Глава 6

Раннее утро. Уже светло, но солнце еще не взошло.

Пахнет свежестью и морем. Автомобили, редко припаркованные вдоль идеально ровной улицы, покрыты капельками росы. Белые особняки прячутся вдали от тротуара за купами деревьев. Они выглядят сонными – но кое-где, Пола знает, люди уже встали, собираются на работу.

Пола бежит по тротуару. Изо рта вырывается пар. На углу Марин-драйв и Блюбэй-роуд она встречается с Толстяком Джоном. Оба, не меняя ритма бега, раскланиваются. Вот уже два года они встречаются здесь по утрам во время джоггинга. Короткое приветствие – и Толстяк Джон трусит дальше, перпендикулярно маршруту Полы.

Миссис Шеви бежит к своему дому Из ежедневной пятимильной пробежки ей осталось около восьмисот ярдов. Лицо ее. Пола знает, раскраснелось. Мышцы приятно ноют. Сейчас последнее ускорение, затем постепенно замедляться, перейти на шаг. Потом, уже дома, растереться полотенцем и прыгнуть с размаха в бассейн, подогретый верной Венерой до идеальной температуры – семьдесят два градуса <По Фаренгейту. По Цельсию – двадцать два градуса.>.

Жизнь хороша.

Жизнь хороша, даже в отсутствие мужчин и кокаина.

Вдруг впереди нее возникает, словно материализуется из тумана, человеческая фигура. Такой же джоггер, как она. Мужчина. Явно начинающий. Бежит в том же направлении. Трусит небыстро и неумело. Пола ни разу не встречала его здесь, на выверенном годами маршруте.

Подсознание мгновенно отмечает высокую, крепкую фигуру мужчины, мощные плечи, стройные и волосатые ноги, аккуратный зад.

Расстояние между ними сокращается. Пола нагоняет его. Пятьдесят ярдов. Тридцать. Глаза неотрывно смотрят на его крепкую спину Сзади он дьявольски хорош.

Когда она почти нагоняет его, мужчина вдруг оступается. Нога его подвертывается. "Черт!" – громко восклицает он и прекращает бег.

Пола подбегает к нему. Останавливается. Восклицает:

– Вам нужна помощь? – Голос после длительной пробежки срывается.

Он оборачивается к ней. Белый. Молодой – на вид лет двадцати пяти. И чертовски красивый. Раскрасневшееся, покрытое каплями пота лицо искажено гримасой боли.

– Спасибо, мне не нужно помочь, – бормочет он.

В его речи явно чувствуется акцент. –; Просто нога подвернулась. Все пройдет.

– Вы уверены? – настаивает она.

Его глаза в один момент бесстыже осматривают всю ее: глаза, грудь, талию, ноги.

– О да, я уверен. Хотя я не отказался бы принять помощь от такой красавицы, как вы. Любую помощь.

– Вы иностранец? – резко спрашивает она.

– Да. А что, заметен акцент?

– Нет. Заметно, как вы на меня смотрите.

Он усмехается большим чувственным ртом:

– Бедные американки, – говорит он голосом, прерывающимся от физического напряжения (а может, от боли; а может, и от желания). – Вы так запугали своих мужиков херрасментом. Американцы даже боятся сказать красивой женщине, что она красива. А вот я не боюсь. – Его глаза еще раз вожделенно обшаривают ее фигуру. Она тяжело дышит. Он улыбается и добавляет:

– Вы не просто красивы – вы великолепны. Вы потащите меня в суд?

Она игнорирует его слова. Выдыхает:

– Откуда вы?

– Я? Я из России.

Он потихоньку, прихрамывая и тяжело дыша, пытается идти по дорожке.

Ей бы спросить: "Так вы уверены, что вам не нужна помощь?" – получить вежливый отказ и умчаться дальше своей дорогой. Но… Все равно пробежка подходит к концу. Финал утреннего джоггинга скомкан. До ее дома не более двухсот ярдов. Почему бы не закончить тренировку прямо сейчас? Она ничего не теряет.

И она представляется:

– Меня зовут Пола. – И протягивает ладонь для рукопожатия.

