Я старательно конспектировал лекцию Мушкетера, хотя, казалось бы, с моей абсолютной памятью ничего записывать не стоит. Однако Мушкетер настоял на своем. Впрочем, не скажу, что я сильно сопротивлялся. Абсолютная память или нет, но записи действительно помогают лучше понять материал.

— А фьючерсные контракты? — поинтересовался я, отрываясь от записи.

— Это совсем не то! Ты чем слушаешь? Я тебе уже какой раз говорю об этом!

И чем только не займешься со скуки. Мы уже около полугода мотались по космосу, не приближаясь ни к одной планете с того момента, как генерал Дрого покинул «Мечту». И тогда мы почти что спасли жизнь Укорту, заявившись как раз в тот момент, когда бравые соратники нашего незабвенного борца с угнетением требовали от Укорта либо генерала, либо возврата денег. Никогда не думал, что кто-то может испытать такую радость, какую испытал Укорт при виде нас. А уж генерал как обрадовался своим соратникам… Короче, оставшиеся средства Укорт уплатил мне в тот же миг и без всяких разговоров. Я всегда знал, что главное — выбрать нужный момент, а дальше клиент сам согласится с вами. Расстались мы добрыми друзьями. Тем не менее от всех этих друзей я предпочел свалить как можно быстрее и на время исчезнуть из поля зрения вообще всех. Вот и болтались мы теперь по космосу на расстоянии десятков светолет от ближайшей планеты.

К моему удивлению, Мушкетер и Тигар довольно крепко сдружились, и я их часто видел играющими во что-то в тренажерном зале. При этом Мушкетер представал перед ним не в своем обычном облике а-ля д’Артаньян, а в облике ровесника Тигара. Причем ровесника именно расы дролов. Но со временем, как я заметил, Мушкетеру становились эти занятия скучны. «Рос» он действительно с поразительной скоростью. Спустя полгода после всех событий я уже квалифицировал его «возраст» четырнадцатью годами. Если и дальше так пойдет, то очень скоро меня догонит. А вот что будет дальше… тут уже не мог сказать никто. Будет ли его психологический возраст прогрессировать и дальше с такой же скоростью или будет уменьшаться? Я лично считал, что прогресс будет уменьшаться. Это уже наблюдалось. Но точно никто сказать не мог. Обычно все эксперименты с биокомпами заканчивались спустя год, максимум — два. Потом они признавались непригодными к использованию. Мушкетер был у меня почти два года.

— Но меня все же интересует, почему ты вкладывал средства именно в те компании, а не иные? — пытался понять я.

Мушкетер изобразил тяжелый вздох и снова принялся за объяснения. Его вздох меня ничуть не обманул. Мушкетеру на самом деле очень нравилось выступать в роли лектора, обучая меня премудростям экономической науки. Конечно, кое-какие знания я получил у хоргов, но Мушкетер во всех этих хитросплетениях разбирался гораздо лучше меня. И порой он открывал мне такие тонкости, о которых не подозревали и хорги. А началось все с банальной скуки… скуки и желания Мушкетера «поиграть» с деньгами.

Не зная, чем занять себя, я от нечего делать стал наблюдать за «игрой». В течение двух месяцев я с некоторой оторопью смотрел, с какой скоростью растет мой счет в результате подобных «игр», а потом потребовал от Мушкетера прекратить мухлевать. Иначе, по моему глубокому мнению, заработать столько было просто невозможно. В ответ я получил обиженные крики и подробную раскладку всех сделок, по которой выходило, что все вполне честно и законно. Тогда-то я и попросил научить меня разбираться во всем этом. Мушкетер за это предложение ухватился с радостью. Вот и получилось, что когда одна сущность Мушкетера занималась с Тигаром, то другая читала мне лекции. Поддержание беседы сразу с двумя людьми для Мушкетера не было проблемой. Он и с большим количеством людей мог разговаривать одновременно и на совершенно разные темы.

