Глава 3
Снежана и сама не помнила, как она выдержала этот обед. Дима ненавязчиво, бесшумно и легко обслуживал их, а она несла какую-то чушь. О том, что у нее жизнь не сложилась из-за ее глупой мечты о единственном принце, о непростом детстве и несбывшихся амбициях. Всеволод спокойно слушал ее, изредка вставляя нейтральные комментарии. Затем они заговорили о Злате, об ее успехах и о том, что беспокоило Снежану, а именно – об изоляции девочки от других детей.
– Что случилось с ее матерью? – спросила она и испугалась изменившемуся выражению лица Всеволода Владимировича.
– Эта тема в нашем доме закрыта. Я прощаю тебя только потому, что ты этого не знала, – резко ответил он.
– А может быть, наоборот… Поговорим об этом, и вы не будете так резко реагировать на вопросы о ней? – предположила она. – У меня ведь не праздный интерес. Я учитель и, надеюсь, друг вашей дочери, и мне эта информация необходима, чтобы лучше понять ее, – она словно оправдывалась, скребя вилкой по тарелке.
Еда была ни сладкой, ни соленой – никакой, но ради соблюдения приличий Снежана все же ела, Всеволод поглощал свои фальшивые котлеты с большим удовольствием. А вино оказалось очень хорошим.
– От Златы вы все равно ничего не узнаете. Она была слишком маленькой, чтобы что-то помнить по-настоящему, – вытер губы салфеткой Всеволод Владимирович.
– Я бы у ребенка и не стала спрашивать об этом. Хотя она мне сама говорила, что помнит маму. Мама была очень красивая и добрая, и Злата ждет ее до сих пор… Не проще ли сказать ей, что мама на небе и всегда с ней, чтобы ребенок не ждал и не мучился?
– А вы хваткая особа! Из тех, кому палец дай, так они всю руку откусят. Я не сержусь на вас только из-за того, что хочу понять: что такое в вас нашла моя дочь и почему я сам пригласил вас на обед?
– Все верно, я не напрашивалась, – смело посмотрела ему в глаза Снежана, стараясь не замечать боковым зрением Дмитрия. Стоило только посмотреть на него, и оторвать взгляд не представлялось уже никакой возможности.
– Я расскажу… – Всеволод задумался.
Его взгляд рассеянно прошел сквозь Снежану, словно он пытался поднять из подсознания нечто, что давно быльем поросло.
– Мы прекрасно жили с Марикой… да, брак наш длился два года, потом родилась Злата. А когда нашей дочурке исполнилось четыре годика, мама наша исчезла.
– Что значит – исчезла? – не удержалась от вопроса Снежана.
– Очень просто. Исчезла, и все… До этого у нас были трения, взаимные упреки. Она говорила, что меня вечно не бывает дома, что ей скучно… а потом произошла неприятная история. Я узнал, что моя жена завела любовника – молоденького мальчишку лет двадцати, работавшего у нее стилистом. Я, конечно, понимал, что в случившемся есть часть и моей вины. Но смириться с тем, что я вынужден делить любимую женщину с каким-то желторотым юнцом, я тоже не мог. Я попросил ее порвать с ним. Какую истерику закатила мне Марика! Я же еще и оказался виноватым во всех смертных грехах. Одно было хорошо: разборки проходили в отсутствие Златы, поэтому ребенок и помнит о матери только хорошее, мы берегли ее. В общем, Марика сделала свой выбор. Она ушла от меня – сбежала вместе со своим альфонсом, забрав свои вещи и драгоценности – несколько килограммов, что я ей дарил, – и обчистив мой сейф, видимо, на первое время.
Лицо Всеволода исказилось гримасой боли и пренебрежения.
– Извините… я не знала… я не думала. – Снежана почувствовала себя неловко.
– Конечно, не думала.
– И с тех пор?..
– Ни ответа, ни привета, совершенно верно.
– Вы ее искали?
– Я не знал, что делать… Конечно, по горячим следам их искали, только не я, а органы милиции. О пропаже жены и драгоценностей я должен был заявить. Что я и сделал. Начали копаться в нашем грязном белье. Как выяснилось, масса людей знали, что жена изменяет мне. При этом все честно смотрели мне в глаза и жали руку при встрече. Я тогда пережил сильный шок, пересмотрел всю свою жизнь. Я порвал отношения со многими людьми, считавшимися моими друзьями, ушел в бизнес. Я не хочу, чтобы кто-то причинил боль моей дочери, я слежу за этим. Поэтому я не люблю вспоминать тот период своей жизни, хотя, если честно, боли уже никакой не испытываю. Жену мою искали весьма усердно. Единственное, что удалось узнать, – что людей с похожими приметами видели в аэропорту на второй день после ее исчезновения. Но по их паспортам никто не проходил.
– Документы были фальшивые? – предположила Снежана.
