– Амалия Константиновна, – тоном умирающего простонал Осетров, – вынужден вам напомнить, что я немолодой человек. А вы, сударыня… Вы заставили меня переодеваться… лазить по крышам, пугая котов… вводить в заблуждение людей…

Тут он, однако, не выдержал и рассмеялся. Баронесса, сидевшая в карете напротив, очаровательно улыбнулась.

– Однако я оказалась права, признайтесь. Кабинет, охраняемый свирепыми собаками, шкатулка с драконами и прочее – просто мышеловка. Рассчитанная, надо сказать, именно на меня.

– Думаете, Карл и старый князь решили таким образом свести с вами счеты? – проворчал Осетров.

– Уверена. Ведь в Берлине они уже использовали дополнение к договору как приманку, чтобы поймать нашего агента, и им это удалось. Нет ничего удивительного, что и в Париже они решили провернуть тот же трюк. Через якобы подкупленного лакея они дали вам знать, где именно находится интересующий нас документ. Мадемуазель Лежандр будто бы выхлопотала для меня приглашение, чтобы увидеть меня вблизи. Но чтобы наживка не вызывала сомнений, им пришлось примешать ко лжи часть правды. Потому что маркиз Алмейда в самом деле приехал в Париж, чтобы ознакомиться с договором и секретным дополнением. Значит, бумаги действительно находились где-то в особняке, но явно не в кабинете, охраняемом собаками. И тогда я начала понимать, как именно нам стоит действовать.

– Фонтан… – вздохнул Осетров. – Сначала вы решили устроить пожар, но это было бы слишком опасно. Залить дом водой оказалось проще. Пока люди метались туда-сюда, я проник в дом под видом слуги и…

Амалия укоризненно посмотрела на него.

– И вы забрались в кабинет, хотя я вам ясно дала понять, что это ловушка, – проворчала она. – Зачем?

– Затем, что я верю только собственным глазам, – парировал Осетров. – И я решил начать с кабинета, но мне не хотелось убивать собак. План особняка у меня был, и я просто забрался на крышу, а оттуда перелез в окно. Шкатулка стояла на столе, но она оказалась пустой – как вы и говорили.

– А кошка? – спросила Амалия. – Зачем вы ее туда принесли?

Осетров насупился.

– И вовсе не кошка, а кот, – объявил он. – Причем мартовский! Он сидел на крыше и вопил во все горло, а когда я появился, побежал за мной. Не успел я опомниться, как он заскочил в окно. Потом я сбежал и понятия не имею, что с ним стало.

– Похоже, кот тоже сбежал через окно, – отозвалась Амалия. – Но из-за него князь считает меня теперь чуть ли не исчадием ада. Он уверен, что таким образом я предерзко бросила ему вызов. Словно он ставил мышеловку, думая поймать мышь, но не подозревал, что этим зверем оказалась кошка.

– Словом, я убедился, что вы были совершенно правы, – вздохнул Осетров. – Ну а потом я просто отыскал Алмейду, как вы и велели, и объявил, что князь поручил мне спасать бумаги. У маркиза не возникло даже тени сомнения, ведь так естественно спасать секретные документы в чрезвычайной ситуации.

– И пока вы действовали, я изо всех сил отвлекала на себя внимание, – усмехнулась Амалия. – И, конечно, мой спутник тоже не давал немцам покоя. У него такая положительная внешность, что они, подобно вам, решили: за ним нужен глаз да глаз. Зато слуги, которые следили за нами по приказу хозяина, равно как и мадемуазель Лежандр, могут с чистой совестью засвидетельствовать, что ни Корзухин, ни я даже не приближались к кабинету, где в заветной шкатулке будто бы лежали важные бумаги.

– В общем, все получилось замечательно, – задумчиво промолвил Осетров, – но, признаться, я не понимаю, каким образом вы догадались насчет Андрея Ивановича.

– Какого еще Андрея Ивановича? – удивилась баронесса.

– Госпожа Светлицкая рассказала одному из служащих посольства, что вы вроде бы признали в нем растратчика, который бежал от суда за границу, а он всерьез занервничал, когда вы сказали об этом, – напомнил Осетров. – Госпожа Светлицкая не на шутку встревожилась, потому что прочила молодого человека в женихи внучке, и я велел на всякий случай навести справки.

– Только не говорите мне, что он действительно оказался растратчиком, – проворчала Амалия.

– Нет, – с удивительной покладистостью согласился Осетров. – Он всего лишь брачный аферист, который специализируется на богатых невестах. Как мы полагаем, в Европе у него уже есть не то пять, не то шесть жен. Впрочем, французская полиция с ним разберется.

– Однако! – вырвалось у баронессы. – Но я ничего такого не имела в виду.