Была, правда, еще одна его сущность, которая пыталась успокоить Фильхифа, но существовала она эпизодически и очень короткое время. Как правило, до того момента, когда выведенный из себя успокаивающими речами Фильхиф не посылал Мушкетера подальше. А это случалось довольно быстро. Кроамец все ожидал связи с теми людьми, что завербовали его на Бельгейзе. Перед прорывом предела мы с ним подробно обсудили, что ему следует говорить. Но тут вышел облом. На связь никто не вышел, и Фильхиф с тех пор был на взводе. Ясно было, что в таком состоянии его лучше не трогать. Только Мушкетер этого не понимал и все пытался провести какой-то психотерапевтический сеанс. Судя по моим наблюдениям, все подобные попытки заканчивались совершенно одинаково. Фильхиф же все время считал, что нам стоит вернуться на какую-нибудь планету, где с ним могут встретиться. И постоянно приставал ко мне с этой просьбой. Напрасно я убеждал его, что в таких делах, наоборот, стоит проявить большую выдержку. Да и подозрительно будет, если мы на «Мечте» начнем гоняться за его таинственными незнакомцами. А вот у гуэлов нервы, по-моему, отсутствовали напрочь. Они даже от скуки, похоже, не страдали. Либо что-то читали, либо занимались в тренажерном зале в тот момент, когда там не было Мушкетера и Тигара. В общем, все были заняты.

Тут, прерывая наши занятия, в комнату вошел Ворск. Поскольку все прекрасно знали, что во время наших с Мушкетером уроков меня лучше не беспокоить, то появление здесь гуэла можно было объяснить только каким-нибудь чрезвычайным событием. Я с некоторой тревогой посмотрел на него.

— Последние новости слышал? — поинтересовался Ворск, старательно игнорируя Мушкетера.

— Нет. А что там случилось? — Я озадаченно посмотрел на Ворска. — Что-то важное?

— Ну, как сказать? Случилось то, что ты, по всей видимости, не мог не ждать.

— А что именно? — В комнату заглянул Тигар, услышавший последние слова.

— Я могу включить повтор последних новостей. — Не дожидаясь наших просьб, Мушкетер материализовал перед нами голографический экран и пустил по нему последние известия.

— Пришло сообщение с одной из планет содружества дролов, — заговорил голос за кадром на фоне разрушенного взрывом здания. — На планете Корузие был совершен террористический акт, ответственность за который взяла на себя армия освобождения. Об этой армии ничего не было слышно в течение последних пятнадцати лет, когда было разгромлено восстание генерала Дрого. Казалось, что правительство навело порядок на своих планетах. Но последнее событие показывает, что это далеко не так. Более того, как нам стало известно, руководил этим актом лично генерал. Если эти сведения подтвердятся, то, значит, ему каким-то образом удалось выбраться с планеты Эстреда, куда он вынужден был бежать, скрываясь от преследователей. Правительство Дролы опровергает сообщения о том, что генералу удалось выбраться. Они называют этот взрыв актом отчаяния гибнущей мятежной организации, созданной генералом. Мы будем держать вас в курсе всех событий на канале галактических новостей. Специальный репортаж Ухорода Талька.

Картинка мигнула и погасла. Исчез и экран.

— Взрыв явно от ХР-12, — первым заговорил Ворск после воцарившегося молчания. — Только после нее остается характерный зеленоватый налет. Если присмотреться, его можно разглядеть на картинке. — Ворск сообразил, что его комментарии взрывчатки сейчас явно не к месту, и замолчал.

— Это ведь Дрого? — скорее констатировал факт, чем спросил Тигар. Он вдруг развернулся ко мне: — Кир, ты знал, что генерал займется здесь убийствами, когда вытаскивал его с Эстреды? Ты говорил, что вам заплатили за это? Так во сколько ты оценил жизни тех людей, что сейчас погибли? Во сколько?!

— Выйдите все! — велел я, не поворачивая головы к собеседникам.

Тигар что-то возмущенно заговорил, но я не слушал. Только по звуку плавно закрывшийся двери я понял, что все ушли. Хотя нет…

— Ты тоже, — повернулся я к Мушкетеру.

Тот уже научился понимать, когда бывает лишним, и без слов растаял в воздухе.

Оставшись один, я долго сидел молча, уставившись в одну точку. Никогда мне не было так паршиво, как сейчас. Ведь при взрыве погибли совершенно случайные люди. Они не сделали мне ничего плохого. Даже не знали о моем существовании, но каждый из них мог с полным основанием утверждать, что погиб из-за меня. Вся вина их была в том, что они принадлежали не к той расе. Но если все так, то, значит, мне и Тигара надо убить? Он ведь тоже принадлежит не к той расе? Что же останавливаться на полдороге? Делать — так хорошо!