Мужчина берет ее руку в свою. Ладонь у него теплая и сильная. Он удерживает ее руку в своей явно дольше, чем положено для первого рукопожатия. Ей это приятно. Он пожимает ее пальцы – как ей кажется, с нежностью, и представляется:

– Дмитрий. Из Москвы. Из России.

– О, Россия! – усмехается она. – Водка, мафия, Чечня.

– О, Америка! – в тон ей ухмыляется молодой человек. – Негры. Политкорректность. Здоровый образ жизни.

Оба они тяжело дышат после пробежки. Это создает странную иллюзию, что между ними уже что-то было.

И что они беседуют после того. Отдыхая.

– Что же вы делаете здесь, в Америке? – спрашивает она.

– Работаю. – Он пожимает плечами.

– Я раньше не видела вас.

– Я приехал недавно.

– Что вы делаете в этом районе?

– Я купил здесь дом.

Мужчина смотрит на нее и усмехается. Все-таки он чертовски хорош. Они по-прежнему идут рядом, плечом к плечу, по дорожке, ведущей в сторону ее особняка.

– В нашем районе? – спрашивает она. Здесь, на Марин-драйв, дома стоят не дешевле полумиллиона.

– Да, – легко отвечает он. – На Марин-драйв, восемьдесят восемь – десять.

– О, значит, мы теперь соседи. Можно заглянуть к вам по-соседски? – лукаво спрашивает она.

Он слегка смущается:

– Дом еще плохо оборудован. Но, – он снова бесстыже оглядывает ее (сбоку, искоса, но она чувствует его горячий взгляд), – я могу зайти в гости к вам.

– Возможно. Когда-нибудь, – сухо говорит она.

– Прекрасно! – восклицает он. – Буду ждать!

Затем он лезет в кармашек своего спортивного трико и достает оттуда пластиковую визитницу. Открывает и протягивает ей визитную карточку.

Она читает:

Адреса нет. Только номер мобильного телефона и электронный адрес.

– Благодарю, – говорит она. И добавляет:

– Возможно, я вам позвоню.

Широко улыбается ему и тут же, не дав незнакомцу опомниться, припускает по дорожке, ведущей к дому.

– Вы мне очень нравитесь! – кричит он ей вслед. Она слышит его слова, но никак не реагирует на них.

* * *

Через сорок минут Дима подъезжает на арендованном "Форде" к своему мотелю. Ему надо скинуть с себя спортивную одежонку и принять душ. Для него, москвича, до сих пор странно, что женщина, которая стоит несколько сотен миллионов долларов, бегает по утрам по улице.

В полном одиночестве и без охраны.

Но… И вправду ведь бегает! А почему нет? Белый район, где живут богатые люди. Очень богатые. Она может чувствовать себя в полной безопасности.

Вчера весь день, с раннего утра, он наблюдал за домом миссис Шеви. За ворота особняка за все это время никто не выходил. Только выезжали.

Сама хозяйка – на великолепном "Ламборджини".

Толстуха негритянка – на старом джипе "Гранд Чероки". Секретарь Пьер – на "Мерседесе" – купе.

А русский филолог – если он, конечно, внутри – за весь день не выходил и не выезжал из дому вовсе.

И только один раз один человек покидал дом миссис Шеви пешком. Эта была сама хозяйка. Она направлялась на утреннюю пробежку.

И сегодня ранним утром Дима ее подкараулил.

Он был доволен тем, как говорил с ней. Номер дома, где он якобы живет, он запомнил случайно. Проезжал мимо: Марин-драйв, восемьдесят восемь – десять. Белый двухэтажный особнячок на холме. Большие таблички в окнах: SALE. Почему бы ему не купить его? Богатый русский писатель из Москвы. Приехал в Степлтон жить и работать.

Дима был доволен своей легендой.

Расшвыряв по номеру спортивную одежду, он отправился в душ.

* * *

В то же самое время Пола, наплававшись в бассейне, пила на террасе кофе и свежевыжатый апельсиновый сок. Смотрела на залив. Солнце уже встало. Освещало восхитительным карамельным светом лазоревую воду. Белые паруса скользящих яхт отбрасывали длинные тени.

