Глава 7

Какое счастье – после трех недель жизни напоказ, неуюта пансионата и гостиницы вернуться наконец домой! Остаться одной. Рухнуть в свою ванную – где уж наверняка не наберешься никаких блох и прочей казенной заразы. Развалиться в собственной, не продавленной сотнями тел постели. Выпить кофе из родной чашки с отбитой ручкой и логотипом МГУ… И, главное, не видеть и не слышать больше никаких девчонок-товарок, никаких злопыхательниц!

Первый день после победы Садовникова просто выдернула телефон из розетки и отлеживалась. На второй – включила телевизор и начала снимать трубку. А на третий – пришла в себя настолько, что согласилась принять Володю Чехова. Самое время выслушать, какая она молодец, как ловко справилась с заданием и прочая, прочая…

Куратор явился при полном параде: костюм, галстук, ослепительный блеск ботинок. С порога протянул ей букет – без фантазий, просто алые розы. Не без пафоса произнес:

– Поздравляю тебя, Татьяна. От всех и от себя лично – искренне поздравляю!

Кажется, он даже руку ей хотел протянуть. Крепкое рукопожатие боевых товарищей. Да в последний момент удержался, ограничился покровительственной улыбкой.

Таня внимательно посмотрела на Чехова. Удивительный человек. Как ни стараешься, а никак не удается ему в глаза заглянуть. Взгляд ускользает, прячется, уплывает… Если не присматриваться – обычный мужчина. Довольно симпатичный. А присмотришься – сразу поймешь, что комитетчик. Человек с двойным дном. Без моральных принципов.

Ну и ладно. И не с такими начальниками приходилось работать.

Татьяна широко улыбнулась и предложила:

– Могу, кстати, автограф дать. Если попросишь. Смотри, что мне выдали…

Садовникова небрежно протянула Володе стопку свежеотпечатанных фотографий – ими ее снабдили организаторы конкурса. На каждой – она. Счастливая, в соболином манто, корона слегка сбилась и сидит на голове смешной кепочкой. А снизу – гордая подпись: «Первая красавица-2000».

– Эффектно, – похвалил Володя.

А Татьяна призналась:

– Хоть и не мое это – в конкурсах красоты побеждать, а врать не буду: было приятно. Но я совсем не так себе жизнь первых красавиц представляла!

Хоть Таня никогда не считалась кралей-куколкой и называли ее всегда, с раннего детства, пацаном в юбке , а тоже иногда мечталось конкурс красоты выиграть. И почему-то представлялось: раз первая красавица – весь мир немедленно к твоим ногам упадает. Мерещилось: куча поклонников – они толпятся под окнами и поют серенады. Бриллианты – их без ограничений и безвозмездно дарят ювелирные фирмы. Вездесущие папарацци подстерегают каждый твой шаг…

А на деле судьба первой красавицы оказалась намного прозаичней. Безответно влюбленные появились, но все какие-то несерьезные. Один юноша прислал восторженный стих (прямо скажем, довольно бездарный), а молодой журналист из подмосковной газетки, страшно смущаясь, предложил вместе сходить в киношку и в боулинг.

Бизнюки же спонсоры, что крутились вокруг конкурса и наперебой обхаживали победительницу, делали предложения шикарней (уик-энд в Куршевеле или «передачу тебе на телике куплю, и неси там любую чушь, какую захочешь»), но, как деловые люди, требовали немедленной расплаты. То бишь – переезда в их элитные квартиры-особняки, «и чтоб только со мной». А Татьяне оно надо?

Бриллиантового дождя тоже не пролилось. Даже корону и ту отобрали. Пообещали выдавать на официальные мероприятия. Оказалось, что это – собственность конкурса и через год перейдет по наследству новой королеве… А Татьяне на память выдали копию – тоже блестящую, но вместо благородных каменьев усыпанную примитивными цирконами. Да что корона: купальник, в котором она победила, и тот потребовали вернуть! Под смехотворным предлогом, что его поместят в музей конкурса…

И многочисленные рекламные контракты, заветная мечта всех потенциальных красоток, оказались палкой о двух концах… Татьяне, королеве, по правилам конкурса, полагался эксклюзив – договор на год с известным модельным агентством. Добиться подобного контракта означало схватить жар-птицу за хвост – для любой начинающей фотомодели. Попадаешь в портфолио агентства, тебя всячески по всему миру продвигают…

Но Таня – не зря «старуха», житейский опыт немалый – с налету договор подписывать не стала. Взяла сначала почитать и даже знакомого юриста напрягла, чтоб насчет подводных камней просветил. И пришла в ужас. Да этот эксклюзив – фактически рабство! Езжай только туда, куда скажет агентство. Снимайся лишь в тех роликах, какие предложат. И даже изволь в случае возникновения производственной необходимости изменить форму прически и цвет волос, а также похудеть/поправиться до пятнадцати килограммов. Ничего себе, перспектива! А если от нее и правда потребуют побриться налысо и похудеть до сорока кэгэ?! Да ни за какие коврижки!

