Сознание возвращалось с трудом. Я медленно приходил себя, собирая вместе разрозненные мысли. Сначала пришло осознание того, что я существую. Потом пришла довольно нелепая мысль, что я тень. Но постепенно я начал вспоминать все, что произошло со мной за последнее время.

«Смерть, — подумалось мне. — Интересно, я в аду или раю?»

Я попытался открыть глаза, но это не получилось. Мне стало страшно, и я попробовал закричать. Это тоже не получилось. Сердце отчаянно заколотилось в груди. Стоп! Сердце?! Если я умер, то как может биться сердце? А если оно бьется, то я не умер!

Придя к такому выводу, я успокоился и задумался, пытаясь проанализировать свои ощущения. По всему выходило, что я просто парил в воздухе, поскольку ничего не ощущал под собой.

— Ты слышишь меня, мальчик? — неожиданно ворвался в сознание чей-то голос.

— Слышу, — попытался ответить я, но не смог даже пошевелить губами, однако испытывал невероятное облегчение от того, что я не один.

— Он слышит, — ответил другой голос. — Есть реакция.

— Тогда почему же он не отвечает?

— Сейчас проверю… Ага… У него еще не произошло соединение центральной нервной системы. Есть разрывы.

— То есть как не произошло? Это же должно происходить раньше, чем он очнется!

— Мне трудно сказать, профессор, мы еще плохо знаем физиологию зе…

— А ну тихо, болван! Он же все слышит. Ему еще рано знать!

Что мне рано знать?

— Прошу прощения, профессор. — В голосе слышалось искреннее раскаяние. — Просто мы не знаем реакцию мальчика. Аппаратура ведь экспериментальная. А у него поразительно быстро восстановились все функции головного мозга. Просто еще не произошло соединение с остальной нервной системой.

— Да-с. — Голос профессора был сильно озадаченным. — Ладно. Мальчик, я знаю, что ты слышишь меня, но не можешь ответить. Поэтому пока слушай и запоминай, что я тебе скажу. Тебя ранили. Ранили очень опасно. Чтобы спасти тебе жизнь, нам пришлось применить экспериментальное оборудование. Все прошло немного не так, как мы планировали, но это временно. Обещаю, что вскоре ты сможешь с нами общаться. А пока я тебе советую поспать. Отдохни.

Голос начал медленно удаляться и гаснуть.

Когда я снова пришел в себя, то уже мог открыть глаза, но вот повернуть голову не получалось. Поэтому я наблюдал светящийся потолок и пытался понять, где нахожусь. Кроме потолка, ничего разглядеть мне не удалось.

Тут, заслоняя свет, надо мной склонилась чья-то голова. Человек был с белыми волосами, жестким лицом и цепким взглядом. Он чем-то посветил мне в глаза.

— Отлично. Ты постепенно приходишь в себя. Попробуй скажи что-нибудь?

— Что? — прошептал я и понял, что мне это удалось.

Человек обрадовался.

— Отлично!!! Отлично, малыш! Постепенно к тебе вернутся все функции организма. Просто поразительно! Раньше восстановление шло с неимоверной скоростью, а сейчас все замедлилось. С подобной реакцией я не знаком. Поразительно! Ладно, мальчик, сейчас отдыхай. В следующий раз ты уже сможешь ходить. Обещаю.

Неизвестный мне человек не соврал. Когда я очнулся в следующий раз, то довольно легко смог откинуть простыню и сесть на кровати. Оглядевшись, увидел, что нахожусь в комнате, которая напоминает операционную. Такими же стерильными были стены, непонятная аппаратура и кровать, на которой я сидел, сильно смахивающая на операционный стол.

В комнате я был один. К счастью… поскольку только сейчас сообразил, что совершенно гол. Поспешно закутавшись в простыню, я соскочил со стола и огляделся.

— Ну вот, теперь совсем хорошо, — раздался за моей спиной чей-то довольный голос.

Я обернулся. Рядом с открытой дверью стоял тот самый человек с белыми волосами и улыбался.

— Вот ты и восстановился.

— Где я? — Я попытался разобраться в своих ощущениях, но мне это никак не удавалось. По идее, я должен быть удивлен, напуган, должен был испытывать хоть какие-то эмоции. Я же был совершенно спокоен. Спокоен так, будто каждый день просыпаюсь на операционном столе. И тут пришли воспоминания…

Некоторое время я ошеломленно стоял на месте.

— Так, значит, я не умер?!

Человек замялся.

— Кирилл… Тебя ведь так зовут? Мне не хочется тебя обманывать, но… В общем, мне трудно объяснить… Давай так сделаем. — Человек вытащил из-за двери сумку и протянул ее мне. — Вот здесь одежда. Одевайся и пойдем со мной. Ты поймешь…

Сбитый с толку последней фразой, я машинально взял сумку и заглянул в нее. Когда же я снова посмотрел на дверь, то человека уже не было. Еще не понимая чем, но ситуация мне крайне не нравилась. Подумав, я решил пока ничего не предпринимать. Судя по всему, тот неизвестный человек был мне друг, а значит, стоит его послушать. А там видно будет.