– Вполне возможно. Роман их длился примерно год, сбежали они где-то через месяц после того, как я ее предупредил. Они могли подготовиться к побегу, сделать новые документы и исчезнуть бесследно…
Всеволод прервался, закурил сигару и внимательно посмотрел на Снежану сквозь облако дыма.
– Довольна?
– Вполне.
– Что, не ожидала, что мать Златы могла просто-напросто сбежать? – прищурил он свои колючие глаза.
– Не думала, что все так было, – согласилась Снежана. – Считала, что с ней произошел несчастный случай.
За ее спиной что-то звякнуло – это нож выпал из руки Дмитрия.
– Извините, – он поднял нож и унес поднос.
Снежана не сдержалась и посмотрела ему вслед.
– Не профессионал, я имею в виду, как официант, – пояснил Всеволод, перехватывая ее взгляд. – Да, он – красавчик… Уже все мои сотрудницы, от уборщицы до секретаря-референта, спросили – кто он? Есть ли у него женщина? Вам это неинтересно?
– Что именно? – снова покраснела Снежана.
– Хотите узнать что-нибудь об этом мальчике? Вы – дама одинокая и тоже работаете у меня.
– Мне это неинтересно. Я не флиртую на работе, и меня не привлекают люди, не имеющие высшего образования, – телохранители, шоферы, инструктора, официанты… и садовники, – ответила она.
– То есть обслуживающий персонал вам безразличен? – уточнил Всеволод.
– Да, – кривя душой, твердо сказала она.
– Но вы сами служите. У меня.
– Я вам ничего не должна. Я даю знания вашей дочери, а вы мне за это платите. В любой момент контракт может быть расторгнут.
– Это ты так думаешь… молодая еще! Все в этом мире от кого-то зависят. Все, девочка моя, поверь. А насчет Марики… чтобы закрыть этот вопрос… я ее больше не искал. Зачем искать, если нет любви? Она сделала свой выбор. Даже если этот альфонс бросил ее, она не пыталась вернуться сюда.
– А увидеться с дочерью она тоже не хотела? – Снежана почему-то насторожилась.
– Нет. Я и сам удивлялся. Бросила ее совсем маленькой девочкой и даже не соизволила взглянуть, как она растет. Иногда мне думается, что, возможно, Марики давно и в живых-то нет… Этот жиголо мог ее убить. Отобрал деньги, драгоценности… я ведь даже не знаю, куда они улетели! В российских скупках ее побрякушки не всплывали. Сказать Злате, что ее мать мертва, я тоже не могу, потому что это неправда… Я просто не знаю, жива она или мертва! И не хочу опять делать дочери больно! Скажу, что ее мать умерла, а Марика вдруг заявится!
– Я понимаю…
– Я не имею права ее обманывать. Один раз это уже произошло…
– Уход жены вас здорово подкосил, вы получили психологическую травму. Вы ушли в себя и закрылись от дочери. Злате не хватает тепла и любви. Я в детстве пережила смерть деда и представила ее как предательство с его стороны.
– В чем же состояло это предательство? – спросил Всеволод.
– Он бросил меня, посмел уйти… он не довез меня, Золушку, до дворца с принцем. Вез меня на санках холодной и снежной зимой… и умер. Внезапно. Почти перед самым Новым годом… Я так ждала праздника…
– Ты серьезно считаешь, что он виноват перед тобой?
– Так думала тогдашняя шестилетняя девочка, и я выросла с этим чувством. Но, как и все отрицательные эмоции, мое чувство обиды на деда едва не разрушило меня, мою личность. Только хорошие чувства подвигают людей на созидание.
– Я знаю, – откликнулся Всеволод, приступая к десерту. – Я не перестал злиться на мою бывшую жену… но – что толку? В любом случае, даже если она стала… Шемаханской царицей, она все равно осталась в проигрыше.
– Это точно, – согласилась Снежана.
Всеволод поискал глазами Дмитрия и подозвал его к себе.
– Хоть ты и садовник, но с ролью официанта справился отменно, держи чаевые, заработал, – он выложил на стол сто долларов.
– Благодарю, – кивнул Дмитрий.
– Окажи мне еще одну услугу, Дима. Включи музыку, что-нибудь медленное и романтическое, – велел хозяин дома.
«Эко его разобрало», – подумала Снежана.
– Приглашаю тебя на танец, а затем мне надо уехать по делам.
Заиграла одна из любимых Снежаной романтических баллад Криса де Бурга «Леди ин ред». И хоть она была не в красном платье, но откликнулась на приглашение хозяина дома. Танец был странным, каким-то романтичным. Они тихо кружились среди сочно-зеленых кустов и ярких цветов, а за окном мела метель. Тысячи снежинок стремительным вальсом уносились куда-то холодным ветром. Голые ветки деревьев барабанили по стеклу, нарушая ритм музыки.
– Надо сказать Дмитрию, чтобы он подрезал ветки, – сказал Всеволод на ухо Снежане.
Снежана обрадовалась, что хозяин заговорил о Дмитрии: у нее появилась возможность спросить о садовнике, не вызывая излишних подозрений.