– В общем, Володя, получился нонсенс и скандал, – подытожила Садовникова. – Потому что послала я их. А эти, из агентства, когда поняли, что договор я не подпишу, такой крик подняли! Сначала говорили, что я счастья своего не понимаю, а теперь и вовсе грозятся, что короны лишат.

Чехов тонко усмехнулся:

– Ну, тут они пугают. Я немного в курсе. Подписывать подобный договор и правда положено, но вовсе не обязательно.

– А они говорят, что я престиж страны роняю, – вздохнула Татьяна.

– Как выражается молодежь, забей. Ты им ничего не должна. Отстанут, – поморщился Владимир. И со значением добавил: – Я обещаю.

– А всякие благотворительные визиты? – с надеждой спросила Таня. – Может, и от них меня отмажешь? А то завтра, например, мне нужно в онкологический центр ехать. Ты представляешь? Там больные, безнадежные, умирающие, а я буду перед ними своей глупой короной трясти…

– С этим, увы, ничего не поделаешь, – покачал головой Чехов. – Типовая программа для победительницы конкурса. Положено. Придется потерпеть. Но… – Он запнулся.

– Что – «но»? – с надеждой вскинулась Садовникова.

– …Терпеть тебе осталось недолго. Что эксклюзивный договор с агентством не подписала – это хорошо. Значит, как говорится, открыта для других предложений…

– Да ну, какие там предложения? – вполне манерно, в духе первой красавицы, надула губки Татьяна. – Приглашают передачу для детей вести. Типа «Спокойной ночи, малыши». Но на кабельном канале. Или в Египет. Зовут, прошу заметить, даже не в Шарм-эль– Шейх, а в деревенскую Хургаду. Рекламировать ресторан русской кухни. Сплошная фигня…

Володя вдруг улыбнулся. И похвалил:

– Молодец, Танечка. Талант. Не зря мы тебя выбрали… В роль входишь мгновенно.

Садовникова погрустнела и, уже без всяких надутых губок, закончила:

– Зато из рекламного агентства – где я, прошу заметить, собственным потом и кровью доросла до должности творческого директора с немалой зарплатой – меня попросили. Хорошо еще, что по собственному, а не за прогулы…

– Таня, Таня! – покачал головой Чехов. И укоризненно произнес: – Ну, о чем ты говоришь? Рекламное агентство, творческий директор, зарплата… Все это давно пройденный этап. У тебя теперь начинается совсем другая жизнь.

– Ага. – буркнула Садовникова. – Только, опять же по правилам конкурса, я на каждое благотворительное мероприятие обязана в новом наряде являться. А вот откуда их каждый раз брать – история умалчивает.

Самое время сейчас со стороны куратора-то ей настоящую награду за победу выдать. Например, чек швейцарского банка.

Но, увы, не дождалась. Победа на конкурсе, по меркам Володиной конторы , видно, еще не достижение, а всего лишь промежуточный этап. И в качестве поощрения Чехов произнес:

– Очень скоро тебе поступит еще одно рекламное предложение. Фотосессия на Мальорке.

– Что рекламируем? – со знанием дела поинтересовалась Татьяна.

– Кажется, спортивный инвентарь. Какой – не пытай, не знаю. Какая, в конце концов, разница! И это предложение я тебе настоятельно рекомендую принять.

– Почему именно его? – поинтересовалась она. – Какие-то особые условия? Эксклюзивные гонорары?

И с изумлением увидела, как Володины брови вдруг слетаются к переносице:

– Ты работаешь ради гонораров?

– Нет, но…

– Гонорар самый рядовой. И сниматься будешь не одна, а вместе с тремя другими девушками. И режиссер не самый знаменитый. Но поехать я настоятельно советую.

– Это террор, – задумчиво произнесла Татьяна.

– Это – твоя новая работа, – заявил Владимир.

– Я еще могу отказаться, – пожимает она плечами. – Или уже не могу?

Но куратор только усмехнулся. И, наконец, извлек из внутреннего кармана конверт. Совсем не пухлый. Таня опытным взглядом – на прежней работе давать взятки приходилось неоднократно – определила: тысяч пятнадцать. Не больше. Будем надеяться, что долларов, а не рублей.

– Вот тебе на расходы. На платья для благотворительных вечеринок.

– Спасибо, конечно…

Таня, даже не заглянув внутрь, швырнула конверт на туалетный столик. Похоже, она просто романтическая дурочка. Зря идеализировала свои отношения с Володей – и его конторой. Думала, наивная, что ее туда за интеллект позвали. И за умение нестандартно мыслить. Самонадеянно полагала, что с ней считаться станут. И даже советоваться. А на деле оказалось, как в армии: выполнять приказ и не рассуждать. Победить в конкурсе, поехать на фотосессию на Мальорке – это, правда, пока безобидно. Но что от нее потребуют дальше?

– Хорошо, Володя, – покорно кивнула Татьяна. – Я поеду на Мальорку. Как ты просишь.

И про себя добавила: «Но обязательно буду настороже».

