“Лирический круг”
В 1920-х годах в стране начала формироваться новая пролетарская культура, изобилующая многочисленными бездарями, желаюшими урвать причитающиеся по статусу блага. И ей, этой культуре, классово чуждые – пусть даже талантливые – поэты, писатели, художники драматурги и иже с ними были не нужны. В этой ситуации группа писателей и поэтов создала объединение “Лирический круг”, дабы противостоять попыткам уничтожения старой культуры.
Летом 1921 г. в одном из центральных журналов появилось сообщение о том, что в Москве образовалась новая литературная группа “Лирический круг”, в которую вошли Вл. Ходасевич, С. Соловьев, К. Липскеров, С. Шервинский, А. Эфрос, Ю. Верховский, В. Лидин, Н. Бромлей, А. Глоба. Собираются примкнуть А. Ахматова и О. Мандельштам.
Если судить по фамилиям, состав группы был очень сильный. Но нельзя в то же время не заметить, что все они относились к разным поэтическим течениям. Это наводит на мысль, что каждый из участников объединения преследовал какие-то свои цели. Хотя внешне все выглядело вполне солидно и официально: была разработана программа, намечены “цели и задачи”, подведена теоретическая база, изложенная в программной статье А. Эфроса “Дух классики”, даже выпущен манифест – “Декларация “неоклассиков”, как они сами себя назвали. В нем, в частности, говорилось:
“Дух классики овевает нас уже со всех сторон. Им дышат все, но не умеют его различить. <…> “Классика есть реакция; революция не потерпит классики”, – твердили нам столько раз за эти годы. И мы поверили, что перед нами действительная и точная формула… Вот почему так стремились мы приобщиться к тому, что выдавало себя за подлинное и кровное порождение нашего времени: к триаде-измов, – к кубизму, футуризму и экспрессионизму. Они носили имя левого искусства, их поэты и художники провозгласили себя поэтами и художниками революции, они и в самом деле побывали у власти и именем революции правили искусством и нами.
Теперь же мы знаем, что они самозванцы, что мы простодушно отдали им свои права и что нам надо вернуть себя на должное место. <…> Искусство классики есть искусство революции, следовательно, наша борьба за классику есть борьба за поэзию революции, <…> за жизненность нашего искусства и за современность нашего мастерства. Вот каким кругом очерчиваемся мы!..”
Единственным значимым мероприятием нового объединения, кроме общих собраний его членов и чтения новых стихов, был выход весной 1922 г. альманаха “Лирический круг”, где были, в частности, опубликованы стихотворение Ахматовой “Я с тобой, мой ангел, не лукавил…” и два стихотворения Мандельштама: “Умывался ночью на дворе…” и “Когда Психея-жизнь спускается к теням…”. В предисловии к альманаху говорилось: “Лирический круг” – не альманах, а сборник определенного течения. Его участники – не случайные товарищи по изданию, а члены одной группы…” Хотя участие в альманахе Ахматовой и Мандельштама объяснялось, скорее всего, именно возможностью опубликовать свои стихи.
На этом все и закончилось. До чего же оптимистичными выглядят в этом свете завершающие строки манифеста “неоклассиков”:
“Надолго ли пришла классика и надолго ли приняла в себя эту левизну? <…> ненужный вопрос. Может быть, – на десятилетия, может быть, – на годы…”
Наивные! “Лирический круг” был уничтожен ревнителями пролетарского “стихотворчества” в мгновение ока. Уже осенью Парнок пишет Волошину о жесткой политике партии по отношению к словотворчеству, о том, что скоро публикация стихов станет делом невозможным и о конце благоприятной для поэзии поры: “…Жизнь в Москве невероятна трудна, и не знаю долго ли я еще смогу так бороться за существование. Устала, и все мне омерзело до последней степени…”.
