Глава 14
Как обучать генератов
Генераты – хамелеоны Кладезя. Как правило, их обучают для определенных работ, но в случае необходимости их можно усовершенствовать. Порой какой-нибудь генерат спонтанно продвигается в рамках своего класса, но перейти в другой, более высокий класс без помощи извне считается невозможным. Насколько я понимаю, «невозможно» – это слово, которое в Кладезе следует употреблять, предварительно хорошенько подумав. Когда дело касается воображения, случиться может что угодно – и обычно случается.
ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ
Беллетрицейские хроники
Я отправилась домой своим ходом, когда в «Грозовом перевале» окончилась зачистка. Глава ячейки кэтринистов был хорошо известен беллетриции и предпочел наши пистолеты внутри дома клыкам Большого Мартина снаружи. Дом отремонтировали парой новых строк, а поскольку Хэвишем проводила заседание между главами, никто из читателей ничего не заметил. Единственным свидетельством нападения в книге остался дробовик Гэртона, который случайно выстрелил в тридцать второй главе – видимо, из-за того, что рикошетная пуля повредила механизм затвора.
– Как прошел день? – спросила бабушка.
– Началось все очень… описательно, – сказала я, падая на диван и щекоча Пиквик, которая воспринимала жизнь серьезно и степенно, – но кончилось весьма драматично.
– Снова тебя кто-нибудь спасал?
– В этот раз – нет.
– Первые дни на новой работе всегда немного выбивают из колеи, – заметила бабушка. – Почему ты снова должна работать на беллетрицию?
– Это часть сделки по Программе обмена.
– Ах да, – ответила она. – Омлет тебе сделать?
– Да, что-нибудь поесть!
– Хорошо. Разбей мне несколько яиц и смешай, а еще дай сковородку…
Я с трудом поднялась и пошла на кухоньку, где стоял как всегда набитый холодильник.
– А где ибб с оббом? – спросила я.
– Думаю, ушли, – ответила бабушка. – Не сделаешь нам по чашечке чаю, раз уж встала?
– Конечно. Никак не могу вспомнить фамилию Лондэна, ба. Весь день пыталась.
Бабушка вошла в кухоньку и села на стул, который стоял так, что я постоянно натыкалась на него. От бабушки пахло шерри, но я, ей-богу, не понимала, где она его прячет.
– Но хоть как он выглядит, ты помнишь?
Я замерла и уставилась в иллюминатор кухоньки.
– Да, – медленно проговорила я. – Каждую черточку, каждую родинку, даже каждое выражение его лица, – но я все равно помню, что он погиб в Крыму.
– Этого никогда не было, дорогая! – воскликнула она. – Но на самом деле – на твоем месте я взяла бы миску побольше – то, что ты можешь вспомнить его лицо, говорит о том, что со вчерашнего дня он не поблек в твоей памяти. Я взяла бы сливочное масло, а не растительное, и если у тебя есть грибы, почему бы не покрошить их с луком и беконом… у тебя есть бекон?
– Возможно. Но ты так и не рассказала мне, как находишь дорогу сюда, ба.
– Это просто объяснить, – отозвалась бабушка. – Скажи, ты не составила мне список самых нудных книг, какие только можно достать?
Бабушке Нонетот было сто восемь лет, и она пребывала в уверенности, что не умрет, пока не прочтет десять самых занудных классиков. Некоторое время назад я предложила ей «Королеву фей», «Потерянный рай», «Айвенго», «Моби Дика», «В поисках утраченного времени», «Памелу» и «Странствие пилигрима». Она прочла их все и еще множество других, но все еще не покинула нас. Беда в том, что «занудный» – такая же размытая категория, как и «очаровательный», так что мне и правда придется вспомнить еще десяток книг, которые она сочла бы скучными.
– Как насчет «Сайлеса Марнера»?
– Душен только местами, как и «Тяжелые времена». Тебе придется поискать что понуднее – я бы взяла сковородку побольше, а огонь сделала поменьше.
– Ладно, – сказала я, начиная раздражаться, – может, сама сготовишь? Ты ведь уже сделала почти всю работу.
– Нет-нет, – ответила бабушка, нимало не обидевшись. – У тебя прекрасно получается.
В дверях послышалась толкотня, и вошел Ибб, а по пятам за ним – Обб.
– Поздравляю! – воскликнула я.