Мальорка, Средиземное море посреди ранней весны – это, конечно, приятно. Обстановка – как в старом добром фильме «Зимний вечер в Гаграх». Летом, говорят, здесь шумит модный курорт и в ресторанах не протолкнешься, но сейчас – полное затишье. Пустынные набережные, сонные официанты в редких открытых ресторанчиках и пронизывающий соленый ветер.

Ничего особо выдающегося, на Танин взгляд, на острове не было. Имелся огромный готический собор. Красивый. Набережную украшали бесконечные ряды апельсиновых деревьев. Одна из центральных улиц была вымощена смешной разноцветной плиткой – точь– в-точь такой же, как в нашенском Южнороссийске. И названия улиц в переводе, конечно, с испанского звучали как родные. Например, «Калле Уэртас» – «Огородный проезд».

В общем, очень мило, но непонятно, почему продюсеры именно сейчас и именно здесь собрались снимать рекламу спортивного инвентаря. Конкретно – теннисных ракеток и мячиков.

Татьяна, не в пример прочим приехавшим на съемки фотомоделям, первым делом потребовала у организаторов бриф с кратким содержанием рекламного ролика. Прочитала и за голову схватилась. Точнее – схватилась бы , посмей кто-нибудь в прежней, рекламной, жизни подсунуть ей на утверждение подобную байду. Какой дурак такое придумал? Рекламируют теннисные ракетки с мячиками, причем профессиональные, но зачем-то пригласили на съемки не известных и фотогеничных спортсменов, а моделек, которые суть смазливые, но в массе своей отнюдь не спортивные существа. И натура тоже выбрана – беспомощней не придумаешь. Основное действие ролика, по сценарию, происходит на пляже – девушки на нем без особых фантазий играют в теннис. Имеется титр: «жаркий день, яркое солнце». И как, интересно, собираются этот жаркий день снимать, если на градуснике – от силы плюс десять? Модели – они, конечно, бессловесные, они и на мороз, если прикажут, в купальниках выйдут. Но для удачного ролика нужно ведь, помимо прочего, подходящую атмосферу создать! А какая тут атмосфера, какие разгоряченные тела, как передать ощущение обжигающего песка и теплого моря? В холод их, как ни старайся, не снимешь! Неужели бюджет не позволял если не на Сейшелы, то хотя бы в Эмираты поехать?

Полный бардак. Таню просто подмывало найти генерального продюсера и с ним пари заключить. На пару тысяч долларов. Что подобный ролик принесет фирме-заказчику сплошные убытки.

Но только оказалось, что продюсер для нее теперь фигура недосягаемая. Это раньше, когда ездила на съемки рекламных роликов в качестве автора идеи и копирайтера, они с продюсером и режиссером вечером могли в ресторанчик завалиться или в баре поболтать. А нынче, извините, они, начальство, живут в люксах, смотрят надменно. И уж точно никаких советов от модельки, десятой спицы в колеснице, выслушивать не станут. А ее, Татьянино, место – в ряду бессловесных девчушек, каждая из которых, конечно, чего-то там победительница и бесспорная красавица, но здесь, на Мальорке, – всего лишь исполнитель .

Да, не зря она всю жизнь стремилась зарабатывать деньги умом, а не красотой… С умными обращаются куда почтительней, чем просто с красивыми.

Но раз ввязалась в эту историю, надо и из нее достойно выпутываться.

Когда дело дошло до съемок, по закону подлости совсем похолодало. Оператор, правда, был доволен, что дождя нет и выползло яркое солнце. А то, что девчонкам при плюс восьми с голыми ногами и в коротких юбках по корту прыгать, – это никого не волнует.

«Ладно бы действительно в теннис порубиться, – злилась Татьяна. – Когда по корту носишься, даже под снегом не замерзнешь. Но съемки тянутся резиной: пара взмахов ракеткой – и стоп. Или план меняем, или птичка в кадр попала, или ракурс невыгодный…»

– И больничный ни одна сволочь не оплатит, – вдруг, будто в продолжение своей мысли, услыхала она.

Обернулась. Рядом стояла китаяночка. Таня с ней уже коротко познакомилась, вместе в гостиничном ресторане дрянной утренний сок ругали. Титул громкий – «Мисс Китай», фамилия – Вонг, и по сценарию они с Татьяной как раз должны играть в паре против негритянки и испанки. Задумка такая: вся планета рекламируемые ракетки любит.

– Тань, а ты в теннис играть умеешь? – поинтересовалась между тем китаянка.

– Немного, – пожала плечами Садовникова.

– А я даже не знаю, как ракетку держать, – вздохнула мисс Вонг. – Меня вчера весь вечер учили, но я так и не запомнила, куда большой палец нужно подворачивать…

– Да это без разницы, – хмыкнула Татьяна. – Главное – по мячику попасть.

– Этим, как его… центром ракетки… – поспешно закивала китаянка.

– Тоже неважно. Хоть краем, хоть ободом. Лишь бы отбить. Поняла?

