Вячеслав Иванов

Книга: Поэзия Серебряного века (Сборник)

(1866–1949)

Вячеслав Иванович Иванов – драматург и историк, поэт-философ, проповедовавший идеи преодоления разобщенности людей, некое обновление религии, утопию наступления нового периода в истории человечества, когда восторжествует “синтетическое”, всенародное искусство и красота. Относясь по возрасту к символистам старшего поколения, Иванов был теоретиком “младосимволистов”.

Поэтическим произведениям Иванова присуща пышная, красочная и по-своему оригинальная архаическая лексика, сложные инверсии и некоторая тяжеловесность слога. Многие стихи чрезмерно отягощены филологической ученостью и трудны для восприятия. А его мистический архаизм, стремление соединить несовместимые подчас противоположности вызвали протест соратников – Блока и Брюсова, что явилось одной из причин раскола символизма как течения. В дальнейшем Иванов основал знаменитую “Академию стиха”. После революции он работал в учреждениях культуры, преподавал, а в 1924 году навсегда покинул Россию и поселился в Италии, где и прожил до конца жизни.

Любовь

Мы – два грозой зажженные ствола,
Два пламени полуночного бора;
Мы – два в ночи летящих метеора,
Одной судьбы двужальная стрела.

Мы – два коня, чьи держит удила
Одна рука, – одна язвит их шпора;
Два ока мы единственного взора,
Мечты одной два трепетных крыла.

Мы – двух теней скорбящая чета
Над мрамором божественного гроба,
Где древняя почиет Красота.

Единых тайн двугласные уста,
Себе самим мы Сфинкс единый оба.
Мы – две руки единого креста.

(1901)

Осенью

Ал. Н. Чеботаревской

Рощи холмов, багрецом испещренные,
Синие, хмурые горы вдали…
В желтой глуши на шипы изощренные
Дикие вьются хмели.

Луч кочевой серебром загорается…
Словно в гробу, остывая, Земля
Пышною скорбию солнц убирается…
Стройно дрожат тополя.

Ветра порывы… Безмолвия звонкие…
Катится белым забвеньем река…
Ты повилики закинула тонкие
В чуткие сны тростника.

1903

Лебеди

Лебеди белые кличут и плещутся…
Пруд – как могила, а запад – в пыланиях…
Дрожью предсмертною листья трепещутся —
Сердце в последних сгорает желаниях!

Краски воздушные, повечерелые
К солнцу в невиданных льнут окрылениях…
Кличут над сумраком лебеди белые —
Сердце исходит в последних томлениях!

За мимолетно-отсветными бликами
С жалобой рея пронзенно-унылою,
В лад я пою с их вечерними кликами —
Лебедь седой над осенней могилою…

(1906)

Из “Зимних сонетов”

1

Скрипят полозья. Светел мертвый снег.
Волшебно лес торжественный заснежен.
Лебяжьим пухом свод небес омрежен.
Быстрей оленя туч подлунных бег.

Чу, колокол поет про дальний брег…
А сон полей безвестен и безбрежен…
Неслежен путь, и жребий неизбежен,
Святая ночь, где мне сулишь ночлег?

И вижу я, как в зеркале гадальном,
Мою семью в убежище недальном,
В медвяном свете праздничных огней.
И сердце, тайной близостью томимо,
Ждет искорки средь бора. Но саней
Прямой полет стремится мимо, мимо.

Узлы змеи

Триста тридцать три соблазна, триста тридцать три обряда,
Где страстная ранит разно многострастная услада, —
На два пола – знак Раскола – кто умножит, может счесть:
Шестьдесят и шесть объятий и шестьсот приятий есть.

Триста тридцать три соблазна, триста тридцать три дороги, —
Слабым в гибель, – чьи алмазны светоносные сердца,
Тем на подвиг ярой пытки риши Гангеса и Йоги
Развернули в длинном свитке от начала до конца.

В грозном ритме сладострастий, к чаше огненных познаний
Припадай, браман, заране опаленным краем уст,
Чтоб с колес святых бесстрастий клик последних заклинани
Мог собрать в единой длани все узлы горящих узд.

<1907>

Счастье

Солнце, сияя, теплом излучается:
Счастливо сердце, когда расточается.
Счастлив, кто так даровит
Щедрой любовью, что светлому чается,
Будто со всем он живым обручается.
Счастлив, кто жив и живит.

Счастье не то, что годиной случается
И с мимолетной годиной кончается:
Счастья не жди, не лови.
Дух, как на царство, на счастье венчается,
В счастье, как в солнце, навек облачается:
Счастье – победа любви.

20 июля 1917

Назад: Дмитрий Мережковский

Дальше: Константин Бальмонт