Пола позвонила.

Вздыхая, явилась Венера.

– Что, профессор уже встал? – не оборачиваясь, спросила Пола.

– Нет, мэм.

– Разбуди.

– Оне ругаются, если их будят до одиннадцати.

– Разбуди, корова! Немедленно!

– Да, мэм.

– И пусть сразу же придет ко мне!

– Да, мэм.

– Ступай. Нет, дай мне телефон. И записную книжку.

А теперь – отвали.

Пола, сверяясь с книжкой, набрала номер.

– Привет, Джейк. Как бизнес?

Джейк был полон лучезарного энтузиазма:

– Прекрасно! Я рад тебя слышать, Пола! Как ты поживаешь?

– Великоле-епно, – протянула она лениво. – Скажи мне, Джейк: кому ты продал дом на Марин-драйв, восемьдесят восемь – десять?

Секундная пауза.

– Никому, Пола. Он no-прежнему продается. А что, желаешь купить?

– Я подумаю, Джейк. Пока.

Она нажала на "отбой".

Произнесла вслух, имея в виду русского джоггера:

"Что за наглый тип!"

На террасу осторожно заглянул профессор. Он был нечесан, в халате.

– Подойдите ко мне, – резко сказала она, не оглядываясь.

Профессор, шлепая своими дурацкими русскими тапочками, приблизился.

– Вы знаете этого человека? – она не глядя протянула руку с визиткой мистера Дмитрия Полу-Как-Его-Там. Профессор осторожно взял из ее пальцев карточку, Вчитался, близоруко щурясь.

– Полуянов… – сказал испуганно:

– Н-нет, я его не знаю.

– Уверены?

– Д-да. Кажется. – Облизнул губы, поправился:

– Д-да, я совершенно уверен.

– Я хочу знать об этом парне все, – заявила Пола, по-прежнему не оглядываясь. Смотрела сквозь стеклянную стену на далеко раскинувшуюся светло-голубую бухту. – Включайте все свои связи в России. Звоните куда хотите. И, позволю себе напомнить, – голос ее саркастически дрогнул, – что уже изобрели такой замечательный источник информации, как Интернет. Срок вам – сегодня, до трех дня.

Профессор спросил подобострастно:

– Полуянов – это его настоящее имя?

– Не знаю. Будем считать, что да. , – Осмелюсь заметить… Занимаясь этим, кх-мм, дополнительным делом, я должен буду отложить свою, мм-м, основную работу.

– Сама знаю! Основное – пока отложите. Но я хочу знать об этом парне, Полу-Иванове, все знать. Прямо сейчас. Ступайте.

Когда профессор покинул террасу, она встала и плотно прикрыла дверь. За проклятым русским замечалась привычка подслушивать. Когда Пола убедилась, что профессор ушлепал, она набрала еще один номер.

* * *

В то же самое время Дима одевался после душа в номере своего задрипанного мотельчика.

"Клюнет или не клюнет? – думал он. – А она чертовски хороша. В жизни даже лучше, чем на фотографии.

Ну и что, что она на десять лет старше меня. Какая стройная. И что за грудь роскошная! Какие глаза! Сразу видно: стерва. Ох какая стерва… И – богачка. Черт возьми: оказывается, запах денег возбуждает не только глупых женщин, но и умных мужчин. И меня тоже. Да, деньги – сильнейший афродизьяк".

Диме на секунду представилось стройное тело Полы в обтягивающем спортивном костюме, ее глубокие глаза…

"Черт возьми, да я ведь хочу ее!.."

Его дружок отозвался на воспоминание о Поле мощной эрекцией.

"Интересно, позвонит она мне или нет?.. А ведь оказалось, что она, как и все женщины, падка на комплименты. Она прямо-таки плыла от моих комплиментов…

И глаза у нее – типичные глаза одинокой женщины. Пару раз в них было написано: я тебя съем, мальчик… Наверное, позвонит…

А если – нет?.. Если нет, – усмехнулся он, – завтра к шести утра поеду к ее дому. На очередную пробежку. Хотя чертовски не хочется снова вставать в такую рань".