Да, не устаешь убеждаться: тому, кто ролик писал и кастинг проводил, нужно просто руки пообрывать! Всему миру на потеху: классные – действительно классные, Татьяна в этом разбиралась – ракетки, а рекламируют их пусть и бесспорные красавицы, но абсолютные дилетантки.

…А на площадке тем временем раздалось:

– Свет! Готовность три минуты! Моделям раздеться и выйти на корт!

Китаянка грустно скинула длинный, в пол, пуховик, Таня сбросила свою куртку. Ух, и холодно же! Действительно заболеть в две секунды можно.

И едва заняли свои места на корте, тут же начала подпрыгивать, приседать, рубить ракеткой воздух – нужно ведь как-то греться. А в мегафон немедленно раздалось:

– Tanya! Stop it! [2]

– Why? [3] – возмутилась она.

– Вспотеешь! Грим потечет! – просветила со своей стороны корта афроамериканка – она из всех четырех «теннисисток» явно была самой опытной.

– Тут вспотеешь… – Таня зябко передернула плечами.

Но прыгать прекратила. А с режиссерского стульчика донеслось:

– Внимание! Снимаем! Кончита! Мяч!

Испанка – еще одна противница Татьяны и мисс Вонг – из своего угла корта довольно ловко подала. Не очень, значит, и дилетантка – мяч летит быстро, да еще и крученый – такой китаяночке, теннисной девственнице, явно не взять.

Таня только вздохнула – сейчас съемку прервут.

Но, к ее немалому удивлению, китаянка мяч отбила. Причем уверенно, в ноги. Вот двуличная гадина! Зачем, интересно, было болтать, что даже ракетку держать не умеешь?

Испанка приняла и, мымра, направила мяч прямо в лицо Татьяне. Та еле успела отпрыгнуть, чтобы внешность, свой главный нынешний капитал , не повредить, а вот отбить толком не удалось, обод ракетки только скользнул по шарику, и тот позорно уперся в сетку.

– Стоп! – гневно заорал режиссер.

А его ассистентка, противная толстая голландка, немедленно кинулась к Садовниковой:

– Шевелись! Отбивай! Играй! Нельзя стоять, как неживая! Не расслабляться!

«Да уж, с вами расслабишься… двуличные кобры». – Таня кинула в сторону мисс Вонг гневный взгляд.

Та ответила ей безмятежной улыбкой.

– Теперь подает Синди, – приказал режиссер. – Таня, отбивай!

Мисс Вонг и Садовникова поменялись местами. Татьяна встала на прием и почувствовала, что коленки подрагивают. Не опозориться бы! Как, получается, все непросто в этом рекламном мире – думала, что вместе с «чайниками» снимается, а девицы-то оказались одна другой серьезней.

Синди, афроамериканка, тоже не оскандалилась. Подала так, что дух захватило. Но Татьяна была начеку – отбила, причем в «копеечку». В дальний, «неприемный», угол. Противницы только ракетками огорченно взмахнули. А Татьяне снова влетело:

– Не надо умничать! Ты не на турнире! Играй ей на ракетку, ясно?

Садовникова едва сдержалась, чтоб не матюкнуться в голос.

И вдруг откуда-то сбоку от корта раздалось:

– Не ругайте ее! Она все сделала правильно! Игра есть игра!

Голос был мужской, приятный, в английском чувствовался легкий акцент. И выглядел мужчина, стоявший рядом с кортом, эффектно – молодой, высокий, мускулистый, смоляные черные волосы собраны в небрежную косичку.

– Какой мужик! – восхищенно выдохнула мисс Вонг.

А у Татьяны вырвалось:

– Ой…

Она сразу узнала гостя. Это же сам Лаваль! Знаменитый Рафаэль Лаваль по прозвищу Рафа. Известнейший теннисист. Он как раз тут, в Пальма-де-Мальорке, живет. Первый майоранец, кому удалось выиграть «Ролан Гаррос» и войти в тройку сильнейших в рейтинге.

Таня всегда думала, что люди подобного ранга с целой свитой рассекают. И как минимум в лимузине. А на деле Рафа, кажется, пришел пешком. Скромно, без всяких понтов, стоит в сторонке. И охраны не видать. И никто из съемочной группы его не узнал, вот пещерные люди!

Вездесущая ассистентка-голландка и вовсе напустилась на гостя:

– Кто вам позволил? Немедленно уходите! Это съемки, здесь только stuff [4] !

И режиссер в свой матюгальник ей вторил:

– Удалить посторонних с площадки!

– Я разве кому-то мешаю? – пожал плечами гость.

И Татьяна не выдержала, воскликнула:

– Это же Рафа! Рафаэль Лаваль, известный теннисист! Он здесь, на Мальорке, живет! Почему ему нельзя посмотреть?

А злая голландка тут же кинулась к ней:

– Ты?! Это ты его сюда позвала?! Да как ты посмела?!!

Полный дурдом. И Лаваль хохочет.

– Таня! За неподобающее поведение штраф – двести долларов. И продолжаем съемку, – наконец взяла себя в руки голландка. – А этого вывести.

Совсем обалдели.

