Глава 11.
Бабушка Нонетот

Утром я первым делом отвела Пиквик в парк. Может быть, уместнее сказать, что это она отвела меня, ведь ей не терпелось порезвиться на свободе. Я сидела на скамеечке, а она жеманно заигрывала с другими дронтами. Рядом со мной села сердитая старушка, которая оказалась миссис Хворостайн, моей соседкой снизу. Она сказала, чтобы я больше так не шумела, и тут же, не переводя дыхания, дала мне несколько советов о том, как незаметно выводить и вводить домашних животных в дом. По дороге домой я взяла номер «Совы» и только-только стала переходить дорогу перед домом, как возле меня остановилась патрульная машина и водитель опустил стекло. Это был агент Кол Стокер из ТИПА-17 – отдела истребления вампиров и оборотней, или сосунков и кусак, как они сами предпочитали себя называть. Я однажды помогла ему в переделке с вампиром. Разбираться с нежитью не особо забавно, но Кол мне нравился.

– Привет, Четверг, говорят, ты натянула нос Скользому?

– Добрые вести не лежат на месте, не так ли? Но последнее слово осталось за ним: меня временно отстранили от работы.

Он заглушил мотор и немного подумал.

– Если тебя вышвырнут окончательно и бесповоротно, могу предложить договорную работу за наличные в «Сосунках и кусаках». Минимальные требования к поступающим: «любой псих, готовый со мной работать».

Я вздохнула.

– Прости, Кол. Не могу я. Не сейчас. У меня с мужем беда.

– Так ты замужем? Когда это ты успела?

– То-то и оно, – сказала я, показав ему безымянный палец без кольца. – Кто-то устранил моего мужа.

Кол шлепнул ладонью по рулю.

– Ублюдки. Мне очень жаль, но, знаешь, это еще не конец света. Несколько лет назад устранили моего дядю Барта. Правда, устранители напортачили и оставили моей тете кое-какие воспоминания о нем. Она подала апелляцию, и через год его снова восстановили. Понимаешь, после того как его убрали, я ведь и забыл, что у меня есть дядя, а когда он вернулся, забыл, что его некоторое время не существовало! Могу только на тетины слова полагаться. Это тебе что-нибудь говорит?

– Двадцать четыре часа назад я бы сказала, что это чушь собачья. Теперь же – Пиквик, прекрати! – для меня все ясно как день.

– Хм-м, – протянул Кол. – Ты вернешь его, не волнуйся. Слушай, вот если бы они загнали в какое-нибудь отклонение времени всех этих вампиров и оборотней! Тогда бы я пошел работать в Соммаленд или еще куда-нибудь…

Я облокотилась на его машину. ТИПА-сплетни – хорошее средство отвлечься.

– У тебя еще нет нового напарника? – спросила я.

– Чтоб кто пошел в этом дерьме рыться? Шутишь! Но все же хорошие новости есть. Посмотри-ка.

Он достал фото из нагрудного кармана. Фотография запечатлела его самого рядом с хрупкой блондиночкой, едва достававшей ему до локтя.

– Ее зовут Синди, – любовно протянул он. – Красотка! И умница.

– Ну, всех благ. А как она относится к вампирам там, к оборотням всяким?

– О, тут все в порядке! Ну, или будет, когда я ей расскажу. – Он помрачнел. – Ой, мать… Как же я ей расскажу, что загоняю заостренные колья в нежить и охочусь за оборотнями, точно пес какой? – Он замолчал и вздохнул, а затем с надеждой в голосе спросил: – Ты ведь женщина, да?

– Вроде бы.

– Ага, может, ты придумаешь мне… ну, не знаю… какую-нибудь стратегию? Мне очень не хочется терять и ее тоже.

– А сколько держались твои девушки, когда ты им признавался?

– О, они обычно замечательно реагировали, – рассмеялся Кол. – Держались этак четыре-шесть… а то и больше…

– Недель? – спросила я.

– Секунд, – печально ответил Кол, – и это еще те, которым я по-настоящему нравился.

Он тяжело вздохнул.

– Мне кажется, ты должен сказать ей правду. Девушки не любят, когда им лгут, если только это не касается неожиданных вечеринок, колечек и всего прочего.

– Я так и знал, что ты скажешь что-то вроде этого, – задумчиво поскреб подбородок Кол. – Но потрясение будет!..