* * *

День клонился к вечеру. Солнце собиралась закатиться за противоположный берег залива Лонг-Бэй. Белоснежный паром вез через бухту усталых за день клерков.

Беззаботные белые яхты закладывали виражи.

Пола сидела в пластиковом кресле на собственном пляже, на песчаном берегу. Глаза за солнцезащитными очками были плотно закрыты.

Секретарь Пьер только что окончил свой ежедневный доклад. Сделал резюме: три письма требуют ответа, четыре приглашения рекомендуется принять.

– Ответы сочинишь сам, – лениво бросила Пола. – На все приглашения – вежливый отказ. А сейчас позови ко мне профессора.

– Да, госпожа.

Пьер удалился – легкий, несмотря на свой пятидесятилетний возраст, маленький, худенький.

Спустя пять минут, тяжело загребая песок, на берегу возник профессор. Подошел к ее креслу.

Пола не открывала глаз – догадалась о его приближении по тяжелому шуршанию песка.

– Что удалось узнать? – бросила она.

– Вот досье. – Профессор подобострастно протянул папку.

Папка оказалась тонкой.

Пола сняла очки – благо, солнце уже закатилось. Открыла досье. На первой странице – отпечатанный на принтере снимок: черноволосый крепкий русский, нахально смеющийся в объектив. Подпись: "Дмитрий Полуянов, корреспондент газеты "Молодежные вести"

(Москва)".

Это был он, ее утренний незнакомец. Значит, он в самом деле журналист Полуянов. Или… Или – русские затеяли с ней какую-то странную, очень сложную игру?

– Ступайте, профессор, – бросила Пола и углубилась в досье.

* * *

В то же самое время герой этого досье стоял на Мэдисон-сквер и любовался крошечным, с футбольный мяч, бюстом Джорджа Вашингтона. К бюсту прилагались чахлые цветочки и надпись: "Помним навеки".

Издалека Дима увидел, как к нему идет худой, невысокий и немолодой человек. Очень американский человек – гордый и расслабленный. В джинсах, белоснежной водолазке и красном пуловере. Глаза скрыты за темными очками. В руках – небольшой сверток, обернутый в подарочную бумагу. Мужчина подошел ближе. Дима пригляделся.

"Да это же он. Игрек! Неужели?.. Боже, как он обамериканился! И как постарел!.. Значит, и я так же постарел? Всего-то за три года?.."

Игорь Старых, игрок по кличке Игрек, подошел к Диме на расстояние четырех шагов. Слегка картинным жестом сдернул с носа темные очки. Да, это был он. Сухое лицо с чеканными чертами, морщинистая кожа, голубые глаза… О да, он постарел.

– Привет, старик! – воскликнул Дима и протянул другу руку.

Игорь не пожал ее, но… Он никогда бурно не выражал своих чувств, но тут вдруг обнял Диму. Его объятие было крепким и сердечным.

* * *

В то же самое время, в семи с половиной милях от того места, где встретились друзья, на берегу залива Лонг-Бэй, Пола Шеви читала досье на мистера Дмитрия Полуянова, составленное профессором.

"Дмитрий Полуянов. Русский журналист. Родился в 1972 году. Служил в армии, в десантных войсках. Окончил МГУ, факультет журналистики, в 1994 году. После окончания университета работает в газете "Молодежные вести". Основные публикации…" – и длинный перечень.

Плюс к тому профессор перевел пару репортажей мистера Полуянова.

Вот оно что. Действительно, этот Полу-Иванов просто журналистишка. Вынюхивает жареные факты. Красавчик репортер.

Свинья! Руку ей гладил!..

И все-таки… Здесь что-то не так.

Пола знала, что русские газеты – даже высокотиражные – бедны, как и прочие тамошние институции. Ради одного интервью, даже с ней, русская газета репортера за океан не пошлет.

Тогда зачем мистер Халф-Иванов <Халф (англ.) – половина. Игра слов: Халф-Иванов – то же, что Полу-Иванов.> сюда явился? По чьему заданию? И кого он на деле представляет?

КГБ? Мафию?

Еще кого-то?

Что за игру он ведет?