Одна радость: Лаваль – охрана весьма нелюбезно вытолкала его за ограждение – успел крикнуть:

– Я не ухожу!

– Почему? – крикнула в ответ Татьяна.

– Верну вам ваши двести! – расплылась в улыбке теннисная знаменитость.

Все же есть плюсы, когда ты – королева красоты и снимаешься в рекламном ролике. С какими интересными людьми можно познакомиться! Разве подошел бы Лаваль к Тане прежней, в скучном офисном костюме? А стоило облачиться в кокетливое теннисное платье да покрутиться при народе в хороводе перед камерой – и у тебя тут же знаменитые поклонники появляются!

Садовникова никогда особо не заморачивалась, чтоб познакомиться со звездой. Не понимала, зачем (как в старом кино) бросаться на певца Лемешева и раздирать на клочки его костюм. А всяких «группис» и вовсе презирала – надо совсем себя не уважать, растрачивать жизнь на то, чтобы быть чьей-то безмолвной свитой. Любопытно, конечно, пообщаться в обычной жизни со знаменитостью – но именно пообщаться, на равных, а не униженно вымаливать автограф.

Правда, с теми звездами, с кем она сталкивалась по старой работе, когда сама снимала рекламные ролики, общаться особенно и не хотелось: слишком надменные, только и знают – кривить физиономии да без конца требовать у ассистентки то кофе, то мобильный телефон.

А тут, с ума сойти, – знаменитость рангом куда выше всех ее прежних знакомых, сам Лаваль, номер, кажется, два в мировом теннисном рейтинге, да еще и держится простецки, настоящим «парнем с соседнего двора»!

Послушно отошел и терпеливо ждет в сторонке, пока закончатся съемки. Вот уж перед кем на корте-то оскандалиться нельзя!

Но, к счастью, больше стучать по мячику не пришлось. Вдруг набежали тучи, с моря подул совсем уж ледяной ветер, режиссер потребовал у ассистентки пуховик и горячий чай, – а продрогшим до синевы фотомоделям милостиво подарил получасовой перерыв.

Товарки дружно рванули в вагончик – облачаться в брюки и куртки, но Таня решила не тратить на это время. Если Лаваль джентльмен, он ей свою куртку предложит. А без штанов еще полчасика можно потерпеть – к тому же и ноги прятать жаль, очень уж выгодно короткое теннисное платье их открывает…

И она в своих расчетах не ошиблась – не успела подбежать к теннисной звезде, а он уже куртку скидывает. И не абы какую, а фирменную, с гордой строчкой «Espana» – наверное, в ней же в перерывах на Кубке Дэвиса отдыхал. Круто. Может, заиграть? Отличный получится сувенир…

Но Таня тут же устыдилась мыслей, недостойных девушки ее ранга. Да с какой стати ей заигрывать принадлежащую знаменитости вещичку? Она, между прочим, теперь и сама звезда!

Лаваль заботливо укрыл ее плечи курткой, еще хранившей тепло и аромат его тела. Слегка обнял, галантно предложил:

– Выпьем вместе по чашечке кофе?

– Боюсь, не успею. У нас перерыв всего полчаса, – вздохнула Татьяна.

– За полчаса… если тебе, конечно, везет… можно выиграть целый матч! – широко улыбнулся звездный испанец.

Энергично замахал рукой – и буквально через пару секунд рядом с ними уже притормаживал ослепительный двухместный «Мерседес» с откидным верхом. Шофер выскочил из машины, коротко кивнул Садовниковой, а ключи протянул Лавалю.

Рафа распахнул перед Татьяной дверцу:

– Прошу!

«По контракту – у меня сейчас рабочее время, съемки, – вспомнила Садовникова. – А во время съемок общаться с кем-либо вне съемочной площадки категорически запрещено. И штраф, кажется, еще штука баксов…»

Но у Лаваля – настолько восхитительные глаза! И такие милые, упрямо сдвинутые брови! Да он в жизни куда эффектней, чем тот теннисный робот, которого показывают по телику! И упустить такую возможность?!

– Плевала я на их дурацкий штраф… – пробормотала Татьяна по-русски.

Быстро нырнула в «Мерседес», и Лаваль немедленно рванул с места – столь же уверенно, как громил на грунтовых кортах «Ролан Гарроса» всех подряд теннисных знаменитостей.

Он сдержал все свои обещания. И восхитительным кофе напоил – в совершенно неприметной кафешке. И в полчаса уложился. И двести долларов, ее штраф, ей всучил, как Татьяна ни отказывалась. А едва она попыталась вернуть его куртку, и вовсе обиделся: «Разве ты не хочешь взять ее обо мне на память?»

– А мы что, больше не увидимся? – кокетливо поинтересовалась Татьяна.

– Просто, когда мы увидимся в следующий раз, я подарю тебе что-нибудь другое! – обезоруживающе улыбнулся он.

Татьяна была настолько очарована, что даже дурацкая мысль мелькнула: до чего жаль, что Рафа еще совсем молодой и, конечно, на то, чтоб женился, его никак не развести…

Она, правда, и сама совсем не стремилась замуж – но ради Лаваля принципами можно и поступиться.

