Когда Алиса начинала задумываться над этим, в мозгу срабатывал (как называл это психолог в школе Теплицына) «механизм вытеснения». И она не могла об этом думать. О чем угодно – только не об этом.
«Нет. Нет. Этого не может быть», – билось в ее мозгу всю дорогу. Пока она ехала на такси до Малаги, доплачивала за билет до Москвы, регистрировалась, поднималась на борт. Несколько раз она пыталась дозвониться Вадиму. Телефоны мужа молчали.
А еще она, безбожница, начинала молиться: «Господи, сделай так, чтобы это было неправдой. Чтобы эта сучка наврала мне. Чтобы все осталось по-прежнему».
В Шереметьеве Алису никто не встречал. Ни Вадим, ни даже Василий на ее «Лексусе».
Она взяла такси и, не торгуясь, попросила отвезти ее в особняк.
Она не знала, что скажет, что станет делать. Не готовилась, не загадывала. Лишь бы все поскорей закончилось. Разрешилось.
Когда Алиса подъехала к воротам и расплатилась с шофером, ее поразила тишина, царившая на участке. Обычно, когда хозяйка отсутствовала дома, из-за забора доносился стрекот косилки, или перекрикивания Варьки с Василием, или разухабистое радио «Динамит», любимое Варькой. Теперь все было тихо. Ни голосов. Ни радио, ни шума.
Алиса открыла калитку своим ключом. На участке шумели сосны, галдели птицы, но не чувствовалось никакого человеческого присутствия. Домик для прислуги оказался пуст. Двери его были заперты. «Есть кто живой?» – крикнула Алиса. Эхо отразилось от большого дома: «...ой ...ой».
По дорожке, мощенной плиткой, она подошла к своему особняку. Отомкнула запертую дверь. Позвонила на пульт – сняла дом с охраны. Шагнула внутрь – и поразилась происшедшим в особняке переменам.
Со стен в гостиной сняты картины – стены зияют чуть выцветшими прямоугольниками. Исчез любимый Алисин диван, кресла, домашний кинотеатр с плазменным экраном. На кухне остались посудомойка, шкафы, но в них нет посуды. Холодильник оказался девственно пуст.
По гулкой лестнице Алиса взбежала на второй этаж. Заглянула в их с Вадимом спальню. Нет ни кровати, ни тумбочек, ни «хай-энд» музыкального центра. Вместо бронзовой люстры свисает голая лампочка.
Она открыла встроенный шкаф. Вадимовы полки пусты. В гардеробе вместо мужниных костюмов с рубашками болтаются пустые вешалки.
Алиса подошла к сейфу в стене – раньше его загораживала миниатюра Климта – копия, конечно, – теперь даже ее не было. Открыла дверцу. В тайнике не оказалось их с Вадимом «денег на хозяйство» – пары тысяч долларов, нескольких сотен евро, сотни тысяч рублей. Не было ни мужниных облигаций, ни его «левых» контрактов, ни книжки с черной бухгалтерией. Зато Алисины драгоценности в сейфе остались: полный комплект, в целости и сохранности. И еще там лежал телефон. Алиса сразу узнала его – это был мужнин смартфон. Девушка взяла его в руки, словно ожидая, что он даст ответ, что случилось с домом. Но на экране смартфона не оказалось ни записки, ни эсэмэски, ни нового файла.
Алиса заглянула в их с Вадимом личную ванную. Все то же самое. Все вещи мужа, от коллекции одеколонов до зубной щетки, исчезли.
И тут в руке Алисы зазвонил телефон. Она торопливо нажала на «прием».
– Ну, приехала? – спросил насмешливый голос. Это был он, Вадим.
– Приехала, – кивнула Алиса. Внутри у нее все словно заледенело.
– Узнала правду? – ухмыльнулся муж на другом конце телефонной линии.
– Ты где? – ответила она вопросом на вопрос.
– За далекими лесами, за высокими горами, за синими морями, – хмыкнул Вадим.
– Испугался? И потому сбежал?
– Да с чего ты взяла, что испугался? Просто ты мне надоела. И я тебя таким манером изящно бросил.
– Вот как? – холодно переспросила она. – Да нет, дело в другом. Ты просто трус, Вадим. Или тебя лучше называть по-старому – Степаном?
Голос мужа посерьезнел:
– Значит, Валька тебе все рассказала. Интересно, как вам удалось договориться? Наверно, она сдала меня со всеми потрохами – в обмен на то, что ты не заложишь ее.
– Совершенно не твое дело, как мы с ней договорились.
– Значит, все было, как я сказал, – расхохотался Вадим (или Степан?). – Узнаю ловчилу Валюху.
– Зачем ты это сделал?
– Точность формулировок всегда была твоим слабым местом. Что конкретно – «я сделал»?
– Зачем ты убил моего отца?
– Кто ж знал, что тем джипом рулил твой батяня. Извини. Он оказался в неудачное время в неудачном месте. Ему просто не повезло. Премного извиняюсь.
– Какая ты все-таки сволочь, – тяжело вздохнула она.
– А зачем же ты за такую сволочь замуж вышла? – парировал Вадим.
– Лучше скажи: зачем ты решил жениться на мне? Ты ведь знал? Знал, что я дочка убитого тобой Меклешова? Захотел пощекотать себе нервы?