Я сжал кулаки и с силой опустил их на подлокотники кресла, совсем забыв о своей силе. Подлокотники с отчетливым хрустом сломались, а я едва не упал. Выругавшись сквозь зубы, я встал и быстро прошелся по небольшой комнате, проклиная про себя тесноту жилых помещений на яхте.

Я ведь знал, что так получится! Прекрасно знал. Именно поэтому и согласился помочь Укорту. Поэтому, а вовсе не из-за денег. Да и деньги мне нужны были только для одной цели. Только для одной…

— Спокойнее, парень, — обратился я сам к себе. — Похоже, ты становишься неврастеником. Не рановато ли?

Впрочем, тут от возраста мало что зависит, насколько я знал.

Около часа я просидел, вообще ни о чем не думая. Потом все же решился выйти из комнаты, и первым, кого я увидел, был Тигар. Он дожидался меня в коридоре, прислонившись к стене. При виде меня он оттолкнулся от стены и решительно направился ко мне.

— Ну? — поинтересовался он. — Придумал объяснения?

Я некоторое время молча разглядывал мальчишку.

— Нет. И не собираюсь. Я сделал так, как хотел, и оправдываться считаю излишним. А если бы мы не увезли Дрого с Эстреды, то он то же самое делал бы там. И так же гибли бы люди.

— Его можно было убить!

— За убийство мне не платили. — Я резко развернулся и направился к себе в комнату, больше не слушая Тигара. Тот что-то кричал мне вслед, но я не слышал. Никогда еще я не чувствовал себя так паршиво. Но тут меня перехватил Фильхиф.

— Что ты собираешься делать дальше? — сразу спросил он.

— Да что вы ко мне все пристали?!! — не выдержал я.

Однако если я рассчитывал вызвать жалость Фильхифа, то просчитался. Он довольно бесцеремонно ухватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.

— Еще? — холодно поинтересовался он. — Если в голове прояснилось, то слушай меня. Мне нет дела до твоей глупой мести. На кону стоит существование моей расы. Ты это понимаешь? Но так получилось, что ты каким-то образом связан с существованием моей расы. Поэтому, даже если мне придется прочищать тебе мозги силой, я это сделаю. И плевать на твою силу. И ты сам все это затеял. Ты! Никто тебя не толкал! Короче, — Фильхиф замялся, сообразив, что начал уже повторяться, — бери себя в руки и прекращай себя жалеть. Твой страдающий вид вызывает не жалость, а… не буду говорить что.

— Ты ничего не понимаешь…

— Понимаю! Поверь, понимаю. Если я и молчу или болтаю разные глупости, то это вовсе не значит, что я ничего не понимаю и разучился думать. И прежде всего я понимаю, что ты сам выбрал свою дорогу. Так что либо прекращай лицемерить, либо бросай все и уматывай куда подальше. На этой яхте ты далеко сможешь уйти.

Первый раз я видел Фильхифа таким разгневанным и… да, пожалуй, величественным — это именно то слово. Передо мной стоял правитель одной из рас космоса, повелевавший миллиардами. За время нашего знакомства я как-то привык относиться к нему покровительственно, жалея его из-за постигшей беды. Привык воспринимать его скорее как шапочного приятеля, которому однажды помог из жалости. Привык выслушивать его брюзжание. Нет, я знал, что он вовсе не глупый человек, и слушал его советы… Но сейчас… сейчас я неожиданно оказался лицом к лицу с человеком стальной воли, знающим, чего он хочет. Никакого следа былой вялости и апатии. Никакого брюзжания.

— Что ты предлагаешь?

Фильхиф отпустил меня и некоторое время разглядывал.

— Вопрос неверен, — четко отозвался он. — Прежде всего, что ты хочешь?

Я опустил голову.

— Я не знаю, Фильхиф. Я запутался. Я уже ничего не знаю! Я хотел отомстить. Погибли мои друзья, которые однажды помогли мне. Я мечтал покарать…

Я замолчал, но Фильхиф мне помогать не собирался. Он просто стоял и слушал. И его взгляд требовал продолжать. Я вздохнул.

— Да! Именно покарать! Хотел, чтобы они страдали так же, как страдал я! А сейчас… Фильхиф, я ведь познакомился с дролами. И они оказались ничуть не хуже, чем хорги! А Тигар? Мне что, теперь убить и его? Только потому, что его соотечественники совершили то нападение?