Приняв решение, я расстегнул молнию на сумке и достал из нее одежду. Одежда была довольно странной. Это был комбинезон металлического цвета. Причем комбинезон весь представлял собой единое целое — начиная от сапог и заканчивая воротником. Такую одежду мне раньше видеть не приходилось. Я заглянул в сумку, но там больше ничего не было. Никакого нижнего белья. Недоуменно повертев в руках комбинезон, я хмыкнул, а потом нерешительно начал его надевать. Вопреки опасениям, оделся я довольно быстро. Причем застежка оказалась какой-то хитрой липучкой. Стоило свести края, как они намертво склеивались, и шва видно практически не было. Но комбинезон оказался велик. Я попрыгал, чувствуя, как сапоги начинают сползать с ног. Но в тот же миг комбинезон словно сдулся, и вот уже он сидит на мне как влитой. Сидит так, что я его даже не чувствую. Интересно. Где так шьют? Да и ткань довольно странная. Больше всего она была похожа на… металлический шелк. Это звучало глупо, но другого названия материалу я подобрать не смог.

— Оделся? Очень хорошо, — раздался от двери знакомый голос.

— Где я нахожусь?

Человек смотрел на меня серьезно и сочувственно.

— Я бы мог тебе сказать, — заговорил он. — Но лучше, если ты сам поймешь. У нас многие считали, что тебе лучше пока не говорить правду, но я настоял, чтобы ничего не скрывали. Ты сейчас сам все увидишь. Идем.

Человек повернулся и вышел.

Недоумевая, я двинулся следом. Мы шли по довольно просторному светлому коридору, освещенному весьма необычным образом. Но освещение в данный момент заботило меня меньше всего. Я пытался разобраться в том, что происходит вокруг, и не мог.

— А почему здесь так тихо и пусто? Разве мы здесь одни?

Человек улыбнулся.

— Нет. Я просто попросил пока здесь не ходить. Ты поймешь потом, для чего я это сделал. А сейчас заходи.

Человек приглашающе распахнул передо мной дверь в какую-то комнату. Комната оказалась довольно странной шарообразной формы. Только пол внизу ровный. Этот пол был небольшого диаметра, окруженный перилами. Дверь открылась как раз перед ним наподобие люка. Мы вошли в комнату, и человек плотно закрыл за собой дверь.

— Держись за перила, — посоветовал он. — Ничего опасного не случится, если ты держаться не будешь, но, поверь, лучше держись.

Решив внять предупреждению, я взялся за перила. Человек поднял руку и нажал кнопку на пульте, который непонятно каким образом очутился у него в руке. Свет тотчас погас, а потом… Я с силой сжал поручни, благословляя совет. Если бы я не держался за них, то, наверное, рехнулся бы. Стены просто исчезли, и мы оказались висящими в космосе. Мы словно плыли по нему, и только поручни помогали сохранять понимание того, что на самом деле это не совсем так. Чернота завораживала, притягивая взгляд. И вот откуда-то снизу начал медленно выползать голубовато-белый шар. Этот шар я узнал сразу. Я неоднократно видел снимки Земли из космоса, и поэтому никаких проблем с узнаванием у меня не было. Но это было невозможно! Нереально! Но было. Я даже узнал очертания некоторых материков. Я сильнее ухватился за перила.

— Не бойся, — заметил приведший меня сюда человек. — Как, наверное, ты уже понял, мы на самом деле не в космосе. Эта комната называется голографической. Специальные проекторы передают изображение на сферу внутри, из-за чего создается ощущение полного присутствия.

— До чего дошли технологии, — прошептал я, не желая верить в то, что говорил мне человек.

Тут же космос исчез, и мы снова оказались в ярко освещенной комнате.

— Ты думаешь, что это просто проекция космоса? — поинтересовался человек, но сам он смотрел почему-то не на меня, а на мои руки. Не понимая, чем вызван его интерес, я медленно опустил взгляд. Под моими руками перила оказались перекручены и продавлены вниз. Ошарашенный подобным зрелищем, я медленно разжал руки… Здесь меня ждал еще один сюрприз — металл перил оказался продавленным под моими пальцами, и теперь на нем четко были видны следы.

— Это тоже технология виновата? — поинтересовался человек.

Я не ответил. Поднял руки и с испугом посмотрел на ладони. Потом взялся правой рукой за перила и осторожно потянул. Металл медленно начал поддаваться. Конечно, я ощущал сопротивление, но такое, будто эти поручни были сделаны из мягкой алюминиевой проволоки.

— Что происходит? — испуганно спросил я. — Что все это значит?

