Троицкий

Самое последнее ремесло хвалю…

Григорий Сковорода

Над семью над холмами,
Возле медленных вод,
Помню, Троицкий в храме
Вместе с хором поет.

Петь и плакать – призванье.
И выводит он стих,
А потом в ресторане,
А потом и в пивных.

Начал это при нэпе,
Дань ему отдавал,
Молдаванские степи
Во хмелю воспевал,

Кем он был, этот старый
Человек из пивной,
Обладатель гитары
С дребезжащей струной.

Был хмельным и бездомным
Гражданином страны
Со своим, незаемным
Дребезжаньем струны.

И, зане дребезжало
В той струне волшебство,
Вашей зависти жала
Изъязвили его.

И не левый, не правый,
Не промежду, а вне,
Он для всякой расправы
Был удобен вполне.

(Никакой не любовник,
Уличенный тобой,
А удобный виновник
Для расправы любой.)

За свои за печали,
За грехи, за вины
Вы его уличали,
В чем себя бы должны.

Вы на нем вымещали
Все свои неправа,
А ему не прощали
Волшебство мастерства.

Не давали поблажки,
Позабыв «…не суди»,
Разрывали тельняшки
У себя на груди.

Страшным голосом ровным,
На палаческий лад,
Объявляли виновным:
Мол, во всем виноват.

В том, что гений не гений,
Но призванье имел,
А других прегрешений
Совершить не посмел.

Ваш палаческий метод
Бил его наповал.
Только Троицкий этот
Это все сознавал.

Мы стенаем и ропщем
От людского суда,
Ну, а Троицкий, в общем,
Не роптал никогда.

Отправить