ЛИЗА. ПЯТИЧАСОВОЙ ЧАЙ
Лиза скорбную повесть Дроздовой не слушала. Убедившись, что Ряхин жив, она отошла от коллег. Идти к Красавчику почему-то расхотелось – да и неудобно, коллеги-то полагают, что она вместе со всеми внимает
саге о страданиях Ряхина… Поэтому Лиза снова склонилась к монитору. Лучший способ не думать о грустном – это чем-то увлечься. Например, работой. «Ты сейчас что-нибудь придумаешь!» – вдохновляла себя Лиза. Но аутотренинг протекал тяжело. Зря Лиза себя мучила: «Работа – лучшее лекарство. Я должна, обязана сосредоточиться! Мне нужно переработать эту гадскую концепцию! Я только начну, только напишу хотя бы пару фраз – а потом с легким сердцем пойду пить чай!»
Но сосредоточиться на концепции не получалось. Вместо конструктивных мыслей в голову почему-то все время лезла картинка: коврик с портретом певицы Усачевой и грязный сапог, безжалостно елозящий по изображению всенародной любимицы…
«К черту коврики, – внушала себе Лизхен, – от ковриков мы откажемся… Действительно, с ними – перебор… Зато плакаты с физией Усачевой – идея классная. Лицо, проникающий в душу взгляд, подпись: «Всегда ваша Анна», а в руке – скажем, туфелька. Изящная, хрустальная, как у Золушки…»
Лиза быстренько открыла нужный файл и добавила в концепцию новый пункт: «У Усачевой в руках – хрустальный башмачок, внизу плаката – слоган из серии «Почувствуй себя королевой». Например: «Теперь тебя заметят все».
«Ряха в чем-то прав, – пыталась убедить себя Лиза. – Наверняка найдутся оригиналы, особенно из провинции, кто захочет купить такую обувку, связанную со звездой…»
Но в голове против воли вспыхнула очередная картинка: доярка с усталым, беспросветным лицом… красные с мороза руки, одета в телогрейку и штаны на синтепоне… А на ногах – огромного размера калоши с изящным логотипом: «УСАЧЕВА».
Лиза едва удержалась от нервного смеха.
Вздохнула, вычеркнула пункт про хрустальный башмачок, снова задумалась… И тут над ее ухом прозвучало:
– Цяй пить будем или ну его в зопу?
Лиза вздрогнула, вскинула глаза…
Над рабочим столом нависал мужчина ее мечты. Тот самый. Он. И явно обращался к ней. Только что еще за «цяй»? И «зопа»?
– В «зопу»? – машинально переспросила Лиза.
Она видела: коллеги выглядывают из-за своих компьютеров и жадно прислушиваются. А Дроздова – та вообще глаз с них не сводит, гипнотизирует, словно удав. На кислой роже читается: «Да как можно! У нас в отделе горе, начальник при смерти, а некоторые тут свою личную жизнь смеют устраивать!»
А Красавчик будто и не замечает, что на него обращены все взгляды. Он весело улыбается Лизе:
– Это анекдот такой, про китайскую официантку. Не знаешь? Приехали наши в Пекин, ну, один друг и решил местный персонал русскому обучить. Вот и на-дрессировал официанточку. Научил ее предлагать: «Цяй пить будем или ну его в зопу?»
Кто-то из коллег фыркнул. Лиза тоже вымучила улыбку, хотя анекдот ее совсем не насмешил. Прямо скажем, пошленько. На троечку. Да еще в присутствии коллег.
Или это у нее просто настроение такое, что ничто не радует?
– Так что насчет чая? – повторил Красавчик.
– Конечно. С удовольствием. – Лиза встала. – Пойдем в буфет?
– В буфет. Ко мне в отдел. В ресторан. Куда угодно, – галантно откликнулся он.
А вот это уже – твердая четверка. Не особо, конечно, оригинально, зато – от души. Вон, Мишка Берг сразу ревниво насупился. А Дроздова – та и вовсе не выдержала. Проскрипела со своего стула:
– Между прочим, Елизавета, рабочий день еще не закончен.
«Ах ты, грымза!» – мелькнуло у Лизы. С какой это поры Дроздова тут стала руководить, посещаемость контролировать? С языка так и рвалось: «Чтоб тебе провалиться!» Но Лиза усилием воли удержалась от опрометчивых слов и кротко сказала:
– Я ведь не насовсем ухожу, Антонина Кирилловна. Чаю попью и сразу вернусь.