Я еще много чего говорил. В большинстве случаев я и сам не понимал половины сказанного мной. Я просто изливал душу. Было что-то ребяческое в желании излить душу этому сильному человеку. Спрятаться за него. Я уже три года болтаюсь по не самым гостеприимным местам галактики. Три года я вынужден был притворяться взрослым. И очень много времени мне приходилось учиться отвечать не только за себя, но и за других. Постепенно я привык к этому. Привык во всем полагаться на себя. И вот теперь оказалось, что все же не совсем. Может, тут сыграло роль то, что я очень рано вынужден был повзрослеть, но подсознательно мечтал о потерянном детстве. О человеке, перед которым можно быть самим собой.

Фильхиф выслушал меня терпеливо. Только заставил все же войти в комнату и вошел следом сам. Закрыл дверь. И все время моего словоизлияния простоял около косяка, скрестив руки.

— Ну и запутался же ты, парень, — в конце концов заметил он, когда я замолчал. — Прежде всего давай разберемся со всем тем, что с тобой произошло. — Фильхиф поднял руку, предупреждая мои слова. — Да, я все помню. Ты мне уже рассказывал. Я все помню. Но в тот момент, прости уж меня, мне было совсем не до тебя. — Фильхиф помрачнел. Похоже было, что свое прошлое поведение он совсем не одобрял.

— Ладно, — кроамец махнул рукой, — прошлое пусть остается в прошлом, а нам стоит подумать о настоящем. И первое, что я хочу тебе сказать. Те мои знакомые незнакомцы, что так неуклюже пытались меня завербовать, интересуются именно твоей деятельностью на ниве мщения. В этом я почти уверен. Не спорь, — опять предупредил он мои возражения. — Поверь моему опыту — это так. Все остальное просто не укладывается в логику. А логика здесь быть должна. Сомнения же у меня остаются только потому, что я никак не могу понять, кому это все может быть выгодно. И зачем все это. Ради чего все это затеяно.

— Но что тут может быть затеяно? — недоуменно спросил я.

— Да, конечно же, игра с тобой в это глупое мщение.

— Что вы хотите этим сказать? — ошарашенно воскликнул я. — Никто со мной не играет.

На губах Фильхифа заиграла ехидная улыбка.

— Парень, советую вспомнить свою жизнь после гибели твоих друзей. Не слишком ли легко у тебя все получалось?

— Легко что? — зарычал я.

— Что? Ладно, давай по пунктам. Ты бежишь с корабля. Потом кое-как устраиваешь свою жизнь. Тут все логично и все объяснимо. Да и не имело смысла вмешиваться тогда. И вот ты начинаешь покупать оружие. Потом строишь яхту. И тут на тебя прямо-таки падает град везения. Э… это идиома моей родины, но ты понял. В общем, везет тебе по-крупному. Смотри сам: ты только заикаешься о яхте, как для тебя находятся замечательные конструктора. Об этом я сужу по мастерству исполнения яхты. И это на границе! Вооружение? Пожалуйста. Тут же находится какой-то разорившийся торговец, который хочет продать тебе по дешевке именно то, что тебе надо. Проблемы с размером яхты и силой оружия? Вот тебе гениальный полусумасшедший старик. Установить вооружение на яхте? Пожалуйста. Никто и ухом не повел, когда ты потребовал вооружить свою яхту не хуже крейсера, да еще непонятным оружием.

— Но граница…

— Не преувеличивай возможности пограничья. Поверь мне, именно подобные места хаоса привлекают всегда повышенное внимание самых разных спецслужб, агентов различных корпораций и прочих деятелей такого рода. А тобой не заинтересовался никто и ни разу! Уже одно это заставило меня усомниться в правдивости твоего рассказа.

— То есть, по-вашему, я лгу?!

— Эх, молодость! Если бы я так думал, то так бы и сказал. Я достаточно времени провел с тобой, чтобы понять, что ты не врешь. А если не врешь ты, то, значит, кто-то водит тебя за нос. И водит по-крупному. Но окончательно меня убедили в этом именно те двое горе-вербовщиков. И теперь я вовсе уже не так уверен в их честности. Поэтому и решил поговорить с тобой. Просто я не хочу упускать ни одного шанса.

Я молчал. Долго. Фильхиф тоже. Он просто стоял и наблюдал за мной. И под его пронзительным взглядом мне становилось не по себе.

— Если вы пришли к такому выводу давно, то почему молчали? — наконец спросил я.