– А Дмитрий давно у вас? Я не видела его раньше…
– Еще бы! Такого парня вы, бабы, извините, оговорился, женщины сразу бы заприметили. Нет, он работает вторую неделю. Речь сейчас не о нем… Я давно наблюдаю за тобой, да-да… одинокая учительница, с хорошим образованием и прекрасными рекомендациями… После ухода жены я не обременял себя серьезными отношениями. Не из-за недоверия ко всем женщинам вообще, просто таково было мое желание.
«Да уж, ярких девиц я у него в гостях видела предостаточно! Одна даже прогуливалась неглиже по дому, когда он уезжал на работу. Мне пришлось сделать ей замечание, ведь в доме ребенок», – вспомнила Снежана.
– А вот ты вполне устроила бы меня в качестве подруги, – продолжил Всеволод и для пущей убедительности прижал ее к себе крепче, чем того требовал медленный танец. – Давай встретим Новый год вдвоем!
– Я думаю, это не очень удачная мысль, – ответила Снежана и попыталась отодвинуться, но объятия Всеволода Владимировича оказались просто стальными.
– Отчего же?
– Лучше оставить все как есть, – ответила она.
– Как бы ты не пожалела! Я не каждый день делаю такие предложения. Я богат… и могу быть верным. Ну?
«А еще ты – пресен, деспотичен и скучен», – закончила его мысль Снежана.
– Я не пожалею, – резко сказала она.
– Ты хочешь позлить меня или просто поиграть? Как эта роль называется? Недоступная кошечка? Скажи сразу, сколько ты хочешь, на этом и закончим.
– А вы – хам! Неприлично так себя вести!
– Я могу себе это позволить, – нахально улыбнулся ей в ответ хозяин дома.
– Никто не имеет права позволять себе лишнее. – Снежана поджала губы и уперлась в его грудь кулаками. – Пустите!
– Ты отстала от мира, учительница!
– А вы, Всеволод Владимирович, потеряли совесть! Немедленно отпустите меня!
– Я не позволю тебе так разговаривать со мной!
– Вы сами напросились. А ну, пустите! – воскликнула Снежана, которой опостылела эта игра в кошки-мышки.
– Я еще не закончил! – огрызнулся он, запуская руку в ее вьющиеся волосы и грубо притягивая ее голову к себе.
Никогда еще Снежана не испытывала ничего более омерзительного, чем этот жалкий, вынужденный и такой злой поцелуй. Пощечина – и то было бы легче!
Она бешено сопротивлялась, но силы их были неравны. На помощь к Снежане никто не спешил. Она уже теряла силы, когда раздался спасительный голос:
– Шеф, вам звонят по очень важному делу. Трубка в вашем кабинете… Извините, что помешал.
– Да уж! – Всеволод оттолкнул от себя Снежану и прошел мимо Дмитрия.
Снежана почувствовала себя оплеванной. Она отвернулась и начала приводить в порядок одежду, пытаясь стереть с лица косметику, которую хозяин дома бесцеремонно размазал по ее щекам.
– Я могу быть вам чем-нибудь полезен? – спросил Дима.
– Что вы! Вы так хорошо прислуживаете своему хозяину! Мне бы сейчас рябчиков в ананасах! – зло ответила Снежана, не поворачивая головы.
Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что он совершенно бесшумно приблизился к ней и деликатно дотронулся до ее шеи. Она вздрогнула и почувствовала, как заколотилось сердце.
– Снежана, повернись и посмотри мне в глаза, – тихо произнес Дмитрий.
– Зачем? – обернулась она, не понимая, почему прикосновения Всеволода буквально выворачивали ее наизнанку, а Димины руки вызывали ощущение тепла.
– У нас очень мало времени, Всеволод сейчас вернется.
– У нас? – натужно удивилась она. – Я не так использовала столовые приборы?
– Послушай, Снежана! Ты должна мне помочь! – сказал он очень серьезно.
– Помочь? Тебе?
– Я тебя очень прошу.
– Как? – спросила она, словно загипнотизированная.
– Он вернется. Извинится за свое скотское отношение. Прости его и согласись на свидание.
– Что?!
– Именно на свидание. Только очень прошу: настаивай, чтобы оно прошло в этом доме.
– Да вы с ума сошли?! Он меня чуть не изнасиловал, он мне омерзителен, а вы… толкаете меня в его постель! – воскликнула она, не веря своим ушам.
– Тише! Поверь мне, тебе не придется делать ничего такого, о чем ты потом пожалеешь! Мне некогда сейчас все объяснять, просто поверь… Сделай все, о чем я попросил, клянусь, что ни один волос на твоей красивой головке не пострадает.
– Но…
– Я дам дальнейшие инструкции, когда ты назначишь ему свидание.
Снежана посмотрела в его темные завораживающие глаза, открыла было рот – отказаться, – просьба Дмитрия была просто бредовой. Но слова почему-то застряли в горле.