В общем, представим домашнюю кошку, выгнанную
на мороз.
Кошка надеялась, что понарошку, но оказалось —
всерьез.
Повод неважен: растущие дети, увеличенье семьи…
Знаешь, под каждою крышей на свете лишние
кошки свои.
Кошка изводится, не понимая, что за чужие места:
Каждая третья соседка – хромая, некоторые —
без хвоста…
В этом она разберется позднее. Ну, а пока, в январе,
В первый же день она станет грязнее всех,
кто живет во дворе.
Коль новичок не прошел испытанья —
не отскребется потом,
Коль не сумеет добыть пропитанья – станет
бесплатным шутом,
Коль не усвоил условные знаки – станет изгоем
вдвойне,
Так что, когда ее травят собаки, кошки на их стороне.
В первый же день она скажет дворовым, вспрыгнув
на мусорный бак,
Заглушена гомерическим ревом местных котов
и собак,
Что, ожиданием долгим измаян – где она бродит?
Пора! —
К ночи за нею вернется хозяин и заберет со двора.
Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду вниз не сойдет
человек!
Вам-то помойную вашу свободу мыкать в парадной
вовек!
Вам-то навеки – полы, батареи, свалка, гараж, пустыри…
Ты, что оставил меня! Поскорее снова меня забери!
Вот, если вкратце, попытка ответа. Спросишь,
платок теребя:
«Как ты живешь без меня, вообще-то?» Так и живу
без тебя —
Кошкой, обученной новым порядкам в холоде всех
пустырей,
Битой, напуганной, в пыльном парадном жмущейся
у батарей.
Вечер. Детей выкликают на ужин матери наперебой.
Видно, теперь я и Богу не нужен, если оставлен тобой,
Так что, когда затихает окраина в смутном своем
полусне,
Сам не отвечу, какого хозяина жду, чтоб вернулся
ко мне.
Ты ль научил меня тьме бесполезных, редких
и странных вещей,
Бросив скитаться в провалах и безднах нынешней
жизни моей?
Здесь, где чужие привычки и правила, здесь,
где чужая возня, —
О, для чего ты оставил (оставила) в этом позоре меня?!
Ночью все кошки особенно сиры. Выбиты все фонари.
Он, что когда-то изгнал из квартиры праотцев
на пустыри,
Где искривились печалью земною наши иссохшие рты,
Все же скорее вернется за мною, нежели, милая, ты.