— А что бы это изменило? Да и меня это не слишком занимало. К тому же тебе рано было трепыхаться. Ты все равно ничего не смог бы сделать.

— А сейчас? Что я могу сделать сейчас?

— Сейчас ты прежде всего можешь взять себя в руки и прекратить жалеть себя. Ложись поспи. Утром мы продолжим разговор. Но только утром, когда ты отдохнешь. А теперь спать.

Это предложение имело смысл. Я ощущал это всеми фибрами души… если эти фибры еще у меня оставались.

Я проводил Фильхифа, а сам завалился на кровать не раздеваясь.

«А все-таки Фильхиф оказался для меня сюрпризом», — подумалось мне перед сном. А через минуту я уже крепко спал.

На следующее утро, едва я вышел из своей каюты, как увидел Тигара.

— Ты уже здесь? — чуть ли не простонал я.

Тигар отвел глаза.

— Я хочу извиниться, — пробормотал он. — Я разговаривал с Ворском, и он мне все рассказал о тебе. Все-все. Я понимаю, почему ты хотел вытащить генерала… ты так и не простил тех, из-за кого погибли твои друзья-хорги. Я не понимаю, почему наши расы воюют… — Тигар не закончил фразы и вдруг всхлипнул. Потом спрятал лицо в ладонях и убежал. Я же остался стоять, растерянно глядя вслед мальчишке, гадая, что могло на него найти.

Едва я вошел в общий зал, как обнаружил, что здесь уже собрались все, кроме Тигара. Во главе стола сидел Фильхиф, а Ворск и Логр смотрели на него с некоторой оторопью. Похоже, стремительное преображение кроамца из жалкого человечка в господина явилось для них таким же сюрпризом, как и для меня.

При виде меня Фильхиф слегка привстал и кивком показал на кресло рядом с собой. Ладно еще не в конце стола. И оказался бы я нежеланным гостем в собственном доме. Впрочем, сомневаюсь, что я начал бы спорить по этому поводу. Сел бы там, где указали, и не вякнул бы.

— Тигар не заходил? — спросил я, усаживаясь рядом с Фильхифом.

— Один раз, — отозвался Ворск. — Увидел, что тебя нет, и вышел. Сказал, что подождет тебя в коридоре. Больше не заходил.

— Понятно, — кивнул я. Значит, к себе убежал. Я покосился на Фильхифа. — А что, собственно, мы тут собрались?

— А собрались мы затем, — отозвался Фильхиф, — чтобы решить, что нам делать дальше. Мне кажется, пора уже разобраться со всеми недомолвками и тайнами. Но здесь, кажется, не хватает еще одного члена нашего коллектива.

Предложение Фильхифа разобраться во всех недомолвках меня заинтересовало. Тем более я так и не понял, чего он хочет.

— Мне кажется, что Тигар у себя в комнате, — сообщил я Фильхифу. — Он вообще сегодня какой-то странный. Встретил меня, сказал, что Ворск ему все рассказал, извинился, а потом заплакал и убежал. Я так и не понял, что с ним.

Фильхиф как-то странно посмотрел на меня.

— То, что Тигара нет, я вижу, — заговорил он. — Но я имел в виду не его. Мальчик, конечно, член нашей группы, но он всего лишь мальчишка, и вряд ли он может быть полезным для нас сейчас. Я же говорил о Мушкетере.

Я ошарашенно уставился на Фильхифа. Чтобы кроамец сам предложил позвать Мушкетера? Позвать, хотя до этого шарахался от него как черт от ладана. Да, что-то страшное творится в подлунном мире. Впрочем, луны тут нет, и мир, следовательно, не подлунный. Тут я сообразил, что в своих размышлениях несколько отвлекся от темы.

— Вообще-то Мушкетер всегда здесь, — несмело заметил я. — Он все слышит.

— Было бы лучше, если бы он все же присутствовал лично. Мне было бы спокойнее, — после небольшого колебания добавил Фильхиф.

Мушкетер словно ждал этого приглашения и тут же материализовался в комнате, повиснув над столом.

— Э-э… — Фильхиф покосился на висящее в воздухе голографическое изображение Мушкетера. — Мушкетер, не будете ли вы столь любезны присесть в кресло? Для вас это сделать нетрудно, а нам как-то спокойнее.

