Ах, если бы наши дети однажды стали дружны…И. К.
Крепчает ветер солоноватый, качает зеленоватый вал,
Он был в Аравии тридевятой, в которой много
наворовал.
Молнии с волнами, море с молом – все блещет,
словно оледенясь.
Страшно подумать, каким двуполым все тут стало,
глядя на нас.
Пока ты качаешь меня, как шлюпку, мой свитер,
дерзостен и лукав,
Лезет к тебе рукавом под юбку, кладя на майку
другой рукав,
И тут же, впервые неодинокие, внося в гармонию
тихий вклад,
Лежат в обнимку «Самсунг» и «Нокия» после
недели заочных клятв.
Мой сын-подросток с твоею дочерью – россыпь
дредов и конский хвост —
Галдят внизу, загорая дочерна и замечая десятки
сходств.
Они подружились еще в «Фейсбуке» и увидались
только вчера,
Но вдруг отводят глаза и руки, почуяв большее,
чем игра.
Боюсь, мы были бы только рады сюжету круче
Жана Жене,
Когда, не желая иной награды, твой муж ушел бы
к моей жене,
И чтобы уж вовсе поставить точку в этой идиллии
без конца —
Отдать бы мать мою, одиночку, за отца твоего, вдовца.
Когда я еду, сшибая тугрики, в Киев, Крым,
Тифлис, Ереван, —
Я остро чувствую, как республики жаждут вернуться
в наш караван.
Когда я в России, а ты в Израиле – ты туда меня
не берешь, —
Изгои, что глотки себе излаяли, рвутся, как Штирлиц,
под сень берез.
Эта тяга сто раз за сутки нас настигает с первого дня,
Повреждая тебя в рассудке и укрепляя в вере меня —
Так что и «форд» твой тяжелозадый по сто раз
на трассе любой
Все целовался б с моею «ладой», но, по счастью,
он голубой.