Эпилог
Двенадцатое июля, суббота
Павел Синичкин позвонил своему осведомителю Котомскому с утра. Бодро сказал:
– У меня для тебя есть новости. Надо встретиться.
Котомский был явно не в духе. Проскрипел:
– Новости твои я уже знаю.
– Значит, тем более надо встретиться, – холодно сказал Павел. – В «Пирогах»?
– Нет, Синичкин. Опять в этот лягушатник?! Не пойду, – пробурчал Котомский.
– Выбирай сам, – милостиво согласился Паша.
Он прекрасно знал, что для Котомского нет времени гаже, чем утро. С каждым годом тот переносил похмелье все тяжелее…
– Можешь в «Византию» зарулить? Только прям сейчас, а то я уже снимаюсь.
– В казино?! – Синичкин взглянул на часы. – И давно ты в нем завис?
– Со вчера.
– Ну и как карта? – с иронией спросил Павел.
– Карта не лошадь, к утру повезла. Ну, будешь, что ли? Рожай быстрей. А то мне тут каре тузов сдали.
– Подъеду, – согласился Синичкин.
– А, за должок боишься?! – заржал бывший осведомитель. – Давай быстрей, а то я могу и просадить!
Спешить к Котомскому Павел не стал. Не торопясь, рулил по утренним проспектам, успевал поглядывать на красивых девушек – хоть и рано, но кто с собачкой гуляет, кто с пляжной сумочкой рассекает – денек чудесный, самое время на водохранилище съездить, позагорать. На душе у Паши было спокойно и легко. Только, надо признать, по непутевой Таньке Садовниковой он уже успел заскучать – хотя и расстались они всего-то вчера.
Котомский ждал его в холле казино. Увидел, бросился к нему, заворчал:
– Че так долго?!
– Чего психуешь?
– Думаешь, легко в казино с чужими бабками? На вот, держи.
Котомский протянул ему пачечку стодолларовых купюр. Синичкин деньги принял, взвесил в руке, протянул:
– Тонковато для десяти штук.
– А кто тебе говорил, что будет десять? – хмыкнул Котомский.
– Ты и говорил.
Тот назидательно поднял указательный палец.
– Говорил. А про кого говорил?
– Как про кого? Про маньяка, который ваших девчонок убивает. Маньяка я нашел. Менты его повязали. Так что еще пять косых с тебя.
– Ты кого нашел? Не маньяка – а маньячку! Бабу! 1 – Какая разница!
– Когда это баба столько стоила, сколько мужик?!
– Жулик ты, Котомский, – усмехнулся Павел.
– Не придирайся, Синичкин. Не хочешь пять штук брать – давай взад. Или вместе пойдем. Там одна стерва рулетку хорошо крутит…
– По утрам не играю. – Паша сунул пачку долларов в карман. – Ладно, бог с тобой.
– Радуйся, что пять штук тебе обломилось. Знаешь, почему? Пацаны за тебя просили. А лично я б за бабу и штуки не дал.
Тринадцатое июля, воскресенье
Валерий Петрович Ходасевич и Тамара Аркадьевна Гаранян медленно шли по Тверскому бульвару. Ночной дождь смыл надоедливую пыль, пахло свежестью и почему-то морем. Ходасевич бережно поддерживал вдову друга под руку. Оба молчали.
Тамара Аркадьевна, в черном платке поверх быстро поседевших волос, слегка сжала его ладонь. Тихо сказала:
– Не кори себя, Валера, что не попал на похороны… Я понимаю: служба. По Армену знаю: раз не пришел, значит, действительно не мог… Съездишь потом на могилку. Я знаю: Армен тебя простит.
– Тамарочка, может, тебе что-то нужно? – невпопад спросил Ходасевич.
– Нет. – Она смотрела ему в глаза – и словно сквозь них. – Теперь мне не нужно ничего… Только хотела спросить… Ты ведь, кажется, материалист… Но все-таки как ты думаешь, его душа еще с нами, на. земле?
Ходасевич мягко ответил:
– Мне кажется, что да, Тамара…
– Да-да, – перебила его вдова. – Я вчера Ложилась спать и вдруг ясно услышала голос Армена… Так ясно, будто он совсем рядом!
– И что он говорил?
– Просил, чтобы я приготовила хачапури. Его любимые, – печально улыбнулась она.
– И правда! – откликнулся Ходасевич. – Твои хачапури – это нечто совершенно исключительное!