– С чем? – спросил Ибб, который теперь разительно отличался от Обба.
Для начала, Обб был дюйма на четыре выше Ибба, и волосы у него были темнее, а Ибб постепенно превращался в блондина.
– Вы получили заглавную букву.
– Да! – радостно ответил Ибб. – Просто невероятно, как один день в Святом Табуларасе может изменить тебя! Завтра мы закончим наше половое обучение и к концу недели вольемся в группы персонажей.
– Я хочу быть мужчиной-воспитателем, – сказал Обб. – Наш учитель говорит, что иногда мы можем выбирать, что делать и куда идти. Ты готовишь ужин?
– Нет, – ответила я, испытывая их способность к юмору. – Я провожу термотерапию яиц моей дронтихи.
Ибб рассмеялся, что было, на мой взгляд, добрым знаком, и пошел вместе с Оббом практиковаться в причудливых ответах на случай, если оба получат назначение на должность закадычного друга с чувством юмора.
– Подростки, – проворчала бабушка Нонетот и прицокнула языком. – Лучше сделать омлет попышнее. Последи, ладно? Я хочу прилечь.
Через двадцать минут мы все уселись за стол. Обб расчесал волосы на прямой пробор, Ибб надел одно из бабушкиных платьев в синюю клеточку.
– Надеешься стать женщиной? – спросила я, передавая Иббу тарелку.
– Да, – ответил Ибб, – но не такой, как ты. Я бы хотела быть поженственнее и чуть беспомощнее – из тех, кто громко визжит, попадая в переделку, и которых приходится спасать.
– Правда? – спросила я, передавая бабушке салат. – Почему?
Ибб пожал плечами.
– Не знаю. Мне просто нравится воображать, как меня спасают, носят на сильных руках – это как-то… греет. Я мечтаю попасть в сюжет, который многое во мне объяснит, но хотелось бы иметь и несколько собственных сильных строчек. Чтобы я, вся такая уязвимая, в конце концов спасала бы ситуацию благодаря озарению дурочки, обладающей выраженными способностями в узкой области.
– Думаю, у тебя не возникнет сложностей с распределением, – вздохнула я. – Но ты, похоже, четко определился. Ты кого-то брал в качестве модели?
– Ее! – воскликнул Ибб, вытаскивая из-под стола захватанный потусторонний экземпляр «Голубого экрана».
На обложке красовалась Лола Вавум собственной персоной, которую энный раз интервьюировали насчет ее мужей, отказов от пластической хирургии и последнего фильма – как обычно, именно в таком порядке.
– Бабушка! – сурово сказала я. – Это ты дала Иббу журнал?
– Ну.
– Ты же знаешь, насколько генераты впечатлительны! Почему ты не подсунула ему номер с Дженни Карасик? Она играет нормальных женщин и вести себя умеет!
– А ты видела мисс Вавум в «Моя сестра пасла гусей»? – возмутилась бабушка. – Ты бы поразилась, какой высокий уровень игры она демонстрирует!
Я вспомнила Корделию Торпеддер и ее бойфренда-продюсера Гарри Гибкинсона, мечтавших, чтобы меня в фильме играла Лола. При одной мысли об этом мне делалось дурно.
– Ты обещала рассказать нам про подтекст, – напомнил Ибб, кладя себе добавку салата.
– Ах да, – обрадовалась я поводу отвлечься от мыслей о Вавум. – Подтекст – это предполагаемое действие, скрытое за написанным словом. Текст сообщает читателю о том, что персонаж делает и говорит, а подтекст показывает, что он чувствует и имеет в виду. Самое замечательное в подтексте то, что он является грамматическим выражением человеческого опыта – вы не поймете подтекста без хорошего знания людей и их взаимоотношений. Уловили?
Ибб и Обб переглянулись.
– Нет.
– Хорошо, приведем простой пример. На вечеринке мужчина подает женщине бокал с вином, и она берет его, ничего не говоря. Что это значит?
– Она не очень вежлива? – предположил Ибб.
– Возможно, – ответила я. – Но обычно это рассматривается как некоторый намек на их отношения.
Обб почесал голову и сказал:
– Она не может говорить потому, что… ну… она потеряла язык в результате производственной травмы, вызванной халатностью мужчины?
– Слишком загнул. В каких случаях людям не обязательно говорить друг другу «спасибо»?