И все-таки как он хорош!

Интересно, каков он в постели?

* * *

– Сто лет тебя не видел, – улыбнулся Дима, высвобождаясь из объятий Игрека.

– Точнее – ровно три года и три месяца.

– О, милый, – поерничал Полуянов, – ты считал дни с момента нашей встречи.

– Не дождешься, – усмехнулся Игрек. – Просто я никогда ничего не забываю.

– Я помню, что ты всегда все помнишь. Наверное, тяжело?

– Не тяжелей, чем записывать каждую мелочь в блокнотик. Пойдем, я угощу тебя обедом, – сказал Игорь. – Здесь рядом чудный рыбный ресторанчик.

– С удовольствием. Ну, расскажи, как ты?

– Преподаю, – пожал плечами Игрек. – Университет имени Франклина, кафедра математики. Полный профессор.

– Как отец?

– Спасибо, тоже в порядке.

– Скучаешь по родине? По милым березкам?

– По березкам – нет. Здесь растут аспены – они почти такие же, – пожал плечами Игрек. – По родине – тоже, признаться, не тоскую. А вот по друзьям – скучаю.

Иногда.

…Через семь минут товарищи уже сидели за столиком, покрытым белейшей скатертью, – у огромного, до пола, окна с видом на залив. Судя по тому, с какой предупредительностью принял Игрека метрдотель, Дима понял, что ресторан не из дешевых. Народу – раз, два и обчелся, пианист негромко наигрывает что-то джазовое.

Подошел официант, представился, улыбаясь. Протянул каждому меню и карту вин.

Дима выложил на стол пачку "Мальборо". Официант изменился в лице. Наклонился к Игорю и что-то прошептал ему.

– Чего это он? – спросил Дима по-русски.

Игрек усмехнулся:

– Говорит, что в ресторане не курят. И если мы собираемся курить, то нас пересадят за особый стол. Я думаю, куда-нибудь на кухню, между плитой и посудомоечной машиной.

– Гадская Америка! Как она меня уже достала своим здоровым образом жизни! Передай ему, что мы, так и быть, не будем курить. Пусть не волнуется, гаденыш. I quit smoking! Right now! <Я бросил курить! Прямо с этой минуты! (англ.)> – крикнул он официанту.

– Разреши, я сделаю заказ по своему вкусу? – спросил Игрек.

– Разрешаю, – буркнул Дима. Очередной запрет на курение здорово расстроил его.

Когда половой отошел, Игорь протянул Диме через стол тот самый сверток в подарочной бумаге.

– Это для тебя, – сказал он. – И еще для одной молодой особы.

Дима взвесил сверток в руке:

– Деньги? Золото-бриллианты?

Игрек молча улыбался.

Дима разорвал подарочную бумагу.

В свертке были две фотографии. Две одинаковые фотографии. Каждая обрамлена в изящную, со вкусом подобранную и, видно, не дешевую рамку.

На обоих фото – один и тот же кадр. Три человека:

Дима, Татьяна Садовникова и Игрек – Игорь Старых.

Карточки, очевидно, были сделаны скрытой камерой.

Все трое, в очень поношенной, очень русской, нелепой одежде. Они только что вышли из железной двери в глухой стене. Лица у всех изможденные, однако почему-то одновременно и одухотворенные, и довольные.

– Единственная картинка, где мы втроем вместе, – прокомментировал Игорь. – Это нас выпускают из финской тюрьмы <Подробнее см.: Литвиновы А, и С. "Отпуск на тот свет".>. Через запасной выход, помнишь?

Один-единственный папарацци исхитрился и сделал кадр. Для газеты "Сан". Я нашел ее в здешней библиотеке. Вот и заказал по карточке для каждого из нас троих.

– Спасибо, старик, – прочувствованно сказал Дима.

Он и в самом деле был тронут.

– Одно фото передай Татьяне, – продолжил Игрек. – Второе, если хочешь, оставь себе. Третье я повесил у себя в гостиной.

– А ты стал сентиментальным, старик.

– Годы.

Официант принес аперитив: Игреку – мартини, Диме – джин с тоником.