– Кстати, насчет следующего раза. Когда и где? – поинтересовался он, когда они уже вышли из «Мерседеса» и спешили обратно на съемочную площадку. – У тебя какое на эти дни расписание?

Таня еще не привыкла к слову расписание и к тому, что свободное время у всех звезд – блестящего теннисиста Лаваля, известной фотомодели Садовниковой – строго регламентировано.

– Ну, у меня сегодня съемки до семи вечера. А вечером, в девять, – прием в мэрии.

– О нет! – темпераментно выкрикнул он.

– Что – «нет»? – не поняла Татьяна.

– Только не в мэрию, я тебя умоляю!

– Там подают кислое шампанское?

– Ох, Таня, не в этом дело! Я просто зарекся ходить на местные приемы. Потому что мэр, и вся его свита, и официанты, и гардеробщики меня прекрасно знают. Думаешь, охота весь вечер раздавать автографы?

«А что в этом плохого?» – едва не вырвалось у нее.

Сама Татьяна автографы раздавала лишь однажды, сразу после своей победы на «Первой красавице», – и ей процесс пришелся по душе.

– А если ты не пойдешь на прием? – вкрадчиво попросил он. – Мы могли бы съездить в Вальдемоссу, и…

– Нет, Рафа, – покачала она головой. – Я бы с радостью, но тут одним штрафом не отделаешься…

– А завтра, в полдень, я улетаю, – грустно вздохнул теннисист.

«Да я бы с тобой и ночью , после приема, встретилась!» – едва не брякнула Татьяна.

Положительно, в присутствии юного и горячего испанца можно окончательно потерять рассудок. Но вслух она чопорно произнесла:

– Что ж, очень жаль. Значит, встретимся в другой раз. В другой стране и в другое время…

Да что за ерунду она несет?!

– Слушай, но, может, хотя бы утром? – не сдался теннисист. – Я поднимаюсь в шесть, сначала бегаю, а уже в семь мы могли бы вместе позавтракать, хотя ты, наверное, так рано не встаешь…

– Плохо ты меня знаешь! – просияла Татьяна. – Думаешь, я не бегаю по утрам? Давай пробежимся. Если заедешь в начале седьмого за мной в гостиницу.

…И еще она обязательно попросит кого-нибудь из девчонок, хотя бы даже противную мисс Вонг, чтобы та сфотографировала их совместную пробежку. Достойная должна получиться фотка.

На прием в мэрии Татьяна облачилась в роскошное шелковое платье цвета весеннего неба, с открытой спиной.

Без всякого страха, спасибо конкурсу, взгромоздилась на двенадцатисантиметровые каблуки. Довершала наряд расшитая цирконами вечерняя сумочка и четыре заколки-«невидимки» с крошечными бриллиантами, которые Татьяна без всякой системы повтыкала в прическу.

– Очаровательно, – похвалила мисс Вонг, с которой они столкнулись в холле. – Ты похожа на персонаж вашей русской сказки. Про прекрасную снежную девушку, Снегурочку, кажется? Такая же красивая!

– Опять врешь, – пожала плечами Таня.

– Что значит – опять? – возмутилась мисс Вонг.

– А кто трепался, что ракетку держать не умеет?

– Я и не умею, – захлопала глазами китаянка. – В смысле, по правилам, чтобы пальцы как-то по-особенному на рукоятке лежали. Думаешь, когда с девчонками в теннис лупились, у нас тренер был? Как могли, так и играли.

– Хитрые вы, китайцы… – покачала головой Татьяна.

– А вы, русские, – любвеобильные, – парировала китаянка. – Даже на съемки с поклонниками приезжаете. Что это, кстати, за красавчик? На белом «мерсе»?

– Да так… – туманно ответила Садовникова.

Уж с кем, с кем, а с мисс Вонг она откровенничать не собирается.

– А на приеме в мэрии, говорят, Энрике Иглесиас будет. И писатель Перес, как его там, Реверте. И, может быть, сам князь Ренье, – продолжала болтать китаянка.

Что ж. Не самый обычный день: в обед – выпить чашечку кофе с известным теннисистом, а вечером – станцевать танго с правителем Княжества Монако. Или у нее теперь вся жизнь такой будет?..

…Впрочем, на прием в мэрию Пальма-де-Мальорки съехалась такая толпа, что если и были в ней знаменитости – их давно затолкали. Сплошной людской водоворот, шум, смех, музыка, бокалы с шампанским исчезают с подносов официантов мгновенно. Одно приятно: народ кругом европейский, воспитанный – и за икру, что в изобилии имеется на шведских столах, никакой драки, хоть уешься. Жаль, свое платье Татьяна покупала «с запасом», то есть в надежде, что еще больше похудеет, и наедаться в нем теперь нельзя, мигом выпятится животик и смажет всю картину.

Толпа быстро оттерла ее и от мисс Вонг, и от немногих остальных знакомых. Лично к ней никто не обращался, по плечу не трепал, визитных карточек не предлагал, автографов не просил, и Таня, скромно погрузив на тарелку единственную начиненную черной икрой тарталетку, устроилась в чудом освободившемся кресле. Принялась разглядывать публику.