– Так ты не говори ей напрямую. Разбросай заранее по дому несколько номеров газеты «Ван Хельсинг».

– О, я понял! – после долгого раздумья ответил Кол. – Вроде как постепенно приучить – к кольям, к крестам в гараже…

– И можешь иногда упоминать в разговоре об оборотнях.

– Отличный план, Чет! – радостно воскликнул Кол. – Минутку!

Рация затараторила о каком-то мерзком происшествии близ Бэнбери. Он завел мотор.

– Надо ехать. Если тебе понадобится работа, то у меня всегда найдется!

И его автомобиль, взвизгнув покрышками, укатил.

Я осторожно пронесла Пиквик в квартиру и села читать газету. Новости о «Карденио» еще не просочились в печать, и это меня порадовало, но успокоиться никак не удавалось. Немного посмотрела в окно, пытаясь придумать, как вернуть Лондэна. Покопаться в книгах? Непонятно даже, с чего начинать. По здравом размышлении я решила, что это подождет. Пора отправиться к тому, кто являлся для меня почти что дельфийским оракулом, – к бабуле Нонетот.

Я разыскала бабушку в ТИПА-доме престарелых «Сумерки». Бабушка играла в пинг-понг. Она просто рвала в клочья свою противницу, которая была как минимум лет на двадцать моложе, но тоже преодолела девяностолетний рубеж. Сиделки нервничали, готовые остановить ее, пока она не упала и не сломала руку или ногу. Бабушка Нонетот была стара. По-настоящему стара. Ее розовая кожа казалась морщинистее сушеной черносливины, а лицо и руки покрывала россыпь старческих пигментных пятнышек. Она была в своем всегдашнем синем бумазейном платье. Когда я вошла, она помахала мне рукой с дальнего конца комнаты.

– Ау! – крикнула она. – Четверг! Хочешь, сыграем?

– Тебе не кажется, что на сегодня ты уже достаточно размялась?

– Чушь! Бери ракетку, и сразимся до первого проигрыша!

Только я успела взять ракетку, как мимо просвистел шарик.

– Я еще не подготовилась!

В ответ на мое возмущение через сетку перелетел второй шарик. По нему я тоже не попала.

– Готовиться надо как следует, Четверг. Я-то думала, ты это понимаешь лучше других.

Я что-то проворчала и отбила очередной шарик, который тут же снова отлетел ко мне.

– Как ты себя чувствуешь, бабуля?

– Как положено старухе, – ответила она, совершенно не по-старчески ныряя в сторону и яростно обрушивая на меня крученую подачу. – Я старая, усталая, за мной нужно присматривать. Костлявая с косой где-то рядом, я почти чую ее запах!

– Ба!

Она пропустила мой удар и заявила: «Не считается!» – а потом решила минутку передохнуть.

– Хочешь узнать секрет, малышка Четверг? – сказала она, опираясь на стол.

– Давай, – ответила я, воспользовавшись передышкой, чтобы подобрать шарики.

– Я обречена жить вечно!

– Может, это тебе просто кажется, ба?

– Нахалка! – ответила она, отбивая мою подачу. – Я не дотянула бы до ста восьми лет на одной физической силе или капризе статистики. Твоя подача.

Я снова подала и не успела отбить ее шарик. Она на мгновение остановилась.

– В юности я попала в странный переплет и в результате не могу вырваться из этой спирали земного бытия, пока не прочту десять самых занудных произведений классики.

Я посмотрела в ее ясные глаза. Она не шутила.

– И как успехи? – поинтересовалась я, неудачно отбивая очередной шарик – он перелетел через стол.

– Так себе, вот в чем беда, – ответила она, снова посылая мне шарик. – Я думала, что прочла самые скучные книги на свете. Закрывала последнюю страницу, засыпала с улыбкой на лице и просыпалась утром, чувствуя себя лучше, чем прежде!

– А ты не пробовала прочесть «Королеву фей» Эдмунда Спенсера? – спросила я. – Шесть томов зануднейших спенсеровских строф, единственное достоинство которых в том, что автор не настрогал двенадцати таких томов, как задумывал.

– Все прочла, – ответила бабушка. – И остальные его поэмы тоже, так, на всякий случай.

Я отложила ракетку. Шарик проскакал мимо.

– Ты победила, бабуль. Мне надо поговорить с тобой.