– Как поживает Татьяна? – спросил Игорь.

Дима не успел ответить: зазвонил телефон. Он ни от кого в Америке звонка пока не ждал и в первый момент не понял, что телефон трещит в его кармане. Оторопело выудил мобилу, произнес:

– Хэллоу?

– Дорогой сосед?

В трубке прозвучал ленивый, волнующий, хрипловатый женский голос. Только через пару секунд Полуянов сообразил, что это – Пола Шеви.

– Да, это я, – произнес он по возможности интимней.

– Не соблаговолите ли заглянуть ко мне попросту, по-соседски? На обед?

– Да, я готов, – быстро согласился Полуянов. – Когда?

Вечерняя поездка в центр и прогулка по бутикам (до чего обидно разглядывать дорогие вещи, а себе ничегошеньки не покупать!) Надю окончательно измотали.

Она вернулась домой в одиннадцать и, даже не сняв пальто, бросилась наполнять ванну – нужно хоть немного прийти в себя!

Пока набиралась вода, она быстро разделась и заварила себе послеваннового зеленого чаю.

Лежа в теплой воде, Надя с трудом поборола искушение просто расслабиться и полежать-помечтать. Нет, не годится – взялась за себя, не отступай! Она очистила лицо самопальным скрабом из геркулесовой крупы и втерла в волосы маску из голубой глины. Потом принялась за упражнения: в книгах советовали заниматься растяжкой именно в ванне. Родион, пробравшийся внутрь, недоуменно наблюдал, как хозяйка выбрасывает вверх то одну, то другую ногу, и фыркал, когда на него попадали капельки воды.

Юркнув после купания в постель, Надя попыталась было читать – рядом с кроватью лежал томик Чехова.

Но любимый писатель не пошел. Она открыла "Дом с мезонином" и поняла, что выстроенные, полные нерва предложения требуют читательской самоотдачи. А когда голова занята кучей суетных мыслей, не получается наслаждаться мастерским, но не самым простым текстом.

"Мне бы сейчас Сандру Браун читать", – подумала Надя, откладывая Чехова. Но женских романов она не держала и потому просто выключила свет. Долго лежала без сна. Обдумывала, как подобраться к первым подозреваемым: консультантше Наташке и Марий из газетной читалки.

Мария с ее костюмчиком за одиннадцать месячных зарплат, а пуще того – Наташка на "Ауди" выглядели более чем подозрительно. Обе ведь – из скромных семей, обе – не замужем. И – далеко не красотки, богатые любовники им не светят. – Еще месяц назад вся библиотека жалела Наташку, на которую "метрошные" менты прислали "телегу": та пыталась пройти контроль по маминому инвалидному удостоверению. "Ну не было у меня пяти рублей, просто не было", – Наташка отчаянно заглядывала в глаза коллегам. Но зверь-директор все равно лишил ее премии: так полагается, если поступил сигнал из милиции, скажи, мол, спасибо, что уголовное дело за мошенничество не завели.

А Маришка была известна всей библиотеке тем, что регулярно перекрашивала одежду. "Как могу – так и обновляюсь", – резко пресекала она насмешки. И переделывала старый серый костюмчик в жгуче-черный, а синие джинсы превращала в терракотовые. От домашних покрасочных опытов ее руки вечно шелушились, и Машка втирала в ладони неприятно пахнущий глицерин.

И вот на тебе, разбогатели.

Надя решила, что бросаться в лобовую атаку неразумно. Один неудачный вопрос – и девчонки перепугаются. Могут и из библиотеки уволиться, исчезнуть.

Надя придумала действовать по-женски. Чтобы она, в бабском-то коллективе, ничего не узнала? Вон, в курилке до сих пор обсуждают Надин роман с доцентом Вадимом – хотя почти два месяца прошло. Да и романа никакого не было: пара чашечек кофе и привкус его теплых губ не в счет.

"Никаких Вадимов! – приказала себе Надя. – Забудь о нем, ясно? Не о себе нужно сплетни слушать – а о других собирать!"

И, прикинув план на завтрашний день, Надя быстро заснула.