— Ну, в первую очередь оставь несчастные перила в покое. Тут и так роботам потрудиться придется. Тебе необходимо научиться соизмерять свои новые силы. Что же касается твоего вопроса… — Человек вздохнул. — Ты же ведь уже догадался. Я не человек. И я никогда не был на твоей планете, изображение которой мы сейчас рассматривали. Пойдем поговорим в другом месте.

Совершенно машинально я проследовал за своим проводником, который довольно быстро вывел меня в другую комнату. Это помещение словно предназначалось для беседы. Два кресла, небольшой стол. И во всю стену изображение березового леса.

— Правильно, — ответил человек на мой невысказанный вопрос. — Эту комнату специально подготовили для тебя. Здесь мы и поговорим.

Человек приглашающим жестом указал на одно из кресел, а сам сел напротив.

— Прежде всего, — начал он, когда я осторожно присел на краешек кресла, — позволь мне представиться. Можешь называть меня доктор Вултон. Я врач и биоинженер.

— Так что же все-таки происходит? — опять спросил я.

— Я все пытаюсь сообразить, с чего начать рассказ, — признался мне Вултон, — но лучше я начну издалека, чтобы ты понял, что же произошло с тобой. Я принадлежу к расе, которую в галактике называют хорги. И у нас есть могущественные враги — дролы. Между нами уже давно идет война. Почти две тысячи ваших лет. Нет-нет, никаких глобальных сражений звездолетов не было, как бы ты мог предположить. Битвы в космосе, конечно, бывают, но они никогда не носят глобального характера. Видишь ли, мы с дролами обладаем такими силами, что начни большую войну, то не выживет ни одна из наших рас. По сути, мы в состоянии выжечь все планеты друг друга и еще уничтожить множество других рас. Готовясь к беседе с тобой, я изучил историю вашей планеты и нашел довольно точный термин наших отношений с дролами — «холодная война». Хотя она ведется гораздо интенсивнее, чем было у вас. Так получилось, что мы недалеко от вашей планеты проводили испытание нового истребителя для космических сил. Дролы об этом узнали и направили на вашу планету несколько шпионов, чтобы оттуда проследить за испытаниями. Они надеялись слиться с населением. Но мы об этом узнали и отправили за ними спецотряд…

— Но я-то тут при чем? — Я совершенно не представлял, как мне относиться к этому рассказу. Больше всего он напоминал бред сумасшедшего, но… но что-то мешало мне поверить в то, что я попал к каким-то сумасшедшим. Тем более я помнил свою рану. Я помнил, как умирал.

— А ты еще не понял? Тот милиционер и был из нашего отряда. А те, кого он преследовал, шпионы-дролы. Мальчик, ты совершенно случайно угодил между двумя отрядами, как бы ты сказал, инопланетян. Мне жаль, что так случилось. Правда жаль. И я хочу поблагодарить тебя за то, что ты спас нашему другу жизнь. Он хотел с тобой поговорить, но я пока не позволил ему.

— Что со мной случилось? — Я уже не мог испытывать никаких эмоций. Слишком многое навалилось на меня сразу. — Что там произошло? И что вы делали на Земле?

— Я уже говорил. Они хотели установить на Земле специальное устройство для слежения за нашими учениями. К счастью, нам удалось это предотвратить. А что касается тебя… понимаешь, ты умер.

— Что?!

— Твоя рана была смертельна. Мы не могли тебя спасти. Мы просто не успели бы разобраться в физиологии вашей расы, чтобы оказать квалифицированную помощь. Да мы бы и не успели тебя доставить сюда. К тому же твои соотечественники нам бы помешали.

Я молча сидел в кресле, ничего не замечая вокруг, кроме доктора Вултона, и слушал. Доктор, кажется, уловил мое ошеломление и слегка замялся.

— Не знаю, поймешь ли ты меня… В общем, Старх — это тот самый милиционер, которого ты спас, — пошел на огромное нарушение правил, когда спасал тебя. Видишь ли, недавно была разработана экспериментальная установка записи мозга. Конечно, запись мозга — это не совсем верные слова, но я постарался подобрать самый понятный аналог. Мы уже давно вели эти разработки, но… впрочем, не буду тебя загружать лишними сложностями. Просто мы решили провести испытание этой установки и раздали каждому агенту на Земле по прибору для считывания мозга. На всякий случай. Они должны были носить эти приборы постоянно. В случае их гибели мы получали бы полную запись их мозга и смогли бы оживить их. Что мы, собственно, и проделали с тобой. Для приема сигнала наша лаборатория и летала недалеко от Земли. Когда же ты спас Старха, то он пожалел тебя и отдал свой прибор тебе. Это было очень опасно. Прибор ведь не настраивался под физиологию людей и мог не сработать, или еще хуже. К счастью, все обошлось.

— Что хуже? — Я уже не знал, удивляться мне или в ужасе бежать отсюда.