Она неохотно согласилась, и мы отправились к ней в спальню – маленькую комнатку, обитую мебельным ситцем, которую она мрачно именовала своим «залом ожидания». Мебель в комнате почти отсутствовала, а на стенах красовались фотографии – моя, Антона, Джоффи и мамы – рядом с несколькими пустыми рамками.

Как только мы сели, я сказала:

– Они… они устранили моего мужа, ба.

– Когда они его убрали? – спросила она, глядя на меня поверх очков, как обычно смотрят бабушки.

Она ни на секунду не усомнилась в моих словах, и я как можно быстрее изложила ей все, что знала. Не рассказала только о ребенке.

– Хм-м, – протянула бабушка Нонетот, когда я закончила. – Моего мужа они тоже убрали. Я тебя понимаю.

– Но почему?

– По той же причине, что и твоего. Любовь – чудесная вещь, дорогая моя, но она делает тебя уязвимой, любящего легко шантажировать. Только дай волю тиранам, и все будут страдать так же, как ты, если не хуже.

– Значит, мне не вернуть Лондэна? И пытаться не стоит?

– Вовсе нет! Просто хорошенько подумай, прежде чем помогать им. Им наплевать на тебя и на Лондэна, они хотят одного – получить назад Джека Дэррмо. Антон все еще мертв?

– Боюсь, что да.

– Как жаль. Я-то надеялась увидеть твоего брата раньше, чем сама откину копыта. Знаешь, что хуже всего в смерти?

– Что, ба?

– Так и не узнаешь, как все обернется.

– А тебе удалось вернуть мужа, ба?

Вместо ответа она вдруг положила руку мне на живот и улыбнулась всезнающей полуулыбочкой, которую, похоже, изучают все бабушки в школе бабушек вместе с вязанием крючком, тактикой боя на январских распродажах и удивленным возгласом «а что это ты там делаешь»?

– В июне? – спросила она.

С бабушкой Нонетот никогда не надо спорить и выяснять, откуда она все знает.

– В июле. Но, ба, я не знаю, от Лондэна он, или от Майлза Хока, или от кого еще!

– А ты спроси у этого самого Майлза.

– Не могу!

– Тогда трясись дальше, – ответила она. – Черт возьми, бьюсь об заклад, что отец – Лондэн! Ты же сказала, что воспоминания твои устранить не удалось, так почему бы и ребенку не остаться? Поверь мне, все будет хорошо. Может быть, не так, как ты думаешь, но все обязательно кончится хорошо.

Хотелось бы мне разделять ее оптимизм! Она убрала руку с моего живота и легла на кровать – игра в пинг-понг взяла свое.

– Мне надо как-то попасть в книги без Прозопортала, ба.

Бабушка открыла глаза и посмотрела на меня очень проницательно, что было странно для человека ее лет.

– Ха! Я прослужила в ТИПА семьдесят семь лет. В разных отделах. Я прыгала во времени взад и вперед, а порой и в сторону. Я выслеживала преступников, по сравнению с которыми Аид – святой Звлкикс, и восемь раз спасала мир от уничтожения. Я повидала много такого, чего ты даже и представить себе не можешь, но все равно не имею ни малейшего понятия, как Майкрофт умудрился забросить тебя в «Джен Эйр».

– А…

– Прости, Четверг, ничем помочь не могу. Будь я на твоем месте, я подошла бы к решению проблемы с тыла. Кого из книгопрыгунов ты видела последним?

– Миссис Накадзима.

– И как ей это удавалось?

– Она просто вчитывалась в книгу, и все.

– А ты не пыталась?

Я покачала головой.

– Может, стоит попробовать, – посоветовала бабушка с убийственной серьезностью. – Когда ты в первый раз попала в «Джен Эйр», разве это был не книгопрыжок?

– Думаю, да.

– Возможно, – сказала она, наугад взяв книгу с полки над головой и бросая ее мне, – тебе стоит попробовать.

– «Сказки крольчихи Флопси»?

– Ну так надо же с чего-то начинать! – хихикнув, ответила бабушка.

Я помогла ей снять синие бумазейные тапочки и уложила поудобнее.

– Сто восемь! – пробормотала она. – Я чувствую себя как розовый кролик в этой самой рекламе батареек «фьюжнселл», помнишь, тот, что рекламирует марку «икс».

– Ты для меня моя «фьюжнселл», ба.

Она слабо улыбнулась и снова откинулась на подушки.

– Почитай мне книжку, дорогая.

