Василий Каменский

Книга: Поэзия Серебряного века (Сборник)

(1884–1961)

Василий Васильевич Каменский – поэт, прозаик, художник, пропагандист нового искусства. Входил в группу футуристов, где занимал ведущие позиции. В своих стихах он стремился объединить слово и изображение, использовал комбинации различных шрифтов и вводил в произведения графические элементы, добиваясь чтобы литературный текст воспринимался еще и как произведение изобразительного искусства.

Каменского завораживало обращение к истокам слова: звукоподражательные образы (чурлю-журль, циинь-цивью), тавтологии (развеснилась весна, колоколят колокола) и подобные им слово– и звукосопряжения не просто расширяют музыкальное пространство его стиха, но и создают иллюзию слитности всего со всем в первичном ощущении природы. Лучшие стихи Каменского, безудержно эмоциональные, пронизаны волей и ветром, удалью и силой.

В кабаке

Душно. Накурено. Пестрые звуки
Праздно-болтливых гостей.
С музыкой пошлой безумства и скуки
Дико сплелись… Ах, скорей
Только б скорей облегчить эти муки…
Жизнь – тоска!
Пей…
Тусклые лица, сухие, измятые,
В волнах табачных горят.
Громко смеются тоскою объятые,
Весело все говорят.
Все об одном, как слепые, заклятые:
Жизнь – тоска!
Пей…

Женщин холодные, пошлые ласки,
Скорбь в искаженных чертах,
Пьяные слезы, дешевые краски,
Правда на лживых устах.
Все здесь слилось в вихре огневой пляски.
Жизнь – тоска!
Пей…

(1908)

Морская

Есть страна Дальняя
Есть страна Дания
Есть имя Анния
Есть имя – Я.
В пальмах раскинута
Синь – Океания
Синь – Абиссиния
Синь – Апельсиния
Синь – облака.

Где-то покинута
Девушка с острова
Острая боль глубока.
Девушка Анния
Мною покинута
Жить и томиться
В шатре рыбака.

Может вернусь я
Может погибну
Может другую
Найду полюблю.
Девушку Аннию
Раннею грустью
Раннему устью —
Отдам кораблю.

Девушки – девушки
Рыжие девушки
Вы для поэта —
Березовый сок.

В море трава ли
Чайки летали
Чайки играли
Целовали песок.

1912

Сарынь на кичку!

(Из поэмы “Степан Разин”)

А ну, вставайте,
Подымайте паруса,
Зачинайте
Даль окружную,
Звонким ветром
Раздувайте голоса,
Затевайте
Песню дружную.
Эй, кудрявые,
На весла налегай —
Разом
Ухнем,
Духом
Бухнем,
Наворачивай на гай.
Держи
Май
Разливье
Май, —
Дело свое сделаем, —
Пуще
Гуще
Нажимай,
Нажимай на левую.
На струг вышел Степан —
Сердцем яростным пьян.
Волга – синь-океан.
Заорал атаман:
“Сарынь на кичку!”
Ядреный лапоть
Пошел шататься
По берегам.
Сарынь на кичку!
В Казань!
В Саратов!
В дружину дружную
На перекличку,
На лихо лишное
Врагам!
Сарынь на кичку!
Бочонок с брагой
Мы разопьем
У трех костров,
И на привольи
Волжской брагой
Зарядим пир
У островов,
Сарынь
На
Кичку!
Ядреный лапоть,
Чеши затылок
У перса-пса.
Зачнем
С низовья
Хватать,
Царапать
И шкуру драть —
Парчу с купца.
Сарынь
На кичку!
Кистень за пояс,
В башке гудит
Разгул до дна.
Свисти!
Глуши!
Зевай!
Раздайся!
Слепая стерва,
Не попадайся! Вва!
Сарынь на кичку!
Прогремели горы.
Волга стала
Шибче течь.
Звоном отзвенели
Острожные затворы.
Сыпалась горохом
По воде картечь.

1914–1915

Грустинница

А. Коонен —

Вашей пластической солнцевейности

О не грусти грустинница
У грустного окна —
В небе льет вестинница
Весеннится луна.
Цветут дороги бросные
Качаются для гроз —
Твои ресницы росные
Венчаются для слёз.
А розы в мае майные
В ветвинностях близки
Желанья неутайные
Девинности тоски.
Пойми покой томительный
В мерцании огней —
Вино свирели длительно
Перед лампадой дней.
В твою ли девью келию
Мне грешному войти —
Ведь все равно к веселию
Мне не найти пути.
О негрусти грустинница —
Я тоже одинок —
Томись и спи невинница
Жених твой грустноок.

(1917) 1918

Эмигрант качается изысканно

К. Д. Бальмонту —

кто всегда цветет Юностью

Из Англии по Атлантическому океану
На корабле плыву домой.
Я накурился и немного пьяный
Качаюсь бешено с кормой.

Вся – как бердслейская виньетка —
Незнаю молодо или старо —
На палубе сидит брюнетка
С шотландских островов.

Гуд дэй. Приподнимаю шляпу
Небрежно кэпстэном дымя —
У ног ее терьерик лижет лапу
Своей уютностью томя.

Брюнетка что то говорит
И хочется мне петь.
На солнце золотом горит
Начищенная медь.

Я на барьер слегка прилег
Встречая вихрь течений
Мой глаз прищуренный далек
От пошлых приключений.

В России тягостный царизм
Скатился в адский люк —
Теперь царит там футуризм
Каменский и Бурлюк.

Брюнетка что то говорит.
Румяна – как заря.
И я готов держать пари
Что вообще все зря.

У мачты белый капитан
Уперся вдруг в бинокль.
Какой то пьяный шарлатан
Рисуется в монокль.

Какое дело мне до всех —
Уайльд иль Дарвин Чарльз.
И лень подумать – в чем успех.
Насвистываю вальс.

В России буду жить в лесу
Охотиться на зайцев.
Есть ветчину и колбасу
И огурцы и яйца.

Мои культурные пути
Полны чудес наитий.
Я гордо славлю примитив —
Гогена на Таити.

Брюнетка снова говорит.
Гуд бай. Мне надоело.
Скорей бы ночь на фонари
Чулки свои надела.

1918

Метель

Лиде Цеге– звучальной встрече

Инеет иней.
Кружится снежно
В окно мятежная метель.
Я слышу Имя —
Сквозь свист небрежный —
Святое имя, как мой Апрель.
Инеет иней.
Снегом звездным
Плетутся в окнах кружева.
Я слышу Имя.
Сном морозным
Моя судьба закружена.
Инеет иней.
Я будто путник
Сбился с дороги и без огня.
Я слышу Имя —
Как струны лютни —
Чудо спасет Поэта меня.
Инеет иней.
И я один ведь
И ты ведь лебедь – Всегда одна.
Пьянеет Имя.
Я тоже лебедь
На небе жолтая луна видна.
Инеет иней.
В своей избушке
Я у окошка – весь роковой.
Я слышу имя.
Тепло к подушке
Прижался белой головой.
Инеет иней.
Взвивает снова
Метет мятежная метель.
Я слышу снежно слово
Кинь ей —
Отдай свирельный свой Апрель.
Инеет иней.
Утром солнечным
Пусть увезет судьба хранимая.
Я слышу Имя.
Путем окольничным
Приеду вольничать любимая.

1918

Назад: Давид Бурлюк

Дальше: Велимир Хлебников