— Хуже — это сойти с ума. Если бы запись была осуществлена неправильно.

— А что вы делали с записью? Почему я так легко ломаю ваши перила? Они что, из такого мягкого материала?

— Перила обычные. Я бы, например, не смог бы не то что согнуть, даже потрясти чуть-чуть. Все дело в технологии. Понимаешь, Кирилл, когда тело гибнет, то в записи остается память о нем. Мы просто научились создавать такие условия, при которых эта память восстанавливает тело. — Вултон замялся, потом твердо посмотрел на меня. — Мальчик, может, то, что я тебе сейчас скажу, покажется тебе жестоким, но я все же сторонник правды. На самом деле твое тело — это искусственный организм. Да-да, именно организм и именно искусственный. В вашем языке есть слово «андроид»… Это самое близкое по смыслу выражение, но все равно не то. В отличие от андроида ты совершенно свободная личность, обладающая человеческим сознанием.

Услышав подобное, я едва не закричал. Только с трудом удалось удержаться от вопля. Нет!!! Неправда! Я стал внимательно рассматривать свои руки. Кожа, видны кровеносные сосуды. Кожа даже слегка загоревшая. Не может быть правдой то, что говорит этот человек. Вултон, кажется, догадался о моих сомнениях.

— Не ищи отличий. Все органы у тебя в порядке. Просто… просто они искусственно выращенные. Кстати, в этом есть и свои плюсы. Как ты уже успел убедиться, ты стал гораздо сильнее обычного человека. Намного сильнее. К тому же твои органы стали работать на несколько порядков эффективнее прежнего. Ты сможешь выжить в тех условиях, которые очень быстро убьют любого твоего соотечественника. Сможешь легко переносить большие перегрузки. Твои кости гораздо крепче обычных.

— Но я не хочу этого!!! — чуть ли не простонал я.

Вултон вздохнул.

— Кирилл, пойми. У нас идет война. Уже давно идет. Эта технология разрабатывалась для военных. По нашим замыслам, мы должны были создать после гибели наших солдат — солдат еще более могучих. Когда Старх использовал свой прибор, то у нас просто не было времени ничего менять. Нельзя было держать тебя в приборе дольше определенного времени.

— Если вы создавали солдат, то почему вы их делаете такими? — Я взглянул на свое довольно щуплое тело. — Могли бы делать тела мощными. Я не верю вам!!!

— Кирилл, успокойся! Во-первых, вряд ли бы тебе понравилось очнуться в каком-нибудь другом теле. Во-вторых, мы подобного просто не смогли бы сделать. Я ведь недаром говорил про память мозга. Мы не в состоянии менять структуру и внешний вид. Мы можем только улучшить ткани. Сделать их тверже, эффективнее, мощнее. В первые дни мы пытались менять облик. Результат был плачевный. Люди не могли жить в чужом теле. Мозг, душа, мысли — называй как нравится, не узнавали тело и отказывались соединяться с ним. Такой измененный человек умирал в течение двух дней. Именно поэтому мы не могли дать тебе никакого другого тела, кроме твоего собственного. И как мне ни жаль, но ты теперь его пленник.

— Что значит пленник? — Кажется, больше меня уже ничем не удивишь.

— Потому что твое тело всего лишь подделка, Кирилл. Пусть во многом превосходящая твое настоящее тело, но все равно подделка. Это оболочка, сделанная искусственно. Мы не боги и не можем создавать настоящую жизнь. Я хочу сказать, что ты не будешь расти. Это конечный этап. — Видно, выражение моего лица Вултону сильно не понравилось. — Прости, — поспешно сказал он. — Но просто вспомни альтернативу. Либо такая жизнь, либо смерть. Думаю, что в четырнадцать ваших лет умирать очень не хочется. К тому же ты будешь жить гораздо дольше обычного человека. Гораздо дольше. А потом умрешь очень легко. Просто от износа остановится какой-нибудь орган, и ты ничего не почувствуешь даже…

— Это успокаивает, — пробормотал я.

— Если бы дело было только в росте, то мы смогли бы обеспечить рост клеток в твоем организме. Но хочешь ли ты этого? Рост человека — это не просто его рост. Это ведь и внутренние изменения. А мы ведь даже вашу физиологию плохо знаем. Мы не могли экспериментировать.

— Я все равно не верю! Это какая-то дикая шутка!

Вултон молча сидел и смотрел, как я кричу, прыгаю в кресле и пытаюсь ущипнуть себя, чтобы проснуться.

— Я сплю, — обрадовался я. — Я не чувствую боли от щипков!

— У тебя повышен болевой порог, — спокойно пояснил Вултон. — Ты же ведь свои щепки все равно чувствуешь?

— Все равно не верю.