Забавный съехался народ, совсем не похоже на российские тусовки. У нас-то, спасибо эскорт-агентствам и юным меркантильным украинкам, все мужчины, даже последние старики, – обязательно в сопровождении молодых красоток. А здесь если дед – то и спутница ровесница. Или даже – женщина явно за сорок, а в кавалерах у нее тридцатилетний, и ничего, ласково держит ее под ручку, преданно заглядывает в глаза. И выглядят бабки не чета нашим. Спины у всех стройные, наряды – чем старше, тем дороже, и лица сплошь кукольные, ухоженные – явно после дорогих подтяжек или как минимум ежедневных СПА-процедур. Молодцы европейцы. «Обязательно, когда состарюсь, в Европу жить перееду, – решила Татьяна. – И тоже себе молодого кавалера заведу…» Но Таня уже настолько соскучилась в этом многолюдном одиночестве , что готова была поболтать с кем угодно. И с клерком, и даже с любым из самых стареньких старичков.

Она светски улыбнулась, протянула очкарику руку и представилась:

– Татьяна Садовникова.

– А я, – молодой человек слегка запнулся, – Тэд Уэйтс.

– И чем вы занимаетесь, Тэд?

– Начинкой. Софтом, – быстро ответил он. И зачем-то пояснил: – Это имеет отношение к компьютерам…

– Понятно, что не к самолетам! – фыркнула Татьяна.

Очкарик тоже улыбнулся, взгляд его потеплел:

– Ну, я имею в виду… вы – очень красивая девушка… таким совсем не обязательно знать, что такое софт.

– А я еще и про Excel знаю! – развеселилась Татьяна. – И про Adobe Acrobate. И даже о том, что двухтысячный Windows – одна из самых неудачных версий.

– Неужели мы коллеги? – в притворном ужасе всплеснул руками Тэд.

– Я занимаюсь рекламой. Придумываю сюжеты, пишу тексты для рекламных роликов.

– А на Мальорку приехали по работе?

– Ну, почти, – вздохнула она. – А вы?

Ответить новый знакомец не успел – из толпы вдруг вынырнула вездесущая мисс Вонг. Увидела Татьяну, подскочила к ее креслу, бесцеремонно выхватила из рук бокал с недопитым шампанским:

– Дай освежусь! Устала! Уф! – И мгновенно осушила бокал.

М-да уж, культурка. Тэд, юный старичок, даже головой неодобрительно покачал. А мисс Вонг, нимало не смущаясь, принялась болтать:

– Ох, Таня, повезло, повезло мне сегодня! Урвала! Всех оттеснила – и урвала!

– Послушай, я немного заня… – начала Садовникова, но мисс Вонг перебила:

– Ты только посмотри, какая красота!

Она полезла куда-то под корсаж, извлекла уже знакомую Татьяне аккуратную коробочку черного бархата, откинула крышку, и Садовникова не удержалась от восхищенного возгласа:

– Вау!

На черной подложке ослепительно, тысячью искр, сверкал бриллиант. Таня не очень понимала в драгоценностях, но этот, даже на непросвещенный взгляд, был чистоты необыкновенной. И тянул как минимум на три карата.

А потом ее взгляд вдруг упал на Тэда, и Тане сразу стало стыдно. Потому что глаза молодого человека – только что заинтересованные и слегка лукавые – разительно изменились. И теперь в них читались и зависть, и обида, и ревность, и, самое обидное, – презрение. К ней лично и ко всем женщинам в целом.

Татьяна равнодушно отвернулась от прекрасного камня и насмешливо спросила мисс Вонг:

– А чего Ансар попросил взамен?

– В том-то и дело, что ничего! – фыркнула китаянка. – Он бриллианты просто так раздает. Просто за то, что ты красива. – Девушка горделиво подбоченилась.

– Ой ли? – фыркнула Татьяна в ответ.

– Да об этом весь мир знает! – возмутилась фотомодель. – В смысле, все наши! Ансар так развлекается. Как вы, русские, говорите? Широкая душа…

– А по-моему, это очень грубо. И пошло, – пожала плечами Татьяна.

– Можно и чем посерьезней разжиться, – не смутилась ее оппонентка. – Тоже, между прочим, без всякого секса. – Она по-прежнему обращалась к одной Татьяне, а Тэда будто рядом и не было. – Кончита рассказывала, ну, эта, испанка, – Ансар ее однажды на свою яхту позвал. Блюдом поработать.

– Кем? – не поняла Садовникова.

– Да ты совсем темная! Это у него любимое развлечение. Просто раздеваешься до стрингов – ну, и тебя подают к обеду. Всю в мороженом, шоколаде, сливках. А иногда – в икре. И гости спокойно едят, без пошлостей, иногда правда, бр-р, облизывать начинают…

– Какая гадость! – искренне возмутилась Татьяна, а Тэд наградил ее благодарным взглядом.