Я села и открыла маленький томик Беатрис Поттер. Посмотрела на бабушку – она лежала, закрыв глаза.

– Читай!

И я прочитала, от корки до корки.

– И что?

– Ничего, – печально ответила я.

– Даже запаха от кучи компоста не почувствовала и далекого жужжания газонокосилки не услышала?

– Нет, ничего.

– Ха! – сказала бабушка. – Прочти еще раз.

Я прочитала еще и еще раз.

– По-прежнему ничего?

– Нет, ба.

Я начала уставать.

– А как тебе миссис Крошка Мышь?

– Находчивая и умная, – ответила я. – Возможно, любит посплетничать и похвастаться знакомством с важными особами. Куда умнее кролика Бенджамина.

– А откуда ты это знаешь? – спросила бабушка.

– Ну, Бенджамин разрешает своим детям, таким хрупким и уязвимым, спать на открытом воздухе, значит, родительского опыта у него совсем мало, хотя себя-то он бережет, можешь не сомневаться. Именно Крольчихе Флопси приходится его разыскивать, и, похоже, такое и прежде случалось. Понятно, что Бенджамину нельзя доверять детей. А мать должна проявлять сдержанность и мудрость.

– Может, и так, – ответила бабушка, – но что за мудрость торчать в окне, когда миссис и мистер Макгрегор обнаруживают, что им подсунули гнилые овощи?

В чем-то она была права.

– Этого требовала логика повествования, – заявила я. – По-моему, тут больше высокой драмы, если проследить, к чему привели кроличьи уловки. Не так ли? Мне кажется, если бы все решения принимала Флопси, она сразу вернулась бы в норку, но в этом случае вынуждена была подчиниться воле Беатрис Поттер.

– Интересная теория, – отметила бабушка, вытягивая ноги на покрывале и шевеля затекшими пальцами. – А мистер Макгрегор какой мерзавец, правда? Прямо-таки Дарт Вейдер из детской книжки.

– Ошибаешься, – сказала я. – Классической злодейкой мне кажется миссис Макгрегор. Вроде леди Макбет. То, что Макгрегор с трудом считает и по-дурацки хихикает, может свидетельствовать о некоторой степени слабоумия, а значит, он легко поддается влиянию более агрессивной миссис Макгрегор. Мне кажется, их брак тоже под угрозой. Она называет его старым дураком и старой развалиной и заявляет, что гнилые овощи в мешке – его тупая выходка, что он просто хотел так ее разозлить.

– Еще что-нибудь?

– Да ничего. Думаю, это все. Хорошая сказочка. Да?

Но бабушка не отвечала – она просто тихонько хихикала себе под нос.

– Значит, ты все еще здесь, – спросила она, – а не попала в домик мистера и миссис Макгрегор?

– Нет.

– В таком случае, – ехидно начала бабушка, – откуда ты знаешь, что она называет его старой развалиной?

– Так это в тексте есть.

– А ты проверь, Четверг, малютка моя.

Я нашла нужную страницу и действительно обнаружила, что миссис Макгрегор ничего такого не говорила!

– Странно, – сказала я. – Наверное, я это просто придумала.

– Может быть, – ответила бабушка. – Или подслушала. Закрой-ка глаза и опиши кухню Макгрегоров.

– Стенки сиреневого цвета, – пробормотала я, – большая плита, чайник весело свистит на огне. У стены шкаф с глиняными кувшинами в цветочек, на выскобленном кухонном столе стоит ваза, и в ней букет…

Я осеклась.

– И откуда тебе об этом знать, – торжествующе спросила бабушка, – если ты действительно там не побывала?

Я быстро пролистала книжку, пораженная и восхищенная дразнящим отблеском иного мира, который проступал сквозь яркие акварели и незамысловатую прозу. Я сосредоточилась изо всех сил, но ничего не вышло. Может, я хотела слишком многого, не знаю. После десятого прочтения перед глазами остались просто слова, напечатанные типографской краской, и больше ничего.

– Это только начало, – подбодрила меня бабушка. – Вернешься домой – попробуй почитать другую книгу, но не жди результата слишком скоро. И я очень рекомендую тебе найти миссис Накадзима. Где она живет?

– Она поселилась в «Джен Эйр».

– А до того где жила?

– В Осаке.

– Так, может, тебе поискать ее там? И ради бога, отдохни!

Я пообещала, что так и сделаю, поцеловала ее в лоб и вышла из комнаты.