Вултон покачал головой. Потом поднял правую руку к уху, ухватил за него и потянул. Я завороженно наблюдал, как с лица доктора сползает кожа. Причем было похоже, что это не доставляет ему никаких проблем. Вскоре передо мной сидел красный человек. Он был совершенно лыс, к тому же у него не было ушей. Да и нос был значительно меньше, чем у человека. Я покачнулся, норовя упасть в обморок.

— А может, это тоже маска? — слабо спросил я.

Вултон молча показал на стол. Потом прошел к углу комнаты и нажал еле заметную кнопку. Через секунду на стене распахнулись совершенно незаметные створки, где в углублении лежал довольно приличный молоток. Вултон взял его, подошел к столу и со всей силы ударил. Стол задребезжал, прогнулся, и на крышке осталась приличная вмятина.

— Ударь, — попросил он.

В полном отчаянии и вряд ли соображая, что делаю, я вскочил и со всем накопившимся испугом заехал кулаком по крышке стола. Под моим ударом крышка выгнулась дугой. Ножки не выдержали и подломились. Стол превратился в какой-то искореженный объект «Мечта авангардиста». Я же взвыл от боли в кулаке и затряс рукой.

— Да-с, — задумчиво протянул Вултон. — Я не думал, что ты так сильно ударишь. Кирилл, хоть у тебя и повышен болевой порог, а сломать твои кости практически невозможно…

— Невозможно?! — простонал я, баюкая руку.

— Скажем так, если к тебе смогут приложить такую нагрузку, при которой твои кости начнут ломаться, то переломы, поверь, волновать тебя будут меньше всего. Вряд ли тебя вообще что будет волновать. Кстати, рука у тебя скоро должна пройти. Мы ускорили регенерацию тканей за счет специальных микроорганизмов. Тебе только восполнять потери энергии надо — то есть кушать побольше.

— Ну да? — Рука и в самом деле прошла. Но это происшествие убедило меня в реальности всего происходящего. — А я думал, что мне теперь только батарейки менять надо!

Вултон сделал вид, что сарказма не заметил. А может, и правда не заметил, если у этих хоргов с юмором плохо.

— Батарейки не нужны. Ты все-таки не робот. Тебе нужна обычная белковая пища. В принципе твой желудок в состоянии переварить многое. Однако советую есть все-таки то, к чему привык. Не потому, что может быть для тебя опасно, а потому, что привычная пища вкуснее. Но если приспичит, то кушай смело все, что едят гуманоиды галактики. Если пищу ест хоть одна гуманоидная раса, то она тебе подходит. Даже если эта пища шевелится.

Меня едва не вырвало, когда я представил такую пищу. И ведь не поймешь, издевается этот доктор или это манера разговора у него такая. Он же ведь сказал, что сторонник правды. Впрочем, именно это помогло мне отвлечься от всего навалившегося на меня за этот день.

— И что теперь со мной будет?

Доктор Вултон пожал плечами.

— Все от тебя зависит. Ты можешь даже вернуться на Землю. Только ведь, насколько я знаю, там у тебя никого нет. К тому же там ты официально мертв, а твое тело уже закопали. Но предварительно ты должен будешь пройти кое-какие процедуры. Технология все-таки экспериментальная, да еще на землян никогда не готовившаяся. Да и тебе будет полезно узнать все возможности своего организма.

— Значит, я совершенно свободен?

Вултон кивнул.

— Совершенно. Но только после того, как я посчитаю, что ты уже здоров. Я все-таки твой лечащий врач. А сейчас тебе, пожалуй, лучше отдохнуть. Я провожу тебя в твою комнату. Обещаю, что сегодня тебя больше никто не побеспокоит.

Я молча кивнул. Это действительно была хорошая идея. Побыть одному мне здорово бы помогло.

Вултон отвел меня в комнату и пожелал спокойной ночи. Я плюхнулся на кровать, даже не обратив внимания на то, что комната сделана под комнату Земли — мебель, ковер, люстра и прочее.

Некоторое время я обдумывал ситуацию. Как мне ни не хотелось, но все же, очевидно, придется признать реальность всего происходящего. Ну надо же, я у инопланетян! И они спасли мне жизнь! Я поднес руку к глазам. Повертел кистью. Ничего особенного. Рука как рука. И никакой искусственности я не ощущаю. Я прислушался к себе. Тоже вроде бы ничего необычного. Я встал с кровати и подошел к письменному столу. Если уж они так старательно создавали комнату, значит, и стол не должен быть пустым.