– Ничего и не гадость! Подумаешь, часок на блюде полежать! Зато Ансар ей за работу «Бокстера» подарил. «Порше», новенький. Между прочим, сто тысяч стоит, разве плохо?

– Заработать на «Порше» лучше как-нибудь по-другому, – пожала плечами Татьяна.

– Ты права, можно, конечно, и совсем другим местом, – язвительно проговорила китаянка. – Только ни одной проститутке, даже самого хай-класса, за ночь сотку не откинут, а Ансар столько за вечер на блюде дает. Ладно, девственница! Спасибо за шампанское! Бывай!

Мисс Вонг с треском захлопнула свою заветную коробочку с бриллиантом и ужом ввинтилась в праздничную толпу. А Таня виновато взглянула на Тэда и пробормотала:

– Извини…

– Это твоя коллега? – холодно улыбнулся тот. – По рекламному бизнесу?

Да уж. За коллег по ее новой работе остается только краснеть. Хотя, собственно, почему она должна перед этим Тэдом оправдываться? И Татьяна перешла в контрнаступление:

– Послушай. А разве мы не свободные люди? Каждый живет, как считает нужным. Ансар – дарит бриллианты, девушки – их принимают. Мы с тобой, чтобы скопить на «Порше», должны работать годами, а другим проще на блюде полежать. Ну и что? Это их право.

– А ты бы хотела… такой бриллиант? – вкрадчиво поинтересовался Тэд.

– Хотела бы, – отрезала Садовникова. – Но только не от Ансара, которого я впервые вижу. А кто он, кстати, такой?

– Шейх. Со сложной и длинной фамилией. В конце там Аль Кайаль, кажется. Владелец нефтяных месторождений, – задумчиво произнес собеседник. – Про него разное говорят. Про наркотреугольник Таиланд—Бирма—Лаос. Про незаконную торговлю оружием. Вплоть до того, что они с Саддамом дальние родственники.

– Что ж, очень романтично, – дернула плечом Татьяна.

Да, от этого Ансара явно лучше держаться подальше. И Тэда надо побыстрее от неприятной темы увести. И реабилитировать в его глазах и себя, и все женское племя в целом.

Она ласково взглянула на собеседника и попросила:

– Да что мы все о каких-то глупостях! Лучше о себе расскажи. Судя по акценту, ты американец. Работаешь, сказал, с компьютерами. – И пошутила: – Конкурент, что ли, Билла Гейтса?

Но Тэд не улыбнулся. Серьезно ответил:

– Почему конкурент? Я – его первый заместитель. Вице-президент корпорации.

– Ты? – ахнула Татьяна. И невежливо выпалила: – Сколько же тебе лет?

– Тридцать шесть, – пожал плечами американец. – Компьютеры – молодой бизнес. Шефу, между прочим, – всего сорок.

И у Тани вдруг мелькнуло: «Значит, богат, как Крез. И тоже при желании можешь красивым девушкам бриллианты раздаривать. Только от вас с вашим американским менталитетом разве подобных поступков дождешься?..»

Но вслух, конечно, сказала совсем другое:

– Молодчина! Просто молодец! Знаешь, я очень уважаю людей, которые, как у вас говорят, self-made [5] … Хотя, – она лукаво улыбнулась, – ваш «Windows» мне не нравится. Постоянно системные ошибки выдает.

– Отныне можешь все претензии высылать лично мне, – торжественно предложил американец. – На мой персональный электронный адрес. А я буду обязательно принимать меры. – Он протянул ей визитную карточку.

– Спасибо, – поблагодарила Садовникова и протянула ему свою. Бывшую. Там, где она «creative director» [6] в «Ясперс энд Бразерс».

– О, сетевое агентство! – оценил Тэд. – Да ты серьезная девушка! – И неожиданно предложил: – Слушай! А давай отсюда сорвемся? Что на этом приеме хорошего? Шум, духота, твое шампанское выпили, а к новому не пробиться…

«Во-первых, с тобой – не хочу, – быстро подумала Таня. – Да, и во-вторых: кто меня отпустит? Нас, кажется, еще мэру представлять должны…»

И она задумчиво переспросила:

– А ты, когда приглашаешь срываться, по какому критерию девушек выбираешь? Просто красивых? Или чтобы обязательно визитки были солидные?

– Я стремлюсь, чтобы все вместе. И ум, и красота, и статус, – твердо ответил американец. И грустно добавил: – Это вообще моя мечта – встретить именно такую девушку. Только все говорят, что это абсолютно нереально…

– Да, Тэд, боюсь, что действительно нереально, – вздохнула Татьяна. – Потому что моя солидная визитка, увы, устарела. Из агентства, из «Ясперса», я неделю назад уволилась. И теперь работаю фотомоделью. Рекламирую теннисные ракетки, а помощник режиссера мне без всякого уважения кричит, чтобы не загораживала своей толстой задницей солнце. Извини, я должна идти.

Она улыбнулась Тэду и встала.

Такой зануда. Загадочный Ансар с его беспечными бриллиантами и сомнительной репутацией и то интересней.