Завербовали убийцу
Мы оставили двух героев нашей повести, коллег-журналистов Андрея Тверского из столичных «Молодежных вестей» и Валентина Марушина из областной камышленской газеты, в тот трагический момент, когда стало известно о жестоком убийстве второго. А первому – позвонила Варвара Кононова. Она больше Андрея не пугала, лишь сказала устало: «Ты знаешь, что случилось с Валентином? Поэтому еще раз прошу тебя: заляг на дно! Найди себе убежище и сиди, не рыпайся – если хочешь жить, конечно».
На самом деле за Тверским, по просьбе полковника Петренко, присматривали. Предчувствия молодого журналиста не обманули: он функционировал в плотном кольце наружного наблюдения. Но тем, кто его выпасал и защищал, он с некоторых пор перестал быть нужен. Достаточно оказалось одного убийства.
Исполнитель убийства Валентина Марушина после своей акции был захвачен ФСБ – именно к этим смежникам обратился за помощью полковник Петренко. После первого допроса, который длился восемнадцать часов, киллер согласился в дальнейшем работать под контролем спецслужб. Намечалась кульминация спецоперации: его встреча с заказчиком убийства Марушина. Предъявление ему фотографии тела. Получение от него денег. Окончательный расчет.
Обо всем этом Варя узнала от полковника Петренко. И напросилась, уговорила, умолила разрешить ей принять участие в операции. Конечно, оперативникам, собиравшимся захватывать заказчика, она была нужна, как собаке пятая нога. Но и отказать ей казалось неудобным. Все-таки именно Кононова стала инициатором этого дела, которое пока, тьфу-тьфу-тьфу, складывалось настолько удачно и перспективно, что сулило, как бы не сглазить, доклады на самый верх, благодарности, «звездочки» и премии. Пришлось «фобосам» взять с собой Варвару, посадить ее в штабную машину. Туда шла трансляция с мини-камеры, установленной на лацкане пиджака исполнителя. Из авто командовали тремя группами захвата.
Наступала развязка. Объявили режим радиомолчания. Руководители операции затаили дыхание. Исполнитель остановил свою машину, вылез из нее, запер и сделал несколько шагов к автомобилю заказчика. На одном из мониторов Варя его видела. Черно-белая камера на нем, передающая изображение в штаб, работала устойчиво, подрагивала в такт шагам.
Вот открывается дверца «Мерседеса». Убийца подсаживается к заказчику. Они здороваются. Держится агент уверенно, голос его не дрожит. Он предъявляет фото. На нем Валентин Марушин, залитый кровью. Лежит недвижимо, но узнать его можно.
– Второго щелкопера будем отоваривать? – спрашивает убийца. Заказчик машет рукой:
– Он ни хрена не знает. Блефует. Оставь его в покое.
– Тогда с тебя двадцать, – говорит исполнитель.
– Держи, – заказчик лезет в карман, передает киллеру плотный конверт. Тот берет его в руки, открывает и произносит условную фразу: «Пересчитывать не буду».
В тот же момент руководитель операции командует: «Захват!!!» И две машины откуда ни возьмись блокируют «Мерседес». Вылетают бравые парни в черном, в бронежилетах, с короткими автоматами. Не жалея, разбивают боковые стекла «мерса», распахивают дверцы, вытаскивают людей, ломают, бросают на асфальт. Исполнитель страдает не меньше заказчика – тому пока знать о предательстве не надобно. К согнутому заказчику бросается человек в штатском, сует пистолет ему под нос и орет: «Ты зачем журналиста убил? Пожизненное хочешь получить? Или ты – просто посредник? Пять лет общего режима? И настоящий заказчик – другой?»
– Другой, другой! – шепчет лежащий.
– Кто?!
– Я не знаю!
– Я тебя укатаю по полной!
– Это Корюкин, Николай Палыч.
– Громче!
– Заказчик убийства – Корюкин!
Рядом оператор снимает импровизированный допрос.
– Зафиксировал? – спрашивает оперативник в штатском. Тот кивает.
Варя, продолжающая сидеть в машине – она в этой операции на птичьих правах, – улыбается: кое-что мы все-таки умеем!