— Ага. — Обрадованный, что моя догадка подтвердилась, я достал из ящика стола несколько листов бумаги и ножницы. Бумагу я отложил в сторону, а вот ножницы раскрыл и поудобнее взял их в левую руку. — Значит, болевой порог повышен? — Я положил правую ладонь на стол. Прицелился и ударил ножницами. Не выдержал и зажмурился от страха. Боль пронзила руку, но тут же она смягчилась. Мне просто показалось, что кто-то слегка покалывает меня в ладонь булавками. Я осторожно открыл глаза. Ножницы пробили ладонь и вонзились в стол. Черт, я совсем забыл про свою новую силу. Надо же, как припечатал. Подобного мне совсем не хотелось. Испугавшись, я поспешно выдернул ножницы. Опять резкая боль — и все стихло. Я же затряс рукой, торопливо ища, где можно промыть руку. Но этого не понадобилось. К моему удивлению, уже через две минуты кровь течь перестала. Через десять я ошарашенно разглядывал легкий рубец на ладони.

— Вот, значит, что тут называется ускоренной регенерацией!

Я посмотрел на окровавленные ножницы, залитый кровью стол и вздохнул — все это рассеивало последние сомнения в том, что все происходит в реальности. Но сюрпризы на этом не закончились. Неожиданно распахнулись дверцы шкафа, и оттуда вылетел небольшой бочонок. Этот «бочонок» немедленно подлетел к столу. Из него выскочил какой-то шланг и быстро задвигался по столу. Вскоре стол был чисто вымыт. Исчезла кровь с пола. Ножницы тоже были вымыты и вернулись в ящик. Я проводил «бочонок» взглядом. Только когда за ним закрылась дверца шкафа, я смог вернуть челюсть на место.

— Пылесос, чтоб его, — ошарашенно пробормотал я.

Этот пылесос помог мне и в другом. Увидев его, я удивился. Удивился сильно и искренне. А раз удивился, то, значит, я способен чувствовать. Значит, я остался человеком, пусть и в искусственном биологическом теле. Нет, до этого я тоже был удивлен. Да и кто бы не удивился, услышь он то, что говорил мне Вултон. Однако в тот момент все мои чувства тоже начали казаться мне искусственными. Этот же летающий «бочонок» убедил меня в том, что мои чувства все же настоящие.

Решив, что на сегодня впечатлений достаточно, я разделся и улегся в кровать. Правда, я не верил, что мне удастся после всего случившегося заснуть, однако я погрузился в сон сразу, как только голова коснулась подушки.

На следующее утро меня разбудило вежливое постукивание в дверь.

— Войдите, — разрешил я, прежде чем сообразил, что к чему.

Дверь распахнулась и вошел тот самый милиционер, которому я спас жизнь. Он даже в той же форме, похоже, был.

— Привет, — тут же заговорил «милиционер». — Я слышал, что именно стуком у вас на планете оповещают о том, что кто-то хочет зайти в гости. Правда, я думаю, что лучше было бы разработать какую-нибудь более совершенную систему. Это ведь возможно даже с помощью вашей технологии.

Я против воли улыбнулся.

— Здравствуйте.

— Здравствуй-здравствуй, — отмахнулся вошедший. — Меня зовут Старх, думаю, что доктор Вултон меня уже представил. А тебя, я знаю, зовут Кирилл. Парень, я отныне твой должник по гроб жизни. Приказывай, о повелитель.

Я вмиг погрустнел, вспомнив события последнего времени.

— Но ведь на самом деле я вас не спас. У вас был этот аппарат… считыватель.

Старх серьезно взглянул на меня. Присел на краешек кровати и задумчиво оглядел меня с ног до головы.

— Парень, ты человек серьезный, мне доктор показывал результаты твоих тестов. Поэтому — давай поговорим серьезно. Если подходить к проблеме формально, то да, ты меня не спас. Этот считыватель переправил бы сигнал сюда, и здесь бы меня оживили. Но… Ты ведь уже испытал все это! Уже знаешь, что это такое. Скажи, неужели бы ты добровольно выбрал бы эту псевдожизнь? Парень, если бы у меня была возможность спасти тебя как-нибудь по-другому, то я никогда не стал бы прибегать к этому чертову считывателю. А ты видел результаты неудачных экспериментов? А я видел. Нет, Кирилл, я искренне благодарен тебе. Поверь.

Я закрыл глаза. Что ж, вот я и узнал, что думает обо всей этой технологии тот, кто знает о ней не понаслышке.

— Ладно, парень, хватит грустить. У нас с тобой есть три часа, и я намерен использовать их по полной программе. Вставай и одевайся.

Я удивленно посмотрел на Старха и кивнул. Ни о чем переспрашивать я не стал. Зачем? Вскоре и так все станет ясно. Я быстро встал и натянул свой комбинезон. Старх одобрительно кивнул.

— Отлично. Вперед. Да, совсем забыл. Мне тоже надо переодеться. Я ведь специально надел эту дурацкую одежду, чтобы не травмировать тебя чем-то неожиданным. Доктор сказал, что тебе вредно волноваться.

Я хихикнул. Интересно, чем меня мог травмировать Старх после вчерашнего?

— И не хихикай, — вдруг почему-то обиделся Старх. — Я тут для него стараюсь, а он не ценит.