Но вдова его комплимент, кажется, даже не расслышала. Вздохнула и призналась:
– Я сегодня с утра напекла ему хачапури. И поставила тарелку перед его портретом… – Она взглянула на полковника и спросила:
– Ты, наверно, считаешь меня сумасшедшей?
Валерий Петрович вздохнул:
– Нет. Я просто прошу тебя, Тамарочка" держись.
«Пусть. Ей нужна эта иллюзия. Жестоко разрушать ее».
– И еще я хотел тебе сказать… Ты, конечно, понимаешь, что о деталях я распространяться не могу… – Отчим замялся, но Тамара поняла.
Она впилась в него взглядом:
– Ты узнал, за что его убили?
– Да. Узнал.
– И ты найдешь того, кто это сделал? – требовательно спросила она.
– Да.
– Скоро?
Валерий Петрович вздохнул:
– Мы его уже нашли.
– Его посадят? – Лицо Тамары просветлело.
– Его уже нет на земле. Только, в отличие от твоего мужа, он горит в аду.
Четырнадцатое июля, понедельник
«Я, наверно, сошла с ума, – констатировала Таня. – Чему радуюсь, ненормальная?»
А радовалась она обычному понедельнику.
Будильник поднял ее в семь утра. Горячая вода, как и полагается летом, отсутствовала За стеной привычно перебранивались соседи: они всегда выясняли отношения на свежую голову. Ди-джей по радио кисло желал слушателям «удачной рабочей недели». В общем, хмурое утро. Никто и не замечает, что за окном разгорается шикарный летний денек. Никто не ценит, что после ночного дождичка город вкусно пахнет арбузами…
Таня устроилась с чашкой кофе на широком подоконнике, выглянула во двор. Недоспавшие граждане печально брели к метро. Автомобилисты протирали стекла от утренней росы. Хмурый дворник остервенело пылил огромной метлой.
«Нет, никому не нравятся понедельники. Только мне».
Таня одним глотком допила кофе и кинулась одеваться. Она просто не верила своему счастью: неужели сегодня ее ждет скучный деловой костюм? Неужели она проведет целый день в постылом офисе? И потратит еще кусочек молодой жизни на проклятую работу?
«Ох, как хорошо, что впереди обычный рабочий день!» – еще раз порадовалась Таня. Улыбаясь, она сбежала по лестнице. Подмигнула грустному, похмельному соседу и прыгнула в «Пежо».
Ее ждала «Пятая власть».
– Татьяна Валерьевна! – Секретарша Наталья от неожиданности чуть не свалилась с Таниного же кожаного кресла. Но тут же опомнилась, вскочила с начальственного трона, забормотала:
– Вы уже вернулись? А мы вас так рано не ждали…
– Опять в моем кресле сидишь, негодяйка… – беззлобно проворчала Татьяна.
Секретарша хмыкнула:
– Так я ж думала, вы на Сейшелах! Или в Австралии.
– Какие Сейшелы? Там сейчас зима, – пожала плечами Таня. – Я же говорила: у меня возникли непредвиденные семейные обстоятельства.
– Ой, а какие? Вы замуж выходите?
Видно было, что Наталья сгорает от любопытства, но разве ей (да и кому бы то ни было) расскажешь о событиях последних дней?
– Что я забыла замужем? – проворчала Таня. – Пирожки печь? Или рубашки гладить?.. Ладно, кыш из моего кабинета. Устрой кофейку и список звонков давай.
– Важных звонков – или всех? – уточнила Наталья.
– Важных – в первую очередь.
– Это я вам и без списка скажу, – с долей злорадства протянула Наташка. – Звонил пивной король.
Аристарх Романович.
– Что, ребята до сих пор не предоставили ему смету? – нахмурилась Таня.
– Смету предоставили. Да он сказал, что наша рекламная концепция его больше не устраивает. И потому он от нас уходит.
– Далеко? – подняла бровь Татьяна.
– Не уточнил. К конкурентам, наверно…
– Какая муха его укусила? – пожала плечами Садовникова. – Ну-ка набери мне его.
– Он, кстати, каждый день вам звонил, – доложила Наташка. И ехидно добавила:
– С тех пор, как вы в его «Мерседесе» уехали.
С Аристархом ее соединили мгновенно, «Хороший знак», – мимолетно подумала Таня.
