МАКЕЕВ
Нефтяной магнат Макеев прошелся по квартирке своей новой-старой возлюбленной Лены Головиной. Подошел к окну, хрустнул суставами пальцев. Из окна открывался ночной вид на Парк Победы.
– А у тебя здесь неплохо, – бросил, не оборачиваясь. Голос его звучал снисходительно. Человек, которому принадлежали особняк в Барвихе, дом в испанской Марбелье, квартиры в Лондоне и Флориде, имел право относиться свысока к двухкомнатной московской квартирке – пусть даже и расположенной на понтовом Кутузовском проспекте.
Лена Головина устроилась на диване в продуманно соблазнительной позе: нога на ногу, полусброшенная туфля покачивается на носке, губы призывно полуоткрыты.
– Я стараюсь, – отозвалась она низким, хрипловатым голосом. – Тебе налить чего-нибудь выпить?
Магнат резко обернулся от окна.
– Зачем ты это устроила? – прозвучал неожиданный вопрос. Глазки магната буравили Лену.
– Что устроила? – растерянно переспросила она. Все ее тело напряглось. От сексапильной расслабленности не осталось и следа. Плечи закаменели. Нога прекратила качание. Полусброшенная туфля застылая в воздухе.
– Ты знаешь что, – сухо проговорил Макеев.
– Не понимаю тебя. – Голос и тело бывшей макеевской возлюбленной застыли.
– Понимаешь. Я имею в виду нашу якобы случайную встречу на улице.
– Я ничего не подстраивала! – Голос прозвучал тоньше, чем обычно, и в конце фразы чуть сорвался. Да и сам ответ последовал поспешно. Слишком поспешно, чтобы быть правдой.
– Зачем ты вмешиваешь в свои и, главное, мои дела посторонних? – ледяным тоном проговорил магнат.
– Каких посторонних? Я не понимаю… – Женщина выглядела растерянной. Ее сексапильность словно испарилась сама собой.
Макеев, не отрывая от нее магнетизирующего взгляда, медленно отчеканил:
– Каких? Кирилла Мефодьевича Иванова. Тысяча девятьсот пятидесятого года рождения. Проживает в Козюлинском переулке, дом одиннадцать, квартира тринадцать. Доктор философских наук. Называет себя колдуном. Зарабатывает на жизнь тем, что выполняет двусмысленные, а порой и преступные заказы своих клиентов. В том числе – твой заказ.
Елена молчала. Она растерянно облизнула губы. На ее шее проступили красные пятна. Они стремительно поднимались все выше, к подбородку.
– Можешь не отвечать, – небрежно бросил олигарх, подходя ближе к дивану и нависая над женщиной. – Все равно он во всем признался.
Руки Елены впились в спинку дивана. Глаза она полузакрыла, не в силах выдержать острый взгляд магната.
– Да, я обращалась к колдуну, – наконец тихо призналась Елена, с усилием открыв глаза и поглядев в сторону – туда, где за окном текли бесчисленные огни ночного Кутузовского проспекта. И повторила с вызовом: – Да, обращалась к нему, потому что хотела снова увидеть тебя. Очень хотела. – И почти выкрикнула: – В чем я провинилась?!
Макеев усмехнулся, не сводя с нее ледяного взора:
– Ты могла бы просто позвонить мне.
Елена тоже усмехнулась – довольно горько. Она снова почти выкрикнула:
– А ты? Ты бы стал со мной встречаться? Если б я – просто позвонила?
– Не думаю. – Он холодно покачал головой.
– Вот видишь!
– Но в результате вышло еще хуже, – резюмировал олигарх. – Я узнал, что нашу встречу ты подстроила. И даже заплатила колдуну, чтобы он ее организовал.
– И что дальше? – с вызовом, почти отчаянно спросила она.
– Значит, я нужен тебе, – передернул плечами олигарх. И добавил: – Что ж, ты добилась своего. Я рад. – Облизнул тонкие губы и выдохнул: – Раздевайся.
На лице его отразилась радость. Он любил главенствовать – всегда и во всем. И ему нравилось унижать людей.
Секунду поколебавшись, женщина, не отворачивая от Макеева своего внезапно побледневшего лица, медленно начала расстегивать пуговицы.
Он жадно смотрел на ее длинные пальцы и загорелое тело, появляющееся в разрезе блузки.