Я смущенно опустил глаза. Старх довольно кивнул и мигом сорвал с себя всю форму. Под ней оказался такой же комбинезон, как и у меня, только другого цвета.

— Ну вот, теперь мы готовы.

— Гм, — кашлянул я. — Старх, а вам обязательно ходить в маске?

Старх замер у двери, а потом медленно повернулся ко мне.

— Знаешь, — медленно заговорил он. — Наверное, нет. Мы же не одни на станции, и ты многих встретишь. Но я думал, что так будет удобнее для тебя.

— Удобнее, — согласился я. — Но мне бы хотелось привыкнуть к вашему внешнему виду. Он несколько необычен для меня.

— А уж знал бы ты, как твой вид необычен для меня. Но ты, пожалуй, прав. — Старх быстро сорвал со своего лица маску. — Вот так вот. Так лучше?

Я нервно сглотнул и кивнул. Заговорить я не решился, потому что боялся, что у меня задрожит голос.

— Тогда вперед.

Старх ухватил меня за руку и чуть ли не силком вытащил в коридор. На этот раз коридоры были не пусты. Нам то и дело попадались различные люди в самых разнообразных нарядах. Но вот таких комбинезонов, как на нас со Стархом, мне не встречалось. При этом все попадавшиеся по пути люди кланялись нам. Я кивал в ответ, а вот Старх никого не удостоил даже взгляда. Я никак не мог понять подобного отношения к встречным Старха, но решил пока воздержаться от вопросов. Все-таки этот мир был для меня совершенно незнаком.

Старх затащил меня в лифт, и тот ухнул вниз. Старх сглотнул.

— Идиотские лифты, — пробормотал он. — Сколько раз я уже говорил, чтобы в них снизили скорость.

Не знаю, мне не показалось, что он так уж быстро едет.

Лифт наконец остановился, и Старх с видимым облегчением вышел из него.

— Мы сейчас в техническом отсеке. Хочешь посмотреть все эти механизмы? Кто еще с твоей планеты может похвастаться, что видел настоящий звездолет.

— Да, — обрадовался я. — Но… я ведь не понимаю тут ничего.

— Я тоже, — жизнерадостно отозвался Старх. — Найдем тех, кто понимает. Да вон, идет техник. Эй, нам нужна экскурсия.

Техник замер. Потом нерешительно подошел к нам.

— Слушаюсь, Старх-сафан.

— Сафан?! — недоуменно посмотрел я на Старха. Так же недоуменно уставился на меня техник.

— Потом объясню, — прошептал Старх. — Не стоит шокировать техника.

— Но ведь он явно занят, — также шепотом заметил я. — Он же ведь спешил. Мы не отвлечем его от дел?

— Нет, — сердито отрезал Старх. — Не отвлечем.

На этот раз его сердитость была не наигранной. Я это вмиг уловил. Чем-то мои расспросы ему не нравились.

Техник слегка поклонился, а потом зашагал по коридору. Мы со Стархом последовали за ним. Экскурсия была довольно интересна. Этот техник умел рассказывать. Я же не успевал задавать вопросы. Мне было интересно абсолютно все. Для чего служит этот механизм. Для чего этот. Зачем здесь эта центрифуга и тому подобное.

— Спасибо большое, — поблагодарил я техника, когда экскурсия подошла к концу. Тот поклонился мне и поспешил уйти.

Старх некоторое время постоял, провожая его взглядом. Потом повернулся ко мне:

— Вот что, парень. Видно, мне придется сначала тебе кое-что объяснить прежде, чем мы продолжим. Ты напрасно благодарил техника. Он просто не понял этого. Благодарить его за то, что он оказал нам услугу, все равно что благодарить собственные легкие за то, что они дышат.

— Но…

— Не перебивай. Я объясню. С твоей точки зрения, тебе это кажется несправедливым. Но просто вспомни, что мы принадлежим к разным расам. Не подходи к нам со своими стандартами. — Старх задумался. Задумался сильно. Наконец лицо его просветлело. — Вот. Хороший пример. Земные муравьи. Знаешь, как они организованы?

Я кивнул.

— Что-то слышал. Ты хочешь сказать, что у вас, как у муравьев?

Старх рассмеялся.

— Нет-нет. Мы гораздо больше индивидуалисты, чем муравьи. И размножаемся, как ваши млекопитающие. Я имел в виду только структуру. У нас есть сафаны — воины и управленцы. Это высшая каста. Чуть ниже нас, совсем чуть — жрецы-ученые. Ниже инженеры. Потом техники. В самом низу рабочие — это неквалифицированный персонал. Внутри каст тоже существует своя иерархия. Но это пока не важно.

— То есть ваше общество кастовое?

— Верно. Но не осуждай. Наше общество другого не знало. Наши предки развились из очень коллективного сообщества. Они были более индивидуальны, чем ваши муравьи, но по структуре общества были близки к ним.