Мушкетер, похоже, произошедшей переменой в Фильхифе был озадачен не меньше нас всех и поэтому просьбу выполнил без споров и комментариев, от которых не удержался бы раньше.

— Вчера, — заговорил Фильхиф, — я уже рассказал кое-какие свои мысли на происходящие события. Теперь хочу повторить их вам всем, а потом выслушать ваше мнение. Поэтому прошу набраться терпения и выслушать меня, не перебивая. Вопросы и замечания отложим на потом, когда я закончу. Хорошо?

Эта просьба прозвучала скорее как приказ. Мы все переглянулись.

— Насколько я понял, вы пришли к каким-то выводам, которые вам не слишком понравились, и теперь вы хотите, чтобы мы опровергли или подтвердили их? — поинтересовался Ворск.

— Верно. Но выводы эти касаются в основном меня и Кира.

— Мы приносили присягу служить ему душой и телом! — резко ответил Логр. Ворск успокаивающе положил ему руку на плечо.

— Кир мой единственный друг, и все, что касается его, касается и меня, — отозвался Мушкетер.

Фильхиф посмотрел на него с некоторым удивлением.

— Я ничуть не сомневался в ваших решениях и никого не хотел обидеть, — заметил Фильхиф, — но все же должен был предупредить. А сейчас я скажу о своих выводах. Факты в общем-то всем известны. Только никто не дал себе труд сложить их все вместе. А если сложить, то получается очень интересная картина. Я понимаю, что бывают случайности, но когда их происходит слишком много, то это уже закономерность.

— А конкретнее? — перебил Фильхифа нетерпеливый Логр.

— Пожалуйста. — Фильхиф, похоже, ничуть не рассердился на то, что его перебили. — Ключевой фигурой во всех этих событиях, безусловно, является Кир. Вот давайте с него и начнем. Его историю каждый из вас знает. Мушкетер, какие, с точки зрения логики, необъяснимые факты есть в его истории?

Мушкетер слегка вздрогнул и посмотрел на Фильхифа.

— Вообще-то я уже указывал Киру на них. И это его жизнь…

— Говори, — разрешил я, поняв затруднения Мушкетера.

— Ну, раз так, непонятных для меня моментов несколько. Почему прибор, который Кир называет «считыватель», настроенный на хоргов, подошел к нему, представителю другой расы? Почему эта технология считывания информации с мозга не сильно распространена в галактике, хотя пользу, безусловно, она могла принести большую? Но самое главное, что вызывает у меня недоумение, почему хорги переговаривались между собой на родном языке Кира.

— Ну-ка, ну-ка, об этом поподробнее, — заинтересовался Фильхиф. Я вспомнил, что он сам мою историю слышал в крайне урезанном виде и то большей частью с чужих слов. Пришлось мне рассказать эпизод с моей гибелью подробнее.

— Как благородно со стороны этого Старха, — восхитился Ворск.

— Интересно-о, — протянул Фильхиф. Похоже, что этот благородный поступок не слишком его восхитил. — Как выясняется, я многого еще не знаю. Это может помешать сделать правильные выводы. Вот что, Кир, если хочешь разобраться со всем этим, то рассказывай все так подробно, как сможешь.

Смогу я очень подробно. О чем и сказал. Но вопреки моей надежде это заявление не напугало Фильхифа, а обрадовало. Я вздохнул и снова принялся за не слишком приятный рассказ. Фильхиф слушал внимательно и ни разу не перебил. Мушкетер же, кажется, записывал все происходящее.

Мое повествование растянулось часов на пять, но никто за это время меня не перебил, не прервал и не ушел. Я даже удивился. Мне казалось, что моя история уже известна всем и в ней нет ничего необычного.

— Интересно-о, — повторил Фильхиф, когда я закончил. — А ты, железяка, что скажешь? Ты же вроде должен был проанализировать эти события.

— Я бы попросил, — всерьез обиделся Мушкетер. — В конце концов, я же не называю вас «эй ты, мясо».

— Ладно-ладно, я прошу прощения. Так как там с анализом?

— А никак. Кир потребовал выставить самый низкий приоритет этому анализу. А мои возможности вовсе не безграничны, как вы полагаете. Даже сейчас, находясь в дрейфе, я решаю одновременно около пятисот тридцати пяти миллионов разных задач. Во время полета их число увеличивается почти втрое. А Кир к тому же повесил на меня анализ других задач, которые он считал гораздо важнее. Так что процесс продвигается, но со скрипом.