– Ну, самое главное, я любил тебя...
– Ты еще будешь говорить мне о любви!..
– Но не скрою, – хладнокровно продолжал Степан, – я, конечно, знал фамилию убитого. Я читал газеты. И когда мы с тобой познакомились и ты дала мне свою визитку, я на той тусовке, грубо говоря, офонарел. Минуту я даже слова не мог вымолвить. Сначала думал – однофамилица. Мало ли на свете Меклешовых. А потом, по твоим смутным рассказам, догадался, что ты – его дочь...
– И молчал... – презрительно проговорила Алиса.
– Но, несмотря ни на что, – продолжил свою речь Вадим (Степан!) – с тобой я остался. Расценивай это как хочешь. Может, я хотел за тобой присматривать? А может, искупить свою вину перед тобой?.. Но, главное, повторяю еще раз: это была любовь.
– Какая же ты сволочь, Степа... – повторила Алиса.
– Но теперь, раз уж тебе все известно, я, извини, не могу с тобой оставаться, – продолжал разглагольствовать по телефону ее муж: вор, преступник, убийца. – Кто знает, что взбредет тебе в голову. Может, ты шантажировать меня начнешь? Или прямиком в прокуратуру отправишься?.. Вот и пришлось второй раз в жизни из России смываться. И это тяжелее, чем в первый, скажу тебе откровенно. Мои автосалоны пришлось за полцены отдавать... Стерва ты, Алиска, – беззлобно ухмыльнулся Степан, – сунула свой нос в совершенно не твое дело.
– Что ж ты меня раньше не остановил, раз такой умный?
– Слишком поздно узнал о твоих изысканиях. И понял, что остановить тебя не успею. К тому же ты все равно пошла бы до конца. Разве не так?
– Ты прав, – вздохнула Алиса, – я бы не остановилась. А если... Если я пообещаю обо всем молчать?.. Тогда ты вернешься?
«Только вернись, только появись на горизонте – а там посмотрим, чья возьмет».
– Нет. Я не могу тебе доверять.
– Ну, пожалуйста. Я очень соскучилась по тебе.
– Нет. Гуд бай, дорогая, – и Степан глумливо пропел: – «Прощай, Алиса, ты стала взрослой...»
В этот момент в дверь позвонили.
– Подожди! Подожди одну минуту!
Алиса слетела по лестнице со второго этажа, распахнула входную дверь.
На пороге стояла незнакомая женщина, одетая по-офисному, и лощеная немолодая пара.
– Здравствуйте, – пропела офисная дама, – я из риелторского агентства «Моя крепость». Этот дом выставлен на продажу, и я хотела бы, чтобы мои клиенты познакомились с ним внутри. – Судя по ее тону, она, дура, явно приняла Алису за прислугу.
– Пожалуйста, – сухо кивнула Алиса гостям и отстранилась, пропуская троицу. И закричала в трубку: – Ты что, продаешь дом?
– А як же ж!
– Не спросив у меня?
– А почему я должен у тебя спрашивать? Дом – не совместно нажитое имущество. Я его купил до встречи с тобой. Тебе, так и быть, остаются твое шмотье и бирюльки. Больше, по закону, ничего твоего в моем доме нет.
– Какой же ты негодяй! – выкрикнула в трубку Алиса, испугав риелторшу и мирных покупателей.
– Ты, дорогая, – вкрадчиво провещал Степан в телефоне, – хотела узнать правду. Ты ее узнала. Ну и как она тебе на вкус? Горькая, да?
Алиса зло нажала на «отбой». Отвернулась к окну.
По щекам сами собой потекли слезы.
У нее никогда в жизни не было врагов – кроме тех, полуабстрактных, что убили ее отца. И вот теперь... Теперь враг, кажется, персонифицирован...
Он был и убийцей, и еще когда-то он был самым близким ей человеком. Это ему она шептала в забытьи: «Вадик, милый мой Вадик...»
А оказывается, даже имя было не его. Он присвоил его. Присвоил чью-то чужую жизнь.
Присвоил столь же легко, как отобрал жизнь у Алисиного отца и троих других. Столь же непринужденно, как лгал ей всю жизнь.
У Алисы никогда не было настоящих врагов.
И вот теперь, стоя у окна в своем – нет, теперь уже не в своем! – доме, Алиса поняла, что теперь он появился.
Вадим – он же Степан – кажется, полагает, что ему в очередной раз удастся оборвать все концы?
Нет уж. Сорри. Бывший муж еще сам не понимает, насколько он ошибается.
А риелторша тем временем щебетала вокруг покупателей, расписывая прелести дома:
– Обратите внимание: не только во всех санузлах, но и в гостиной здесь теплый электрический пол: можно ходить без тапочек... А теперь давайте пройдем на второй этаж...
Лестница заскрипела под их ногами, Алиса вышла на крыльцо и глубоко вдохнула летний воздух.
Она снова была почти что бедна и снова свободна как ветер.
Для нее опять начиналась новая жизнь.
...В мобильнике отпечатался номер, с которого звонил Степан. Незнакомый, двенадцатизначный. Наверняка телефон-автомат где-нибудь за границей.