— А кто определяет, кто к какой касте будет принадлежать?

— Никто. Это определяется склонностью хоргов. До восьми наших лет вообще непонятно, к какой касте будет принадлежать ребенок. Потом, в зависимости от его интересов, у него появляются характерные признаки. Не буду их описывать, все равно тебе это будет непонятно. Но и это не точно. До двенадцати лет эти признаки еще могут измениться. А потом развитие мозга прекращается, и эти признаки становятся стабильными. Тогда-то жрецы и определяют окончательно, к какой касте будет принадлежать тот или иной хорг.

— А не бывает так, что и после двенадцати у человека менялись интересы?

— Бывает. Но тут уже ничего не поделаешь. Физиологические признаки уже определены. Менять касту нельзя. Многие пытались найти генетический способ изменения касты, но это ни к чему хорошему не привело. Понимаешь, это ведь не просто печать в паспорте, как у вас на Земле. Эти признаки показывают действительную склонность. Например, хорг расы сафан обладает самостоятельностью мышления, которая требуется для руководителя и воина. Он сильнее и выносливее остальных. Хорг касты жрецов умнее, обладает аналитическим складом ума. Он физиологически приспособлен стать ученым. Техник проявляет повышенный интерес к технике. Умеет и любит с ней работать. Рабочие обладают громадной силой при слабом интеллекте. Вот, собственно, и все наше общество.

— А внутри каст?

— Так ведь профессий много. При появлении новой профессии жрецы определяют, какой касте ее отдать. Так что у каждой касты есть свои профессии. И внутри каст они имеют разную ценность. Например, сафаны могут быть воинами, десантниками, охранниками, руководителями проектов, исследователями космоса, губернаторами планетарных систем. Да и наш правитель из сафанов — иначе и быть не может. Претендовать на руководящие посты могут только сафаны. Среди жрецов тоже бывает деление. Кто-то занимается оборудованием в лаборатории, а кто-то является ведущим специалистом. Рост внутри каст ограничен только твоими талантами. Точно так же и среди техников и рабочих.

— И рабочий не сможет стать техником, а жрец — сафаном?

— Нет. Ладно, заговорились мы тут. Пошли быстрее. Я тебе хочу еще кое-что показать.

— Подожди минуту, Старх. А почему техник мне тоже кланялся?

Старх недоуменно посмотрел на меня.

— А ты еще не понял? — Он дотронулся до моего комбинезона. — Ты тоже сафан. По крайней мере тебя решено было отнести именно к этой касте. Видишь ли, у вас, землян, все так сложно. Каждый из вас обладает особенностями всех наших каст. В разной мере, но у вас рабочие могут быть умнее ваших руководителей, а техник может сражаться как настоящий воин. Руководители же могут проявлять все качества рабочих. С вами сложно разобраться. Поэтому было решено временно причислить тебя к касте сафан. А там видно будет. Возможно, тебе совсем не захочется оставаться с нами, и ты решишь вернуться домой.

— Домой?

А есть ли у меня дом? Именно на этот вопрос я и не мог ответить. Куда мне возвращаться? На Земле, после смерти родителей в автокатастрофе, у меня не осталось никакой родни. Пожалуй, единственный человек, который не был мне безразличен, так это Виктор Семенович.

— Именно. Только тебе придется все-таки пройти некоторые процедуры. — Старх не заметил моей задумчивости. — Кстати, в твоей вынужденной задержке есть и хорошая сторона — ты увидишь галактику.

— Галактику? Каким образом? Разве мы не у Земли?

— Тебе разве не сказали? — удивился Старх. — Мы еще вчера ушли от Земли.

— Ушли?!

— Конечно. Мы же не совсем на звездолете. Это летающая лаборатория. Наша работа закончилась, и мы отправились в место своей постоянной дислокации. Гонять эту лабораторию слишком дорого. А… — дошло тут до Старха. — Ты сомневаешься по поводу твоего возвращения. Не переживай. Извини, парень, но ради тебя никто не станет держать эту дорогую штуку вдали от нашей территории на краю галактики. Только скажи — и тебя вернут на любом разведчике. Без удобств, конечно, но быстро. А лабораторию использовать в качестве транспорта — это чересчур. У нее своя работа впереди. Ведь эксперименты еще не закончены.

— И прерывать их ради меня не будут, — кивнул я.

— Верно. Но не переживай, вниманием ты обделен не будешь. Ведь такой случай! Ты один из немногих, кто сумел пройти через этот считыватель. Но не стоит о делах. Пойдем, я тебе лучше наблюдательный отсек покажу, а потом мы спустимся в отдел развлечений — ты ведь наверняка не играл в голографическом симуляторе.

План мне понравился. И не скажу, что я последовал за Стархом против воли. Если уж мне выпало побыть на корабле пришельцев, то стоит развлечься по полной программе.