Фильхиф, кажется, этому ничуть огорчен не был. Он только кивнул.

— Ты можешь толком сказать, к чему ты клонишь?! — прямо потребовал я, выведенный из себя всем этим допросом.

— Пока нет, — отозвался Фильхиф, ничуть не задетый моим тоном. — Просто я еще не все понял.

— А о каких совпадениях ты говорил? — вдруг спросил Ворск.

— Совпадениях? Ах да. Тут рассказ Кира был так интересен, что я даже забыл о причине нашего собрания. Часть из этих совпадений я уже сообщил Киру вчера. Но главное совпадение… Ни для кого не секрет, что Кир хотел отомстить дролам. И вдруг сразу удачно подворачивается Укорт с его генералом.

— А что тут странного? — мы с Ворском спросили почти одновременно.

— Странное здесь уже то, что Укорт дал немало денег в долг Киру. Он, по сути, выкупил его яхту.

— Но он знал, что я верну…

Фильхиф посмотрел на меня, как маленького ребенка.

— Кир, ты веришь, что такой человек, как Укорт, ни с того ни с сего даст довольно приличную сумму денег чужому человеку в долг и не возьмет с него никаких гарантий, никакого залога?

— Но он ведь хотел меня потом использовать для доставки генерала Дрого.

— Да? И что ему мешало сразу сделать это предложение? А не разводить всей этой канители с долгом и сроком погашения. Нет, Кир, на мой взгляд, Укорт здесь далеко не самостоятельная фигура. И действовал он так, как ему велели. Это объясняет все несуразности в твоих взаимоотношениях с ним. Извини, Кир, но ты считаешь людей гораздо лучше, чем они есть на самом деле. И это мешает тебе трезво взглянуть на свою жизнь.

— С каких это пор порядочность стала пороком? — буркнул я, раздраженный этой отповедью.

— Ни с какой. Но видишь ли в чем дело, раз уж ты ввязался в игру, то ты себе не можешь позволить такой роскоши, как заблуждение относительно людей, ибо знание людей — это две трети выигрыша.

— Про какую игру ты говоришь?

— Я говорю об игре, которую кто-то затеял сыграть с тобой, выставив тебя на поле в качестве разменной фигуры.

— Что ты хочешь этим сказать? — Я даже встал от возмущения.

— Пока ничего. Пока. Есть у меня кое-какие догадки, но вот доказательств нет.

Я махнул рукой. Все равно ведь ничего не скажет. Это было ясно.

— Так что ты конкретно предлагаешь?

— Мне кажется, — заговорил Ворск, — Фильхиф предлагает отправиться к Укорту и конкретно взять его за глотку. — Ворск весьма красноречиво изобразил, каким именно образом он планирует взять Укорта за глотку. — И если он не скажет нам правду…

По виду гуэла было ясно, что Укорт совершит серьезную ошибку, если не скажет правды.

— При всей любви уважаемых гуэлов действовать часто поспешно и необдуманно, — поддержал Ворска Фильхиф, — на этот раз я склоняюсь именно к такому варианту.

— Ты только объясни одно мне, когда ты все это понял?

— Подозревал сразу после того, как узнал кое-что о тебе. Подозрения укрепились после твоей последней встречи с Укортом.

— А почему сказал только сейчас?

— Видишь ли, поспешность не всегда хорошая стратегия. А в том, что ты будешь действовать именно поспешно, я ничуть не сомневался. Прости, но я успел тебя изучить. Кир, ты очень часто действуешь эмоционально.

— Понятно. А сейчас?

— А сейчас настала пора действовать. Думаю, ситуация созрела.

— И как ты это определил, интересно?

— Опыт. — Фильхиф улыбнулся одними губами. — Очень большой опыт. Сейчас, когда план наших таинственных незнакомцев осуществился и генерал вышел на сцену, они немного успокоились. А значит, удара не ждут.

— Делайте что хотите, — раздраженно махнул я рукой. — Только я не пойму, что вам за дело до моих проблем?

— Видишь ли, — Фильхиф остался невозмутим, — с некоторых пор твои проблемы стали и моими. Точнее, всей моей расы. А я очень хочу узнать правду! — На короткий миг в глазах кроамца полыхнул сдерживаемый огонь. Да-с, в этот миг я крайне не завидовал тому, кто попробует встать у него на дороге. И этим кем-то я становиться не собирался.