* * *

Только начни собирать слухи – они немедленно к тебе потянутся. За один день разведданных накопилось столько, что Наде стало ясно: нечего тянуть, нужно связываться с Полуяновым.

Дима сказал ей: "Пиши мне на и-мейл, адрес такой-то". Надя тогда небрежно кивнула: "Как что появится – напишу". И вот, пожалуйста: в голове уже куча информации, а как ее донести до напарника – неясно.

Проблема заключалась в том, что Надя не умела пользоваться ни компьютером, ни Интернетом. Зачем? Надобности такой пока не было, в институте без вопросов принимали курсовые, напечатанные на допотопной пишущей машинке. Преподаватели не звери, понимают, что компьютер немалых денег стоит.

Подруга Ленка регулярно скрипела о том, что "компьютер – как зубная щетка, каждому необходим". Димка тоже говорил о всяких лэп-топах столь небрежно, что было ясно: он с ними на "ты". А Надя жила себе как клуша. И ложилась: ей нужно связаться с Полуяновым, а она не знает как. У нее от одной мысли, что придется идти в Интернет-кафе, сразу руки дрожать начинают!

Надя попыталась найти обходные пути. Позвонить Диме в Америку? Даже ночью, в льготное время, каждая минута влетит ей в пятнадцать рублей! А разговору – минимум минут на пятнадцать. Набрать Димин номер и попросить его, чтобы он ей перезвонил? Журналист, язва такая, на смех ее поднимет, когда узнает, что она компьютера испугалась. Отправить письмо экспресс-почтой? Надя позвонила в пару контор, и от цен, которые ей называли, тут же приуныла.

Делать нечего. Читатели-профессора позаброшены, Надя сидит, вся погруженная в "Интернет для чайников", и понимает, что она – даже не "чайник", а гораздо хуже. Максимум – чайная ложечка. Хорошо хоть, компьютерная клавиатура практически совпадает с той, что на машинке.

Надя добросовестно вызубрила "17 шагов по созданию собственного почтового ящика" и решила, что к походу в Интернет-кафе она готова.

Но все равно – в Интернет-кафе пришлось краснеть как минимум трижды. Во-первых, за необдуманно строгую юбку – на фоне разухабистых девиц в широких джинсах или кислотных мини Надина одежка явно проигрывала. Во-вторых, за свою неумелость: несолидно такой взрослой девушке коряво водить по коврику "мышкой" и ловить убегающий курсор. Ну и пиво пришлось заказать самое дешевое, а от закуски вовсе отказаться: рука не подымается платить за сухарики втрое дороже, чем в ларьке. А вот создать собственный электронный почтовый ящик оказалось совсем несложно. Наде даже понравилось, что компьютер, выдавая пароль, задавал ей всякие смешные вопросы: "Ваш любимый сорт сыра?

Кличка вашей собаки?"

Ну что, ящик есть – попробуем написать письмо?

Дорогой Дима!

Пишет тебе Надя Митрофанова…

Тьфу, по-деревенски как-то выходит. К тому же вон, в верху экрана, окошечко, и в нем тщательно набито Надиной рукой: "From Nadezhda Mitrofanova, Moscow".

Надя бодро изничтожила написанное – удалять проще, чем тыкать пальцами в буквы! – и написала:

В Москве все обычно, погода у нас сырая, промозглая, Родион гуляет минут пятнадцать, а потом просится домой.

Зачем она это пишет? По этикету положено, чтобы деловое письмо обязательно начиналось с "общечеловеческой" вводки. Но Дима, по всему судя, живет не по этикету… Однако уничтожать написанное было жалко, все-таки пять минут на две строчки ушло, и Надя оста" вила вводку и перешла к делу.

Мне удалось кое-что обнаружить. Как ты и предупреждал ("маленький реверанс мужскому самомнению), двое наших сотрудниц, Мария Кисленкова и Наталья Дуденко, в последнее время стали жить явно не по средствам.

Ты, наверное, догадываешься, что зарплата у нас в библиотеке не самая большая. Так вот. Маша вдруг купила себе костюм от дорогого модельера, на который ей нужно работать целый год. А Наталья стала ездить на личной автомашине "Ауди".

