оно может не сбыться, если услышавшие его начинают препятствовать. В начале следующего года русский царь женится на Наталье Нарышкиной, а в тысяча шестьсот семьдесят втором году у них родится первенец. Его беречь пуще глаза, лечить от хворей и ограждать от неправильного влияния. Он должен вырасти в убеждении, что Франция — лучшая страна в мире и образец для Руси. Но это — огромный секрет, и Единый поразит того, кто о нем проболтается.

Французы озадачились.

— Святой отец! У вас особая миссия. Когда построите храм Единого, обязательно установите звезды на куполе очень близко, чтобы издали казались крестом. Напирайте на единство всех богов в лице Бога-отца. Обязательно икона Христа должна быть рядом и не меньше, чем лик святого Клинтона. Коли захотят наши вступить с россиянками в брак, не препятствуйте, даже если их обяжут креститься в православие. Это не мешает посещать храм Единого.

Священник кивнул.

— Господа мастера торговых дел, после зачатия нового царя ваша задача — сблизиться с Матвеевым и Нарышкиными. Хлопочите об открытии мануфактур с их участием. Пока осматривайтесь. Господин медикус! Я оставляю медицинский артефакт и горошину связи. Если случится что-нибудь с нашими, вызывайте Нурлана Исынбаева. Лечить других запрещаю категорически! Только своих и нового царя. Уважаемый посол, вам также горошина связи, вторую отдадите Нарышкиной после рождения первенца. И да поможет вам Единый.

Полувзвод драгун и Олег с Чонгом погрузились на четыре деревянных кораблика. В отличие от картинных русских ладей, не было высоких фигур на носу и корме. Как не было кают, надстроек и укрытий, просто большие лодки с одной мачтой, простейшим такелажем и рулевым веслом. Русские называли их «ушкуй». Суда любезно предоставил Артамон Матвеев, попутно они везли государевых людей, имеющих какое-то задание на Урале. Латышских лошадей оставили в Москве. Местные убедили, что у казаков купить их — не проблема, цены не сравнить со столичными.

Спустились к Волге. Шли то под парусом, то под дружные взмахи весел. Драгуны, не чуравшиеся кочегарской работы на пароходах, охотно гребли попеременно с русскими, как-то скрашивая однообразие пути.

После Казани наперерез четверке ушкуев вынеслись три весельные лодки такого же размерного класса, знаменитые казацкие «чайки». Приказные испуганно засуетились: разинцы! Речники убрали паруса. Олег скомандовал расчехлить пулемет и винтовки, но оружия не показывать и первыми не начинать.

Народные волнения происходили ниже по течению Волги. Значит, шалили казаки, вздумав ограбить купцов и служивый люд выше устья Камы.

Головное судно подошло ближе. Красивый казак, просто картинка, гордо стоял, упираясь ногой в борт.

— Куда путь держите, почтенные гости?

Олег вспомнил, что «гостями» называли купцов. Иными словами, казак намекал на ценное содержимое их посудин.

— На Каму, мил человек. Токмо не гости мы, а государевы люди, — ответил старшой, почтительно стащив с русой головы заношенную шапку.

— Щас мы проверим, что вы за негости, — засмеялся атаман. — Греби борзо к берегу.

Олег вспомнил первые дни на базовом острове, безнадежную атаку пиратов, брызги крови и глупую смерть под тропическим солнцем. Он тогда дал себе зарок не допускать выстрелов в сторону своих. Миссия важнее нескольких человеческих жизней. Миссия — это шанс уцелеть всему человечеству. Но так не хотелось стрелять, окрашивать Волгу молодецкой кровью.

— Слушай, парень. Сегодня не твой день, чтобы умереть. Уходи по-хорошему.

Атаман засмеялся еще громче.

— Востер ты на язык, дерзый барин. А востра ли твоя сабля? — Казак махнул в воздухе клинком.

Увы, верная катана осталась в Париже. Несмотря на расслабленный вид разбойников, их компания была совсем не безобидной. Они превосходили числом, потому и чувствовали себя смело и уверенно.

— Чонг, бери пулемет и будь наготове, но пока не стреляй. Валю главного, смотрим на реакцию. Побегут — не будем преследовать.

Олег прикинул расстояние. До красавчика метров пятнадцать, до остальных пятьдесят-шестьдесят. С этой дистанции разинцы имеют неплохие шансы поразить цель. Но попытка не пытка, так, кажется, говорили на Руси заплечных дел мастера. Он резко выдернул револьвер, прострелил казачий лоб и закричал на всю реку:

— Проваливайте! Не то со всеми будет так!

Медленно, как в замедленной съемке, парень повалился навзничь. Окружившие его подельники заорали все как один: «Атамана убили!» И с дальних над Волгой тоже понеслось: «Атама-ана уби-или!» Зачирикали кресала, подпаливая фитили, вжикнули сабли, вытаскиваемые из ножен. Казаки собрались делать что угодно, но не бежать.

— Вашу мать! Чонг, по ближним огонь! — Олег перекинул регулятор ручного бластера на минимум и прицельно, как в тире, расстрелял дальние суденышки.

ПКМ выплюнул фонтанчик гильз. Перекошенные рты, выпученные от боли глаза, посиневшие губы, в которых застрял последний вздох. Казаки вываливались за борт, падали на днище, раненые со стоном хватались за пулевые отверстия, пытаясь зажать потоки крови. Над Волгой пылали костры из чаек, фигуры в горящей одежде прыгали за борт, пытаясь погасить огонь. Вынырнули далеко не все.

Олег стянул с головы берет. Да, блин, проехался на родину и от души погулял. Широко, по-православному, перекрестился, хотя всегда считал себя атеистом. Под Балансом он во главе германского полка перебил гораздо больше людей. Но там были безликие враги, целенаправленно нападавшие на Миссию. Подумал, что никогда не забудет казачьего атамана, олицетворение удалого и обаятельного русского беспредела.

Речники и государевы люди смотрели с ужасом. Пожалуй, они должны радоваться спасению от казачьего грабежа. Но и в кошмарном сне не могли видеть такого жестокого, хладнокровного и массового уничтожения соотечественников.

— Раненых подобрать, обгорелых из воды достать, всех на берег! — Олег видел, что никто и не думает оспорить его право отдавать команды. Он вспомнил последнюю встречу со Львом, его слова о том, что земляне — уникальные убийцы, и галактический монстр использует их в своих интересах. Неужели это побоище, как и неизбежные предстоящие, тоже вписывается в планы таинственного инопланетного интригана?

Из сотни с лишним живыми на берегу оказалось шесть десятков казаков. Дюжина точно не доживет до утра из-за ожогов и потери крови.

К вечеру четверка судов повернула в устье Камы и начала подъем по течению.