А Красавчик наградил Дроздову очаровательной улыбкой и укоризненно сказал:
– Неужели не знаете КЗоТ? Статья сорок, часть четыре, подпункт семь «Б»?
– И что там? – тупо переспросила Дроздова.
– То есть как «что»? – строго сказал он. – Данный подпункт гласит: при работе с компьютерами каждые четыре часа следует делать пятнадцатиминутный перерыв.
– Как-как? – захлопала бесцветными ресницами Дроздова.
– А вот так, – буркнула Лиза, спеша вон из отдела.
Краем глаза она успела заметить, что Дроздова выползает из-за стола. Наверняка сейчас в отдел кадров пойдет. КЗоТ читать будет.
– Ну и мымра! – озвучил Лизины мысли Красавчик, когда они вышли в коридор.
– Ага, – согласилась Лиза. – Хлебом не корми – дай из себя начальницу построить… Слушай, а в КЗоТе, правда, такая статья есть? Про перерыв?
– Бог его знает, – широко улыбнулся мужчина ее мечты. – Наверное, должна быть…
«Супер! – оценила про себя Лиза. – Пятерка, твердая!»
А Красавчик легонько коснулся ее руки и сказал:
– По агентурным данным, в буфет только что завезли пирожные. Безе и эклеры, еще тепленькие…
– Откуда ты знаешь?
– Проходил мимо. Услышал божественный запах. Заглянул. Увидел. Подумал, что ты любишь эклеры. И попросил отложить. Для тебя, – лапидарно, в стиле «пришел – увидел – победил» отчитался он.
– Спасибо, – пробормотала Лиза.
Ох, до чего же приятно, когда он до нее дотрагивается! Вот бы еще раз, как бы между делом…
– Я, между прочим, очень расстроился, когда ты на обед не пришла. – И Красавчик, словно по заказу, снова коснулся ее руки! Его пальцы были такими теплыми и нежными, что Лизу будто током ударило. Слегка. Приятным таким током, возбуждающим…
«Работает! Клюнула рыбка! Я его зацепила!» – возликовала она.
– Давай это будет одной из наших с тобой традиций. – Красавчик преданно заглянул ей в глаза.
– Что именно? – Лиза кокетливо опустила ресницы.
– Пятичасовой чай с пирожными. Каждый день. В любую погоду. При любых обстоятельствах.
Он ласково обнял ее за плечи. И Лиза будто в омут прыгнула. Прямо тут, в коридоре «Сельпроекта», прильнула к нему – ну и пусть две клушки из отдела розницы вылупились на нее как на чумную! Прошептала:
– Хорошо… Коля.
Она впервые назвала своего Красавчика по имени. И поразилась: насколько этому сильному, уверенному в себе мужчине не подходит простецкое имя Коля.
И с языка вдруг сорвалось:
– Можно, я буду называть тебя Ник?
Он удивленно замер, отпустил ее.
– Что-то не так? – растерялась Лиза.
– Нет, что ты, Лизочка… – Он тоже впервые обратился к ней по имени. – Я просто очень удивился. Откуда ты знаешь… про Ника?
– Ниоткуда не знаю. Мне просто показалось, что… Тебе разве не нравится?
– Очень нравится! – горячо откликнулся он. И пояснил, чуть запнувшись: – Меня так… мама называет.
«Ага, как же, мама!»
– Прогрессивная у тебя мама, – усмехнулась Лиза.
– Ну, и не только мама. Так меня называют все… м-мм… мои друзья.
«И подружки», – закончила Лиза – разумеется, про себя.
Ей почему-то стало обидно. Хотя чего обижаться? Разумеется, у такого мужчины – полно подруг. Целые роты девиц, которые преданно заглядывают в глаза и шелестят: «Ах, Ник, Ник!»
«Что думать о его подружках? Сейчас – он со мной и чай ведет пить – меня, и в глаза смотрит – тоже в мои…»
И обращается – к ней:
– Так что, Лизочка, осилим по два эклера? И по безе на закуску?
– Конечно, Ник, – улыбнулась она в ответ. И подумала: «Пожалуй, Кирилл Мефодьевич все-таки прав. И я действительно могу исполнять желания. Свои желания».