Надя просмотрела написанное и скривилась: типичное письмо сплетницы, даже читать противно. Эх, умела бы она излагать факты как-нибудь по-другому, красиво и броско! Как Дима… Но ничего броского в голову не приходило, а неумолимые часики зловеще информировали: в оплаченный час она не уложится.

Надя, как могла быстро, забарабанила по клавишам:

Мне удалось посмотреть личные дела вышеуказанных сотрудниц. Биографии типовые, обе из семей служащих, Мария живет с родителями, Наталья – вдвоем с мамой, инвалидом по общему заболеванию.

Опросом коллег удалось выяснить… – интересно, как ей только в голову пришла такая нелепая фраза? Ну ладно, не вычеркивать же! – что Наталья недавно закончила автошколу, сказала, что обучение ей оплатил двоюродный дядя, сотрудник охраны в банке. На вопрос, не подарит ли ей дядя и машину, рассмеялась, сказав, что от того только игрушечной и дождешься. Свежеприобретенный "Ауди" Наталья прячет, припарковывает в дальних от библиотеки переулках. Лично мне удалось увидеть ее за рулем только один раз, остальное время она добиралась домой на метро. Но… – Надя мучительно покраснела и принялась яростно бить по клавишам – я удостоверилась, что "Ауди" действительно принадлежит именно ей, о чем свидетельствует техпаспорт на ее имя. – Господи, как же было неприятно и страшно копаться в Наташкиной сумочке, беспечно брошенной на банкетке возле туалета!

За исключением появления автомобиля, никаких изменений в жизненном укладе Натальи не произошло. Общая информация: ей двадцать пять лет, она работает в должности консультанта отдела каталогов, к своим обязанностям относится довольно халатно. – Фу, прямо донос какой-то! Она, Надя, между прочим, тоже теперь на работе не горит! Митрофанова вычеркнула про халатность, вместо этого написала: Официального доступа в исследовательский отдел, где хранились украденные рукописи, у Натальи нет, но она дружит с Ириной Кабанниковой, научным сотрудником, – вместе ходят в кинотеатры.

Наталья любит старые голливудские фильмы, в одежде предпочитает спортивный стиль, любимое блюдо… – какое Димке дело до ее любимых блюд? Вычеркиваем.

Так, час прошел. Надя категорически отказала официанту, предлагавшему еще пива, и грустно попросила продлить время работы.

Теперь Машка.

Мария Кисленкова работает младшим библиотекарем в отделе периодики, официально доступа в отдел рукописей не имеет. Близких знакомых в нем – тоже. Проживает совместно с родителями-пенсионерами. В частных беседах неоднократно говорила, что ее "достало это безденежье".

Очень любит хорошо одеваться, но до недавнего времени такой возможности не имела. Приобретенный ею костюм итальянского модельера Кавалли я увидела в бутике "Галерея Актер". Есть, небольшая вероятность, что покупка Марии – рыночная копия, но, Димочка, поверь моему нюху: костюм у нее настоящий, фирменный. К тому же сегодня она пришла на работу с новой заколкой для волос в тон костюму – точно такая же продавалась в означенном бутике и стоила 840 рублей. Из разговоров в курилке, – Надя секунду подумала и решила уточнить:

– хотя сама я по-прежнему не курю, удалось выяснить, что два дня назад Марию видели на улице Никольской. Она шла в окружении двух мужчин восточной внешности и на приветствие коллег не ответила. На прямой вопрос: "Почему не признала?" – на следующий день огрызнулась и сказала, что девчонки обознались, она вообще в центр города не выезжала.

Но девочки уверяют, что это была точно Машка.

Дима, в дальнейшем я планирую следующее. Во-первых, в течение нескольких дней последить за Марией на ее пути из библиотеки – действительно ли она едет прямо домой ?

А если нет – то куда? Во-вторых, мне представляется целесообразным сходить в гости к Наталье – она как раз приглашала меня на день рождения – и провести разведку на местности. Пожалуйста, напиши, нравится ли тебе мой план и будут ли какие-то пожелания. Мой электронный адрес… – Надя гордо улыбнулась и напечатала:

"М[email protected]".