– В смысле?

– Хотела бы я посмотреть, как вы будете выглядеть, если в вашем присутствии кто-то начнет ронять намеки, что вы были под судом… – усмехнулась Амалия. – Конечно же, любой человек стал бы бледнеть и нервничать, даже если совершенно чист. И Андрей Иванович не явился исключением… Но мне никакого дела до него не было, просто я обещала Веничке, что верну ему невесту. Я пришла с ним на бал, чтобы Лиза стала его ревновать, ну и когда представился случай, сказала нелицеприятную вещь о ее новом поклоннике, которая должна была посеять сомнения у девушки и ее бабушки. Но я даже не предполагала, что окажусь почти права.

– Вы всегда правы, Амалия Константиновна, – заметил Осетров. – Ну и что там с вашим протеже? У него все хорошо?

– О, замечательно! – отозвалась баронесса. – Лиза горько раскаивалась, что дала ему отставку, и они уже отличнейшим образом помирились. Стоило ей почувствовать, что она может его потерять, как девушка сразу же решила, что Веничка непременно ей нужен.

– И все благодаря вам, Амалия Константиновна, – улыбнулся Осетров. – Потому что вы всегда все знаете наперед… и потому что в сердцах человеческих для вас нет тайн. Именно поэтому мы не можем без вас обойтись.

– Вы опять станете мне предлагать вернуться в особую службу? – подняла брови его собеседница. – Не надо, прошу вас. Все равно вы услышите не тот ответ, который мог бы вам понравиться.

– Ах, Амалия Константиновна, Амалия Константиновна… – покачал головой Осетров. – Только не говорите, что мы нужны вам меньше, чем вы нам. Обычная жизнь, госпожа баронесса, может устроить только обычных людей. У нас с вами – другой удел. Если вы снова будете с нами…

Он хотел сказать еще что-то, но тут заметил, что Амалия со встревоженным видом смотрит в окно. Карета медленно плыла вдоль набережной.

– Нет, этого не может быть! – сердито сказала баронесса. – Честное слово, он опять стоит на мосту. На том же самом. Кучер, поворачивай!

И в самом деле, когда карета обогнула статую короля Генриха, оказалось, что нарядный господин, стоящий возле парапета, не кто иной, как Веничка Корзухин. Видя, как юноша мечтательно смотрит на реку, Осетров сразу же заподозрил самое худшее. У ног Венички важно расхаживал маленький парижский голубь, настоящий боевой голубь с ободранным вчистую хвостом.

– Веничка! – позвала Амалия, выходя из кареты. – Что с вами? Где Лиза? Вы же собирались поехать с ней на ипподром в Шантийи и заодно поговорить с ее бабушкой о… о вашем предложении. Так что случилось? Или вас опять опередил какой-нибудь инженер? – уже сердито добавила баронесса.

– Он не инженер, а мошенник и плут, – печально ответствовал Веничка. – Лизонька сказала, что Андрей Иванович ей никогда не нравился, она всегда чувствовала, что с ним что-то не так. Но он нравился бабушке, а Лизонька боялась ей перечить.

– Вот и прекрасно, что все так сложилось и вам никто больше не мешает, – по-отечески одобрил Осетров. – Вы и Лиза – прелестная пара. Уверен, что вы поженитесь и будете совершенно счастливы… пусть даже сегодня и разошлись во мнениях о том, на какую лошадь надо ставить.

Веничка озадаченно заморгал глазами.

– Кто вам сказал, что мы поженимся? – наконец спросил он.

– А вы разве не хотите? – удивился Осетров.

– Да, конечно, Лизонька очень милая девушка, – промямлил Веничка, избегая его взглядом. – Но, если уж на то пошло… куда ей до… до некоторых… Да вот хотя бы до Амалии Константиновны, вот!

И, вымолвив последнюю фразу, молодой человек густо покраснел.

– Веничка, – баронесса подалась вперед, – друг мой, уж не хотите ли вы сказать, что вы и Лиза больше не…

– Ну конечно! – обрадованно вскричал Веничка. – Еще моя тетушка про нее говорила: вертихвостка… А я не верил… А моя тетушка – добрейшей души человек! Уверен, вы ей понравитесь, Амалия Константиновна… А если нет… ну я как-нибудь переживу.

Амалия и Осетров обменялись взглядами.

– Да… – вздохнул резидент, не скрывая улыбки. – Этого вы никак не могли предусмотреть!

Маленький голубь взлетел на парапет и согласно курлыкнул. Над Парижем плыли облака, отражаясь в зеленой Сене. Бронзовый король Генрих, летевший над рекой в бессмертие и воздушную синеву, приосанился в седле и послал обескураженной баронессе Корф воздушный поцелуй.