– Вы наконец изволили вернуться, – констатировал пивной король. – Только, боюсь, вы опоздали…
Таня улыбнулась своему отражению в зеркале и выпалила:
– А я по вас, Аристарх Романович, очень скучала.
– Что-что? – Пивной босс слегка растерялся.
– А один раз вы мне даже приснились. – Таня, продолжая улыбаться, представила толстого коротышку Аристарха с венчиком редких волос на голове и едва удержалась, чтобы не фыркнуть. – Мне снилось, что мыс вами гуляем по бульвару, а на всех лавочках сидят подростки. И у каждого в руках – ваше пиво. Пиво «Глоток». И знаете, что я подумала?
Таня сделала паузу. Аристарх не перебивал, слушал.
– Я подумала, что наш слоган: «Один „Глоток“ – и все в порядке» – действительно слегка плосковат, Слишком прост, одномерен.
– Вот и я так решил, – важно провозгласил Аристарх. – И потому…
Но Таня его перебила:
– Я догадалась, что он вам не нравится. Сейчас объясню. «Все в порядке» – это прямая калька с американского «о'кей». Штамп. А штампы воздействуют на потребителя слабо. Но я придумала, как этот слоган трансформировать. Знаете, как?
– Ну?
– «Один „Глоток“ – и вот оно, счастье!»
– Как? – переспросил Аристарх.
Таня повторила:
– «Один „Глоток“ – и вот оно, счастье!» – Она опять улыбнулась и добавила:
– Мне эта идея пришла в голову, когда я была в отпуске. Я сидела на пляже и думала, как сделать, чтобы ваш «Глоток» стал пивным брендом номер один. И лично о вас – тоже думала.
Не только, кстати, как о заказчике… – Многозначительная пауза. – Но и как об очень умном и дальновидном человеке.
Аристарх затих. Неужели не клюнул?
– Аристарх Романович? – осторожно спросила Таня.
– Знаете, что я вам скажу, Татьяна Валерьевна? – проскрипел пивной король. – Я понял, почему ваша «Пятая власть» все еще на плаву.
– Потому что мы динамичное, ответственное, надежное агентство.
– Ничего подобного, – фыркнул Аристарх. – Эта ваша «Пятая власть» держится только на вашем уме и таланте. И если б не вы…
Таня перебила пивного короля.
– Значит, вы от нас не уходите? – Неподдельную радость в голосе даже не надо было изображать.
– Нет, Татьяна Валерьевна. Только прошу вас: больше никуда не уезжайте… И лично контролируйте нашу рекламную кампанию.
Таня вернула трубку на рычаг и совершила победную подпрыжку:
– Йес, йес!
На крик заглянула Наташка:
– Ну, что?
– Остается Аристарх. Никуда он от нас не денется, – победоносно заявила Таня. И напомнила:
– Не забудь ему еще раз смету послать…
– Будет сделано, – кивнула Наталья. Но из кабинета не ушла, промямлила:
– Знаете, Татьяна Валерьевна, я хотела вас попросить.., можно я сегодня с работы пораньше уйду?
– А что случилось?
Наташка слегка покраснела:
– Да я.., да мне тут к врачу надо…
– Что-то ты зачастила, – нахмурилась Таня. – На позапрошлой неделе тоже, помню, отпрашивалась.
Чем болеешь-то?
Наталья покраснела еще больше.
– Ну.., это.., в положении я.
– Бе-ре-менная? – в ужасе переспросила Таня.
Перед глазами тут же возникла злосчастная Вика – сначала жалкая, с тяжелым животом и потухшими глазами, а потом – стройная и безумная, в пеньюаре и с ножом в руке.
– Ну да, – растерянно подтвердила Наташа. – Мы с мужем давно планировали…
– Справку покажи, – сухо сказала Таня.
– Вы мне не верите? – Наташкины глаза округлились.
– Неси справку, – повторила Садовникова.
Удивленная Наташа метнулась в предбанник и тут же вернулась с бумажкой. Таня ее внимательно изучила: срок – двенадцать недель.., подписи, печати… Вроде все чисто.
– Ну, раз правда беременна – тогда, конечно, иди, – облегченно выдохнула Татьяна.
– А зачем же мне вас обманывать? – удивилась Наталья. И укоризненно добавила:
– Разве такими вещами шутят?
– Эх, Наташка, знала бы ты! – вздохнула Садовникова. – Шутят. Еще как шутят.
notes