– Когда они знакомы? – медленно проговорил Ибб.
– Очень хорошо! Когда вам подает на вечеринке вино ваш муж, жена, девушка или парень, вы можете просто взять бокал, а вот если вино подносит хозяин, вам следует его поблагодарить. Еще пример: пара идет по дороге, она – на восемь шагов впереди него.
– У нее ноги длиннее? – спросил Ибб.
– Нет.
– Они расстались?
– Они поссорились, – возбужденно затараторил Обб, – и они живут неподалеку, иначе взяли бы машину.
– Вполне возможно, – согласилась я. – Подтекст способен донести многое. Ибб, это ты взял последнюю плитку шоколада из холодильника?
Повисло молчание.
– Нет.
– Ну, поскольку ты замешкался с ответом, я почти уверена, что это твоя работа.
– Ой! – воскликнул Ибб. – Я это запомню!
В дверь постучали.
Я отворила и увидела бывшего приятеля Мэри, Арнольда, весьма франтовато смотревшегося в костюме и с маленьким букетиком цветов в руке. Прежде чем он успел открыть рот, я захлопнула дверь.
– Вот! – сказала я, оборачиваясь к Оббу. – Прекрасный случай попрактиковаться в подтексте. Понимаете, если вы усвоите, что стоит за словами… Ибб, пожалуйста, не надо кормить Пиквик со стола.
Я снова открыла дверь, и Арнольд, который уже двинулся прочь, бегом бросился назад.
– Ой! – воскликнул он с притворным удивлением. – А Мэри еще не вернулась?
– Нет, – ответила я. – Ее не будет некоторое время. Что ей передать?
И я снова закрыла перед ним дверь.
– Итак, – сказала я Иббу и Оббу, – что, по-вашему, происходит?
– Он ищет Мэри? – предположил Ибб.
– Но он знает, что она уехала, – сказал Обб. – Наверняка хотел поговорить с тобой, Четверг.
– По поводу?
– Свидание?
– Хорошо. Что я ему сказала?
Ибб и Обб глубоко задумались.
– Если бы ты не хотела, чтобы он снова приходил, ты сказала бы, чтобы он убирался, значит, он тебе не совсем безразличен.
– Великолепно! – сказала я. – Посмотрим, что будет дальше.
Я снова открыла дверь и увидела смущенного Арнольда, который тут же расплылся в широкой улыбке.
– Ладно, – сказал он. – Ничего не надо передавать Мэри. Просто… мы же с тобой хотели сегодня вечером скататься в Уиллоу-лодж и Лаймс…
Я повернулась к Иббу и Оббу, которые покачали головами. Они тоже не поверили ни единому слову.
– Ну-у, – протянул Арнольд, – может, ты согласишься пойти со мной на концерт?
Я снова захлопнула дверь.
– Он делает вид, что ему в голову пришла идея прогуляться в Уиллоу-лодж, – медленно, но более уверенно проговорил Ибб, – хотя на самом деле, мне кажется, он все это спланировал заранее. По-моему, он считает тебя очень даже ничего.
Я снова отворила дверь и торопливо бросила бедняге:
– Извини, нет. Я замужем и счастлива.
– Так я же не на свидание! – тут же воскликнул Арнольд. – Просто на концерт! Кстати, вот билет. Мне больше некому его отдать, не хочешь – просто выкини.
Я захлопнула дверь.
– Ибб ошибается, – сказал Обб. – Ты и правда ему нравишься, но он все профукал, потому как надежды у него нет – тебе трудно уважать человека, который едва ли не в ногах валяется.
– Неплохо, – ответила я. – Посмотрим, как все обернется.
Я открыла дверь и уставилась в преданные глаза Арнольда.
– Тебе ее не хватает, правда?
– Кого? – с напускной небрежностью ответил Арнольд.
– Отрицает влюбленность! – в один голос заорали у меня за спиной Ибб и Обб. – На самом деле ты ему совсем не интересна, он очень любит Мэри и хочет свидания с тобой из-за разочарования в ней!
Арнольд что-то заподозрил.
– Что тут происходит?
– Учимся читать подтекст, – объяснила я. – Извини за грубость. Хочешь кофе?
