— Есть у меня на пасеке пчелы, — продолжал Демьян Лукич. — Сколько я наблюдаю за ними и все удивляюсь: как мудро они работают! Как дивно строят соты — такие правильные и красивые ячейки мастерят, нам таких ни за что не сделать. А как собирают и откладывают мед! Я читал, что даже ученые удивляются пчелиной мудрости. Вот и хочу спросить тебя: откуда у них эта мудрость? Кто научил их?

— Никто их не учил, — тут же ответил докладчик, — и эта, как вы выражаетесь, мудрость не что иное, как инстинкт, или интуиция. Инстинкт свойствен и человеку, и животным, и насекомым — короче, всем живым существам. Действует он всегда бессознательно, но целесообразно, то есть достигает нужной цели. Вот и пчелы: они не сознают, что делают, хотя действия их полезные, целесообразные. Поняли вы теперь?

— Понять-то понял, да не о том я спрашивал. Я спрашивал: откуда у них эта мудрость, или инстинкт этот?

— Откуда? — переспросил Матюхин. — От привычки. Привычка — это тоже свойство человека и животных. Например, мы привыкли ходить, привыкли писать, и делаем это бессознательно, механически. Подобные привычки есть и у животных. Приобретаются они не сразу, а вырабатываются сотнями, даже тысячами лет…

— Смотри-ка, — удивился Демьян Лукич. — Что же получается? Получается, что пчелы тысячи лет назад были умнее нынешних архитекторов?

— Как так? — не понял Матюхин.

— Да так. Если они давным-давно привыкли делать такую работу, какую ученые и поныне не осилят! Ведь ученым мед с цветочков ни за что не собрать, а пчелы справляются с этим быстро и легко. Да еще, я читал, прибавляют к меду двадцать пять процентов воды и какого-то противогнилостного вещества, чтобы предохранить мед от брожения. Кто научил их? Мы, люди, и то сами не можем научиться читать и писать, даже ходить нас учат, а тут пчелы, насекомые — неужто они сами научились?

Матюхин ответил не сразу: видно было, что он немного растерялся. Альтшулер попробовал его выручить.

— Выступайте по докладу! — сказал он. — «Как произошла вера в Бога» — вот тема доклада. Прошу не уклоняться.

— А он и не уклоняется! — бросил кто-то из зала. — Он дело говорит. Нечего увиливать. Пусть докладчик отвечает!