– Ну, вообще-то мне надо идти…
– Очень хочет войти! – заголосил Ибб, а Обб быстро добавил:
– Равновесие качнулось в его сторону, потому что ты была с ним слишком груба, когда хулиганила с дверью, и теперь намерена настоять, чтобы он вошел и выпил кофе, пусть даже придется обойтись с ним ласковее, чем ты планировала с самого начала!
– Они что, всегда так? – спросил Арнольд, входя в дом.
– Они быстро учатся, – успокоила его я. – Это Ибб, а это Обб. Ибб и Обб, это Арнольд.
– Привет! – сказал Арнольд после мгновенного замешательства. – Генераты, а вы не хотели бы прогуляться в Уиллоу-лодж и Лаймс?
Они переглянулись, осознали, что сидят слишком близко друг к другу, и отодвинулись.
– Ты хочешь? – спросил Ибб.
– Ну, если ты хочешь…
– Мне все равно, ты решай.
– Ну, д-да, мне и правда хотелось бы.
– Тогда пошли, если у тебя других планов нет…
– Нет-нет, никаких планов!
Они встали, взяли билеты у Арнольда и мгновенно исчезли за дверью.
Я рассмеялась и направилась в кухоньку.
– А кто эта пожилая женщина? – спросил Арнольд.
– Моя бабушка, – ответила я, включая чайник и доставая кофе.
– А она не… ну, ты понимаешь?
– Да нет же, господи! – воскликнула я. – Просто спит. Ей сто восемь лет.
– Правда? Тогда почему она в этой ужасной синей тряпке?
– Сколько себя помню, ба всегда такое носила. Она здесь для того, чтобы я не забыла своего мужа. Извини, я, похоже, вдаюсь в ненужные подробности.
– Слушай, – сказал Арнольд, – не беспокойся. Я вовсе не хотел появляться весь такой влюбленный. Просто Мэри, понимаешь, она вся из себя, а я не то чтобы в нее влюблен, просто меня так написали, ну, ради правдоподобия. Как Нельсон и Эмма, Богарт и Бэколл…
– …Финч-Хаттон и Бликсен. Да, знаю. Я там бывала.
– Деннис был влюблен в барона Бликсена?!
– В Карен Бликсен.
– О.
Он сел, и я поставила перед ним чашечку кофе.
– Так расскажи мне о своем муже.
– Ха! – улыбнулась я. – Ты вовсе не хочешь, чтобы я рассказывала тебе скучную историю о Лондэне.
– Это вовсе не скучно. Ты же слушала меня, когда я тут ошивался в поисках Мэри.
Я рассеянно помешивала кофе, перебирая воспоминания о Лондэне с целью проверить, все ли они на месте. Бабушка во сне пробормотала что-то об омарах.
– Наверное, непросто было решиться спрятаться здесь, – тихо сказал Арнольд. – Не могу представить, чтобы Четверги такое делали.
– Ты прав, – ответила я. – Они так не поступают. Но отступление и перегруппировка не то же самое, что бегство.
– Тактическое отступление?
– Именно. На что бы ты пошел, чтобы вернуть Мэри?
– На что угодно.
– Так и я ради Лондэна. Я обязательно верну его, пусть и не прямо сейчас. Но самое странное, – чуть запнувшись, проговорила я, – когда он вернется, то даже не будет знать, что его не было. Он ведь не сидит и не ждет, когда я снова воплощу его.
Мы проболтали около часа. Он рассказывал мне о Кладезе, а я ему – о Той Стороне. Он как раз пытался научить меня повторять «от топота копыт пыль по полю летит», когда бабушка проснулась с воплем:
– Француз! Француз!
Мне пришлось успокоить ее, налив ей подогретого виски, и уложить в постель.
– Пойду-ка я, – сказал Арнольд. – Ты не против, если я как-нибудь еще загляну?
– Вовсе нет, – ответила я. – Это будет очень мило с твоей стороны.
После этого я отправилась на боковую, но еще не заснула к тому времени, как Ибб и Обб вернулись с концерта. Они хихикали и очень шумно готовили себе чай, прежде чем отойти ко сну. Я легла обратно и попыталась заснуть, надеясь увидеть во сне дом, в котором мы с Лондэном жили после свадьбы. Или как мы вдвоем проводим выходные. Если и это не выйдет, тогда нашу первую встречу, а если уж и это невозможно, то ссору – или хоть что-то, где будет Лондэн. Однако у Аорниды имелись свои планы.
